Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Этапы развития инноватики

Читайте также:
  1. E. закономерности психического развития, протекающего в неблагоприятных условиях, патогенная сила которых превышает компенсаторные возможности индивида
  2. I период развития менеджмента - древний период. Наиболее длительным был первый период развития управления - начиная с 9-7 тыс. лет до н.э. примерно до XVIII в.
  3. I этап развития логопедии (античность – 18 век).
  4. I. Задержка полового развития и неполное половое развитие
  5. I. Из истории развития методики развития речи
  6. I. Обоснование соответствия решаемой проблемы и целей Программы приоритетным задачам социально-экономического развития Российской Федерации
  7. I. Этапы развития западной социологической мысли.
  8. I.) История возникновения и развития компьютерных вирусов.
  9. I.) История возникновения и развития компьютерных вирусов.
  10. II Основные этапы работы

I. ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК

Когда речь идет о такой новой науке, как социология, которая, родившись совсем недавно, находится еще в процессе своего формирования, то лучший способ объ­яснить ее сущность, предмет и метод — это дать крат­кий очерк ее происхождения.

Слово «социология» было создано Огюстом Контом для обозначения науки об обществах. Новое слово по­явилось потому, что само явление было новым; нео­логизм здесь был необходим. Конечно, в весьма широ­ком смысле можно снизать, что теоретизирование по поводу политических и социальных явлений началось до XIX в.: «Республика» Платона, «Политика» Аристо­теля, бесчисленное множество трактатов, для которых эти два произведения послужили своего рода образца­ми, трактаты Кампанеллы, Гоббса, Руссо и многие дру­гие уже рассматривали эти вопросы. Но эти разнообраз­ные исследования отличались от тех, которые обознача­ются словом «социология», одной существенной чертой. В действительности они имели целью не описывать и объяснять общества такими, как они суть или какими они были, но обнаруживать, чем они должны быть, как они должны организовываться, чтобы быть как можно более совершенными. Совершенно иная цель у социоло­га, который исследует общества просто чтобы знать и понимать их, так же как физик, химик, биолог отно­сятся к физическим, химическим и биологическим яв­лениям. Его задача состоит исключительно в том, чтобы четко определить исследуемые им факты, открыть зако­ны, согласно которым они существуют, предоставляя другим возможность, если таковая имеется, находить применение установленных им научных положений.

Это значит, что социология могла появиться только тогда, когда стали понимать, что общества, как и остальная часть мира, подчинены законам, которые необходимо вытекают из их природы и ее выражают. Но эта концепция формировалась очень медленно. Ве­ками люди думали, что даже минералы не управляются определенными законами, а могут приобретать любые формы и свойства, если только достаточно сильная воля постарается это сделать. Думали, что некоторые формулы или жесты обладают свойством трансформи­ровать мертвую вещь в живое существо, человека — в животное или растение, и наоборот. Подобная иллю­зия, по отношению к которой у нас есть нечто вроде инстинктивной наклонности, должна была естественно сохраняться гораздо дольше в области социальных фак­тов.

Действительно, поскольку они гораздо более слож­ны, то присутствующий в них порядок заметить значи­тельно сложнее, а потому люди склонны думать, что все Здесь происходит случайно и более или менее беспо­рядочно. Насколько велик на первый взгляд контраст между простой, неукоснительной последовательностью, с которой развертываются явления физической вселен­ной, и хаотичным, переменчивым, приводящим в заме­шательство видом событий, которые фиксируются ис­торией! С другой стороны, само то, что мы участвуем в этих событиях, склоняло к мысли, что, существуя че­рез нас, социальные факты зависят исключительно от нас и могут быть такими, как мы захотим. В этих условиях для их наблюдения не было оснований, по­скольку сами по себе они не были ничем, черпая все свое реальное содержание только из нашей воли. С этой точки зрения, единственный вопрос, который мог воз­никнуть, состоял не в том, чтобы выяснить, что они собою представляют и согласно каким законам суще­ствуют, а какими они могут и должны быть по нашему мнению.

Только в конце XVIII в. начали замечать, что соци­альный мир, как и другие природные миры, имеет свои собственные законы. Монтескье, заявляя, что «зако­ны — это необходимые отношения, вытекающие из природы вещей», хорошо понимал, что это превосходное определение естественного закона применимо к со­циальным явлениям так же, как и к другим; его «Дух законов» как раз и имеет целью показать, как юриди­ческие институты базируются на природе людей и их среды. Немного времени спустя Кондорсе предпринял попытку обнаружить порядок, согласно которому осу­ществляется прогресс человечества, что было лучшим способом показать, что он не содержит в себе ничего случайного и переменчивого, но зависит от определен­ных причин. В это же время экономисты учили, что факты промышленной и торговой жизни управляются законами, которые, по их мнению, они уже даже от­крыли.

Тем не менее, хотя эти различные мыслители подго­товили путь к концепции, на которой базируется со­циология, у них еще было довольно туманное и рас­плывчатое представление о том, что такое законы соци­альной жизни. В самом деле, они не стремились пока­зать, что социальные факты порождают друг друга согласно отношениям причины и следствия, определен­ным и неизменным, что ученый стремится наблюдать их посредством приемов, подобных тем, которые ис­пользуются в науках о природе. Они считали лишь, что если принимать во внимание природу человека, то тем самым уже оказывается намеченным единственный путь, который является естественным и которым чело­вечество должно следовать, если оно хочет быть в согласии с самим собой и осуществить свое предназна­чение; при этом оставалась все же возможность того, что оно уклонится от этого пути.

И действительно считалось, что ему постоянно при­ходится от него уклоняться в результате прискорбных заблуждений, которые, впрочем, не очень старались объяснить. Для экономистов, например, подлинная эко­номическая организация, единственная, которую дол­жна изучать наука, в известном смысле никогда не существовала; она является скорее идеальной, чем ре­альной, так как люди под влиянием своих правителей и вследствие настоящего ослепления всегда от нее отка­зывались. Это значит, что ее в гораздо большей мере конструировали дедуктивно, чем наблюдали; таким об­разом, происходил, хотя и не прямой, но все же возврат к концепциям, лежащим в основе политических теорий Платона и Аристотеля.

Только в начале XIX в., у Сен-Симона и, особенно у его ученика Огюста Конта, новая концепция оконча­тельно появилась на свет.

Осуществляя в своем «Курсе позитивной филосо­фии» общий обзор всех сформировавшихся наук своего времени, Конт установил, что все они базируются на аксиоме, согласно которой изучаемые ими факты свя­заны необходимыми отношениями, т. е. на принципе детерминизма; отсюда он заключил, что этот принцип, который подтвердился во всех других природных ми­рах, от мира математических величин до сферы жизни, должен также быть истинным по отношению к соци­альному миру. Само сопротивление, оказываемое те­перь этому распространению идеи детерминизма, не должно останавливать философа, так как оно оказыва­лось постоянно, каждый раз, когда возникал вопрос о распространении на новую сферу этого основополагаю­щего постулата, и сопротивление это всегда бывало сломленным. Было время, когда отказывались призна­вать этот принцип даже при изучении мира мертвых предметов, а он там утвердился. Потом его отрицали по отношению к миру живых и думающих существ, а теперь он неоспорим и в этой области.

Можно поэтому не сомневаться, что те же самые предрассудки, с которыми этот принцип сталкивается, когда речь заходит о его применении к социальному миру, сохранятся лишь какое-то время. К тому же, поскольку Конт утверждал в качестве очевидной исти­ны (впрочем, теперь неопровержимой), что психиче­ская жизнь индивида подчинена необходимым зако­нам, то как действия и противодействия, которыми обмениваются между собой индивидуальные сознания, когда они ассоциированы, могут не подчиняться той же необходимости?

С этой точки зрения общества переставали высту­пать как нечто вроде бесконечно податливой и пластич­ной материи, которую люди могут, так сказать, лепить по своей воле; с этих пор в них нужно было видеть реальности, природа которых нам навязывается и кото­рые могут изменяться, как и все естественные явления, только сообразно управляющим ими законам. Учреж­дения различных народов нужно было рассматривать уже не как продукт более или менее просвещенной воли государей, государственных деятелей, законодателей, а как необходимые следствия определенных причин, ко­торые физическим образом заключают их в себе. Если даны способ, которым объединяется народ в какой-то момент его истории, состояние его цивилизации в эту же эпоху, то отсюда вытекает социальная организация с теми или иными признаками, точно так же как свойства физического тела вытекают из его молекуляр­ного строения. Мы оказываемся, таким образом, перед лицом устойчивого, незыблемого порядка вещей, и на­стоящая наука становится возможной и вместе с тем необходимой для того, чтобы его описывать и объяс­нять, чтобы выявлять его характерные признаки и причины, от которых они зависят. Эта чисто умозри­тельная наука есть социология. Чтобы лучше показать ее связь с другими позитивными науками, Конт часто называет ее социальной физикой.

Иногда утверждалось, что эта точка зрения заключа­ет в себе нечто вроде фатализма. Если сеть социальных фактов столь крепка и прочна, то не следует ли отсюда, что люди неспособны ее изменять и, стало быть, не могут воздействовать на свою историю? Но пример того, что произошло в изучении других сфер природы, показывает, насколько этот упрек необоснован. Было время, когда, как мы только что отмечали, человече­ский ум не ведал, что физическая вселенная имеет свои законы. Разве в эту эпоху человек обладал наибольшей властью над вещами? Разумеется, колдун и маг думали, что они могут по своей воле преобразовать одни предме­ты в другие; но могущество, которое они себе приписы­вали, было, как мы теперь знаем, чисто воображаемым. Наоборот, как много изменений мы произвели во все­ленной, с тех пор как сформировались позитивные науки (а они сформировались на основе постулата де­терминизма). Точно так же будет и с социальным ми­ром. Еще совсем недавно продолжали думать, что все в нем произвольно, случайно, что законодатели или госу­дари могут, подобно алхимикам былых времен, по сво­ему желанию изменять облик обществ, переводить их из одного типа в другой. В действительности эти мни­мые чудеса были иллюзией, и сколько серьезных оши­бок было вызвано этой еще слишком широко распро­страненной иллюзией! Наоборот, именно социология, открывая законы социальной реальности, позволит нам более обдуманно, чем ранее, управлять исторической эволюцией, так как мы можем изменять природу, как физическую, так и моральную, только сообразуясь с ее законами. Успехи в политическом искусстве последуют за успехами социальной науки, так же как открытия в физиологии и анатомии способствовали совершенство­ванию медицинского искусства, как могущество про­мышленности стократно увеличилось после быстрого развития механики и физико-химических наук. Науки, объявляя необходимость характерным свойством ве­щей, одновременно дают нам в руки средства управлять ею. Конт подчеркивает даже, что из всех естественных явлений социальные явления наиболее гибки, наиболее подвержены изменениям, поскольку они самые слож­ные. Социология поэтому никоим образом не навязыва­ет человеку пассивную и консервативную позицию; наоборот, она расширяет поле нашего действия уже только тем, что расширяет поле нашей науки. Она отвращает нас только от необдуманных и бесплодных начинаний, вдохновляемых верой в то, что мы можем по своему желанию изменять социальный порядок, не учитывая привычки, традиции, психическую конститу­цию человека и различных обществ.

Но как бы ни был важен принцип детерминизма, его не было достаточно для создания социологии. Для того чтобы у этой новой науки, названной этим именем, существовал предмет изучения, нужно было также, чтобы изучаемый ею объект не смешивался ни с одним из тех, которыми занимаются другие науки. Но на первый взгляд может показаться, что социология неот­личима от психологии; и этот тезис действительно обос­новывался, в частности Тардом. Говорят, что общест­во — ничто вне составляющих его индивидов; они составляют все реальное, что в нем есть. Как же наука об обществах может отличаться от науки об индивидах, т. е. от психологии?

Если рассуждать подобным образом, то можно с та­ким же успехом доказывать, что биология — это лишь раздел физики и химии, так как живая клетка состоит исключительно из атомов углерода, азота и т. д., кото­рые изучают физико-химические науки. Но это значит забывать, что целое очень часто обладает свойствами, весьма отличными от тех, которыми обладают состав­ляющие его части. Хотя в клетке имеются только мине­ральные вещества, последние, комбинируясь опреде­ленным образом, порождают свойства, которых у них нет, когда они так не скомбинированы, и которые характерны для жизни (способности питаться и раз­множаться); они образуют, стало быть, благодаря фак­ту их синтеза, реальность совершенно нового рода, реальность жизни, которая составляет объект биоло­гии. Точно так же и индивидуальные сознания, ассоци­ируясь устойчивым образом, порождают, благодаря сло­жившимся между ними отношениями, новую жизнь, весьма отличную от той, которая была бы, если бы они оставались изолированными друг от друга; это социаль­ная жизнь. Религиозные институты и верования, поли­тические, юридические, моральные, экономические институты — словом, все, что образует цивилизацию, не существовало бы, если бы не было общества.

В самом деле, цивилизация предполагает сотрудни­чество не только всех членов одного и того же общест­ва, но и всех обществ, которые находятся в контакте между собой. Кроме того, она возможна только в том случае, если результаты, достигнутые одним поколени­ем, передаются следующему поколению, так чтобы они могли приобщаться к тем результатам, которых достиг­ло последнее. Но для этого нужно, чтобы следующие друг за другом поколения, по мере того как они дости­гают зрелого возраста, не отделялись друг от друга, а оставались в тесном контакте, т. е. ассоциировались постоянным образом. Отсюда обширная совокупность явлений, существующих только потому, что существу­ют человеческие ассоциации; и эти явления изменяют­ся сообразно тому, каковы эти ассоциации, каким обра­зом они организованы. Находя свое непосредственное объяснение в природе не индивидов, а обществ, эти явления образуют, стало быть, предмет новой науки, отличной от индивидуальной психологии, хотя и свя­занной с последней; это социология.

Конт не довольствовался тем, что теоретически уста­новил эти два принципа; он стремился реализовать их практически и впервые сделал попытку создать социо­логию. Именно этому посвящены последние три тома «Курса позитивной философии». Из частных сторон его творчества сегодня мало что сохранило свое значе­ние. В его время исторические и особенно этнографи­ческие познания были еще слишком рудиментарны, чтобы составить достаточно прочное основание для социологических индукций. Кроме того, как мы уви­дим далее, Конт не отдавал себе отчета в многообразии проблем, стоящих перед новой наукой; он думал со­здать ее сразу, как создают метафизическую систему, тогда как социология, подобно любой науке, может формироваться лишь постепенно, изучая один вопрос за другим. Но главная идея основателя позитивизма оказалась чрезвычайно плодотворной и пережила свое­го автора.

Сначала она была подхвачена Гербертом Спенсером.

Затем в последние тридцать лет появился целый легион тружеников, который занялся социологическими ис­следованиями в различных странах, но особенно во Франции. Теперь социология уже вышла из героиче­ской стадии. Принципы, на которых она базируется и которые первоначально были провозглашены чисто фи­лософски, диалектическим образом, получили теперь подтверждение фактами. Она исходит из предположе­ния, что в социальных явлениях нет ничего случайного и произвольного. Социологи показали, что в действи­тельности определенные моральные, юридические ин­ституты, религиозные верования тождественны повсю­ду, где условия социальной жизни обнаруживают ту же тождественность. Они установили даже, что некоторые обычаи сходны между собой вплоть до деталей, причем в странах, весьма удаленных друг от друга и никогда не имевших между собой никаких сношений. Это приме­чательное единообразие служит лучшим доказательст­вом того, что социальный мир подвержен действию закона всеобщего детерминизма.

II. РАЗДЕЛЫ СОЦИОЛОГИИ: ЧАСТНЫЕ СОЦИАЛЬНЫЕ НАУКИ

Хотя социология, в известном смысле,— единая наука, она, тем не менее, включает в себя множество вопросов и, следовательно, частных наук. Посмотрим же, како­вы эти науки, corpus которых она составляет.

Уже Конт почувствовал необходимость разделить ее на части и выделял две из них: социальные статику и динамику. Статика изучает общества, рассматривая их как остановленные в какой-то момент их развития, и выявляет законы их равновесия. В каждый момент времени составляющие общества индивиды и группы объединены между собой определенного рода связями, которые обеспечивают социальную сплоченность, а раз­личные состояния одной и той же цивилизации нахо­дятся между собой в определенной связи, например, такому-то состоянию науки соответствует такое-то состояние религии, морали, искусства, промышленности и т. д. Статика стремится определить, в чем состоят эта солидарность и эта связь. Динамика, наоборот, рас­сматривает общества в их эволюции и стремится вы­явить закон их развития. Но объект статики, в том виде, как его понимал Конт, и как это вытекает из только что приведенного определения, обозначен не очень ясно; поэтому в «Курсе позитивной философии» она и занимает всего несколько страниц. Все внимание уделено динамике. Но динамика изучает только одну проблему; согласно Конту, один и тот же закон управ­ляет ходом эволюции: это знаменитый закон трех со­стояний.

Обнаружить этот закон — такова единствен­ная цель социальной динамики. В таком понимании социология сводится к одной-единственной проблеме, и в тот момент, когда эта единственная проблема будет решена (а Конт был уверен, что нашел ее окончательное решение), наука уже создана. Но по самой своей приро­де позитивные науки никогда не могут быть заверше­ны. Реальности, которые они изучают, слишком слож­ны, чтобы когда-нибудь оказаться изученными исчер­пывающим образом. Если социология — позитивная наука, то можно быть уверенным, что она не заключа­ется в единственной проблеме, а наоборот, содержит в себе различные части, разные науки, которые соответ­ствуют различным сторонам социальной жизни.

В действительности существует столько отраслей со­циологии, столько частных социальных наук, сколько существует разновидностей социальных фактов. Мето­дическая классификация социальных фактов была бы пока преждевременной, и, во всяком случае, попытка такого рода здесь предпринята не будет. Но можно указать их главные категории.

Прежде всего, уместно исследовать общество в его внешнем аспекте. Под этим углом зрения оно выступа­ет как состоящее из массы людей, обладающей извест­ной плотностью, расположенной на территории опреде­ленным образом, рассеянной по деревням или сконцентрированной в городах и т. д.; она занимает более или менее обширную территорию, расположенную тем или иным образом по отношению к морям и территориям соседних народов, в большей или меньшей степени пересекаемую реками, всякого рода путями сообщения, которые более или менее тесно связывают между собой ее обитателей. Эта территория, ее размеры, конфигура­ция, состав передвигающегося по ее поверхности насе­ления — все это, естественно, важные факторы соци­альной жизни; это ее субстрат и, подобно тому, как у индивида психическая жизнь варьирует сообразно ана­томическому строению мозга, так же и коллективные явления варьируют сообразно строению социального субстрата. Следовательно, должна существовать соци­альная наука, исследующая его анатомию; и, посколь­ку эта наука имеет своим объектом внешнюю и матери­альную форму общества, мы предлагаем назвать ее социальной морфологией. Социальной морфологии не следует, впрочем, ограничиваться описательным ана­лизом; она должна также заниматься объяснением. Она должна выяснить, почему население скапливается боль­ше в одних местах, чем в других, в результате чего оно является преимущественно городским или сельским, каковы причины, способствующие или препятствую­щие развитию больших городов, и т. п. Мы видим, что даже этой специфической науке предстоит исследовать бесчисленное множество проблем.

Но наряду с субстратом коллективной жизни суще­ствует сама эта жизнь. Здесь обнаруживается различие, подобное тому, которое мы наблюдаем в других науках о природе. Наряду с химией, изучающей строение ми­нералов, существует физика, имеющая предметом вся­кого рода явления, имеющие место в телах с таким-то строением. В биологии анатомия (называемая также морфологией) анализирует структуру живых существ, состав их тканей, органов, тогда как физиология изуча­ет функции этих тканей и органов. Точно так же наря­ду с социальной морфологией уместна социальная физиология, которая изучает проявления жизненных сил обществ.

Но социальная физиология сама по себе весьма слож­на и включает в себя множество частных наук, так как социальные явления физиологического порядка очень разнообразны и изменчивы.

Существуют, прежде всего, религиозные верования, обряды и институты. Религия в действительности пред­ставляет собой социальное явление, поскольку она всег­да создавалась группой, а именно церковью, и очень часто церковь и политическое сообщество даже слива­ются воедино. Вплоть до самого недавнего времени люди были приверженцами таких-то богов уже только благодаря тому, что были гражданами такого-то госу­дарства. Во всяком случае, догмы, мифы всегда заклю­чались в таких системах верований, которые были об­щими и обязательными для всех членов данного сооб­щества. То же самое характерно и для обрядов. Иссле­дование религии, стало быть, относится к социологии: оно составляет объект социологии религии.

Моральные идеи и нравы образуют другую катего­рию, отличную от предыдущей. Мы увидим в следую­щем разделе, почему правила морали — это социальные явления; они представляют собой объект социологии морали.

Нет нужды доказывать социальный характер юриди­ческих институтов. Они изучаются юридической социо­логией. Последняя, впрочем, тесно связана с социоло­гией морали, так как нравственные идеи — душа права. Авторитет какого-нибудь юридического кодекса созда­ется нравственным идеалом, который он воплощает и выражает в определенных правовых формулах.

Существуют, наконец, экономические институты; институты, относящиеся к производству богатств (кре­постничество, аренда, корпоративный строй, предпри­нимательство, кооперативный строй, фабричное, ману­фактурное, кустарное производство и т. д.); институты, относящиеся к обмену (организация торговли, рынки, биржи и т. д.); институты, относящиеся к распределе­нию (рента, проценты, заработная плата и т. д.). Они образуют предмет экономической социологии.

Таковы главные отрасли социологии. Это не значит, однако, что они единственные. Язык, который в неко­торых отношениях зависит от органических условий, тем не менее представляет собой социальное явление, так как он также творится группой и содержит в себе ее признаки. Язык вообще составляет даже один из харак­терных элементов облика общества, и родство языков часто не без основания рассматривалось как средство доказательства родства народов. Следовательно, суще­ствует предмет социологического изучения языка, ко­торое, впрочем, уже началось.

То же самое можно сказать об эстетике; хотя каждый художник (поэт, оратор, скульптор, живописец и т. д.) налагает печать своей собственной личности на создаваемые им произ­ведения, те из них, которые творятся в одной и той же социальной среде и в одну и ту же эпоху, в различных формах выражают один и тот же идеал, тесно связан­ный с характером тех социальных групп, которым эти произведения адресованы.

Правда, некоторые из этих фактов уже изучены давно сформированными дисциплинами; например, эко­номические факты являются предметом изучения в той совокупности различных исследований, анализов, тео­рий, которую обычно называют политической эконо­мией. Но, как мы отметили выше, политическая эконо­мия до сих пор осталась гибридным знанием, занимаю­щим промежуточное положение между искусством и наукой; она гораздо меньше занята наблюдением про­мышленной и торговой жизни в том виде, в каком она существует и существовала, с тем, чтобы познать ее и определить ее законы, чем ее перестройкой, исходя из того, чем она должна быть. Экономисты еще плохо осознают, что экономическая реальность так же прину­дительно навязывается наблюдателю, как и физиче­ская реальность, что она подчинена такой же необходи­мости и, следовательно, прежде чем реформировать эту реальность, нужно чисто теоретическим образом со­здать о ней науку. Кроме того, они изучают соответ­ствующие факты так, как если бы они составляли независимое и самодостаточное целое, которое может объясняться самим собой. Но в действительности эко­номические факты — это социальные функции, связан­ные с другими коллективными функциями; и они ста­новятся необъяснимыми, когда их искусственно отры­вают от последних. Заработная плата рабочих зависит не только от соотношения спроса и предложения, но и от определенных нравственных концепций; она повы­шается или понижается в зависимости от нашего пред­ставления о минимальном благосостоянии, которого может требовать человеческое существо, т. е., в конеч­ном счете, в зависимости от того, какое представление мы создаем о человеческой личности. Можно было бы привести и множество других примеров. Оказавшись отраслью социологии, экономическая наука, естествен­но, вырвется из этой изоляции и одновременно в боль­шей мере проникнется идеей научного детерминизма. Следовательно, заняв таким образом место в системе социальных наук, она не ограничится сменой вывески; изменятся и дух ее, и применяемые ею методы.

Из этого анализа мы видим, что социология — дале­ко не простая наука, которая заключается, как думал Конт, в одной проблеме. Сегодня социолог уже не мо­жет быть энциклопедистом в своей науке; необходимо, чтобы каждый ученый сосредоточился на особой кате­гории проблем, если он не хочет довольствоваться весь­ма общими и туманными взглядами, которые в извест­ной мере могли быть полезными, пока социология еще только пыталась нащупать свою область и осознать самое себя, но на которых ныне она не должна больше задерживаться. Это не значит, тем не менее, что не нужна синтетическая наука, которая бы стремилась объединить общие взгляды, вытекающие из всех этих частных наук. Как бы ни отличались друг от друга различные категории социальных фактов, это все же разновидности одного и того же рода; следовательно, есть основания исследовать то, что создает единство рода, что характерно для социального факта in abstracto, и выяснить, не существуют ли весьма общие зако­ны, лишь частными формами которых являются разно­образные законы, установленные специальными наука­ми. Это объект общей социологии, так же как объект общей биологии состоит в обнаружении наиболее общих свойств и законов жизни. Это философская часть науки. Но поскольку ценность синтеза зависит от цен­ности анализов, из которых он производится, то про­двигать эту аналитическую работу — самая насущная задача социологии.

В нижеследующей таблице схематически представ­лены основные подразделения социологии.

Социальная морфология

Исследование географической основы жизни народов в ее связях с социальной организацией.

Исследование народона­селения, его объема, плотности, размещения на территории

Социальная физиология

Социология религии

Социология морали

Юридическая социология

Экономическая социология

Лингвистическая социология

Эстетическая социология

Общая социология

III. СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ МЕТОД

После определения сферы социологии и ее основных подразделений, нам необходимо попытаться охаракте­ризовать наиболее существенные принципы используе­мого ею метода.

Главные проблемы социологии заключаются в иссле­довании того, как сформировался политический, юри­дический, нравственный, экономический, религиозный институт, верование и т. д.; какие причины их породи­ли; каким полезным целям они соответствуют. Сравни­тельная история, в том понимании, которое мы попыта­емся ниже прояснить,— это единственный инструмент, которым социолог располагает, чтобы решать такого рода вопросы.

В самом деле, чтобы понять какой-нибудь институт, необходимо знать, из чего он состоит. Это сложное целое, состоящее из различных частей; необходимо знать эти части, объяснить каждую из них отдельно и способ, которым они соединились вместе. Чтобы их обнаружить, недостаточно рассматривать институт в его завершенной и современной форме, так как, вслед­ствие того, что мы к нему привыкли, он кажется нам чаще всего простым. Во всяком случае, ничто не указы­вает в нем на то, где начинаются и где заканчиваются различные элементы, из которых он состоит. Нет гра­ницы, разделяющей их друг от друга видимым образом, точно так же, как мы не воспринимаем невооруженным глазом клетки, из которых состоят ткани живого су­щества, молекулы, из которых состоят мертвые предме­ты. Необходим аналитический инструмент для того, чтобы заставить их проявляться зримым образом. Роль этого инструмента играет история. В самом деле, рас­сматриваемый институт сформировался постепенно, фрагмент за фрагментом; образующие его части роди­лись одна за другой к медленно присоединялись друг к другу; поэтому достаточно проследить их возникнове­ние во времени, т. е. в историческом развитии, чтобы увидеть различные элементы, из которых он возникает, естественным образом разделенными. Они предстают тогда перед наблюдателем один за другим, в том самом порядке, в котором они сформировались и соединились в единое целое. Кажется, нет ничего проще, чем поня­тие родства; история же нам демонстрирует его необык­новенную сложность: в него входит представление о кровном родстве, но оно включает в себя и многое другое, так как мы обнаруживаем такие типы семьи, в которых кровное родство играет совершенно второсте­пенную роль. Родство по матери и родство по отцу — это качественно различные явления, которые зависят от совершенно разных причин и требуют, следователь­но, особого подхода и отдельного изучения, так как мы находим в истории типы семьи, в которых существовал один из этих двух видов родства, а другой отсутствует. Короче, в сфере социальной реальности история играет роль, подобную той, которую микроскоп играет в сфере реальности физической.

Кроме того, только история дает возможность объяс­нять. В самом деле, объяснить институт — значит дать представление о различных элементах, из которых он состоит, показать их причины и предназначение. Но как обнаружить эти причины, если не перенестись в то время, когда они были действующими, т. е. когда они породили факты, которые мы стремимся понять? Ведь только в этот момент можно уловить способ, которым они действовали и породили свое следствие. Но этот момент находится в прошлом. Единственное средство выяснить, как каждый из этих элементов зародился,— это наблюдать его в тот самый момент, когда он заро­дился, и присутствовать при его возникновении; но это возникновений имело место в прошлом, и, следователь­но, о нем можно узнать только благодаря истории. Например, родство в настоящее время имеет двойствен­ный характер; его считают как по отцовской, так и по материнской линии. Чтобы выяснить определяющие причины этой сложной организаций, необходимо на­блюдать сначала общества, в которых родство является главным образом или исключительно утробным[118], и определить, что его породило; затем следует рассмо­треть народы, у которых сформировалось агнатское родство; наконец, поскольку последнее после своего возникновения часто оттесняет первое на подчиненное место, надо будет исследовать цивилизации, в которых то и другое занимают равное положение, и постараться обнаружить условия, определившие это равенство.

Именно таким образом социологические проблемы, так сказать, выстраиваются на различных этапах прошло­го, и именно при условии такого их расположения, их соотнесения с различными историческими средами, в которых они родились, можно решить эти проблемы.

Социология, стало быть, в значительной мере пред­ставляет собой определенным образом понимаемую ис­торию. Историк также изучает социальные факты, но он рассматривает их преимущественно с той стороны, в которой они специфичны для определенного народа и определенной эпохи. Обычно он ставит перед собой цель изучить жизнь такой-то нации, такой-то коллек­тивной индивидуальности, взятых в такой-то момент их эволюции. Его непосредственная задача состоит в том, чтобы выявить и охарактеризовать собственный, индивидуальный облик каждого общества и даже каж­дого из периодов жизни одного и того же общества. Социолог же занят исключительно открытием общих связей, законов, обнаруживаемых в различных общест­вах. Он не станет специально изучать, какой была религиозная жизнь или право собственности во Фрак, ции или в Англии, в Риме или в Индии, в том или ином столетии; эти специальные исследования, которые, впрочем, ему необходимы, для него лишь средства для того, чтобы прийти к открытию каких-то факторов религиозной жизни в целом. Но у нас есть лишь один способ доказать, что меж.ду двумя фактами существует логическая связь, Например, причинная,— это срав­нить случаи; когда они одновременно присутствуют или отсутствуют, и выяснить, свидетельствуют ли их изменения в этих различных комбинациях обстоя­тельств о том, что один из них зависит от другого. В сущности, эксперимент — это лишь форма сравнения; он состоит в том, чтобы заставить некий факт изме­ниться, создавать его в различных формах, которые затем методично сравниваются. Социолог, таким обра­зом, не может ограничиваться рассмотрением одного-единственного народа и, тем более, единственной эпо­хи. Он должен сравнивать общества одного и того же типа, а также различных типов, для того, чтобы изме­нения в них института, обычая, которые он хочет объ­яснить, сопоставленные с изменениями, параллельно устанавливаемыми в социальной среде, позволили об­наружить отношения, объединяющие эти две группы фактов, и установить между ними какую-то причинную связь. Сравнительный метод поэтому является инстру­ментом преимущественно социологического метода. История, в обычном смысле слова,— это для социоло­гии то же самое, что латинская, или греческая, или французская грамматики, взятые и изучаемые отдель­но друг от друга, для новой науки, получившей назва­ние «сравнительная грамматика»[119].

Существуют, однако, случаи, когда материал для социологических сравнений следует черпать не из ис­тории, а из другой дисциплины. Бывает, что исследо­ванию подвергается не то, как сформировались юриди­ческая или моральная норма, религиозное верование, а то, благодаря чему они более или менее соблюдаются группами, в которых они существуют. Например, не исследуется вопрос о том, как возникла норма, запре­щающая убийство человека, а ставится задача обнару­жить различные причины, благодаря которым народы, всякого рода группы склонны в большей или меньшей степени нарушать эту норму. Или можно поставить перед собой задачу найти некоторые факторы, благо­даря которым браки заключаются более или менее часто, более или менее рано, более или менее легко распадаются путем развода и т. д. Чтобы решать тако­го рода проблемы, следует обращаться главным обра­зом к статистике. Таким образом можно будет иссле­довать, как число убийств, браков, разводов варьирует в зависимости от характерных особенностей обществ, вероисповеданий, профессий и т. д. Именно посредст­вом этого метода следует изучать проблемы, относя­щиеся к различным условиям, от которых зависит нравственность народов.

С помощью того же приема в экономической социологии можно изучить, в функ­ции каких причин варьируют заработная плата, уро­вень ренты, уровень процента, меновая стоимость де­нег и т. д.

Но к какой бы специальной технике ни прибегал социолог, он никогда не должен терять из виду одно правило: прежде чем приступить к исследованию определенной категории социальных явлений, ему нужно избавиться от тех понятий, которые у него сложились о них в течение жизни; ему нужно исходить из принци­па, что он ничего не знает о них, об их характерных признаках и о причинах, от которых они зависят; короче, нужно, чтобы он вошел в такое же состояние сознания, в каком находятся физики, химики, физио­логи, а теперь даже и психологи, когда они вступают в еще неизведанную область своей науки.

К сожалению, такой позиции, как бы она ни была необходима, нелегко придерживаться по отношению к социальной реальности: нас отвращают от этого заста­релые привычки. Поскольку ежедневно мы применяем правила морали и права, поскольку мы покупаем, про­даем, обмениваем стоимости и т. д., мы поневоле имеем какое-то представление об этих различных вещах; без этого мы не могли бы выполнять наши повседневные задачи. Отсюда совершенно естественная иллюзия: мы думаем, что вместе с подобными представлениями нам дано все существенное в вещах, к которым они относят­ся. Моралист не слишком задерживается на объясне­нии того, что такое семья, родство, отцовская власть, договор, право собственности; таково же отношение экономиста к стоимости, обмену, ренте и т. д. Многим кажется, что об этих вещах существует нечто вроде врожденной науки; в результате ограничиваются тем, что стремятся как можно более ясно осознать обыден­ное представление об этих сложных реальностях. Но подобные понятия, сформировавшиеся неметодическим образом для того, чтобы отвечать практическим требо­ваниям, лишены всякой научной ценности; они выра­жают социальные явления не точнее, чем понятия обы­денного сознания о физических телах и их свойствах, о свете, звуке, теплоте и т. п. Физик или химик абстра­гируются от этих обыденных представлений, и реаль­ность в том виде, в каком они знакомят нас с ней, в действительности оказывается в высшей степени от­личной от той, которую непосредственно воспринима­ют наши органы чувств. Социолог должен действовать таким же образом; он должен вступать в прямой кон­такт с социальными фактами, забывая все, что, как ему представляется, он о них знает, как будто он вступает в контакт с чем-то совершенно неизвестным. Со­циология не должна быть иллюстрацией устоявшихся и очевидных истин, которые к тому же обманчивы; она должна работать над открытиями, которые иногда даже будут вступать в противоречие с общепринятыми пред­ставлениями. Мы ничего еще не знаем о социальных явлениях, среди которых живем; различным социаль­ным наукам предстоит постепенно познакомить нас с ними.

 

Этапы развития инноватики

Фактор экономического роста 1) нач. 20 в. – к. 70-х гг. Тард: обоснование роли изменений (индикаторы общественного прогресса)
Шумпетер: экономическая парадигма
Сорокин: роль инноваций в культурной схеме
Кондратьев. Базисные изменения, большие экономические циклы.
Кузнец(?): взаимосвязь инноваций.
Робертс, Баррер, Твист(?)
2) 80-е гг. – сер. 90-х гг. Инновация – комплексный процесс. Как взаимодействуют человеческий фактор с инновационной деятельностью? Каковы причины противодействия инновациям? Лапин.
Социокультурный феномен 3) сер. 90-х гг. – наст. вр. Переосмысление новых феноменов с позиций инноватики как особого знания. Изучать: социальные факторы; концепции национальных инновационных систем Бесстужев, Крючкова, Конев
Шавель Сергей Алексан-дрович, Соколова, Бабосов

Трансдисциплинарный: пересечение технико-технологического знания и гуманитарного.

Инновационный процесс. Путают с понятием "научно-технический процесс" (употребляется редко). Присутствуют также социальные процессы, кроме научно-технических. Инновационный процесс – целостная система мероприятий по подготовке, созданию и практической реализации инноваций технико-технологического, организационного, управленческого и другого характера, имеющих целью удовлетворения потребностей коммерческого и некоммерческого характера. Процесс перевода инноваций в систему культурных образцов, норм, ценностей. Уникальность: в единое целое соединяется техника, технология, культура, управление, экономика.

Особенности
открытость: необходима постоянная коррекция проекта на стадии реализации нелинейность: компонент непредсказуемости. Объекты динамичны динамизм: постоянное развитие, изменения самой инновационной деятельности в том числе
незавершённость: постоянная интенция на новшество процессуальность: любая инновация, план в своей реализации проходит определённые этапы (жизненный цикл нововведений: идея, её воплощение, апробация, реализация, … традиция) альтернативность: имеется множество планов, продумываются разные варианты путей, но выбирается один
разнообразие: форм инновационной деятельности, сфер, способов осуществления системность: возможность осуществления инновационных проектов, идей, процессов только при условии, что мы мобилизируем все виды деятельности в единый процесс, направленный на реализацию главной инновационной идея объективность: любые инновационные процессы детерминированы обстоятельствами, потребностями
вероятностный характер: высокая степень неопределённости, риска коммерческого и социального (потеря социального статуса, ориентиров) особый статус субъектов: люди являются генераторами, реализаторами, реципиентами (пользователями)
           

Социальный риск: Черняк Ю.Г.

Социальная безопасность инноваций: предупреждение и прогнозирование негативных последствий инновационной деятельности: конфликтов, издержек, деструкций, потерь, рисков.

Как сделать инновации безопасными? Как обезопасить:

запрещать неправовые инновации запрещать стимулирование девиантных форм поведения запрещать инновации с непросчитанными последствиями сделать творческий процесс управляемым, исключить спонтанность, стихийные формы творческого поведения

 

Уровни
микроуровень: участники инновационных процессов, индивиды макроуровень: динамика в контексте всего социального развития мезоуровень: отдельные сферы, отрасли, организации
1) теоретический: аналитика инновационной проблематику с позиций подходов дисциплинарных и трансдисциплинарного
2) практический: изучать феномены с помощью методов социологического исследования

Социальный "механизм" инновационной деятельности. Этот термин ("механизм") отражает динамику процесса функционирования (который приводит как каким-либо результатам). Мы можем управлять и воздействовать.

Социальное регулирование – сознательное воздействие на ход инновационных процессов с целью повышения их эффективности. Обеспечивают устойчивость функционирования в заданном направлении.

Механизмы: факторы, обстоятельства, которые влияют на инновационную деятельность. Нужно их найти. Человеческий фактор и общественные институты, организации и отношения.

Социальные механизмы – системы социальных регуляторов инновационной деятельности, формирующихся под воздействием общественных потребностей и способствующих их эффективному удовлетворению. Учитывать в том числе субъективные факторы и характеристики (ценности, ожидания + нормы, ценности, образцы).

Антиинновационные механизмы: бюрократия, негативный опыт, традиция.

Функции социального механизма
позволяет разрешить противоречия фильтры: обеспечить соответствие процессов потребностям предопределение характера инновационных процессов

Классификация инноваций условна, т.к. появляются новые проекты и виды инноваций. Дескриптивные и структурные. Нужна эмпирия. Классификация отражает уровень развития знания; степень накопления фактов; тенденции в развитии инновационной практики.

Принципы построения классификаций
системности: представление всех видов инноваций с учётом их взаимосвязи между собой целостности: фиксирование связей и отношений, сложившихся между инновациями, а также между инновациями и средой конкретности: идентификация различных инноваций в связи с реализацией открытости: дополнение и уточнение различных видов инноваций с учетом практики

 

Выбирая критерии
признак должен быть существенным должен давать возможность выделить производные классификации

 

Виды инноваций (сфера осуществления инноваций)
Название концептуальные социальные организационно-управленческие
Описание научные открытия, которые получили общественное признание и поддержаны системой социокультурных ценностей и общественных потребностей и в силу этого получили масштабное распространение и применение (новые методы познания, производства) целенаправленные изменения в социальной сфере, которые основываются на практических и научно-фундаментальных знаниях, порождающие значительные изменения в социальной сфере, обладающие непосредственной зависимостью от групповых и персональных качеств пользователей, не всегда требующие технического оснащения и выступающие средством общественного и экономического развития. Результаты определяются по комплексу характеристик качественных и количественных. Эффективность выражается в показателях (продолжительность, качество жизни; здоровье; доходы населения; удовлетворённость жизнью). Сложность определяется в том, как они доступны для реализации, как люди адаптируются. Удовлетворение потребностей человека и общества, а также улучшение качества жизни населения. Предмет: стиль, уклад жизни, повседневные практики, стимулирование социальной динамики по средствам новшеств. Менее затратны. Средства социальной организации общества процессы оптимизации производства с целью наиболее полного использования имеющихся ресурсов и потенциала для удовлетворения потребностей за счёт гармонизации целей и ценностей, имеющихся в ходе инновационных преобразований на различных уровнях. Задача вносить мотивацию, стимулирование; инновационное консультирование. Осуществляютсяя системой управления за счёт использования новых методов, которые обеспечивают перевод социальных и производственных систем в желаемое состояние. Итог: новая структура аппарата управления, методы принятия решения, контроля, разделения труда и кооперации, мотивации и стимулирования; консалтинг. Воздействуют на процесс управления, производительные силы. Обеспечивает стабильность. Эффективность: сотрудник получил новую должность; предприятие конкурентноспособно.
Специфика отсутствует заказчик плотно связаны с культурой Вероятностный характер
постепенны в реализации
и коммерческий, и некоммерческий эффект конфликтны
большая сфера применения
большая степень рисковости, неопределённости
встроенность в жизненный цикл необратимый характер вариантивность
комплексность
эффективность зависит от (не)участия людей
нельзя управлять сложность обоснования эффективности
коммуникативность
Соотносятся по принципам
взаимодополнительности диффузии (распространяются из одной сферы в другую) взаимосвязи
             

Социальные изменения шире по объёму, ≠ социальные инновации

 




Дата добавления: 2015-01-05; просмотров: 41 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав




lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.018 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав