Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Я-сам» и практики его культивации в античности

Читайте также:
  1. I. МЕТА, ЗАВДАННЯ ТА РЕЗУЛЬТАТИ ПРОХОДЖЕННЯ ПРАКТИКИ
  2. I. ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ УЧЕБНОЙ ПРАКТИКИ
  3. I. Учебные цели практики
  4. I. Цели и задачи практики
  5. I. ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ ПРАКТИКИ
  6. I. Цели и задачи учебно-ознакомительной практики
  7. I. Цели и задачи учебной и производственной практики
  8. II. Материалы судебной (и иной юридической) практики.
  9. II. МЕСТО ПРАКТИКИ
  10. II. Методические указания по прохождению учебной практики

За основу рассмотрения античного образа жизни положим известное высказывание, которое по многочисленным свидетельствам было начертано на входе в дельфийское святилище: «Познай самого себя». Эту точку отсчёта в исследовании античной жизненной установки в XX в. выбирает французский философ Мишель Фуко («Герменевтика субъекта», 1982), который детально разбирает значение этого призыва на примере платоновского диалога «Алкивиад». По мнению Фуко, именно в «Алкивиаде» впервые дельфийский призыв к познанию себя превращается в формулу и жизненную установку «заботы о себе» (epimeleia heautou). Но французский философ находит в античной «заботе о себе» ряд специфических значений: активность, меру, наличие другого человека, телесный контакт и др. Иными словами, «забота о себе» – это исключительный для античной культуры опыт переживания телесности. М. Фуко для обозначения такого оригинального опыта вводит важный для своей концепции термин «ta aphrodisia» («дела Афродиты»), называя этот опыт «опытом наслаждения», или «опытом удовольствия». Нужно помнить, что, заботясь о себе, человек должен преследовать в качестве задачи улучшение жизни полиса, частью которого он является. А качество жизни полиса в свою очередь необходимо влияет на отдельного человека.

Другой французский философ и историк, Пьер Адо, старший коллега М. Фуко по Коллеж де Франс, так же прославился своими исследованиями античной мысли. Их в чём-то схожие выводы, всё же различаются между собой. Так, П. Адо делает акцент на понятии «упражнение» (meletai), которое стоит в тесной смысловой связи с «заботой о себе» М.Фуко. Слово, обозначающее «упражнение» в греческом языке имеет множество форм, синонимов и контекстов употребления. Так, понятие это подразумевает широкий спектр различных практик: от физических упражнений (gymnaseia) до самообладания (enkrateia) и медитативной отрешённости (apatheia). Отсюда более ёмкое, в сравнении с «заботой о себе» понятие «духовные упражнения», введённое П. Адо («Духовные упражнения и античная философия», 1981) для выражения сути античной философии и смысла жизни человека той эпохи. Главное же различие заключается в определении цели подобных практик. Так, М. Фуко в зависимости от рассматриваемого периода античности, считает, что целью может выступать или полис, или «я сам». П. Адо утверждает в качестве цели единение с «природой» (physis), понимаемой как порождающее все вещи движение, сущность вещей, универсальный ум (nous).

Теперь попробуем понять, что представляет собой этот «я сам» (autos), о котором, согласно М. Фуко, необходимо заботиться достойному гражданину полиса. Иначе, речь должна идти о субъекте действия и мысли («упражнения») и об объекте заботы в античной культуре. И тут мы увидим, различными авторами используются различные термины для обозначения субъективности, но не все они подходящи.

В европейской культуре возникает понятие, ставшее довольно значительным и приведшее к странным последствиям будучи вульгарно использовано, – это понятие о личности (prosopon). Понятие, обозначающее очевидное наружное в предмете. В отношении термина «prosopon» существуют различные точки зрения. Приведём таковые некоторых выдающихся отечественных филологов и мыслителей.

Личность как субъект предстаёт перед нами в трудах Алексея Ф. Лосева. Но он отвергает всякую связь греческого prosopon и «личности», понимая именно последний термин как выражение понятия о субъекте. По А.Ф. Лосеву, греческое «prosopon» не может переводиться как «личность» потому, что обозначало театральную маску: термин «prosopon» передаёт самые внешние, поверхностные характеристики человека, что не соответствует понятию о личности и субъекте; но, кроме того, в античной литературе часто упоминание множества «просопонов», личность же едина. Латинские «персона» и «индивидуум» также не отвечают требованию схватывания субъективности в понятии: индивидуум, например, обозначает лишь неделимое и в этом смысле ближе греческому «атому». Вкратце всё вышеизложенное А.Ф. Лосев формулирует в виде самостоятельного принципа внеличностности античной культуры. Иным словами, по А.Ф. Лосеву, греки вообще не имели понятия о личности (субъекте). Но в этом качестве выступали термины, обозначающие чувственное, осязаемое, видимое – тело.

По мнению Азы А. Тахо-Годи, можно констатировать полное отсутствие понимания личности человека как тела на заре античной культуры. Греческое «сам» понимается как мертвое тело, труп. Действительно, например в самом начале «Илиады» есть строки: «…много сильных душ героев пославший [Ахиллес] к Аиду, Их же самих (autos) на съеденье отдавший добычею жадным птицам окрестным и псам» (I. 3-5). В данном примере погибший («сам») брошен на съедение псам и птицам, а его душа отправляется в Аид. Но А.А. Тахо-Годи некогда писала также, что человек может определяться и в терминологии строительства, конструирования – «demas». Уже поэтому, кажется, можно отказаться от употребления термина «личность» для понимания «субъекта» в греческой культуре.

Наконец, другой отечественный филолог Сергей С. Аверинцев полагает, что греческое «prosopon» семантически предшествует латинским «subjectum», «persona» и вполне может быть понято как «личность». Личность, рассмотренная им на примере классического греческого диалога, представляет собой совершенно непоколебимый, неуязвимый, и потому недостижимый и неподвижный образ (eidolon). Эталоном такого образа является фигура Сократа в диалогах Платона. Что же на самом деле показывает нам «радикальная недиалогичность» античного диалога? То, что в действительности беседа ведётся не столько между двумя собеседниками, – они в данном случае подобны маскам (prosopon) античной трагедии, – сколько между «я сам» и умом (nous) – действительно мыслящим, всезнающим другим. Этот «ум» является также условием возможности человеческого познания, собственно тем, что делает человека разумным и потому также обладает статусом другого в отношении философа, человека, заботящегося о себе и обществе. Диалог, как известно, не возможен без участия в нём такого другого. И этот другой, безусловно, самодовлеющ (autarkeia) по отношению к своему собеседнику. Но есть и ещё одного рода необходимость другого, которая и сподвигает человека заняться собой: в сократическом диалоге важно не то, чтобы собеседник понял, что он чего-то не знает – это очевидно, но чтобы он понял то, чего он не знает о своем незнании. А для этого мало простого наличия собеседника, нужно чтобы он был носителем arche – абсолютного первичного знания, мышления, власти, действительного бытия. В этом смысле личность предстаёт перед нами как объект воздействия со стороны другого, как то, что требует «заботы».

Таким образом, характерные для названных учёных пути понимания «prosopon», необходимо влекут и уточнение понятия о субъекте в греческой культуре. Вероятно, подлинным субъектом здесь является как раз тот самый «другой», который в диалоге сподвигает к «практикам себя», сам при этом остаётся недвижимым, который опосредует или целеполагает всякую «духовную практику» или «заботу о себе». Перед нами выстраивается сложная система заботы о себе, опосредованная (или обусловленная) взаимоотношением с Другим (сообществом людей, социальными институтами, властью, природой, умом).

Другой является условием всякого восприятия или познания. Невозможно движение познания, если познающий разум не видит возможных путей этого движения. С одной стороны, восприятие некоторой вещи подсказывает, какая вещь может быть воспринята нами далее, с другой – невозможность восприятия мира в его целостности оправдывается наличием чужого восприятия, восприятием недоступного нам кем-то другим. Нас не удивляет каждая вновь воспринятая вещь потому, что большинство вещей в некоторой степени предполагают друг друга или в чем-то сходны друг с другом. На этих связях построен универсум нашего восприятия и мышления, и именно фигура другого эти связи для нас устанавливает. Другой, таким образом, представляет собой первичную структуру мира, структуру возможности. Если другой – это возможность, будущее, то «я сам» – это уже история, прошлое. Вероятно, оригинальный для античности опыт «заботы о себе», опыт переживания телесности есть, в первую очередь, опыт исторический.




Дата добавления: 2015-01-29; просмотров: 41 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав




lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.006 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав