Читайте также:
|
1.1. Центральный вопрос нашего времени - состояние культурно-цивилизационного комплекса, степень соответствия грандиозных цивилизационных достижений интересам их созидателя - творческого человека - может быть разрешен компаративно, путем сравнения этого состояния с фундаментальной социокультурной революцией эпохи Возрождения и Просвещения.
1.2. Сущность Возрождения и Просвещения - торжество гуманизма, однако, он не был простым возвратом к объектно-космическому гуманизму античности. Новая эпоха требовала динамики человеческой природы, нового человека, ориентированного на ценности. И смыслы субъектно-психологического гуманизма. Главный из них - человек как высший смысл бытия, его само ценность, освобождение от руин средневековых отношении и пут схоластики церковных авторитетов, неограниченное самоутверждение в мире.
1.3. Великая освободительная миссия европейского гуманизма Нового времени и вместе с тем его глубокая противоречивость были раскрыть крупнейшими мыслителями - Дж.Вико, Ж.-Ж.Руссо, К.Марксом, Ф.Ницше, Ф.Достоевским. Главное в этой противоречивости - несоответствие идеала свободного человека, абстрактно-гуманистического Проекта антагонистическому состоянию созданного согласно ему общества, его "бесовскому" характеру, все более очевидное обнаружение пределе! человеческой свободы как самоцели. В результате - декаданс, упадок и деформация всего культурно - цивилизационного комплекса.
2.1. Масштабность и глубина декаданса европейского гуманизма требуют выявления характера подлинных взаимоотношений между современной цивилизации ей и ее творцом - культурой. Аналитически такое сов стояние может быть прослежено по основным инвариантам взаимосвязи социальной свободы и отчуждения:
а) отношения человека и природы;
б) отношений между социальными группами, социумом и личностью;
в) соотношения между материальным и духовным началами личности.
2.2. Первый инвариант - это сфера «второй природы» человека, созданного им техногенного мира. Он - воплощенная способность человека быть не только творением, но и творческим существом, и вместе с тем грандиозный пантеон утраты человекотворческого смысла активности homo technologicus. Доиндустриальный человек еще осознавал свою органическую сопричастность к космосу как целостности, и смысл своей деятельности видел в сотворении. Индустриальный человек разрывает органическую связь с естественными условиями своего существования, и его неограниченный активизм приводит к экологическому и технологическому отчуждению человека, которое достигает предкатастрофного состояния в тотальной милитаризации научно-технического прогресса.
2.3. Второй вариант - это способ взаимоотношений между социальными группами и личности с обществом. Индустриальная цивилизация, создав свободную от всех былых ограничений индивидуальную или корпоративную частную собственность и универсальные отношения "всеобщей полезности", обусловила всеобщее отчуждение творческой сущности людей, подменила ее обезличенным товарным фетишизмом, всепоглощающей страстью обладания и потребления. Грубо-утилитарный характер таких отношений, низведение человека до функции одной из вещей были настолько откровенными и опасными, что привели к их модификации, скорее в концепции, чем в практике т.н. "человеческих отношений", попытке создать иллюзию работника как субъекта производственных отношений. Однако на практике он остался средством не им управляемого производственного Левиафана. Капитал был и остается самоцелью и субъектом социальной свободы, а утративший само ценность и величие труд - его функцией и объектом отчуждения. Политическое всевластие эгоцентричных групп покоится на эфемерности либерально-демократических институтов и реальном безвластии большинства.
2.4. Самые тревожные для судеб культуры процессы развертываются в духовной жизни общества. Знание и его главная институциональная сила - наука создали великую утопию идеального общества, в котором будут царить свобода, равенство и братство. Реального же потенциала этому проекту хватило лишь на то, чтобы воспроизводить человека как всеобщую, но обезличенную и нетворческую производительную силу, а эволюция общества приобрела катастрофный, сориентированный на различные формы тоталитаризма, характер. Поле гуманизма неуклонно сужается по мере успехов рационального знания. Этот парадокс привел к оживлению и торжеству иррационализма, который нормален и необходим в синтезе с рациональным мышлением, но опасен воинствующей оппозицией рациональному видению мира. Рациональное стремится познать мир под знаком не коего смыслового интеграла, но оно оказывается нечувствительным к многомерное мира, его нелинейности. Иррациональное - это не только распад такого смысла, но и отрицание его объективного содержания, засилье формалистических технологий. Это уже не творчество, а производство, в котором всему есть цена, но ничему, включая человека и его творения, - само ценности.
2.5. В культурологической мысли отмеченные процессы расцениваются как "фаза цивилизации, а на культуры" (О. Шпенглер), завершения и "смерти" исторически определенного типа культуры в данной цивилизации. Это обессмысление и утрата ценностей творчества как способа бытия человека в мире и мира человека. Таков эдилов комплекс сына, не узнавшего своего отца, такова роль цивилизации, вышедшей из-под контроля культуры и обрекающей ее на удел аутсайдера. В терминах фрейдизма это типичная "любовь-ненависть". Перед нами - не очередной кризис цивилизации, нормальный в ее эволюции, а исторический тупик, "конец" фаустовской истории и одновременно кардинальный вопрос об адекватности самой гуманистической культуры вызовам нашего времени, испытание ее ценностей и смыслов.
3.1. Необходимой методологической предпосылкой осмысления тупика современной цивилизации и участи гуманистической культуры является демистификация проблемы, выход за пределы ее интерпретации в объективистском духе, в которой, казалось бы, понятно, что происходит, но феномен остается "не расколдованным" (М. Вебер) и не ясно, кто же авторы и актеры этой драмы, ее реальные субъекты. Проекция методологии социальной стратификации на наличную социокультурную ситуацию может быть лишь отчасти полезной, поскольку место и роль определенных социальных групп в известной мере влияет на их отношение к культуре, но не определяет его, и ее необходимо трансформировать с позиций социокультурной стратификации.
3.2. Глубокие изменения индустриального общества во многом совпали с марксистским предвидением исчерпания творческих функций производительного капитала, передачи этих функций высококвалифицированным работникам и вместе с тем удержания плутократией власти и собственности, контроля за львиной долей общественного богатства. Капитал по-прежнему утилизирует творчество и его плоды, но отныне он - лишь его "захребетник".
3.3. Плутократствующие «сверхчеловеки» и «титаны» сознают, что не являются субъектами культурной деятельности, творцами подлинно нового, и вынуждены прибегать к многообразным средствам стабилизации своего статуса. Среди таких средств достойное место занимает формирование т.н. среднего класса. Он действительно является емкой базой массового потребления и "надеждой и опорой" наличного общественного устройства. Средний класс - законное и любимое чадо современной цивилизации, и, испытывая к нему неявное презрение, "титаны" тем не менее высока ценят его социальный конформизм, страх перед инновациями. Более того, его ценностным ориентация приписывается едва ли не роль культурной альтернативы в иерархии современной культуры, которая подразделяется на высшую, среднюю и низшую. Однако реальность не совпадает с социологическим различением "верхов" и "низов", между которыми покоится средний класс. Объяснение этом феномена требует социокультурного анализа фундаментальных сдвигов в положении и роли человека-массы.
3.5. Совокупное и выразительное имя таких ориентации - т.н. массовая культура, или «масскульт». Его типичные черты - стандартизация, засилье легко доступных форм, апелляция к либидным инстинктам, рыночное отношение к искусству, науке, политике, религии как к производителям потребительских стоимостей. Это насквозь коррумпированная псевдокультура ничего общего не имеет с подлинной, народной культурой, которая по определению не может быть ни средней, ни тем более низшей. Она всегда и во всех измерениях - духовная высота. Поэтому "масс культ" - это даже не декаданс культуры, а ее вырождение, тупик, а нередко - и глум над культурой.
4.1. Воссозданная панорама противоречивого взаимодействия современной цивилизации и культуры требует смыслового синтеза - выявления причин этой "любви-ненависти" и альтернатив исхода из лабиринта. Исследование метаморфозы человеческой деятельности под абстрактно-гуманистическим интегралом - ключ к решению первой задачи и одновременно - постановке второй. Диагноз, поставленный классиками культурологической мысли, таков: абстрактный гуманизм, как одна из конкретно-исторических форм антропологического мировоззрения и практики, не содержит надежных табу для перерождения в антропоцентризм, абсолютизацию свободы, культ своемерия человека, подмены Богочеловека человекобогом.
4.2. Последствия такого превращения имеют амбивалентный характер. С одной стороны, антропоцентризм обусловил неограниченную активность человека, его самоутверждение во внешнем мире, творение величественного здания современной техногенной цивилизации - триумфа рода Человек. Однако это пир во время чумы. Он стал возможен только ценой разрушения естественных условий существования и развития человека, деградации индивидуальности, засилья и насилия эгоцентричных групп над обществом, действующим по принципу: "После нас хоть потоп". Это господство фаустовского духа, но в образе своего мефистофелевского оборотня, или "бесовщины". Трагический парадокс в том, что именно абстрактный гуманизм, стремление освободить и осчастливить человечество, стал идейным предтечей всех форм тоталитаризма.
4.3. Определяющим фактором такой метаморфозы является отнюдь не ограниченное состояние производительных сил, которым объясняли борьбу всех против всех. В такой интерпретации гуманизм вообще обречен, ибо никакой прогресс общественного богатства не отменяет развития общественных потребностей, и мальтузианское колесо вновь двинется по своему адскому кругу. Главное - не в уровне благополучия общества, а в несоответствии между функцией человека как производительной силы и его призванием как социально творческой силы, разрыв между человечеством - самоцелью и человеком-средством. Конкретный человек остается заложником и жертвой абстрактного человечества.
4.4. Реальная гуманизация общества может произойти лишь путем кардинальной смены парадигмы гуманизма. Поиск в этом направлении получил названий контр культуры. Ее объективная предпосылка - трагедий творчества, невозможность свободной, творческой деятельности ренессансного типа в условиях засилья цивилизационных стандартов и консервативных социокультурных ориентиров. Эта трагедия обнаруживается во всех сферах культурной деятельности.
Современная формула «протестующего мировоззрения»: «Старая культура склонна предпочитать права собственности - правам личности, требования НТР - человеческим потребностям, конкуренцию - сотрудничеству, формальное общение - самовыражению. Контр культура склонна предпочитать обратное". Эта формула точна выражением простой замены знака плюс на минус характерной для инфантильной психики, фактически" контр культура - это отрицание ради отрицания, отказ-;
уход от традиционных форм путем приобщения к "карнавалу" как групповой ориентации на альтернативный образ жизни, включающий и насилие над "инакомыслящими". В этом - как несамостоятельность, несвобода ее целей, так и сомнительность арсенала средств. Неограниченная свобода, порывающая со всем ценным в культурном непреходящем наследии, не имеет созидательного характера. Это - попытка отказа от абстрактного несостоявшегося гуманизма и вместе с тем разрыв с гуманизмом как принципом. Контркультура – протест, но не творческий, потому что она не переформулирует цели и ценности культуры, а упраздняет их, и конкретный человек остается в ней средством самоутверждения новых эгоцентричных мессий. Конструктивный исход из лабиринта "любви-ненависти" цивилизации и культуры - не в ней, и индикатором этого "бунта на коленях" стала ее успешная ассимиляция наличным обществом.
5.1. Исходный пункт реальной гуманистической альтернативы - не только констатация вне - и антикультурного характера современной цивилизации, но и исчерпания творческого потенциала абстрактно-гуманистического принципа. Человечество объективно стоит перед фундаментальным выбором: или отказ от гуманизма вообще, как осевого способа жизнеустройства, или обновление гуманизма. Tercum поп datur - третьего не дано. Решение этой кардинальной дилеммы зависит от уникальности нашего времени, степени зрелости субъекта исхода из его противоречий, характера новых ценностей и смыслов и, наконец, тенденций их практической реализации.
5.2. Уникальность нашей эпохи не может быть выявлена путем простой проекции на нее даже выверенных представлений о прежних переходных фазах социокультурной динамики. Современная эпоха - это не только новая, но и беспрецедентная глава в истории. Ее вектор пока проблематичен. Либо она будет последней главой в летописи человечества, либо драмой возрождения человека, его способности к разрешению гамлетовского вопроса "быть или не быть?" в новом качестве человеко-творчества. Будущее не предопределено, и последнее слово - за человеком.
5.3. Такой человек, способный к обновлению гуманистического принципа и его реализации, не может быть и не является анонимным или новоявленным мессией. Он - субъект, который становится и развивается в недрах наличного культурно-цивилизационного комплекса, как структурно неявная, но реальная, совокупная и мощная социокультурная сила. Его приметы - неизбывная потребность в самоидентификации ("быть самим собой"), "открытие вселенной внутри себя", бытие не только в мире, но и мира в каждом из нас, и отсюда - возрождение великой максимы: "Человек человеку - цель". Такой поворот не лишен рецидивов индивидуализма, но его осевое направление - нераздельность судеб человека и человечества. "Если нет нас, нет и меня" (А. Камю). Новый человек - это не "страшно далекий от народа" интеллектуал, мнящий себя "солью земли", а творческая элита, которая рекрутируется из самых различных социальных слоев и видит смысл своей жизни в служении не абстрактным идеалам человечества, прогресса и свободы, а во имя конкретного, каждого человека. Свобода для него не самоцель, а средство преодоления антропоцентризма, разлада между человеком природой, человеком и человеком и утверждения своей творческой сущности как лада человека и природы, человека и человека. В таком контексте человек - мера вей вещей постольку, поскольку все вещи - мера человека, мера свободы каждого - свобода "своего другого" и ответственность за него.
5.4. Подлинный движитель такого человека - его пассионарность, однако, в отличие от фаустовского союза с дьяволом, она обращена во внешний мир в той мере, в какой преобразует внутренний мир человека, совершенствует его самого.
Если обстоятельства так же творят людей, как люди творят обстоятельства, то такой баланс объективного и субъективного верен лишь, в конечном счете. На переломных этапах истории именно от опережающего развития человека, его ответственного и свободного выбора зависит практическое движение к такому обществу благодаря или вопреки обстоятельствам. Будущее - открыто, и действовать следует "здесь и сейчас"
Использованная литература
1. Андреев Д.А. Умберто Эко: взгляд в 21 век // ОНС.1997. № 5.
2. Бердяев Н. Смысл истории. М., 1990.
3. Левяш И.Я. 20 век: глобальный конфликт цивилизации и культуры // Человек, общество, мир. Вып.1. Мн., 1995.
4. Лем С. Модель культуры. Пермь,1993.
5. Эрме Г. Культура и демократия. МН.,1995.
Санкт-Петербургская государственная медицинская академия имени И.И. Мечникова.
Дата добавления: 2014-12-18; просмотров: 30 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |