|
Читайте также: |
Н.С. Валгина «Активные процессы в области ударения» // Валгина Н.С. «Активные процессы в современном русском языке» (М., 2001. – р. 6).
В 90-е годы XX в. проблема русского ударения и его кодификации значительно обостряется в связи с возрастающей ролью публичной речи. Речь парламентская, речь, звучащая с экранов телевизоров, по радио, становится активным стимулом для подражания. Она у всех на слуху и невольно оказывает воздействие на речевую практику населения. То, что средства массовой информации в настоящее время, в отличие от прошлых лет, настроены на живое, непринужденное общение, а также значительное расширение круга лиц, допущенных к эфиру, серьезно расшатало акцентные нормы русского языка. Вкусовые установки, недостаточное владение нормами языка породили массу ошибочных ударений, постоянно умножающихся.
Однако дело не только в небрежности и недостаточной грамотности. Сложившаяся общественная обстановка в «перестроечное» для страны время значительно повысила «нормальные» темпы языковой динамики. В частности, активизировалось закономерное противоречие между узусом и возможностями языка. Причем узус стал часто утрачивать свою силу и ослаблять границы своего действия. Речь профессиональная, деловая, разговорная все более усиливает влияние на речь публичную, официальную. В этой связи процессы, подготовленные самой системой языка, ускоряются и бывшие строгие литературные нормы оказываются поколебленными.
В области ударения это особенно заметно, поскольку в язык хлынул поток новых слов, еще недостаточно освоенных, понятых, часто только услышанных. Если говорить именно об ударении, то в такой ситуации полагаться можно только на звучащую речь (а она далеко не всегда правильная!), так как многое из того, что уже живет в языке, не отражено в словарях и потому не имеет нормативных оценок.
На таком общем фоне оказывается сложным наблюдать собственно тенденции в области русского ударения, заложенные в самой языковой системе, хотя в принципе они известны и наметились еще в середине века, но наиболее интенсивно проявляются в современных условиях. Активным процессам в области ударения посвящена глава VII монографии «Русский язык конца XX столетия (1985-1995)», написанная 
В.Л. Воронцовой. Много материала о тенденциях в ударении и норме содержится в книгах К.С. Горбачевича, А.В. Суперанской и др. 
Причины акцентных изменений в основном внутрисистемные. Это столкновение действия законов аналогии и традиции, а также закона антиномий, в частности, антиномии узуса и возможностей языка. Например, по аналогии с формами глаголов виться, носиться, кружиться возникает разг. форма вихриться (при лит. в и хриться от вихрь). Или по аналогии с формами продано, продан проданы в результате унификации возникает разг. форма продана (при лит. продан а).
Среди причин внешнего характера можно назвать влияние некоторых говоров, а также влияние источников заимствования - для заимствованной лексики. Например, южнодиалектное бондарь (при варианте бондарь) поддерживается аналогией лекарь, пекарь, токарь. В вариантной паре петля и петл я второй вариант, также из южных говоров, поддержан системной аналогией: лыжня, мазня, родня, резня, квашня.
Среди заимствованных слов можно также наблюдать колебания: при двойном заимствовании (индустрия и индустрия - из лат. и греч. яз.); при воздействии языка-посредника (лит. документ и простор. документ - из польск. яз.); при сочетании форм языка-источника и форм русифицированных (Шекспир - англ. и Шекспир - обрусевший вариант).
Столкновение разных тенденций можно обнаружить при образовании прилагательных от заимствованных слов. Вариантность в таком случае имеет разные источники и отчасти прослеживается семантически, хотя и не всегда. Например, ударение на суффиксе появляется у русских прилагательных, образованных от заимствованных существительных, по аналогии с парами исконными (грушевый - грушовый, сливовый - сливовый, вишневый - вишнёвый): перл (фр.) - перловый и перловый (БАС дает обе формы); перловая белизна (как у перла) и перловая крупа; кедр (греч.) - кедровый и кедровый (кедровый дано как устар.); Н.Ю. Шведова (1998) дает только кедровый (кедровая сосна, кедровые орехи, кедровое масло), лавр (лат.) - лавровый (ботанич. термин) и лавровый (лист), лавровый венок; лозунг (нем.) - лозунговый и лозунговый (двоякое ударение демонстрирует процесс приспособления чуждого слова к русскому языку: лозунговый стиль); спец. киль (голл. kiel, англ, keel) минует форму килевый и по свидетельству Словаря С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (1998) образует прилагательное килевой с флективным ударением.
Таким образом, тенденция к замене корневого ударения суффиксальным очевидна, но в разных словах процесс идет разными темпами: корневое ударение сдает свои позиции; формы с таким ударением либо устаревают, либо исчезают вовсе.
Объективные трудности нормализаторской работы в области русского ударения связаны прежде всего с тем, что ударение - факт звучащей речи, варьирование здесь имеет очень широкий диапазон, и потому установление норм оказывается затруднительным. Кроме того, трудности усвоения русского ударения объясняются его природой - оно подвижно и относительно свободно.
В современных исследованиях ударения используется именно грамматический принцип описания - дается система акцентных единиц в словоизменении и словообразовании грамматических разрядов слов .
Поэтому и тенденции в изменении ударения нагляднее прослеживаются в рамках частей речи (глагольное ударение, именное ударение), тем более что именно по частям речи фиксируется либо тенденция к сокращению доли подвижного ударения (например, в глаголе), либо тенденция к росту дифференцирующей функции ударения по отдельным формам слова (как в именах существительных).
Тем не менее есть тенденции и общего плана, которые затрагивают акцентные системы разных классов слов.
Такой общей тенденцией в ударении, по признанию многих лингвистов, считается 
тенденция к ритмическому равновесию, которая заключается в смещении ударения к центру слова. О тяготении русского ударения к центру со смещением во вторую половину слова пишет А.И. Моисеев . Опираясь на подобные исследования и исходя из данных Обратного словаря, ту же мысль поддерживает и иллюстрирует богатым материалом К.С. Горбачевич .
Эта тенденция проявилась у пяти-, шестисложных глаголов на -ировать (аккомпанировать из аккомпанировать, абонировать из абонировать, бальзамировать из бальзамировать. Четырехсложные глаголы либо имеют вариантные формы (нормировать и нормировать), либо избирают одну, новую форму (вальсировать из вальсировать), либо сохраняют наконечное ударение (премировать - простор. премировать); маскировать - простор. маскировать).
Перемещение ударения к середине слова отмечено у прилагательных прадедовский (из прадедовский), таинственный (из таинственный), счастливый (из счастливый; ср. у Пушкина - имел он счастливый талант), общественный (из общественный).
У прилагательных на -истый прослеживается некоторая закономерность в смене ударения, связанная с морфологическим показателем: прилагательные, образованные от имен с ударением на первом слоге, дают переход ударения на -истый (бархат - бархатистый 
бархатистый, сахар - сахаристый сахаристый, камень - каменистый каменистый, мускул - мускулистый мускулистый, фосфор - фосфористый фосфористый), а прилагательные, образованные от имен с ударением на втором слоге (или третьем), сохраняют именно это ударение, достаточное для соблюдения равновесия (болото - болотистый, обрыв - обрывистый, сосуд - сосудистый, пузырь - пузыристый, оборот - оборотистый, ухват - ухватистый. Ср.: золото - золотистый; болото - болотистый). Здесь очевидно совмещение ритмического и морфологического принципов в размещении ударений.
Тенденция к ритмическому равновесию особенно наглядно прослеживается в сложных словах : зубчатый - мелкозубчатый, развитой - малоразвитый, возрастной - великовозрастный, характерный - разнохарактерный, договор - хоздоговор.
Процесс смещения ударения в многосложных словах к центру слова можно оценить как процесс прагматически оправданный, целесообразный, так как в таком случае соблюдается более равномерная смена ударных и неударных слогов, что более удобно для произнесения (ср.: августовская жара - августовская жара; мальчиковый размер - мальчиковый размер), однако удобством иногда можно и пренебречь, когда речь идет о более важных целях, например, вряд ли уместной окажется смена ударений в таких высоких, поддержанных культурной традицией словах, как гамлетовский или послушничество; хотя в словаре С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой формы послушник, послушница, послушнический даются уже на первом месте в равноправных парах: послушник, послушница, послушнический стоят на втором месте.
Наряду с общей тенденцией смещения ударения ближе к центру слова для достижения ритмического равновесия наблюдаются частные тенденции, характеризующие отдельные части речи.
Например, глагольное ударение, отличающееся в целом неподвижностью (ударение на корневой части или суффиксальной), обнаруживает подвижность в некоторых формах. Ср.: неподвижное ударение: резать, режу, резал, резало, резали, резала; читать, читаю, читал, читало, читали, читала - и подвижное в некоторых формах: жить, живу, жил, жило, жили, жила; начать, начну, начал, начали, начала. Поскольку подвижное ударение наблюдается как менее продуктивное, то выравнивание идет по аналогии со словами, имеющими неподвижное ударение. В частности, форма прошедшего времени женского рода, имеющая в ряде глаголов ударение на окончании (начала, приняла, заняла, ожила, облила), переносит его на основу: начали, начала; приняли, приняла; заняли, заняла, ожили, ожила; облили, облила. Такие формы женского рода, хотя потенциально и возможны, литературным языком не принимаются. Так естественный процесс задерживается рекомендательными установлениями.
Ненормативное перемещение ударения, очень активное в последнее время, на приставку в действительных причастиях прошедшего времени и деепричастиях происходит под влиянием литературно принятого ударения в формах страдательных причастий прошедшего времени; действ, прич. и деепр. начавший, начав, занявший, заняв - нелитературные формы; страдательные причастия прош. времени начатый, начат, начато, начаты; занятый, занят, занято, заняты - литературные формы. Такие расхождения в кодификации в речевой практике часто не учитываются, и обнаруживается стремление свести все к одному знаменателю, тем более что закон языковой аналогии очень сильный закон, отмеченный яркой наглядностью. А если в эти сопоставительные ряды страдательных причастий включить еще и формы женского рода (лит. начата, занята), нарушающие внутреннее единство соответствующих форм, то покажется вполне объяснимой тенденция к переносу ударения в этих формах ради унификации форм (начата, занята), объяснимой, но не принятой литературной традицией, пока (!) не принятой.
Большого внимания требуют глаголы на -ить, среди которых выделяются группы лексем с неподвижным и подвижным ударением: неподвижное на основе (верить, верю, верит), неподвижное наконечное ударение (говорить, говорю, говорит) и подвижное ударение (ходить, хожу, ходит). В речевой практике последних лет значительно расширяется лексическая группа с подвижным ударением, что породило множество ошибок.
Вариантные колебания возникают между литературными формами и просторечными, идущими от лексем с подвижным ударением. Особенно характерно это для глаголов звонить, позвонить, включить, заключить, а также углубить, облегчить. Ср.: звонит - звонит; включит - включит; заключит - заключит; в глаголах углубить и облегчить вариантность коснулась даже самой исходной формы: углубить - углубить, облегчить - облегчить. Во всех приведенных парах вторые позиции занимают формы нелитературные, но в высшей степени распространенные в речевой практике даже достаточно образованных людей (телеведущие, депутаты парламента, учителя и др.). Такое нарушение правила, несмотря на свою массовость, оказалось пока что неспособным поколебать литературную традицию. Но подвижное ударение в глаголе захватывает все большую группу слов в современном языке. И в других случаях рекомендации становятся не столь жесткими, как в случае с названными выше глаголами. Например, следующие колебания в ударении не вызывают столь резкого неприятия: мирить - мирит и мирит; помирить - помирит и помирит; поселить - поселит и поселит; селить - селит и селит. В частности, в Словаре С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (1998) в качестве разговорных допускаются формы поселишь, селишь. Кстати, у более распространенного глагола звонить (звонишь) такой пометы нет. Как вариантные формы в рамках литературного языка воспринимаются глаголы перчить и перчить (С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова, 1998), соответственно и формы причастий перченный и перчённый (посыпать перцем), прилагательное же имеет только одно ударение: перчёное масло, перчёное мясо.
В сфере именного ударения в качестве основной тенденции называют грамматикализацию ударения, т.е. сохранение и развитие дифференцирующей функции ударения в грамматических формах имен существительных (например, дома - род. п. ед. ч.; дома - им. п. мн. ч.). Грамматикализация ударения естественно связана с тенденцией к подвижности. И то и другое создает большую степень вариантности форм в современном русском языке. Например, при словоизменении некоторые разряды имен существительных меняют неподвижное ударение на подвижное: тираж - тиража тиража; гуляш - гуляша гуляша; мост - моста моста; гусляр - гусляpa гусляра.
Интересны данные словарей середины и конца 90-х годов XX в. Например, в словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой (1995, 1998) дается единственная форма род. падежа гуляша; а род. падеж от гусляр, мост имеет, по рекомендации Н.Ю. Шведовой, обе формы: гусляра и гусляра, моста и моста. Существительное тираж образует только форму тиража (по данным того же словаря), т.е. новое флективное ударение либо стало равноценным исходному корневому, либо вообще вытеснило старое ударение. Для сравнения: Д.Н. Ушаков считает форму род. падежа моста областной. Хронологические разночтения в рекомендациях наблюдаются и в формах листаж - листажа -> листажа (Н.Ю. Шведова дает только новую форму со смещенным ударением - листажа) и шантаж - шантажа шантажа (у Н.Ю. Шведовой литературной считается форма шантажа, а Д.Н. Ушаков считает такую форму просторечной). Хронологически разные оценки форм достаточно показательны: Д.Н. Ушаков ориентируется на принятое в начале XX в., Н.Ю. Шведова фиксирует факты конца XX в.
Кстати, у трехсложных слов старое ударение в род. падеже сохраняется неизменно: патронажа, арбитража, патронташа, камуфляжа, репортажа, саботажа, вернисажа. У двусложных слов вариантов уже нет, флективный акцент оказывается единственным: багаж - багажа, витраж - витража, гараж - гаража, вираж (спец.) - виража (полет самолета), но вираж (спец.) - виража (раствор, используемый в фотографии).
Акцентологическое развитие получили и формы род. падежа ед. числа у ряда других имен, в формах которых акцент сместился в сторону окончания: угля угля, груздя груздя, холма холма, стебля стебля (схожие явления наблюдаются и в формах кратких прилагательных: полны полны, близки близки, верны верны. Хотя не все слова приняли такое ударение: гадки, жутки, сладки.
Тенденция к подвижности ударения у имен захватила большие пласты слов и породила вариантность в рамках нормативности.
Особенно активно варьирование у приставочных имен: обжиг, отсвет, привод, прикус, искус и др. Данные варианты в современном русском языке дифференцированы стилистически и грамматически в формах ед. и мн. числа, а некоторые и семантически. Ср.: привод - привод (устройство или система устройств для приведения в движение различных машин) и привод (принудительно доставить).
Подвижность ударения в таких словах возникает в профессиональной речи и просторечии: привода, припуска, отчасти и в литературном языке: отпуска, провода (отпуск, провод). В исходной форме им. п. ед. числа вариантные формы подобных имен по-разному оцениваются современными словарями, т.е. норму можно считать неустоявшейся. Так, например, Н.Ю. Шведова (Словарь С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой, 1995, 1998) дает формы привод и привод (устройство в машине) как равноценные, тогда как в более ранних изданиях Толкового словаря С.И. Ожегова дана только форма привод (во всех значениях); то же со словом отсвет и отсвет: Н.Ю. Шведова дает формы как равноценные, С.И. Ожегов (1949 г.) - отсвет, С.И. Ожегов (1972) - отсвет. То, что обе формы закрепились как равноценные варианты, вполне объяснимо : с одной стороны, действуют словообразовательные ассоциации (свет, просвет, рассвет, полусвет - морфема свет оказалась очень сильной), с другой - действует структурно-семантическая аналогия (отблеск, отзвук, отклик). Акцентные варианты искус и искус, прикус и прикус тоже имеют длительную и интересную историю. Отклонением от нормы считались то одни варианты, то другие. Эти колебания отражены в словарях. Только искус дает С.И. Ожегов (1952); искус и искус - С.И. Ожегов (1972); искус дает Н.Ю. Шведова (1995) и искус помечает как устаревшее. Постепенно изгоняется и вариант прикус из пары прикус - прикус.
Однозначно воспринимаются варианты кета и кета, базилика - базилика, обух - обух, кирза - кирза (соответственно кирзовый и кирзовый).
В других случаях вариантность в современном русском языке исчезает, и один из вариантов устаревает, освобождая место более сильному, так случилось, например, с парой щепоть и щепоть, в которой первая позиция (щепоть) была утрачена языком. Относительно слова трапеза обычно в словарях расхождений не бывает - оно дается в варианте первоисточника (греч. trapeza - стол, кушанье). Однако в Словаре С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (1998) даны две формы трапеза и трапеза без стилистических помет, как равноправные даны и формы прилагательного трапезный и трапезный, но субстантивной форме трапезная (монастырская столовая) Н.Ю. Шведова отдает предпочтение, снабжая другой вариант трапезная пометой «устар.». Получается не очень убедительно такое распределение оценок форм. Смещение ударения, видимо, возможно только в приставочном прилагательном затрапезный (вид) и существительном затрапезность, здесь вступают в действие фонетические и морфологические причины (удлинение слова за счет приставки и установление ритмического равновесия). И то и другое слово Н.Ю. Шведова помечает как разг., в то время как исходная форма трапеза такой оценки не имеет.
Противоречивыми часто бывают указания словарей и относительно вариантов договор - договор (соответственно - договоры и договора). Долгое время литературной признавалась только форма договор (договоры). Д.Н. Ушаков формы договор и договора помечал как просторечные, а БАС - как неправильные. И только к концу XX в. эти бывшие просторечные формы оказались узаконенными: Н.Ю. Шведова дает обе формы (договор и договор), правда, вторую помечает как разговорную (но не просторечную!).
Варианты приговор и приговор тоже не обойдены лексикологами. БАС приговор квалифицирует как просторечие, MAC - как разговорное; С.И. Ожегов (1972) обе формы дает как равноценные варианты; Н.Ю. Шведова (1995) дает только приговор, вообще исключая второй вариант. Такая противоречивость в оценке акцентных вариантных форм объясняется двумя причинами: 1) объективно процесс становления нормы (фонетической, стилистической) еще не завершился; 2) не исключается и доля субъективности в оценке форм, разного отношения к узусу и использованию возможностей языка.
Чтобы выявить активно действующие акцентные тенденции, видимо, необходимо проследить, сопоставить употребление разных форм в разных языковых сферах - в кодифицированном литературном языке, в профессиональной речи, в речи разговорной. Процентное соотношение употребления акцентных вариантов в разных сферах языка может помочь более объективно оценить путь следования форм к литературной норме.
Тенденцию к грамматикализации можно пронаблюдать на различении форм прилагательных и причастий одного корня: развитый - развитой; налитый - налитой; испитый - испитой; завитый - завитой, обжитый - обжитой, занятый - занятой и нек. др. Четко к прилагательным относятся акцентологические варианты налитой, снятой, испитой (налитое яблоко, снятое молоко, испитое лицо). И вообще формы на -ой чаще выступают в роли прилагательных (обжитой дом, развитой ребенок). Что же касается форм с ударением на приставке или корне, то здесь принцип грамматикализации ощущается недостаточно четко. Неоднозначны и указания в словарях и справочниках. Разграничение форм прилагательных и причастий в акцентных парах завитый, налитый, развитый затруднительно и связано с семантикой этих слов: формы, прямо связанные с глаголами, т.е. имеющие процессуальное значение, выступают в качестве причастий и имеют корневой акцент: налитый (налить), развитый (развить веревку), завитый (завить волосы). В использовании формы с приставочным акцентом (занятый, развитый, обжитый) различия обнаруживаются на синтаксическом уровне (причастие или прилагательное): человек, занятый делами; мысль, развитая в работе, дом, обжитый нами - занятый работник, развитый ребенок, обжитый дом. Надо сказать, что слова с префиксальным акцентом далеко не всеми принимаются как нормативные. Например, форма развитый (ребенок) как прилагательное снабжается запретительной пометой у Р.И. Аванесова, К.С. Горбачевича, Д.Э. Розенталя, хотя как убедительно доказывает С.Н. Борунова , в современном языке, «когда произошла стилистическая нейтрализация приставки раз-, стало возможно префиксальное ударение в причастии и прилагательном» (подчеркнуто нами. - Н.В.) развитый . В картотеке Института русского языка зафиксированы в прилагательных оба ударения: нормативное - развитой и ненормативное - развитый. Можно полагать, что нормативность флективного акцента в 60-70-е годы во многом стимулировалась частотностью употребления официальных терминологических сочетаний типа «развитой социализм», что оттесняло на периферию языка форму развитый. Современный материал свидетельствует о расширении употребительности префиксального ударения у прилагательного, и потому его можно признать вариантом нормы при предпочтительном варианте развитой .
Не варьируется ударение лишь в причастии развитый (развитая веревка) и в сложных прилагательных (слаборазвитый). Прилагательные развитой и развитый в качестве одиночных определений равноценны нормативно, в определительных оборотах же предпочтительнее оказывается форма прилагательного с приставочным ударением - экономически развитый район.
Изменения, происшедшие в ударении заимствованных слов в течение двухсот лет проанализированы в книге А.В. Суперанской . Здесь выявлены причины и тенденции акцентных изменений. Колебания в ударении заимствованных слов объясняются степенью освоенности их русским языком. Чем больше чужое слово живет в русском языке, тем более подчиняется оно заимствующей системе, находя в ней аналогии, образцы для подражания.
Современные заимствования (конец XX в.) пока еще не «обжились» в русском языке, и потому в большинстве случаев ударение в них соответствует языку-источнику.
Сегодня это в основном английские слова, а сфера распространения их - профессиональные языки специалистов (компьютерная техника, финансовая и коммерческая деятельность, спорт, отчасти политика, музыка и др.). В массы новое слово попадает через периодическую печать, радио, телевидение.
Основной акцентный принцип заимствования сегодня - следование ударению языка-источника . Так, сохраняют ударение на первом слоге слова на -ер и -ор (бартер, брокер, дилер, менеджер) и слова на -инг (брифинг, лизинг, рейтинг, холдинг). Слово маркетинг уже заметно стало колебаться в сторону более естественного для русского языка варианта - маркетинг.
Односложные слова типа файл, грант имеют неподвижное ударение при склонении на русский лад (файла, гранта). Перенос ударения на окончание крайне редок (например, хит - хиты, хитом, а также в речи молодежи - битлы, джины ).
Что же касается старых заимствований, то норма здесь давно уже утвердилась и отклонения составляют редкое исключение. Например, слова на -лог перенесли ударение на предпоследний слог: филолог филолог, мифолог мифолог, новые заимствования сразу имеют вторую форму - рентгенолог, офтальмолог, уфолог, тюрколог, текстолог, политолог. Неодушевленные имена на -лог сохраняют ударение финальное (каталог, каталог - нелит. форма; монолог).
То же произошло со словами на -граф, -метр: литограф литограф, лексикограф лексикограф, стенограф стенограф; арифмометр арифмометр, хронометр хронометр. Еще в 20-е годы утвердились формы барометр, термометр.
Среди заимствованных имен собственных существует явная конкуренция акцентных вариантов - заимствованного и русифицированного. Общая тенденция к русификации заимствованных собственных имен очевидна, но в разных языковых сферах колебания все-таки существуют.
Отмечено, что в речевой практике довольно часто встречаются акцентные варианты географических названий, даже в пределах одной страны. Например: Мурманск и Мурманск, Череповец и Череповец, Обская губа и Обская. Как правило, Словарь для работников радио и телевидения дает более распространенный вариант, он же традиционный. Традиционно по-русски произносятся имена Шекспир, Рембрандт, Шоу Бернард, Дэвид Копперфильд, Сенека и др. Ударения языка-первоисточника используются только в особых, специальных условиях (Шекспир, Рембрандт, Шоу Бернард, Сенека, Дэвид Копперфильд). Однако случается, что источники бывают разные, например, фамилия художника Пикассо произносится либо по-французски Пикассо, либо по-испански Пикассо (французский художник испанского происхождения). Словарь для работников радио, ориентируясь в принципе на традиционные, более распространенные варианты, дает форму Пикассо.
Таким образом, чаще побеждают варианты, сложившиеся в речевой практике - русифицированные. Однако усиление международных контактов влияет на нормализаторскую деятельность, и в настоящее время обнаруживается стремление к восстановлению произношения языка-источника. Произносить собственные имена так, как они произносятся в первоисточнике, - очевидная тенденция сегодняшнего дня. Так сталкиваются две тенденции, дающие два разных варианта - русифицированный и сохранивший свое «иноземное лицо». Такая двойственность в жизни заимствованных слов заметна не только в сфере собственных имен, но и среди имен нарицательных. В большинстве случаев новые заимствования звучат «по-иностранному», но одновременно появляются и некоторые отклонения от этой общей тенденции, например, маркетинг все чаще уступает место маркетингу, что ближе русскому типу ударения (к тому же действует аналогия с двусложными словами на -инг- холдинг, рейтинг, лизинг), а слово менеджмент на русской почве тяготеет к лексической группе давно освоенных русским языком слов с ударным -мент (эксперимент, документ, ангажемент, пигмент, фрагмент, комплимент, абонемент, рудимент, медикамент, дивертисмент, аргумент, инструмент, компонент и др.), хотя при этом представлены и другие акцентные формы (фундамент, регламент, орнамент, департамент). Отдельные слова имеют стилистическую вариантность: апартамент - апартамент. В частности, форму апартамент А.А. Зализняк считает устаревшей (Грамматический словарь русского языка. - М., 1977), а Н.Ю. Шведова (1998) и В.В. Лопатин (1999) дают обе формы как нейтральные равноправные (причем исходной формой избирается форма множественного числа - апартаменты).
При рассмотрении акцентных характеристик слов необходимо учитывать собственно вариантность в рамках слова и случаи семантического расхождения разноакцентных лексем, например: запасный выход - запасной игрок; страстный взгляд - страстная неделя; языковая колбаса - языковой процесс; подвижный ребенок - подвижной состав; чудный пейзаж - чудной (странный) случай. Даже при одном значении может оказаться разная сочетаемость слов: атомная бомба - атомный вес (терминологические варианты). И, конечно, не принимаются во внимание омографы, например, глаголы бронировать (от броня) - закреплять что-либо за кем-либо и бронировать (от броня) - покрывать броней; отсюда бронированный номер в гостинице и бронированный поезд. Форма бронь обычно словарями не фиксируется как нелитературная, хотя у Н.Ю. Шведовой (1998) бронь дана с пометой «просторечн.».
Состояние современного русского языка в акцентном отношении с очевидностью свидетельствует о живых процессах, приводящих в движение всю акцентную систему. В разных классах слов намечаются тенденции к смене традиционных ударений. Существование акцентной вариантности дает богатый материал для стилистической дифференциации языковых моделей. Стремление к унификации форм ощущается в рамках литературного языка, нейтрального в стилистическом плане, а также отчасти на уровне разговорной речи в бытовом общении. Однако такая тенденция не может быть механически перенесена на речь художественную, где именно стилистические и семантические нюансы оказываются наиболее ценными и важными. Здесь оценки «правильно» или «неправильно» маловразумительны, поскольку не имеют принципиальной значимости.
При установлении нормативных оценок конкурирующих акцентных форм главным оказывется установление общего направления в изменении ударения, выявление глобальных тенденций; иногда установить их бывает трудно из-за чрезвычайно медленного течения процесса убывания вариантов и их смены. Кроме того, поскольку ударение - это явление устной речи, оно менее регулируемо, нежели знаки речи письменной, менее поддается нормализации. (© Центр дистанционного образования МГУП).
Практическое занятие № 8
Тема. Интонация и интонационные конструкции
План
1. Интонация и ее функции.
2. Интонемы нисходящего, восходящего и ровного тона и их функции.
3. Интонационные конструкции (ИК) как единицы языка.
4. Типология ИК в современном русском языке.
Литература
Дата добавления: 2014-12-18; просмотров: 52 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |