Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Богословские взгляды св. Григория

Читайте также:
  1. Q]3:1: Взгляды какого крупного историка, открывшего в дальнейшем археологический памятник эпохи бронзы «Бегазы» были объявлены лженаучными в послевоенный период?
  2. Q]3:1: Какие взгляды были у казахской либерально-демократической интеллигенции на Указ царя от 25 июня 1916 года?
  3. Аристотель. Основные философские взгляды
  4. Богословские взгляды св. Василия Великого
  5. Богословские взгляды св. Григория Нисского
  6. БОГОСЛОВСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ СЛАВЯНОФИЛОВ
  7. БОГОСЛОВСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ СЛАВЯНОФИЛОВ
  8. Век Просвещения во Франции. Педагогические взгляды французских просветителей Клода Адриана Гельвеция (1705-1771) и Дени Дидро (1713-1784).
  9. Взгляды К.К.Платонова на психологию личности, подструктуры личности и критерии их выделения

Учение о богопознании

В вопросе о богопознании Григорий, вместе со свв. Василием Ве­ликим и Григорием Нисским, доказывал абсолютную недоступность


божественной сущности человеческому pa3y.vi>. Как уже обсуждалось выше. Евномий, представлявший крайнее арианство (аномейство). считал, что человеческий разум может познать Бога. Такой рациона­листический оптимизм был характерен для неоплатоников и оригени-стов. Сам Ориген тоже верил, что человеческий разум может созер­цать Бога и что божественное Слово, Христос, было единственным «тварным разумом», который не отвлекся от созерцания Бога и не пал грехом. В этом — две основные характеристики арианской мысли: до­ступность божественной сущности человеческому созерцанию и твар-ная природа Слова.

Этому еретическому учению)тцы-каппадокийиы противопоста­вили свое апофатическое (отрицательное) богословие и учение о три­едином Боге. Бог абсолютно непознаваем в своей сущности. Вот как говорит об этом св. Григорий (впрочем, без стеснения пользовав шийся неоплатоническими образами, которые от него перешли в ли­тургические тексты):

Но что со мною сделалось, друзья... и подобные мне люби­тели истины? Я шел с тем. чтобы постигнуть Бога; с этой мыслью, отрешившись от вещества и вещественного, собрав шись, сколько мог. сам в себя. восходил на гору. Но когда простер взор. едва увидел задняя Божия (Исх.33:22.23) и то покрытый Камнем (1 Кор.10:4). т.е. воплигившимся ради нас Словом. И приникнув несколько, созерцаю не первое и чистое. естество, познаваемое Им самим, т.е. самою Троицею, созер­цаю не то. что пребывает внутри первой завесы и закрывается херувимами, но одно крайнее, к нам простирающееся. А это. сколько знаю. есть то величие, или. как называет божествен­ный Давид, «великолепие» (Пс.8:2). которое видимо в тварях. Богом и созданных и управляемых. Ибо все то есть «задняя Божия». что после Бога доставляет нам познание о Нем. по­добно тому. как отображение и изображение солнца в волах показывает солнце слабым взорам, которые не могут смо­треть на него. потому что живость света поражает чувство. («Слово о богословии второе»)

Образом Моисея, восходящего на гору. как прототипом души. стре­мящейся к Богу. пользовались еще Филон Александрийский и Ориген. «Покрытый Камнем», человек не может видеть Бога телесными очами: иначе говоря, воплощенный Бог, Христос, Слово, ставшее пло­тью. не только являет нам Бога. но и как камень (имеется в виду скала


в эпизоде явления славы Господней Моисею /Исх.33:32/) укрывает нас о г всепоглощающего огня Его присутствия. Тело Христа — как бы темное стекло, через которое мы можем созерцать Бога. Сущность же Бога абсолютно недоступна человеческому разуму: все, что мы знаем о Боге, доступно нам лишь постольку, поскольку Бог сам про­являет себя: «созерцаю не первое и чистое естество,...но одно крайнее, к нам простирающееся». Согласно неоплатоническим образам, в ко­торые Григорий облекает свою мысль, мы можем видеть только «спину» Бога, да и то спрятавшись за «камнем». Даже ангелы не видят сущности божества и, подобно нам. созерцает лишь Его славу, вели-чие_силу (св. Григорий Палама сказал бы «энергии»).~"*

Великий христианин и церковник, св. Григорий был взлелеян гре­ческой философией, и в некоторых его высказываниях проглядывает ученый платоник. Основная интуиция платонизма в очень упрощен­ном виде состоит в том, что Бог есть Дух и что в человеке заключена божественная искра, частица божественного Духа, посредством кото­рой возможно общение между человеком и Богом. Цель человеческой жизни — возвращение к Богу и единство с Ним. Это единство плато­низм рассматривает только на духовном уровне — материя не пред­ставляет никакой важности, так как над миром царит всеобъемлющая и всепроникающая духовная реальность, к которой все стремится и в которой все растворяется. Такое мировоззрение не оставляет места для личных различий: разнообразие материального мира есть резуль­тат греха и потому — зло, которое в конце концов будет преодолено. Поэтому платонизм просто не интересуется ни существованием от­дельных личностей, ни человеческой историей.

Все образованные люди того времени были воспитаны на плато­низме или неоплатонизме. Христианское богословие, провозгласив­шее. что Бог есть единая Личность, существующая в трех ипостасях, каждая из которых имеет личный характер, произвело коренной пере­ворот в духовном опыте греко-римской цивилизации. Потому так и трудна была задача отцов каппадокийцев, что им нужно было убеди­тельно и последовательно сформулировать христианское учение в ка­тегориях греческой философии, дабы произвести революцию в умах современной им интеллигенции.

^.Абсолютная трансцендентность и непознаваемость Бога выте­кает из Его личного характера. В сущности говоря, даже человече­скую личность нельзя понять до конца: по словам св. Григория, «нам лаже едва ли возможно и точное познание твари» — насколько же справедливо это утверждение для божественной Личности! В писа


ниях Григория Богослова очевидно намерение отстоять трансцен­дентность Бога, отмежеваться от платонизма:

«Уразуметь Бога трудно, а изречь невозможно», — так любо мудрствовал один из эллинских богословов. Но как я рассу ждаю, изречь невозможно, а_уразуметьеще ^юлееневозмож ^но. Обнять мыслию столь великий предмет не имеют ни сил~ ни средств не только люди оцепеневшие и преклоненные долу, но даже весьма возвышенные и боголюбивые, равно как и вся кое рожденное естество, для которого этот мрак, эта грубая плоть служит препятствием к уразумению истины. Нам даже едва ли возможно и точное познание твари. Но в сравнении с тварями гораздо несовместимее и непостижимее для ума то естество, которое выше их и от которого они произошли. («Слово о богословии второе»)

Здесь Григорий спорит с Платоном, который в диалоге «Тимей» в сущности утверждает, что Бога трудно постичь и невозможно выразить словами. Апофатическое богословие у Платона начиналось на словесном уровне.

Хотя Григорий изо всех сил старался избавиться от влияния пла­тонизма, иногда он делал ему уступку, говоря, что, может быть, когда-нибудь, в загробной жизни, мы сможем созерцать самое сущ­ность Бога. Эта мысль сохранилась в христианской традиции в виде средневекового учения о «блаженном видении» (visio hcalilica). Во­сточное христианство, начиная с IV века, твердо отрицало такую воз­можность. У св. Григория Богослова мы еще замечаем некоторую неясность по этому поводу, но уже св. Григорий Нисский, говоря о богопознании, всегда недвусмысленно утверждает абсолютную трансцендентность Бога: ни в этой жизни, ни в загробной исчерпать Его сущность мы не можем. Вместо этого Григорий Нисский гово­рит о бесконечном приближении к неисчерпаемой божественной жизни.

Опровергая учение ариан. отцы-каппадокийцы боролись с фило­софским под\одом к тайне Божества. Для философов Бог — понятие, доступное человеческому разуму и потому определимое. Однако лю­бое положительное утверждение о Боге ограничивает Его и по сути дела ведет к идолопоклонству. Достижение каппадокийского богосло­вия состояло в безусловном отказе от такого подхода. Божественная сущность, усйя, абсолютно трансцендентна, совершенно недоступна человеческому разуму. Поэтому апофатическое, отрицательное (от греч. апофасис — отрицание) богословие каппадокийцев, особенно


четко высказанное св. Григорием Нисским, делает лишь отрицатель­ные утверждения о Боге, говорит, чем Бог не является-Лпимепы отри­цательного богословия мы находим в евхаристических молитвах ли­тургий свв. Иоанна Златоуста и Василия Великого: «Ибо Ты есть Бог неизреченный, неведомый, невидимый, непостижимый» — все, что мы знаем о Боге, может быть выражено лишь в терминах отрицания.

Сделав это очень важное утверждение, каппадокийцы на этом не остановились. Надлежало ответить на следующий вопрос: суще­ствует ли возможность положительного опыта Божества? На это кап-падокийское богословие отвечало утвердительно. Сущность Бога пре­восходит все наше понимание, но встреча с Ним возможна,_потому что Он — Личность и Его личное присутствие в мире и в нашей жизни мы ощущаем и признаем.

Иллюстрацией и доказательством возможности такого опыта служит разговор Христа с апостолом Петром на пути в Кесарию Фи­липпову (Матф.16). На вопрос Господа: «А вы за кого почитаете Меня?», Петр ответил: «Ты - Христос, Сын Бога живого». Петр понял, что он стоит перед Богом, разговагивает с Ним, что вот этот человек, Иисус, и есть Бог. Св. Петр был простым галилейским рыбаком и, конечно же, не знал о существовании Платона и Аристо­теля. Его опыт не укладывается в категории греческой философии, но он разговаривал с Сыном Божиим, и для него это была несомненная реальность, не требующая доказательств.

От утверждения реальности личного опыта Божества мы можем перейти к св. Троице. Сын Божий, Христос, говорил, что у Него есть Отец. Кроме того, в Новом Завете все время упоминается Св. Дух. Доказать троичную природу Бога в философских категориях нельзя, но и оспаривать ее тоже невозможно — это просто непреложный жиз­ненный факт, живая реальность человеческого опыта. Именно поэ­тому каппадокийцы так настаивали на троичности Бога — для них это была совершенно бесспорная истина, основанная на опыте и запе­чатленная новозаветным Откровением. Необходимость объяснить этот опыт грекам, привыкшим к философским идеям и рациональной аргументации, породила новоникейское богословие, объясняющее Бога как единство трех ипостасей. При этом приходилось пояснять, что термин «ипостась» употребляется в ином смысле, нежели у Ари­стотеля. В учении каппадокийцев ипостась означает не «первосущ-ность», а Лицо. собственно же «сущность» соответствует тому, что Аристотель называл «второй сущностью». Она едина для всех трех ипостасей и также имеет личный характер (см. также гл. о Василии Великом).


Следует особо подчеркнуть, что вся греческая свято-отеческая литература начинает разговор о природе Божества с утверждения су-ществованийтрех Лиц и лишь потом переходит к Их существенному -единству- Такая направленность логики их рассуждении вызвана тем. что для восточных отцов отправной точкой всех утверждений о Боге всегда служил личный опыт реальной встречи, вера св. Петра во Христа, Сына Бога живого. Сущность Бога трансцендентна по опре­делению, в каком то смысле ее утверждение всегда спекулятивно и есть плод наших размышлений, а не реального опыта. Однако сделать это утверждение необходимо, ибо мы веруем в единосущную Троицу;

которая есть единый Бог. Именно поэтому каппадокийцы и старались выработать сбалансированное учение об единосущии трех ипостасей. Термин единосущие правильно выражал «единство сущности», но был недостаточен, так как самое понятие «сущности» необъяснимо и трансцендентно. Следовательно, необходимо было говорить о трех ипостасях, трех божественных Лицах, как первооснове нашей веры.

Эта каппадокийская интуиция — от Троицы к единосущию. — унаследованная всей восточно христианской традицией, в корне отли­чается от современного западного понятия о Боге. Средний западный христианин (в особенности протестант) рассуждает как раз наоборот:

он верует в Бога вообще, но утверждение Его троичной природы как Отца, Сына и Духа считает ненужным умствованием и пережитком прошлого. Такое понимание Бога, как небесного Отца или «Бога вообще», называется деизмом, и оно зародилось на Западе в \111 веке с развитием рационалистической мысли и гуманизма. Различие ме­жду этими двумя подходами можно охарактеризовать как различие между рациональным, абстрактно-философским пониманием Бога и истинно-христианским, т.е. библейским, опытным, можно даже ска­зать мистическим (понимая «мистический» не как «иррациональный», но в том смысле, что Любая личная встреча в какой-то степени носит мистический характер).

Защищая троичную веру, отцам приходилось как можно больше пользоваться философскими категориями, потому что их объяснения были адресованы грекам, которые в других категориях мыслить не умели. Вот как говорит о св. Троице Григорий Назианзен в «Слове на святое крещение»:

Сие исповедание вверяю тебе ныне, с ним погружу в купель, с ним и изведу. Его даю тебе на всю жизнь товарищем и за­ступником — единое Божество и единую Силу. Которая обре­


тается в Трех единично, и объемлет Трех раздельно, без раз­личия в сущностях или естествах. не возрастает и не ума­ляется чрез прибавления и убавления, повсюду равна, пов­сюду та же, как единая красота и единое величие неба. Оно есть Трех Бесконечных бесконечная соестественность, где и каждый, умосозерцаемый сам по себе, есть Бог, как Отец и Сын, Сын и Дух Святой, с сохранением в каждом личного свойства, и Три, умопредставляемые вместе, — также Бог;

первое по причине единосущия, последнее по причине едино­началия. Не успею помыслить об Едином, как озаряюсь Тре­мя. Не успею разделить Трех, как возношусь к Единому. Когда представляется мне Единое из Трех, почитаю сие це­лым. Оно наполняет мое зрение, а большее убегает от взора. Не могу объять Его величия, чтобы к оставшемуся придать большее. Когда совокупляю в умосозерцании Трех. вижу еди ное светило, не умея разделить или измерить соединенного Света.

Для св. Григория наш личный опыт крещения — доказательство троичности Бога. Для него слова «Лицо» и «ипостась» — не философ­ ские категории, а имена Бог?'

Когда же произношу слово «Бог», вы озаряйтесь единым и тройственным светом — тройственным в отношении к осо­бенным свойствам, или к ипостасям (если кому угодно назы­вать так), или к Лицам (ни мало не будем препираться об име­нах. пока слова ведут к одной и той же мысли), — единым же в отношении к понятию сущности и следственно Божества. Бог разделяется, так сказать, неразделимо, и сочетается не­раздельно, потому что Божество есть Единое в трех, и едино суть Три, в которых Божество или, точнее сказать, которые

суть Божество.

(Слово 39. «На святые светы явлений Господних»)

И здесь св. Григорий снова говорит о том. что три Лица — основная реальность, которую наша вера открывает в Боге. Эти три Лица «обладают» Божеством («в которых Божество») — опять логика рас­суждения от трех к единству. Ниже будет сказано о том. как в запад­ной христианской мысли с появлением на сцене бл. Августина возо­бладает философский подход: есть один Бог, в котором три лица




Дата добавления: 2014-12-18; просмотров: 46 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав




lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.009 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав