Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Этика во Франции и Голландии.

Метод Рене Декарта (1596-1650) — рационалистический в отличие от эмпиризма Бекона. Как и Монтень, Декарт использует и оружие скептицизма для установления своего исходного философского прин­ципа: «Cogito ergo sum» («Я мыслю, следовательно, я существую»). Ра­ционалистична и его этика. Изложив основания этики в «Рассужде­нии о методе», Декарт в трактате «Страсти души» связывает этику с психологией и выстраивает систему страстей, подчиняя их разуму. Декарт формулирует правила этики, опираясь на собственный опыт: повиноваться законам и обычаям своей страны и, следуя разумным советам, быть умеренным, избегая крайностей; пользоваться своим умом в познании, иметь определенные суждения о добре и зле, о том, как должно или не должно поступать; быть твердым и решительным в следовании советам разума. Эта твердая решимость в действиях и есть добродетель. Благодаря яркости примеров и тонкости в описа­нии душевных движений трактат послужил источником для писате­лей-моралистов XVII-XVIII вв.

Младший современник Декарта Блез Паскаль (1623-1662) — ма­тематик и физик, автор «Писем к провинциалу» и опубликованных после его смерти «Мыслей», едва ли не самый глубокий из филосо­фов-пессимистов. Паскаль рассматривал человека как существо про­тиворечивое, трагическое, одновременно падшее и великое. Человек смертен, слаб, легко поддается порокам. Но только человек сознает свои недостатки, свою немощь и могущество природы, только чело­век способен мыслить, и потому он велик, охватывая мыслью весь мир. Осознавая противоречие разума и веры, Паскаль лично для се­бя избирает веру как любовь. Это Паскаль создал образ человека как мыслящего тростника: «...все наше достоинство заключается в мысли. Будем же стараться хорошо мыслить: вот начало нравственности».

Познавая себя, мы открываем законы мироздания. Человек есть микрокосм, миниатюрная модель макрокосма: в нем, как в зеркале, отражаются все сложности и противоречия большого мира. Но что может заставить человека заниматься самопознанием? Житейские дела и привязанности, повседневные заботы и нужды, публичная жизнь и гражданские обязанности постоянно отвлекают человека от этого самого важного занятия. «Людей с самого детства, — писал Паскаль, — обязывают заботиться о своей чести, о своем достатке, о своих друзьях, а также о достатке и чести друзей, их изнуряют всякими де­лами, изучением языков, упражнениями; им внушают, что они не будут счастливы, если их здоровье, честь, имение, а также здоровье, честь, имение их друзей не будет в хорошем состоянии, и что отсут­ствие хотя бы одного из этих благ принесет им несчастье. Так их на­гружают обязанностями и заботами, заставляя суетиться с рассвета. Странный способ делать людей счастливыми, скажете вы; что мож­но придумать лучше этого, чтобы сделать их несчастными? Как что: надо только отнять у них все эти заботы, и тогда они взглянут на себя, задумаются, кто же они такие, откуда они пришли, куда идут; им нельзя дать слишком много занятий и развлечений. Вот почему их так неустанно готовят к делам, а если выпадет им несколько сво­бодных минут, советуют употребить их на забавы, игры и постоянно чем-то себя занимать. Сколько пустоты и мерзости в сердце челове­ческом» (Паскаль Б. Мысли, М., 1995. С. 117.).

«Что за химера — человек? — восклицал Паскаль. — Какая не­видаль, какое чудовище, какой хаос, какое поле противоречий, какое чудо! Судья всех вещей, бессмысленный червь земляной, храни­тель истины, сточная яма сомнений и ошибок, слава и сор вселен­ной. Кто распутает этот клубок?.. Узнай же, гордый человек, что ты — парадокс для самого себя. Смирись, бессильный разум! Умолкни, бессмысленная природа, узнай, что человек бесконечно выше человека...» (Паскаль Б. Указ. соч. С. 10.).

Человек — превосходнейшее из созданий. И тем не менее люди себя оценивают то слишком высоко, то слишком низко. Поднимите ваши глаза к Богу, говорят одни, смотрите на Того, с Кем вы так схо­жи и Кто вас создал, чтобы вы поклонялись Ему. Вы можете стать по­добны Ему, мудрость вас с Ним уравняет, если вы захотите ей следо­вать. Еще древнегреческий мыслитель Эпиктет говорил: «Выше голо­ву, свободные люди!» А другие говорят: «Опусти свои глаза к земле, ты, жалкий червь, и смотри на животных, своих сотоварищей».

Кто же все-таки человек и с кем его можно сравнивать — с Бо­гом или с животными? Какое страшное расстояние и какая страш­ная растерянность у человека, который явно сбился с пути, в боль­шой тревоге ищет этот путь и не может найти. Человек окружен со всех сторон пугающей бесконечностью: с одной стороны Вселенная, в которой Земля — крохотная точка, а человек — вообще исчезающе малая величина. С другой стороны — бесконечность внутри мельчайшего атома, бесконечность вглубь ничтожнейшего продукта природы. И человек стоит между двумя безднами — бесконечно­стью и ничтожностью — и трепещет при виде этих чудес. Но что значат эти бесконечности в сравнении с человеком — хоть он и песчинка в космосе, хрупкий тростник, но тростник мыслящий. Не нужно ополчаться против него всей вселенной, писал Паскаль, чтобы его раздавить; облачка пара, капельки воды достаточно, чтобы его убить. Но пусть Вселенная и раздавит его, человек все равно будет выше своего убийцы, ибо он знает, что умирает, и знает превосходст­во вселенной над ним. Вселенная ничего этого не знает (Там же С. 136-137).

Французский философ эпохи Возрождения Мишель Монтень (1533—1592) в своем знаменитом труде «Опыты», написанном в форме коротких эссе, уделил проблемам морали много внимания. Будучи противником и критиком аскетической морали, он проповедовал жизнь в согласии с природой и разумом. Монтень считал, что счастье и удовольствие являются основным двигателем человече­ских поступков.

С точки зрения французского мыслителя, повседневная жизнь дает нам много возможностей жить нравственной жизнью и в самых обычных повседневных делах проявлять силу духа, присущую мо­ральному существу. Жить — вот мое занятие и искусство, говорил он. Но для того чтобы овладеть этим искусством, надо заниматься самопознанием. Заниматься самим собой — на первый взгляд кажется индивидуальной прихотью, тщеславием. Такое, конечно, бы­вает. Но подобная крайность, считал Монтень, проявляется только у тех, кто изучает себя лишь поверхностно; у тех, кто обращается к себе, лишь покончив со всеми своими делами; кто считает занятие собой делом пустым и праздным; кто держится мнения, что разви­вать свой ум и совершенствовать свой характер — все равно что строить воздушные замки; и кто полагает, что самопознание — дело постороннее и третьестепенное.

Устремляться при осаде крепости в брешь, стоять во главе по­сольства, править народом — все эти поступки окружены блеском и обращают на себя внимание всех. «Но бранить, смеяться, продавать, плакать, платить, любить, ненавидеть и беседовать с близкими и с самим собой мягко и всегда соблюдая справедливость, не поддавать­ся слабости, неизменно оставаться самим собой — это вещь гораздо более редкая, более трудная и менее бросающаяся в глаза. Жизни, протекающей в уединении, ведомы такие же, если не более сложные обязанности, какие ведомы жизни, не замыкающейся в себе.

Если бы кто спросил Александра [Македонского], что он умеет делать, тот бы ответил — подчинять мир своей власти; если бы кто обратился с тем же вопросом к Сократу, он несомненно сказал бы, что умеет жить, как подобает людям, то есть в соответствии с пред­писаниями природы, а для этого требуются более обширные, более глубокие и полезные познания. Ценность души определяется не способностью высоко возноситься, но способностью быть упорядо­ченным всегда и во всем» (Монтень М. Опыты М, 1981 Т 3., С 23).

И еще одно рассуждение Монтеня — когда человек жалуется, что весь день пробездельничал, ничего не совершил, то ему можно ответить: «Как? А разве ты не жил? Просто жить — не только самое главное, но и самое замечательное из твоих дел. «Если бы мне дали возможность участвовать в больших делах, я бы показал, на что способен». А сумел ли ты обдумать свою повседневную жизнь и поль­зоваться ею, как следует? Если да, то ты уже совершил величайшее благо». Природа не нуждается в какой-то особой счастливой доле, чтобы показать себя. Она одна и та же на любом уровне бытия, одна и та же за завесой и без нее. Не надо сочинять умные книги, доста­точно разумно вести себя в повседневности, надо не выигрывать битвы, а наводить порядок и устанавливать мир в обычных наших обстоятельствах. Лучшее творение, по Монтеню, жить согласно ра­зуму. Все прочее — царствовать, накоплять богатства, строить — все это, самое большее, дополнения и довески. Лишь мелкие люди, ко­торых подавляет любая деятельность, не умеют из нее выпутаться, не умеют ни отойти на время от дел, ни вернуться к ним (Монтень М. Указ. Соч. С. 304.).

Бенедикт (Барух) Спиноза (1632-1677), живший в Голландии, развивал интеллектуализм Декарта, выстраивая свою «Этику» как геометрически доказанную, научную философию. Учение Спинозы отличают рационализм, индивидуализм и оптимизм. Требования разума, чтобы каждый любил самого себя, согласуются с требова­ниями природы. Это стремление к самосохранению есть первое и един­ственное обоснование добродетели: разумный эгоизм оказывается согласным с альтруизмом. Люди приносят более всего пользы друг другу, когда ищут собственную пользу. Разум и воля по существу едины: «Я полагаю свободу не в свободном решении, а в свободной (то есть осознанной) необходимости». Идеал Спинозы — свободно мыслящий человек, чуждый заблуждений и предрассудков, для ко­торого интеллектуальная любовь к Богу (Природе, Субстанции) есть высшее блаженство и одновременно — сама добродетель.

Французские писатели-моралисты Франсуа де Ларошфуко (1613-1680) и Жан де Лабрюйер (1645-1696) продолжили критику пороков человеческих, но в отличие от англичан уделяли большее внимание индивидуальным, а не социальным порокам. Основной мишенью в «Максимах и моральных размышлениях» Ларошфуко оказывается своекорыстие, которое, по его словам, способно использовать любые личины — даже личину бескорыстия. «Характеры» Лабрюйера пред­ставили пеструю картину нравов эпохи Людовика XIV.

Вольтер (1694-1778) был ярым ненавистником религиозного фанатизма. В своих философских трудах, а также в «Философских повестях» Вольтер рассуждал о назначении человека в мире и его обязанностях перед обществом, о поисках гармонии между естест­венными стремлениями человека и общезначимыми нормами пове­дения, о добре и зле, свободе и ее границах. Поскольку земная жизнь — единственная реальность для человека, следует жить согласно при­роде, удовлетворять естественные желания, стремиться к полезному, а критерием добродетели и порока, добра и зла является общественная польза. Вольтер бескомпромиссен в борьбе с церковью. Он отрицает идеалы аскетизма, разоблачает ханжество и фанатизм, религиозную нетерпимость.

Младший современник Вольтера Жан Жак Руссо (1712-1778) считал, что человек по своей естественной природе добр. Эгоистич­ным, своекорыстным, жестоким делает его общество. Принцип спра­ведливости заключен в любви к людям, которая исходит из любви к себе, — в этом сущность заповеди Христа, а правило делать другим то, чего хотим от другиx себе, истинную основу имеет в совести и чувстве. В трактате «Способствовал ли прогресс наук и искусств улучшению нравов. Руссо отвечает на это вопрос категорическим «нет» И так будет до тех пор. пока существует и углубляется неравенство между людьми, основанное на частной собственности. На одном разуме, независимо от совести, нельзя основать ни одного естественного за­кона, утверждает Руссо, отвергая точку зрения Гоббса. Он развивает идею «общественного договора», когда политика и нравственность взаимоукрепляют друг друга и способствуют формированию патрио­тизма.

Французские энциклопедисты — Дени Дидро (1713-1784), Поль Анри Гольбах (1723-1789) и Клод Адриан Гельвеции (1715-1771) — активно разрабатывали проблемы этики. Наиболее подробно иссле­довал проблемы морали Гельвеции в работах «Об уме» и «О челове­ке», Гольбах — отчасти в «Системе природы» и особенно в «Основах всеобщей морали, или Катехизисе природы». Вполне в духе утилита­ризма энциклопедисты утверждали, что человек по природе эгоист, всегда стремится к собственной пользе. Однако сердцевину их этико-политических взглядов составляет учение о трех видах интересов: личном, частном и общественном. Правильно понятый личный инте­рес совпадает с общественным, но мешает осознанию этого единства корыстный частный интерес господствующих сословий — дворянства и духовенства. Наиболее важными становятся политические добро­детели. «Человек создан для деятельности. Этого требуют его собст­венные интересы. Только жизнь, посвященная труду на пользу об­ществу, делает его достойным в глазах других людей. Мы лишь тогда имеем право на награды, когда верно служим обществу», — утверж­дал в «Основах всеобщей морали» Гольбах.