Читайте также:
|
Теорию культуры можно строить с различных философских позиций.
1. Анализ проблемы понимания других культур, включающий в свою структуру эпистемологическую предпосылку, базируется на специфическом представлении о культуре как выражении некоторого трансцендентного смысла (Бытия, Логоса, Бога), который сообщает объективность своим репрезентациям или описаниям. Культуры, семиотически понятые как такие описания, обладают одинаковыми выразительными возможностями, «взаимопереводимы» в том смысле, что для каждого предложения одного языка (или кода культуры) найдется, по крайней мере, одно предложение в любом другом естественном языке (другом культурном словаре), которое имеет тот же смысл. Несмотря на все различие культур как описаний или шифров трансцендентного, носители различных культур способны понимать друг друга вследствие того, что существует общий для всех индивидов концептуальный фон, гарантирующий определенную общезначимость того содержания, которое они понимают, схватывая смысл. При подобной трактовке «иных культур» никакой принципиальной проблемы их понимания не возникает. Разнообразие языков и культур рассматривается как проявление и сосуществование в рамках одного семантического пространства метакультуры, или метасловаря, наличием которого обусловлена возможность понимания других культур. Работа антропологов и лингвистов по прояснению значений слов и по установлению правил их точного перевода является следствием имплицитного допущения о наличии такого метасловаря, с помощью которого можно совершить кодификацию терминов всех остальных культуных словарей и перевести термины одного словаря в термины другого. Коммуниканты, принадлежащие различным культурам, a priori располагают общим для всех универсальным языком, который предвосхищается и говорящим, и тем, кто претендует на осмысление, онтологически гарантируя успех взаимопонимания. По этой причине не существует барьеров для понимания нами, к примеру, языка культуры индейского племени папагос, который квалифицируется исследователями как недоразвитый, примитивный, еще не достигший того уровня концептуальности, которая свойственна нашему языку. Например, предложение, типа «мое рождение наслаждается моими муками» полагается правильным представителем племени папагос, считающим, что события обладают разумом, в то время как в глазах антропологов высказывающий такое предложение является носителем совершенно безумных представлений о реальности. Подобная оценка лингвистической культуры индейцев, как примитивного, обладающего несовершенной грамматикой языка, основывается на предпосылке, согласно которой практикуемый нами способ описания, то есть наш словарь, наша культура обладает привилегированной позицией по отношению к другим культурным кодам, в том смысле, что наш язык более точно и адекватно репрезентирует общее всем культурам некое трансцендентное значение. Это и инспирирует построение определенной иерархии естественных языков на основе их выразительных возможностей. Ссылка на изоморфизм нашей лингвистической структуры структуре выражаемого трансцендентного значения требует от грамматики других лингвистических практик максимального соответствия нашему языку как наиболее близкому коду самой реальности (своеобразному метаязыку). Только в таком случае последний онтологически (объективно) может обеспечить успех межкультурной коммуникации.
2. Другая стратегия анализа проблемы, развиваемая Л. Витгенштейном, У. Куайном, Р. Рорти и др., ориентирована на понимание культуры как определенного способа самоописания, который не связан требованием выражения какого - либо внекультурного значения. Различные культурные словари рассматриваются не с точки зрения метаязыка, обозначающего общий всем возможным описаниям трансцендентный смысл, а как альтернативные языковые игры, или формы жизни, которые не отсылают к чему-то помимо самого языка. Культурный код не требует своего обосновния через отнесение к некоторой реальности, которая не является частью самой языковой игры. Описание культуры в этом смысле становится самореферентным, отсылающим только к самому себе. С этих позиций, попытка установить и описать некоторые универсальные закономерности, свойственные каждой культуре, рассматриваются как еще одна языковая игра, не имеющая привилегированного положения среди множества других подобных описаний. Следовательно, теряет свой смысл, и попытка кодификации универсальных правил перевода одних описаний в другие. Ситуация такова, что могут существовать описания, одинаково совместимые с объеком описания и не совместимые между собой. Причем, речь даже не идет о проблеме выбора антропологом или этнолингвистом наиболее адекватного варианта интерпретации наблюдаемого ими языка. Неопределенность его перевода мотивирована отсутствием реальных критериев правильного выбора аналитической гипотезы перевода, позволяющего поставить выражения различных языков во взаимооднозначное соответствие.:Квалификация выражений наблюдаемого языка на осмысленные и бессмысленные означает только то, что в отношении их должна существовать возможность решения «за» или «против», но это не говорит о том, как выглядит основание, или критерии, такого решения. Релевантность интерпретации языка других культур имплицитно принимаемой исследователем гипотезе перевода имеет следствием релятивизацию представления о лингвистической норме относительно той языковой игры, которой принадлежит это понятие, что в свою очередь означает неприменимость к различным лингвистическим культурам требований и правил нашего языка. С этой точки зрения, оценка языковой культуры представителей племени папагос как примитивной, оперирующей ложными представлениями о реальности, является некорректной. Понятие реальности принадлежит языку своей формы жизни и, следовательно, имеет относительный характер, не выражая никаких эпистемологических характеристик восприятия людьми внешнего мира. Для понимания данной культуры исследователю необходимо расширить свою семантическую компетенцию, а не редуцировать своеобразие грамматики и стиля наблюдаемой культурной практики к собственному языку. Таким образом, претензия на универсальность нашей лингвистической культуры нейтрализуется, во-первых, признанием относительности ее концептуальных правил, а во-вторых, указанием на самореферентный характер культурного кода (при каждой попытке занять метапозицию по отношению к любому культурному описанию). Однако это автореферентность культуры не означает принципиальной невозможности понимания других культур. При попытке проникнуть в содержание иной лингвистической культуры исследователь вынужден создавать, по сути, новый культурный код, используя разнообразные комбинации выражений, которые заранее непредвиденны, адаптируя язык к новым ситуациям и контекстам, накладывая новые схемы на содержание нашего опыта. Это языковое творчество является основным условием коммуникации. Ведь в том случае, если индивиды оперируют различными описаниями основным условием успеха их взаимопонимания будет способность достичь такого кода коммуникации, который будет общезначим для всех ее участников. Таким образом, языковое творчество позволяет носителям культур выйти за пределы своего актуального лингвистического опыта и найти «общий язык» даже в том случае, когда коммуниканты принадлежат различным формам жизни.
Дата добавления: 2014-12-15; просмотров: 40 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |