Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Этических учениях

Любое сколько-нибудь глубокое этическое учение занимается поиском абсолютных вариантов блага или, по крайней мере, попытками выяс­нить, что есть истинное благо, подчиняющее себе частные блага, дости­жение которых ставит себе задачей человек в конкретных ситуациях и которые по сути должны быть лишь средством для достижения более фун­даментальной цели — получения высшего блага. Так возникает проблема соотношения средств и цели. В известных пределах благая цель может стать оправданием таких средств, которые сами по себе благом не являются. Так, для спасения жизни пациента врач решается на ампутацию конечности или на очень болезненное лечение. В этом врача никто не упрекает, если он действует в пределах своей компетенции и в соответствии с медицин­скими показаниями.

Вопрос о соотношении цели и средств, относительного и абсолютного блага — это один из ключевых вопросов этики. Казалось бы, ради абсо­лютного блага допустимо пожертвовать менее значительным благом и тем самым допустить зло. Ведь в противоположном случае мы ради относи­тельного блага предаем абсолютное, ценность которого неизмеримо выше воздержания от относительного зла. Однако более тщательный анализ того, что можно считать абсолютным благом, показывает: данное рассуждение неверно. Поскольку абсолютное благо подразумевает абсолютные зап­реты на некоторые виды зла, а также на условия, при которых относи­тельное зло этически оправдано ситуационным контекстом. Во всяком случае, проблема допустимых средств и моральной допустимости комп­ромиссов со злом — одна из ключевых в этике. Выбор возникает там, где происходит обдумывание предстоящего решения: делать нечто или не де­лать, делать это так или иначе.

В этике Аристотеля существенную роль играет выяснение того, что есть добродетель. На примере различных человеческих качеств он приходит к выводу, что добродетель обычно лежит посередине между двумя поляр­ными качествами. Так, благоразумие есть середина между распущеннос­тью и бесчувственностью к удовольствиям. Вообще, наилучшее всегда есть середина между избытком и недостатком. Щедрость — это выбор середи­ны между расточительством и скупостью. Согласно Аристотелю, расточи­тель тот, кто тратит на что не надо и когда не надо. Скупой, напротив, не тратит где надо, сколько надо и когда надо. Таким образом, щедрость требует разумного расчета: где, сколько и когда надо тратить. Подобно этому Аристотель показывает "серединный" характер благородства (меж­ду кичливостью и приниженностью), негодования (между завистью и зло­радством), скромности (между бесстыдством и стеснительностью), прав­дивости (между притворством и хвастовством) и т. д.

Обратим внимание, что добродетель никогда не лежит на равном рас­стоянии от обоих полюсов. Щедрость все же ближе к расточительству, чем к скупости. Благородство дальше от кичливости, чем от приниженности. Скромность ближе к стеснительности, чем к бесстыдству. Словом, здесь речь идет именно о золотой середине в смысле золотого сечения, которое всегда несколько смещено к одному из концов соответствующего отрезка. Добродетель противоположна по смыслу одному из качеств, между кото­рыми она заключена, а другое из них есть доведение этой добродетели до абсурда.

Этика Аристотеля в принципе не утилитарна, ибо она не учит получе­нию блага (хотя бы наивысшего), но требует достичь определенного внут­реннего состояния (стать добродетельным). Абсолютным благом здесь ока­зывается достижение некоего желаемого и определяемого в рамках этики состояния души. Оцениваются с позиции этики не столько поступки, сколь­ко человек как целое.

Общественный характер этики смещает центр рассмотрения с мораль­ного контроля над поступками на формирование добродетельной лично­сти. В этом процессе существенную роль играют свободная воля и разум.

Прямым продолжением эвдемонистских этических доктрин является эволюционная этика Герберта Спенсера. Последнему совершенно чуждо представление об абсолютности этических ценностей или, по крайней мере, их соотнесение с абсолютом, который он не отрицает, но полагает совершенно непознаваемым.

Цель поведения живых существ Спенсер усматривает в приспособле­нии их к внешним условиям, обеспечивающим не только самосохранение индивидов и популяций, но и достижение наибольшей полноты жизни. Развитие человека достигает, по Спенсеру, наибольшей возможной для него высоты, когда его поведение обеспечивает достижение "наибольшей суммы жизни" для себя, для своих детей и для своих собратьев. Поведе­ние, способствующее достижению этой цели, субъективно переживается как удовольствие, а успешное достижение цели — как счастье.

В этике Спенсера субъективное переживание удовольствия объективно служит самосохранению как самого субъекта, так и общества в целом. В частности, духовные стремления с этой точки зрения одновременно слу­жат источником удовольствия и средством самосохранения.