Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Лекция 1. В первое время существования психолингвистики в нашей стране ее часто рассматривали как область зна­ния

Читайте также:
  1. Амплитудная селекция
  2. Беседа как метод обучения детей дошкольного возраста диалогической речи (лекция).
  3. Вводная лекция
  4. Вопрос 1.Лекция.
  5. Воскресная лекция Шрилы Радханатхи Свами в Киеве о Бхакти Тиртхе Свами
  6. Временная селекция
  7. Вступительная лекция.
  8. Вступительная лекция.
  9. Дәріс (лекция), зертханалық және зертханалық сабақтар жоспары
  10. Дәріс (лекция), практикалық және зертханалық сабақтар жоспары

 

В первое время существования психолингвистики в нашей стране ее часто рассматривали как область зна­ния, лежащую «на стыке» психологии и лингвистики (языкознания): как бы отчасти психологию, отчасти лингвистику — своего рода гибрид той и другой. Такое понимание психолингвистики и других «пограничных» областей (назовем среди них социолингвистику, этно­лингвистику, психогенетику и многие другие) было связано с неточным, приблизительным представлением о системе наук вообще и об их взаимоотношениях — в частности. Поэтому мы начнем наше изложение с не­которых принципиальных положений, касающихся логической структуры научной теории и процесса на­учного исследования вообще.

Предмет и объект науки. Принято считать, что ряд наук, куда входят, в частности, языкознание, психо­логия, физиология и патология речи, поэтика и др., имеют один и тот же объект. Это означает, что все они оперируют одними и теми же индивидуальными собы­тиями или индивидуальными объектами. Однако процесс научной абстракции протекает во всех этих науках по-разному, в результате чего мы строим различные абст­рактные объекты.

Что это такое? Абстрактные объекты — это «средства для характеристики объективно-реальных индивидуаль­ных процессов (событий, явлений) описываемой области» (Логика научного исследования, 1965, с. 172). Более строго абстрактная система объектов (или, что то же, система абстрактных объектов) понимается как «...все множество возможных (моделирующих) интерпретаций» (там же, с. 127), объединяющее логические модели. На­ряду с индивидуальными процессами (событиями, объек­тами) мы получаем построенные под определенным углом зрения модели, обобщаемые понятием абстрактной сис­темы объектов.

Индивидуальный объект (событие, процесс) являет­ся представителем абстрактного объекта. Этот последний, в свою очередь, обобщает свойства и признаки различных индивидуальных объектов: это то, над чем мы можем осуществлять те или иные логические операции. Так, го­воря о «звуке я», его отличиях от других звуков, его при­знаках, его изменении при сочетании с другими звуками и т.д., мы оперируем с абстрактным объектом, но отно­сим все эти утверждения к множеству индивидуальных звуков а или, точнее, к каждому из них в отдельности.

Совокупность индивидуальных объектов научного исследования и есть объект науки. Абстрактная же система объектов или система абстрактных объектов образует предмет науки1.

Выше мы говорили об общем объекте ряда наук (язы­кознания, психологии речи и пр.). Из каких индиви­дуальных событий или индивидуальных объектов он состоит?

Ответ на этот вопрос может быть различным в разных направлениях науки. Однако все они сходятся на том, что это — совокупность речевых (а вернее, не только рече­вых) актов, действий или реакций. Для лингвиста в них важна система средств выражения, для психолога — сам процесс речи, для патолога или коррекционного педагога (дефектолога) — возможные отклонения от нормаль­ного течения этого процесса. И каждый из этих специа­листов строит свои системы моделей речевых актов, речевых действий или речевых реакций в зависимости не только от их объективных свойств, но и отточки зрения данной науки в данный момент. А эта точка зрения, в свою очередь, определяется как тем путем, который про­шла наука при формировании своего предмета, так и теми конкретными задачами, которые стоят перед этой наукой в данный момент.

Значит, объект может быть у разных наук одним и тем же, а вот предмет специфичен для каждой науки -это то. что «видит» в объекте со своей точки зрения пред­ставитель каждой отдельной науки. Языкознание, психо­логия речи и другие науки, занимающиеся речью, оперируют одними и теми же индивидуальными объек­тами ми событиями и, значит, имеют один и тот же объект науки. Однако процесс научной абстракции про­текает в каждой из них по-разному, в результате чего мы строим различные системы абстрактных объектов (логи­ческих моделей), каждая из которых соответствует пред­мету данной науки.

Наше рассуждение соответствует так называемому ге­нетическому методу построения научной теории, когда «отправляются как от исходного от некоторых налично данных объектов и некоторой системы допустимых дейст­вий над объектами» (Смирнов, 1962, с.269). Существует еще и так называемый аксиоматический метод, при ко­тором «область предметов, относительно которой стро­ится теория, не берется за нечто исходное; за исходное берут некоторую систему высказываний, описывающих некотэрую область объектов, и систему логических дейст­вий над высказываниями теории» (там же).

Выше мы уже не раз упоминали в связи с предметом науки термин модель. Что это такое?

Научная модель и научная теория. Модель — это логи­ческая (знаковая) конструкция, воспроизводящая те или иные характеристики исследуемого нами объекта при ус­ловии заранее определенных требований к соответствию этой конструкции объекту. Строго говоря, понятие мо­дели шире: это вообще всякая «...мысленно представляе­мая или материально реализованная система, которая, отображая или воспроизводя объект исследования, спо­собна замещать его так, что ее изучение дает нам новую информацию об этом объекте» (Штофф, 1966, с. 19). Внут­ри множества моделей выделяют теоретические или иде­альные модели (в отличие от моделей, представляющих собой физические, материальные объекты — например, модель самолета, продуваемая в аэродинамической тру­бе). В свою очередь, они делятся на наглядные модели (элементы которых имеют какое-то сходство с элемента­ми моделируемого объекта) и модели знаковые и логичес­кие, для которых не обязательно внешнее сходство с моделируемым объектом (но зато обязательно функ­циональное сходство). Впрочем, термины знаковая и ло­гическая модель (конструкция) не кажутся нам удачными, и целесообразно вслед за Ю.А.Ждановым (1963) гово­рить о «...моделях, конструируемых из воображаемых эле­ментов».

Моделирование не есть любое отображение объекта в модели. Моделируя реальный объект, мы конструируем другой — реальный или воображаемый — объект, изо­морфный данному в каких-то существенных признаках.

А то новое, что мы узнаем при этом о моделируемом объекте, — это такие его черты, которые «автоматичес­ки» переносятся в модель, когда мы сознательно обеспе­чиваем ее изоморфность этому объекту по заранее определенным параметрам.

Иногда понятие модели излишне сужается, напри­мер, считаются единственно научными только аксиома­тические модели или только математические модели. Это неправомерно. Всякое достаточно правильное, то есть отвечающее определенным требованиям адекватности моделируемому объекту (изоморфности этому объекту) и при этом эвристически значимое (дающее нам новую информацию об этом объекте) описание объекта есть его логическая модель и подчиняется общим закономер­ностям моделирования.

Моделирование объекта — необходимый компонент его познания, но на нем это познание отнюдь не закан­чивается.

Мы можем построить бесконечное множество моде­лей одного и того же объекта, которые в равной мере соответствуют его свойствам, но отличаются друг от дру­га — ведь модель отражает не только эти реальные, объек­тивные свойства, но и нашу точку зрения на этот объект, те требования к соответствию модели моделируемому объекту, которые мы в каждом случае предъявляем. Пись­менный (печатный) текст, фиксирующий устную речь, и фонетическая транскрипция устной речи — знаковые модели одного и того же реального события, но требова­ния к соответствию объекту у них разные.

Ни одна модель не является полной, не исчерпывает всех свойств объекта. Такое исчерпывающее описание и невозможно, и не нужно. В науке мы каждый раз при моделировании вычленяем определенные свойства объек­та, оставляя другие вне своего рассмотрения. Даже моде­лируя одни и те же свойства, отображая их в рамках одной науки под определенным, достаточно узким углом зре­ния, мы можем построить несколько несовпадающих моделей в зависимости от системы используемых при этом понятий и операций и в зависимости от конкретной за­дачи моделирования. Так, например, модель системы фонем русского языка различается в «ленинградской» и «московской» фонологических школах. С другой сторо­ны, любой лингвист знает, как трудно «перевести» на язык привычной ему модели описание того или иного языка, выполненное при помощи иной системы исход­ных понятий и операций (например, системы понятий американской дескриптивной лингвистики или порож­дающей грамматики Н.Хомского).

Тем более будут отличаться так называемая «теорети­ческая» грамматика языка и, скажем, алгоритм автома­тического анализа и синтеза того же языка при машинном переводе, даже если они в равной степени отражают свой­ства объекта (языка). Каждая из этих моделей оптимальна для определенной цели: будучи заложена в компьютер­ную программу, самая лучшая теоретическая грамматика окажется бесполезной. Другой характерный пример -описание языка в различных учебниках этого языка. Во­обще в науке все больше утверждается принципиальное положение о множественности моделей одного и того же моделируемого объекта.

Абстрактный объект как раз и есть обобщение мно­жества возможных моделей данного конкретного объек­та (совокупности конкретных объектов, или, как часто говорят, «предметной области»), а именно инвариант этих моделей. (Не всех, а тех, которые отображают именно данные объективные свойства моделируемого объекта: ведь у него могут быть и другие, не менее су­щественные, но изучаемые другими науками под дру­гими углами зрения.) Ведь все эти модели уже по определению обладают общими, инвариантными ха­рактеристиками, отражающими сущностные свойства объекта и остающимися без изменения при переходе от одной модели к другой. Вот эти-то инвариантные характеристики и могут быть объединены в понятии абстрактного объекта или, как мы уже говорили, в понятии предмета данной науки.

Перейдем теперь к другому важному понятию логики науки — к понятию теории.

Научная теория есть «...система обобщенного и дос­товерного знания о том или ином «фрагменте» действи­тельности, которая описывает, объясняет и предсказывает функционирование определенной совокупности состав­ляющих ее [конкретных — Авт.] объектов» (Философс­кий словарь, 1981, с.366). Или, что то же, это «целостная система абстрактных объектов,...разновидность знания, в рамках которой осуществляется поиск нового знания, объяснение уже известных и предсказание новых фак­тов» (Переверзев, 1994, с.230).

Иногда теория понимается как продукт верификации (проверки) модели. Это не так. Верифицированная мо­дель (например, показавшая свою правильность в ходе эксперимента) еще не становится от этого теорией: просто сначала мы имели дело с каким-то допущением, гипоте­зой, затем выяснили, что это допущение справедливо, что эта гипотеза верна. Но из того, что оно справедливо, еще не следует, что мы обладаем целостным и достовер­ным знанием об объекте — только знанием о каких-то отдельных сторонах, о некоторых свойствах объекта!

В отличие от модели, которая, чтобы стать из безот­ветственного высказывания по поводу объекта истин­ной моделью этого объекта, нуждается в верификации, теория в принципе не может быть проверена в экспе­рименте. Модель (во всяком случае, знаковая или логи­ческая, построенная из воображаемых элементов), как правило, полностью подается формализации и опера-ционализации. К теории это не относится. Но зато «...зрелая теория представляет собой не просто сумму связанных между собой знаний, но и содержит опре­деленный механизм построения знания, внутреннего развертывания теоретического содержания, воплоща­ет некоторую программу исследования; все это и создает целостность теории как единой системы знания» (Швырев, 1983, с.677).

Теория включает в себя следующие компоненты: /. Ис­ходные основания теории или ее концептуальный базис -исходные понятия и основные отношения между этими понятиями (Переверзев, 1994, с.230). 2. Логика теории -«множество допустимых в данной теории правил вывода и способов доказательства» (Горский, Ивин, Никифоров, 1991, с. 183). 3. Совокупность законов и утверждений, логически выведенных из исходных оснований (там же).

Возможны ли различные теории одного и того же объекта? Да, если мы опираемся на различные исходные понятия и действуем по различной логике, вообще если в основе разных теорий лежат различные методологичес­кие и философские представления.

Тонкие мысли о сущности и особенностях психолинг­вистических моделей были высказаны Р.М.Фрумкиной (1972; 1980), с которой мы в основном солидарны.

Концептуальный базис теории. В любой науке следует разграничивать два рода используемых в ней понятий. Часть из них — это категории, имеющие общенаучный, а иногда и философский характер и выступающие в дан­ной науке лишь частично, наряду с другими науками. Иначе говоря, одна эта наука не может претендовать на сколько-нибудь полное и всестороннее раскрытие сущ­ности данной категории. Примером таких категорий мо­гут выступать система, развитие, деятельность. Они входят в число конкретно-научных (например, психологических, лингвистических, этнологических) понятий, получают соответствующую интерпретацию в психологическом, лингвистическом и тому подобных аспектах, на конк­ретном материале данной науки. Но нельзя до конца по­нять суть системности в языке, не обращаясь к понятию системы в других науках и к более общим методологи­ческим основаниям понятия системы. По удачному определению Э.В.Ильенкова: «Категории как раз и пред­ставляют собою те всеобщие формы (схемы) деятельности субъекта, посредством которых вообще становится возможным связный опыт, т.е. разрозненные восприя­тия фиксируются в виде знания» (1984, с.67).

Категории могут быть философскими и собственно научными (Различать их исключительно важно в методологическом отношении: это позволяет нам избежать позитивистского сведения философских категорий к «языку науки»). Говоря о собственно научных (общенаучных) категориях, целесообразно вслед за П.В.Копниным (1971, с.202) различать в них категориальный аппарат формаль­ной логики и категории, свойственные отдельным пред­метным областям. Но и последние остаются при этом категориями, не носят узко специализированного харак­тера: другое дело специализированное научное понятие как компонент научной теории.

В структуре или «языке» той или иной науки можно, таким образом, выделить понятия разного уровня — от наиболее общих философских категорий до конкретно-научных понятий. В психологии примером такой иерар­хии могут быть соответственно субъект (философская категория), понятие (логическая категория), деятельность (общенаучная категория), аффект (конкретно-научное понятие). В лингвистике аналогичным примером могут быть развитие (философская категория), признак (логи­ческая категория), знак (общенаучная категория) и фо­нема (конкретно-научное понятие). Различать эти уровни очень важно, когда мы стремимся установить объектив­ную взаимосвязь соответствующих им сущностей внутри предмета данной науки. Но возможна и иная постановка вопроса — когда мы стремимся раскрыть сущность и качественное своеобразие той или иной категории, рас­сматривая ее во всем многообразии не только внутри-предметных, но и межпредметных или «надпредметных» связей и отношений, когда для нас важно раскрыть все те системы связей, в которые данная сущность можетвступать, независимо от их «ведомственной принадлеж­ности» предмету той или иной науки.

Из всего сказанного выше можно сделать важный вывод о том, что научное знание в принципе едино и абсолютно, а место в нем предмета конкретной науки факультативно и относительно. Соответственно и науч­ные специальности (психолог, лингвист, этнолог) — это совсем не разные профессии, это — в силу ограничен­ности познавательных и творческих возможностей кон­кретного ученого и в силу различия сфер практического приложения научного знания — условная сфера дея­тельности данного ученого. В некоторые периоды разви­тия науки появляется тенденция к сужению этой сферы до традиционного предмета той или иной науки, в дру­гие — тенденция к ее расширению за его пределы и, соответственно, к появлению более широких предмет­ных областей.

Объект психолингвистики. Какие конкретные объек­ты или конкретные события изучает психолингвистика? Выше уже говорилось о других «речеведческих» науках, в частности о лингвистике (языкознании), что общим для них объектом являются речевые акты, или речевые дей­ствия, или речевые реакции. Сейчас время уточнить это положение.

Введем понятие фрейма как фиксированной системы параметров, описывающих тот или иной объект или со­бытие. (См. Minsky, 1988, р.245). Так например, «Личный листок по учету кадров» (параметры сформулированы в явной форме) или стандартная международная форма Curriculum vitae (параметры не сформулированы в явной форме) есть фрейм, описывающий данного человека, по крайней мере те его качества, которые существенны при приеме на работу.

Конкретные события, моделируемые в науке, обыч­но характеризуются по принципу фрейма. Так, в оте­чественной психологии наиболее часто используется «деятельностный фрейм»: мы как бы задаем событию определенные вопросы (Цель? Мотив? Условия? Вид де­ятельности — трудовая, познавательная, игровая? и т.д.) и характеризуем это событие по данным параметрам как тот или иной акт деятельности или его компонент (дей­ствие, операция). А в американской психологии вплоть до 1960-х гг. господствовал иной, «бихевиористский» фрейм, когда на то же самое событие «накладывались» другие вопросы и соответственно оно с самого начала получало иную интерпретацию — как стимул или как реакция определенного рода.

Различные направления в психолингвистике рассмат­ривают ее объект, т.е. конкретные речевые события, че­рез «призму» разных фреймов. Но во всех случаях, независимо от методологического подхода к речи, диктующего нам тот или иной фрейм, в структу­ре этого фрейма обязательно или как правило представле­ны такие характеристики, как процессуальность, субъект речи (хотя при разных подходах в этом субъекте выделя­ются различные свойства и характеристики), объект речи или ее адресат, мотив или потребность, интенция или речевое намерение, цель (хотя в бихевиористском фрей­ме она факультативна), содержание или предмет речево­го общения, языковые или семиотические средства. То есть объектом психолингвистики, как бы его ни пони­мать, всегда является совокупность речевых событий или речевых ситуаций. Этот объект — общий у нее с лингвис­тикой и другими «речеведческими» науками.

Предмет психолингвистики. Сопоставим несколько определений предмета психолингвистики, дававшихся разными авторами на протяжении ее полувековой ис­тории.

В начале этой истории мы находим следующее опре­деление (Psycholinguistics, 1965, р.З): «Психолингвисти­ка изучает те процессы, в которых интенции говорящих преобразуются в сигналы принятого в данной культуре кода и эти сигналы преобразуются в интерпретации слу­шающих. Другими словами, психолингвистика имеет дело с процессами кодирования и декодирования, поскольку они соотносят состояния сообщений с состояниями участ­ников коммуникации». Другое определение, данное Ч.Осгудом (которому вместе с Т.Сибеоком принадлежит и первое), звучит следующим образом: психолингвис­тика «...занимается в широком смысле соотношением структуры сообщений и характеристик человеческих ин­дивидов, производящих и получающих эти сообщения, т.е. психолингвистика есть наука о процессах кодирова­ния и декодирования в индивидуальных участниках ком­муникации» (Osgood, 1963, р.248). С.Эрвин-Трипп и Д.Слобин столь же кратко определили психолингвисти­ку как «...науку об усвоении и использовании структуры языка» (Ervin-Tripp & Slobin, 1966, р.435).

Европейские исследователи дают сходные определе­ния. Так, П. Фресс считает, что «психолингвистика есть учение об отношениях между нашими экспрессивными и коммуникативными потребностями и средствами, кото­рые нам предоставляет язык» (Fraisse, 1963, р.5). Наконец, Т.Слама-Казаку после детального анализа и нескольких последовательных определений приходит к краткой фор­мулировке, что предметом психолингвистики является «...влияние ситуации общения на сообщения» (S1ата-Саzaси, 1973, р.57).

В высшей степени интересное определение психолин­гвистики, так сказать, «снаружи» дала Е.С.Кубрякова - не психолингвист, а «чистый» лингвист, — в своей книге о речевой деятельности. Вот что она пишет: «В психолинг­вистике... в фокусе постоянно находится связь между со­держанием, мотивом и формой речевой деятельности, с одной стороны, и между структурой и элементами язы­ка, использованными в речевом высказывании, с дру­гой» (Кубрякова, 1986, с. 16).

Автор настоящей книги в 1968 году дал одновремен­но два различных определения психолингвистики. Пер­вое из них обобщало понимание психолингвистики другими учеными: «Психолингвистика — это наука, пред­метом которой является отношение между системой язы­ка... и языковой способностью» (Леонтьев, 1969, с. 106). Второе было дано, так сказать, «на вырост»: «Предметом психолингвистики является речевая деятельность как це­лое и закономерности ее комплексного моделирования» (там же, с. 110). Именно поэтому в СССР в качестве си­нонима термину «психолингвистика» долго употребля­лось выражение «теория речевой деятельности». В 1989 г. автор считал, что предметом психолингвистики «являет­ся структура процессов речепроизводства и речевоспри-ятия в их соотношении со структурой языка (любого или определенного национального). Психолингвистические исследования направлены на анализ языковой способ­ности человека в ее отношении к речевой деятельности, с одной стороны, и к системе языка — с другой» (Леон­тьев, 1989, с. 144). Наконец, в 1996 г. автор писал, что целью психолингвистики «является... рассмотрение осо­бенностей работы этих механизмов (механизмов порож­дения и восприятия речи) в связи с функциями речевой деятельности в обществе и с развитием личности» (Леон­тьев, с.298).

По этим определениям можно проследить эволюцию взглядов на предмет психолингвистики. Вначале он тракто­вался как отношение интенций (речевых намерений) или состояний говорящего и слушающего (языковой способ­ности) к структуре сообщений, как процесс или меха низм кодирования (и соответственно декодирования) при помощи системы языка. При этом «состояния» участников коммуникации понимались исключительно как состояния сознания, а процесс коммуникации — как процесс пе­редачи некоторой информации от одного индивида к другому. Далее появилась идея речевой деятельности и уже не двучленной (языковая способность—язык), а трех­членной системы (языковая способность—речевая дея­тельность—язык), причем речевая деятельность стала пониматься не как простой процесс кодирования или де­кодирования заранее данного содержания, а как процесс, в котором это содержание фо/шцдуется. (см. главу 3). Парал­лельно стало расширяться и углубляться понимание язы­ковой способности: она стала соотноситься не только с сознанием, но с целостной личностью человека. Претер­пела изменение и трактовка речевой деятельности: ее стали рассматривать под углом зрения общения, а само общение — не как передачу информации от одного ин­дивида к другому, а как процесс внутренней саморегуля­ции социума (общества, социальной группы).

Изменилась не только трактовка языковой способ­ности и речевой деятельности, но и трактовка самого языка. Если раньше он понимался как система средств кодирования или декодирования, то теперь трактуется в первую очередь как система ориентиров, необходимая для деятельности человека в окружающем его вещном и социальном мире. Другой вопрос, используется эта сис­тема для ориентировки самого человека или с ее помо­щью обеспечивается ориентировка других людей: в обоих случаях мы имеем дело с понятием «образа мира» (см. главу 17).

Таким образом, если попытаться дать современное определение предмета психолингвистики, то оно будет следующим. Предметом психолингвистики является соот­ношение личности со структурой и функциями речевой деятельности, с одной стороны, и языком как главной «об­разующей» образа мира человека, с другой.

Психолингвистика как психологическая наука. Приве­денное только что определение предмета психолингвис­тики показывает, что психолингвистика на современном этапе ее развития органически входит в систему психо­логических наук. Если вслед за А.Н.Леонтьевым понимать психологию как «...конкретную науку о порождении, функционировании и строении психического отражения реальности, которое опосредствует жизнь индивидов» (А.Н.Леонтьев, 1977, с. 12), то язык и речевая деятель­ность участвуют и в формировании и функционирова­нии самого этого психического отражения, и в процессе опосредования этим отражением жизнедеятельности людей.

Отсюда категориальное и понятийное единство психо­лингвистики и других областей психологии. Само понятие речевой деятельности восходит к общепсихологической трактовке структуры и особенностей деятельности вооб­ще — речевая деятельность рассматривается как частный случай деятельности, как один из ее видов (наряду с тру­довой, познавательной, игровой и т.п.), имеющий свою качественную специфику, но подчиняющийся общим закономерностям формирования, строения и функцио­нирования любой деятельности (В других направлениях психолингвистики, где нет по­нятия речевой деятельности, соотношение психолинг­вистики и психологии аналогичное: так например, для бихевиоризма психолингвистика занимается речевыми реакциями, а бихевиористская психология в целом -любыми реакциями человека.). Та или иная трактовка личности также непосредственно отражается в психолин­гвистике. Но особенно существенно, что через одно из своих основных понятий — понятие значения — психо­лингвистика самым непосредственным образом связана с проблематикой психического отражения и, в частно­сти, с концепцией образа мира. При этом психолингвис­тика не просто пользуется понятиями и результатами исследования, предоставляемыми другими областями пси­хологической науки: она, со своей стороны, обогащает другие предметные области психологии как в теорети­ческом плане (вводя новые понятия и подходы, по-ино­му, более глубоко трактуя принятые понятия и пр.), так и в плане прикладном, позволяя решать практические задачи, недоступные другим традиционно сложившимся психологическим дисциплинам.

Наиболее тесно психолингвистика как психологичес­кая наука связана с общей психологией, в особенности с психологией личности и с когнитивной психологией. Так как она имеет непосредственное отношение к общению, еще одной весьма близкой ей психологической дисцип­линой является социальная психология и психология обще­ния как часть последней. Далее, поскольку формирование и развитие языковой способности и речевой деятельно­сти тоже входит в объем психолингвистики, психолинг­вистика самым тесным образом связана с психологией развития (детской и возрастной психологией). Наконец, она взаимодействует и с этнопсихологией.

В своем прикладном аспекте психолингвистика связана практически со всеми прикладными областями психоло­гии: с педагогической психологией (см. главу 12), патопсихоло­гией, медицинской психологией, нейропсихологией, психиатрией и коррекционной педагогикой (дефектологией) (см. главу 13), инженерной, космической и военной психологией, психологией труда и эргономикой (см. главу 14), судебной и юридической психологией (см. главу 15), наконец, с политической психоло­гией, психологией массовой коммуникации, психологией рекла­мы и пропаганды (см. главу 16). В сущности, именно эти прикладные задачи послужили непосредственным толчком к возникновению психолингвистики как самостоятельной научной области.

Психолингвистика и языкознание. Языкознание (линг­вистика) традиционно понимается как наука о языке как средстве общения. При этом ее предмет, как прави­ло, четко не определяется.

Очевидно, что объектом лингвистики является ре­чевая деятельность (речевые акты, речевые реакции). Но лингвист выделяет в ней то общее, что есть в орга­низации всякой речи любого человека в любой ситуа­ции, те средства, без которых вообще невозможно охарактеризовать внутреннее строение речевого пото­ка. Предметом лингвистики и является система языко­вых средств, используемых в речевом общении (коммуникации). Другой вопрос, на чем делается ак­цент в каждом отдельном случае: на системности этих средств (как устроен любой язык) — и тогда мы имеем дело с так называемым общим языкознанием, или на ин­дивидуальной специфике того или иного конкретного языка (русского, немецкого, китайского).

Лингвистика выделяет в речевой деятельности то, что непосредственно не диктуется ее психологической (психофизиологической) структурой, а относится к вариантности внутри предоставляемых этой структу­рой возможностей. В речи на любом языке не может не быть членения на слоги. Но какова структура русского, немецкого, китайского слога — это уже проблема лин­гвистическая. В любом языке обязательно есть гласные и согласные звуки — это тоже диктуется психофизио­логией. А вот сколько этих звуков, какие они, в каких отношениях находятся друг к другу — это уже дело лингвиста.

В лингвистике есть множество направлений и школ, описывающих принципиальную общую структуру лю­бого языка или «индивидуальную» структуру того или иного конкретного языка на основе различного кон­цептуального базиса (различной системы понятий и различного понимания отношений между ними). По­этому здесь трудно дать общую характеристику линг­вистическому подходу к трактовке речевой деятельности. Сжатое описание основных антиномий (попарно про­тивопоставленных друг другу наиболее общих катего­рий) современной лингвистики содержится в Леонтьев, 1974 (Перечислим здесь эти антиномии: 1. Язык — речь; 2. Этический — эмический; 3. Система — норма; 4. Синтаг­матика — парадигматика; 5. Синхрония — диахрония; б. Ак­тивный — пассивный; 7. Дескриптивный — прескриптивный; в. Устный — письменный; 9. Общеязыковый —диалектный; 10. Литературный — нелитературный.). Самое полное и в то же время квалифицирован­ное изложение всей проблематики общей лингвистики дано в книге «Общее языкознание», 1983.

Главные тенденции в развитии современного языко­знания сводятся к следующим.

Во-первых, как уже говорилось, изменилось само понимание языка. Если раньше в центре интересов линг­виста стояли сами языковые средства (фонетические, т.е. звуковые, грамматические, лексические), то теперь ясно осознано, что все эти языковые средства суть только формальные операторы, с помощью которых человек осуществляет процесс общения, прилагая их к системе значений и получая осмысленный и целостный текст (сообщение). Но само это понятие значения выходит за пределы общения — это и основная когнитивная (позна­вательная) единица, формирующая образ мира человека и в этом качестве входящая в состав разного рода когни­тивных схем, эталонных образов типовых когнитивных си­туаций и т.д. Одним словом, значение, бывшее раньше одним из многих понятий лингвистики, все больше пре­вращается в основное, ключевое ее понятие. Соответствен­но и психолингвистика все больше превращается в «психосемантику» в широком смысле слова.

Во-вторых, круг интересов лингвистики до последних десятилетий хорошо суммируется известным афоризмом Станислава Ежи Леца: «В начале было Слово, а в конце - Фраза». Но ведь фразой, или предложением, или выска­зыванием общение не кончается — оно «работает» с це­лостными, связными, осмысленными текстами. И психолингвистика все больше интересуется именно текстами, их специфической структурой, вариантностью, функциональной специализацией.

В-третьих, с момента своего возникновения и до наших дней лингвистика была и остается наукой «евро-поцентричной». Основные понятия общего языкознания сформированы на материале европейских языков — от латинского и греческого до английского, немецкого, русского. Совершенно отличные от них по структуре языки Азии, Африки, Океании, индейские языки Америки до сих пор часто описываются в системе этих понятий, к ним не всегда применимых. Важнейшим шагом вперед в лингвистике является четкое понимание и разграниче­ние того, что в ее понятийном аппарате действительно универсально (применимо ко всем языкам без исключе­ния), а что справедливо лишь для языков определенного типа, определенной структуры.

Итак, ясно, что психолингвистика имеет наиболее тесные связи с общим языкознанием (общей лингвистикой). Кроме того, она постоянно взаимодействует с социолинг­вистикой, этнолингвистикой и прикладной лингвистикой, в особенности с той ее частью, которая занимается вопро­сами компьютерной лингвистики.

 

Лекция 1




Дата добавления: 2014-12-18; просмотров: 36 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав




lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.011 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав