|
Читайте также: |
ИЗМЕНЕНИЕ АДРЕСА:
С 1‑го июля 1967 года
мистер и миссис Оливер Бэрретт IV
проживают по адресу:
263, 63‑я Ист Стрит, Нью‑Йорк, штат Нью‑Йорк 10021.
– Это звучит так, будто мы с тобой нувориши, – огорчилась Дженни.
– Но мы ведь и есть нувориши, – настаивал я. И еще один факт усиливал мою эйфорию: сумма, которую мы ежемесячно выкладывали за мою новую машину, была – черт подери – почти равна той, что мы платили за всю нашу квартиру в Кембридже! От нас до конторы Джонаса и Марша идти было минут десять, или точнее шествовать, ибо я предпочитал именно эту разновидность передвижения. На таком же расстоянии от нашего дома находились шикарные магазины вроде Бонвита, и я потребовал, чтобы моя жена, паршивка этакая, немедленно открыла счет и начала тратить деньги.
– Ну для чего, Оливер?
– Для того, черт возьми, Дженни, что я хочу, чтобы ты меня использовала!
В Нью‑Йорке я вступил в Гарвардский Клуб по рекомендации – Рэймонда Стрэттона, выпускника 1964 года, только что вернувшегося к цивильной жизни после того, как он вроде бы подстрелил вьетнамца. («Вообще‑то не уверен, что это был вьет. Я просто услышал шум и пальнул по кустам».) Мы с Рэем играли в сквош, по крайней мере, три раза в неделю, и я дал себе слово через три года стать чемпионом Клуба. Мы перебрались в Нью‑Йорк летом (перед этим мне пришлось зубрить, как проклятому, чтобы сдать экзамены для вступления в адвокатуру Нью‑Йорка). Нас начали приглашать на уик‑энды.
– Пошли их на хрен, Оливер. Я не хочу тратить целых два дня в неделю, чтобы канителиться с этими занудными полудурками.
– О'кэй, Джен, но что я должен им сказать?
– Ну скажи, например, что я беременна.
– Правда? – спросил я.
– Нет, но если на уик‑энд мы останемся дома, это, может быть, станет правдой.
Мы даже выбрали имя. То есть выбрал я, и Дженни, в конце концов, со мной согласилась.
– Эй, а ты не будешь смеяться? – спросил ее я, впервые коснувшись этой темы.
В этот момент она возилась на нашей кухне, выдержанной в изысканных желтых тонах и оснащенной даже посудомоечной машиной.
– Над чем? – поинтересовалась она, не прекращая резать помидоры.
– Я пришел к выводу, что мне нравится имя Бозо, – ответил я.
– Ты что, серьезно? – спросила она.
– Серьезно. Классное имя.
– Ты хочешь назвать нашего ребенка Бозо? – переспросила она.
– Да. Хочу. Честное слово, Дженни. Знаешь, это отличное имя для будущего чемпиона.
– Бозо Бэрретт. – Она как бы попробовала это имя на вкус.
– Господи Боже мой, он будет невероятным громилой, – продолжал я, с каждым словом все больше убеждая в этом самого себя. – Бозо Бэрретт. Непрошибаемый полузащитник непобедимой Гарвардской сборной.
– Да… Но, Оливер, предположим – ну, просто предположим, – что у ребенка будет неважно с координацией движений?
– Это невозможно, Джен, у нас слишком хорошие гены. Правда.
Я действительно не шутил. И даже важно шествуя на работу, я продолжал грезить о нашем будущем Бозо.
За обедом я снова вернулся к этой теме. Кстати, мы купили великолепный сервиз из датского фарфора.
– Бозо вырастет громилой с прекрасной координацией, – сообщил я Дженни. – А если у него будут твои руки, мы сделаем из него не полузащитника, а защитника.
На лице Дженни появилась усмешка, извещавшая о том, что она подыскивает какое‑нибудь ехидное словечко, чтобы разрушить мою идиллию. Но, видимо, не придумав никакого по‑настоящему убийственного аргумента, она просто разрезала пирог и положила мне кусочек. И стала слушать дальше.
– Ты только подумай, Дженни, – продолжал я даже с набитым ртом. – Двести сорок фунтов виртуозного мордоворотства.
– Двести сорок фунтов? – сказала она. – В наших генах не обнаружено ничего такого, что говорило бы о двухстах сорока фунтах, Оливер.
– А мы его будем откармливать, Джен. «Хай‑Протин», «Нутрамент» – запихнем в него все витамины, которые только известны науке.
– Ну да? А если он не захочет их есть, Оливер?
– Он будет их есть, черт его побери! – Я уже начал слегка заводиться, и во мне поднималось раздражение на этого парня, который скоро усядется за наш стол и не захочет поработать на мою мечту и стать триумфом мускулатуры. – Он будет есть, иначе я набью ему морду.
Тут Дженни посмотрела мне прямо в глаза и улыбнулась.
– Не набьешь, если в нем будет двести сорок фунтов, ни за что не набьешь.
– М‑да. – Это на мгновение слегка охладило мой пыл, но я быстро нашелся. – Постой, он же не сразу наберет двести сорок фунтов!
– Разумеется, – согласилась Дженни и погрозила мне ложкой, – но когда он наберет их – тогда беги без оглядки, Преппи! – И она засмеялась, как сумасшедшая.
Это было действительно забавно, и в моем мозгу возникла такая картина: этакий младенец, двести сорок фунтов весом, путаясь в пеленках, гонится за мной по Центральному Парку и орет:
– Не груби моей мамочке, Преппи!
Господи, одна надежда на Дженни – она не позволит Бозо размазать меня по стенке!
Дата добавления: 2014-12-15; просмотров: 31 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |