Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Я тетрадка

Читайте также:
  1. я тетрадка

27 января. Сегодня после дежурства меня Тенгиз вызвал. Сказал, что согласен, мол, почти халявно отдает. Но только, чтоб по совместительству, чтоб я не увольнялся, и Марк тоже, все-таки нужны друг дружке будем, да и толковых херов мало осталось в клинике. Не ожидал, что он наш сленг знает, раз хирургов херами называет. Конечно же, ответил, не враг я сам себе. Пристроечку к 6-му корпусу отдает, оборудование из 2-го гинекологического, какое захочу. По слухам Тенгиз его закрывает. Первое, кстати, тоже. Передает кому-то. Чуть не склад цветмета во всем корпусе планирует. А мне даже линию от своего многоканального со сплошными 03 не пожмотничал. Черная субаренда, лично с ним расплачиваться. И всего-то в месяц за две с полтиной зелени. Но я все равно поморщился, харю скорчил – в морг краше везут, сказал, что дорого очень, что подумаю еще. Как уговаривал на свои условия, сказал, что, мол, руки-то у вас с Марком и без того в тепле, а теперь еще деньги в кармане появятся. Ухмыльнулся я про себя – будто со своего черного абортария ему львиную долю не перечисляю.
Еще условие Тенгиз выставил, чтоб не реже раза в неделю его на свежую клубничку звали. Ну, это-то без проблем. Подумал тогда еще, что при старом главвраче – Михал Ароныче, царствие ему небесное – и в помине такого бы не могло быть, педантом был, законником, пуританином. Все-таки в кавказцах деловой хватки по горло. Учиться, учиться и учиться нам у них надо… Правда, как специалист Тенгиз ноль без палочки, даже санитарки над ним подхихикивают.

10 февраля. Уломал Тенгиза на 2 куска. Причем только со 2-го месяца, сначала на раскрутку халява 100%, даже ремонт и рекламу клиника оплатит, это уж не говоря о юр.адресе. Ниже не утоптать, чувствуется. Хоть он еще условие выставил, правда, я его ждал – чтоб рецептов не меньше, чем на три штуки в месяц выписывали и в его аптеку посылали, которая в соседнем корпусе, через две двери, считай. Это-то мы уже проходили, на пупе извейся, а лекарства чтоб самые дорогие и побольше. Потом Тенгиз из-за стола вышел, дружески меня за плечи обнял и посоветовал на медсестре не экономить. В назидание рассказал поучительную историю, как он у себя в горах маленькую больничку открыл, а медсестрой взял какую-то дряхлую полуслепую родственницу местного начальника. Так ей чуть не каждый день объяснял:
– Фатима, последний раз повторяю: белые и твердые – это таблетки, а черные и мягкие – овечий помет. Вам-то все равно, но вот больные жалуются…
Вчера мы дома с Марком гудели, варианты раскладывали. Название «ГинеМед» придумали, решили для начала ценой конкурентов обходить. К примеру, всюду мини-аборт 40-50 баксов, а мы 30 выставим. Насчет организации тоже – регистрация на мне, а лицензия за Мареком – у него в департаменте любовница. Он сказал даже, что задним числом оформит, шестилетний стаж заделает, чтоб солидней фирма казалась. Еще определились, что, как образуемся, за ним аборты будут, он и сейчас на них под Тенгизом сидит, а за мной вся патология и роды – я все же поопытней. Впрочем, разделение условное, каждый другого подменить может.
Марк подсказал, чтобы я не только со 2-й гинекологии список готовил, но и по запасникам Михал Ароныча пошарил, чего там есть. С этими запасниками отдельная история. Даже не история, а песня. Года четыре назад к нам в травму по скорой племянника Самого привезли. Был бы в сознании, понятно, что не к нам бы закинули. А он бухой в сосиску и наколотый в мерине с девочками лихачил. Мерин без мигалки, на номере ни флажка, ни трех Ольг, короче, племяша этого за рядового бандюгана приняли, если и не шестерку, то не выше восьмерки, потому вместе с девками к нам приволокли. В реанимацию сразу всех четверых, подключили. А наутро без предупреждения к нам Сам с супругой пожаловал. Ароныч на проходную кинулся. Как увидел, кто приехал, чуть его третий инфаркт не хватил – не прибрано, не подметено, даже трава зеленой краской не покрашена и облака не разогнаны. А Самому уже кто-то из холуев дорогу в реанимацию показывает, он по коридорам дует, где больные чуть не вповалку лежат. На такой скорости, что охрана не успевает. Перед реанимацией пытались его тормознуть, где там! Так что палату на 28 коек впритык тоже разглядел. Изнутри. Вместе с голыми полудохляками обоего пола…
Но племяша отходили, на четвертый день в клинику Первого отделения даже смогли перекинуть, уже на поправку. Тогда Сам в благодарность, да и наглядевшись, как лечатся простые россияне, о которых он так заботится, с царского плеча Аронычу целевым финансированием вагон бабок скинул. Если б уже Тенгиз главврачом был, понятно, в чей бы карман все это ухнуло, а так – себе ни копеечки. Только премия персоналу, на ремонт и на оборудование, самое дорогое. После Ароныча, как Тенгиз его сожрал, оно и осталось нераспечатанным…
Так к нашим договоренностям. Меня решили генеральным, Марк – главврачом, подколодную мою главбухом, но неофициальным – ей нельзя, в той же налоговой работает, так что главная задача кобре будет – прикрывать. Тем более удобно, что фамилии у нас с ней разные. Не возражала вовсе – все-таки и я буду деньги в дом приносить, не только ж на ее взятки жить. Решали еще, что хоть одна медсестра-санитарка нужна, а то в гинекологической фирме херами одни мужики, непорядок. На эту роль Марек свою Лёку сосватал. Сказал, что ни в чем мешать не будет. Я и сам понял – такое он с ней вытворяет, от одних только рассказов уши вянут. Да и лет двадцать пять девчонке – самое оно. К тому же медучилище закончила, хоть кюретку от пинцета отличит.

12 февраля. В юр.фирме название «ГинеМед» через рег.палату пробили – не проходит, есть такое. Второй вариант заявил – ООО ГинеМед+. Даже еще лучше – в рекламе и на вывеске можно красным крестом изобразить. Срочно отзвонил Марку, чтоб лицензию на «плюс» оформлял. Начал оборудование подбирать. Набросаю список, отнесу Тенгизу, пусть обещание выполняет.

3 марта. Скоро откроемся. Вложились крепко. Своих подкожных, понятно, не хватило. Марк в долги залез – самое обидное, ему даже у Тенгиза пришлось, с процентами, понятно. А я на кобру насел. Она по своим подопечным прошлась, наврала, что внеплановая проверка ожидается, причем встречная. Мол, список готовится, а она предотвратить может – лично их из этого списка убрать. Злость свою потом, ясное дело, на меня спустила – не дай бог, начальство об ее инициативе узнает. Или еще хуже – собственная безопасность.

15 марта. Всё готово! Регистрация вся, лицензии, счет, печати, кассовый аппарат. Марк парню знакомому даже сайт в Интернете заказал, недорого получилось, хоть зачем он нам нужен, толком не знаю, разве что для престижа. А главное – всё оборудование по списку и евроремонт. Помещение, конечно, небольшое – 4 комнатки. Сначала шикарная прихожая – 6 кресел и диван под кожу, большой Sony в углу. Не считая туалета и закутка под раздевалку, из прихожей две двери – в кабинет и операционную. Гинекологические кресла швейцарские, из заначки Михал Ароныча. В подвале раньше стояли, в упаковке. Мы сами и распечатали. Никелем с кожей блестят, переливаются, а зажимов и регулировок вагон.
Эти чудо-кресла – тоже песня, не хуже истории с племяшом Самого. Во-первых, моторчиками на кнопках можно больную в любые позы крутить, аж до вниз головой. Можно руки-ноги ей поднимать, опускать, раздвигать, чуть не выкручивать. Хоть вместе, хоть по одной. Можно кнопочку нажать и конечности зафиксировать, вроде как наручниками с наножниками прихватить. Чтоб не шелохнулась. Даже не только конечности, но и само тело – через живот и над грудями через подмышки из спинки кресла два обруча выскальзывают, а потом зажимают сразу. Такое бы кресло, да испанским инквизиторам. Они б полжизни отдали! Во-вторых, большая часть кнопок дублирована на дистанционном пульте, вроде телевизионного. Даже не просто большая часть, а все, кроме управления ручным инструментом. Так что и издали с пациенткой можно всякие чудеса проделывать. А в-третьих, инструментарий кресла. Ну, вакуумэкстрактор со всеми бебихами, следящая аппаратура – всякие там пульсоксиметры с кардиомониторами – уж само собой, но я совсем в трансе был, когда среди прочего автоподмыв обнаружил. Почти что вроде посудомойки, разве что без щеток и только к определенному бабьему месту прижимается. Это для тех пациенток, что не соображают подмыться перед походом к гинекологу. И конечно, кровь в случае чего смыть. Короче, если из нашего креслица на тот свет кого и отправим, то только в полной чистоте, под контролем и без лишних судорог.
Да и прочей аппаратуры всякой тьма, об УЗИ уж и говорю. А самое-самое – это темная комнатка между кабинетом и операционной, раньше кладовкой она была. Но сразу после ремонта что-то среднее получилось между комнатами отдыха и для переговоров. Потом Маркел из дома, из гаража и с дачи всякое барахло привез, что на Лёке своей испытывал, так еще на камеру пыток смахивать стала. Особо, как он на крюки в потолке, что ремонтникам заказал, пару блоков пришпандорил.
Рекламу в газеты и по двум кабельным еще с неделю назад заказали, сегодня по клинике вывески и указатели развесили, а с обеда презентацию с нужными людьми наметили. Ну, Тенгиза само собой, нескольких завотделениями, трех баб из налоговой, еще из районной управы, из СЭС, любовницу Марка из департамента, из здравотдела тоже, газетчиков, вернее, газетчиц, пациенток наших постоянных – тех, что из новых русских, конечно… После осмотра достопримечательностей, особо – чудо-кресел – культурную программу наметили с розыгрышем призов. Понятно, призы заранее просчитали – кто французскую косметику выиграет, кто ящик коньяка, а кто только бутылку мартини.
Лёку, как стол накрыла и всех обслужила, на регистрацию в прихожей усадили. На всякий случай, вдруг какие-то левые посетители проклюнутся. Никого, конечно, так и не было, только три-четыре звонка разведочных – насчет абортов, конечно, да одна мадама на минутку нос сунула – по тому же вопросу многострадальному, с внепапочной беременностью связанному.
Часам к 6-7 все разошлись, наконец. Только мы втроем остались, да благодетеля нашего – Тенгиза – удержали. Пошли в темную комнатку банкет продолжать, теперь уже в узком кругу. Марка развезло быстро, непонятно с чего. Вроде же пил мало, должно быть эйфория, да усталость. Начал к Лёке придираться, почему, мол, гостей своими сиськами огромными отпугивала, мол, так никого из-за тебя на прием и не записался. Она молчит испуганно, а он все больше распаляется.
– Раздевайся, – говорит, – буду тебя воспитывать.
Она совсем в кресло вжалась, то на него затравленным взглядом посмотрит, то на Тенгиза, то на меня.
– Ну! – приподнимается угрожающе. – Встать!
Поднялась. Девочка-то она вообще-то симпатичная, почти что красотка. Хоть и пухленькая немножко, зато груди большие, высокие. Это еще Марк врал, как они с Лёкой в Гагры поехали, так только она на спине от берега отплыла, к ней сразу спасатель на моторке. В мегафон орет: «За буйки не заплывать», а она ему: «Это не буйки». Так Марк теперь ее груди иначе, как буйками, не называет. Но вот улыбка у Лёки высший класс, с ямочками. Но сейчас-то не до улыбки ей – еще вот-вот, и водопад из глаз, чувствуется.
– Раздеться!
– Мы ж не одни, – выдавила шепотом, и на нас с Тенгизом косой взгляд.
А мне смешно стало – нашла кого стесняться. Врачей! Причем не студентов, а со стажем. Причем один из них хер-гинеколог! Мало что ли мы голых баб насмотрелись? Так что лично мне не так интересно ее голяк видеть, как поведение. Хоть вот Тенгизу-то как раз занятнее может быть. Он же пульмонолог, так что по крайности только сверху чего посмотрит, да и то в лифчике обычно. Тем более прием уж давно не ведет, не царское это дело. Выходит, только с сестричками в ночное дежурство переспать получается. Ну, еще в какой-нибудь женское отделение с обходом, или с инспекцией на прием, или в реанимацию. Но это не то, эстетики ноль… И вправду, на него покосился – чуть глазные яблоки у нашего благодетеля не выскочили.
– Тебя спрашивают?! Ну! – причем видно, что не игра, что по-настоящему Марк сердится.
Может, если б Лёка тоже выпила, морально полегче ей было бы, но только рюмку пару раз пригубила. Вообще не пьет, это я и раньше от напарника своего слышал.
Полились-таки слезы. А сама пиджачок на кресло скинула и непослушными руками блузку расстегивает. Выпростала ее из юбки, на пиджак положила. Носиком хлюпает, а замочек на юбке все-таки расстегивает. Спустила юбку, переступила через нее, туда же кладет.
Ба, я-то думал, она в колготках, а на ней чулки! Да и над чулками тоже кружева сплошные – ясно, не ширпотреб. Похоже даже, что или в бутике, или в сексшопе каком куплено. Очень эротичное зрелище, куда интереснее, чем голяк. Резинка кружевная, чуть выше середины ляжек, а дальше до прозрачных трусов, которые почти ничего не закрывают – белая ляжка, очень аппетитная. А она, как в одном белье осталась, сразу лобок с грудями прикрыла – белье-то прозрачное, не только условность, трусами называемая – лепесток невесомый, лифчик тоже. Красная стоит, передо мной стыдно, все-таки до того мы только по работе встречались. А еще пуще – перед Тенгизом, недаром он даже губами причмокивать непроизвольно стал. Кстати, зря она заслонила – в таком виде картинка куда сексуальней, чем если бы все открыто было. Чем откровенней, тем хуже, а распахнутые женские гениталии с моей точки зрения вообще зрелище малопривлекательное. Скорее, производственное.
Ожидал я, конечно, что Марк всё зрелище смущенной скромницы-девственницы испортит, прикажет ей руки убрать, но он на такую мелочь даже внимания не обратил. Как Лёка юбку скинула, прямо взвился:
– Так ты в трусах!!! Приказано же было!
– Не прогулка все же, на работу… – мычит неуверенно.
– Разговорчивой стала. «Всегда» сказано! Забыла? – уже рычит.
– Простите, господин, – на колени перед ним бухается, а сама судорожно трусы стаскивает. Хоть и неудобно ей в такой позе это делать, надо же через них ноги пропускать. Обо мне с Тенгизом даже забыла. Временно, конечно.
Извивается. В какой-то момент ко мне задом выкрутилась. Мама родная! Гематомы сплошные, рубцы и синие, и багровые, сукровица сочится. Хорошо же он ее воспитывает! Ей такое нравится что ли? Похоже, так…
Как через последнюю ступню трусы перетянула, новая команда:
– В позу покорности! – на Тенгиза показывает. – Буйки наружу!
Губу закусила, вспыхнула сразу. Но вскакивает, к благодетелю поворачивается, лифчик скидывает, ноги расставляет широко, руки за головой сцепляет.
В упор разглядываю. Хоть и голая стоит, а красиво тем не менее – все-таки чулки-то на ней, туфли на высоком каблуке. Правда, похуже, чем когда в белье, да ладонями прикрывалась. Не так романтично. Однако тоже неплохо. Мне-то вообще и раньше было интересно на ее груди посмотреть, она же всегда бюстгальтер носит, но все равно похоже было, что не отвисают почти, несмотря на размер. Так что убедиться хотелось. Убедился – они и вправду большие, красивые, налитые, вперед торчат, а соски по сторонам и даже вверх немного. Но, конечно, самое интересное на ее симпатичное личико глянуть, как оно смущением залито – глаза зажмурены, уши горят. Ну, а между ног и не смотрю даже – уж этого-то насмотрелся.
На Тенгиза покосился. Это я на промежность лишь короткий взгляд кинул, потом на груди и лицо сразу. А благодетель только туда уставился, да еще своим огромным носом сопит – слышно. Что он там интересного узреть может, не пойму. Не видел что ли никогда, как выглядит? Самое скучное место у женщин. У Лёки еще малые губки вылезают довольно далеко и в стороны загибаются, будто примяты. Вроде как сами зеркало туда зовут, к работе призывают…
– Плеть господину! Проси! – Марк к Тенгизу оборачивается. – Выпороть ее хотите?
Лёка в угол метнулась, где на стенке за шторкой инструментарий Марка развешен, плетку с длинными кожаными ремешками схватила и к начальству. На колени упала, одной рукой в пол упирается, другой ему инструмент протягивает:
– Мастер, я виновата. Накажите меня, пожалуйста, – для удобства действа поворачивается и полосатую сине-бурую попу наверх оттопыривает.
К ним развернулся. Интересно, что дальше. Похоже, не так Тенгизу бить ее хочется, тем более, непонятно за что и зачем, как естество свое потешить – по брюкам сгорбившимся видно. Похоже, даже сказать что-то Марку хотел – рот приоткрыл, – но воздержался. Плеть все-таки взял, огрел Лёку несколько раз, но лениво как-то. Потом опять к Марку поворачивается:
– Может, хватит? Чего-нибудь бы поострее…
Думаю, он-то как раз насчет клубнички имел ввиду, но Марк его по-своему понял. Лёке командует:
– В процедурный угол! – это где его инструментарий развешан. – На пол лечь! – сам встает, вслед за ней туда идет.
Ну, и развезло моего напарничка. На ногах еле держится, качается. Вроде и выпил немного, и не жарко в комнате, а все же… Тем не менее, добрался. Веревку с блока спускает, Лёке лодыжку ремешком перехватывает, за одну ногу девку поднимает, фиксирует. Причем высоко поднял, голова у нее где-то в метре от пола оказалась.
Надо сказать, красиво висит наша медсестричка. Лицо, до этого красное только от стыда, теперь от прилива крови совсем побагровело. Груди немного к плечам отвисли, самую малость. И от этого вовсе налитыми кажутся, как мячики резиновые. Та нога, на которой висит, в струночку выпрямилась, чулок ее стройность подчеркивает. А вторая нога чуть не под прямым углом. Лёка ею шевелит, от этого губки раскрывшиеся так играют, будто сказать что-то хотят. Уж сколько я на бабские промежности нагляделся, а под таки углом не видел ни разу. Даже интересно стало…
Марк Тенгиза зовет, плеть ему протягивает:
– Сюда ее, – между ног тыкает. – Удобно раскорячена.
Я не выдержал, поближе подошел. Тут, кстати сказать, еще на одну особенность Лёкиных гениталий внимание обратил. У нее расстояние между анусом и влагалищем атипично большое – где-то сантиметров пять. И по всей этой длине рубчиком выступает продолжение большой правой губки. Немного странная конструкция, будто сшивали там.
Это по попе Тенгиз неохотно ее бил, а тут будто прорвало нашего благодетеля. Еще первые несколько раз несильно ударил, вроде как примеривался, а потом со всего размаха. Девица вопит непрерывно, на веревке своей раскачивается, головой по Тенгизовым штанам ударяет, его же это еще сильнее подначивает. Красный стоит, с каждым замахом что-то вроде «кх-хэ» из него вырывается, вроде как у мясника, когда он тушу рубит. Или у палача – это вернее.
Тут Марк в новую плоскость все это перевести решил:
– В рот ее хотите? Если еще лупить в такт, то самое оно получится.
Тенгиз только зыркнул на него, мне-то понятно, что только о таком исходе и мечтал. Быстренько ширинку расстегивает, в Лёкино лицо сует. Левой рукой ее за волосы схватил, направляет, а правой по-прежнему бьет. Судя по всему, к такому медсестричка наша приучена была, а от боли, видно, особо уже и не разбирала, кто перед ней. Очухалась только, когда он плетку отбросил и обеими руками ее голову на себя натягивать начал. Отстраниться попыталась, но не тут-то было.
Покачал ее Тенгиз, покачал, а потом к Марку:
– Спусти, – а как мой напарничек веревку на блоке освободил, то раком Лёку выставил и уестествил девку. Правда, поддерживать ее пришлось – видно, голова после висения кружилась изрядно, медсестричка всё упасть хотела. Так что, как до меня очередь дошла (понятно ж – не без того), так я ее спиной на стол перед собой выложил. Куда интересней – в лицо смотреть можно, руками по ее грудям налитым гулять. А сам Марк после нас с ней возжаться не стал – сначала ему, похоже, вприглядку интересней было, а потом просто-напросто задремал в кресле. Так что домой его всё та же Лёка и отволокла.
Мы с Тенгизом после них выходили, двери запирали и на охрану ставили. Спросил еще у него на выходе:
– Как вам клубничка обещанная?
Ожидал, что понравилось, а он в ответ пробурчал что-то такое, что он помоложе предпочитает и понеопытней. Хоть порку с подвесом одобрил. Чувствую, изрядный геморрой будет с регулярными поставками этой клубнички.

22 марта. Сегодня закончилась первая неделя работы нашего ГинеМеда. Клубнички так никакой и не получилось, за что с утра втык от Тенгиза получил. Да и откуда ей взяться, этой клубничке, если за всю неделю ни одной свежатинки не было. Только наши с Марком постоянные бабендры, которым по 30-40. Кайфуют, что мужики их смотрят. Думают, похоже, что и у нас те же эмоции. Как бы не так! Очень интересно: поставить спираль – снять спираль; течет, хоть не время – не течет, хоть время; болит до – болит во время – болит просто так, но очень сильно; не залетела ли я; нет ли внематочной – кисты – эрозии шейки – апоплексии яичника. Разве что на воспаление коленной чашечки ни одной жалобы. Больно грамотные стали. Нет бы самим подмыться получше, чтоб тухлой селедкой не несло, и без автомойки их осматривать можно было. Да не тошнило при этом. Причем ведь не бомжихи, приличные с виду, при бабках, одежка с бельем из бутиков, макияжа с полкило, золота с килограмм. Почему так?..
Ну, самых вонючих я тоже наказывал неплохо – запугивал бог знает чем, а потом самые крутые лекарства выписывал – у меня под стеклом всегда свежий список из Тенгизовской аптеки. Только следил, чтоб, по крайней мере, безвредные были – серьезные осложнения-то нам ни к чему.
Вчера еще настраивал фотоаппараты, встроенные в чудо-кресла. Логотип ГинеМеда+ запрограммировал, рядом время съемки, а ниже Марк предложил адрес своего любимого сайта ввести, куда он каждый день заходит. Говорит, модер он там (что такое «модер» – не знаю; так понял, что какое-то звание, присваиваемое за частые посещения интернетовских сайтов). Хоть логичней бы наш адрес в логотипе дать, или телефон по крайней мере, но мне жалко что ли? Так что вот один из первых образцов продукции. Помоложе для снимков выбрал. Только что с этим делать? Может, Тенгизу взамен натуральной клубнички предложить? Пусть он на эти образцы любуется, когда своих сестричек дерет – у них на животе или спине пасьянс раскладывает.

25 марта. Самое интересное. Действительно показал Тенгизу три фотографии. Как ни странно, понравились. Хоть чего интересного он в женских гениталиях он узрел, никак врубиться не могу. Новый заказ последовал. Благодетель на будущей неделе к нам толпу ПТУшниц на профосмотр загнать обещал, а если девственниц среди них обнаружим, то фотографировать обязательно и ему относить. Но главное, профосмотр-то не бесплатный! Девок через 2-ю гинекологию прогнать должны были, а Тенгиз отделение на ремонт закрыл, якобы на плановый. Только что-то сомневаюсь, что после этого ремонта откроет. А нам за этот профосмотр больница по безналу переведет, причем похоже по Штатовским расценкам. К примеру, только цервикальный мазок взять на гонококко и прочие гадости – 18 баксов в рублях, где такое слыхано?! Ну, а благодетелю половинку от этого перечисления в черноте – это уж святое.

26 марта. Сегодня новенькие пошли записываться. Похоже, презентация роль сыграла, да отзывы наших постоянных бабендр – первым делом новенькие просят им чудо-кресло показать. Это еще до того, как разденутся и в него усядутся. Чувствую, раскручиваемся потихоньку…

28 марта. Сутки в отделении дежурил, с обеда в ГинеМед пришел, Марка сменить. Думал, передохну хоть пару часиков, по записи никого не должно было быть. Лёка уже со мной освоилась, фактически общей у нас с Марком стала. Так что для полной расслабухи ее в «пыточную» затащил, в кресло уселся, девку перед собой на колени выставил, велел сзади халат под воротник заправить, а сиськи оголить. Она меня посасывает, а я левой рукой ей сосок кручу, правой по заднице стеком пользую. Ритм работы через ее ягодицы задаю. На спинку откинулся, даже глаза прикрыл, такое состояние душевное.
Вдруг слышу, дверь в прихожую кто-то распахивает, да с треском. Прерываюсь срочно, застегиваюсь, в кабинет вылетаю, за свой стол прыгаю, рявкаю в динамик:
– Войдите!
Ба, кого вижу! На пороге Марковская любовница из департамента, та самая, которая нам лицензию задним числом оформила. Ну, на ней-то злость срывать никак нельзя, даже обидно. Но ведь странно, вроде бы позавчера у нас была, Марку на свои болячки жаловалась, он ее и осмотрел внимательно, и само собой трахнул заодно. Чего ж ей сейчас нужно? Здоровается бабендра, причем просяще очень.
– Добрый день, – отвечаю. – Что-то случилось?
– Случилось, – говорит. Руку за дверь протягивает и за ухо втягивает побагровевшую девицу лет четырнадцати-пятнадцати. – Вот, полюбуйтесь на мое сокровище.
А чего на нее любоваться? Понятно, что доця – с мамашей чуть не две капли воды, только возраст чуточку иной. Кстати, девка сформировавшаяся вполне и симпотная. Ноги от ушей, задик аккуратный, талия тоненькая, грудки маленькие, мордашка, длинные кудряшки светленькие – всё при ней. Носом сокровище шмыгает и подревывает.
Так подозреваю, что доця малолетняя залетела, но виду не подаю, новую карточку достаю, бабендре на стул перед собой показываю:
– Рассказывайте.
Та уселась, но ухо своего сокровища не отпускает, только шипит на нее временами.
– Вот. Дотрахалась, – за ухо доцю треплет. – Две недели задержка. Сегодня призналась. Не рожать же ей? Работу оплачу, конечно.
– Это понятно, но может, вы ошибаетесь?
– Как же! Меня на первых месяцах точно так тошнило, как ее носила. Стоять, дрянь! – ухо дергает, это девица чуть выпрямиться попыталась.
Соображаю: по-хорошему надо бы детского хера позвать, даже для осмотра, но сейчас в 1-м ведь нет никого. Ладно, авось она и у меня выживет. Только надо ли?
Это я позавчера новую русскую онкологией запугивал, чтоб ей побольше и покруче чего из Тенгизовой аптеки впарить, да так удачно запугивал, что она у меня попеременно то краснела, то бледнела, то дергалась. То лицом, то задницей, то гениталиями. Чуть от страха за свои мнимые болячки не уписалась. Потом дрожащим голоском:
– Доктор, а я жить буду?
Внутренне ржу, как лошадь, потому не удержался:
– А надо?
Не дошло даже сразу, до того ей страшно было. Глаза, как блюдца, на меня вытаращилась. Потом только краем глаза увидела, что Лёка от беззвучного смеха дергается, аж рот себе зажала. Так что эпизод с ней проехали. Но Лёка-то Марку насчет «а надо?» донесла, так что это у нас теперь первая дежурная ГинеМедовская шутка появилась. Как кто спрашивает: «Ну что, будем вену ставить? (клизму делать, катетер пихать, историю писать, матку скоблить и т.д.)», то в ответ сразу «А надо?». Ржем…
Но это так, к слову. А тут сокровищу за ширмочку показываю, где кресло, раздеваться говорю, а сам у мамани пытаюсь хоть какие подробности выяснить. Ширма-то только от входной двери чудо-кресло отгораживает, чтоб случайно вошедший не увидел, что не следует. А ко мне ширмочка перпендикулярно, так что и карточку заполнять можно, и с бабендрой общаться, и за доцей приглядывать.
Стояк-то, Лёкой в темной комнатке вызванный, к этому времени пропал, конечно. Но желание осталось, в паху щекотка специфическая, так что с интересом за ее раздеванием наблюдаю. Куртку-то она еще раньше сняла, в прихожей, а тут с джинсиков начала, свои ходули длиннейшие на свет божий выпустила. Девица смущена заметно. Особенно, когда мой взгляд поймала. Я скучающе-безразличную маску натягиваю и тороплю:
– Раздевайтесь, раздевайтесь.
В упор при этом на нее смотрю, чтоб смутить побольше – ничто меня так не заводит, как женское замешательство. Не на промежности же ихние смотреть – этим добром вдоволь налюбовался.
Покраснела, боком ко мне поворачивается, колготки вместе с трусами стягивает. Свитерок еще на ней, из-под него длинная блузка торчит, ягодицы прикрывает. За ручку кресла доця держится, то на него взгляд, то на меня – мол, сразу забираться и ноги расклячивать, или еще повременить можно, отсрочить казнь египетскую. Думаю, что раз она со своей мамашей меня с самого интересного момента сдернула, надо бы девку помучить. Так что молчу, только смотрю на нее. Пару раз рот раскрыла, но промолчала. Потом, чувствую, спросит все-таки. Опередил:
– Верх тоже снимайте, мне молочные железы осмотреть надо.
Она-то наверняка не знает, что ранние сроки беременности на груди никак не сказываются, ну, а мамане, если в курсе, можно и насчет обязательного диспансерного осмотра что-нибудь впарить.
Послушалась. Свитер, пуговки, блузка. Бюстгальтера, конечно, не носит – я так и подумал с самого начала. На нее в упор уставился, она сжалась в ответ, руками прикрывается. Интересно, понимает ли, что загораживаться смысла никакого – ведь для того и раздевалась, чтоб я ее осмотрел.
Из-за стола приподнимаюсь, родительницу спрашиваю:
– Вы тут посидите? Или в коридоре подождете?
– Тут… если можно.
Ладно, тут так тут. Хотелось бы, конечно, покруче над девицей поприкалываться, но при матери сдерживаться придется. По крайней мере, разговоры должны быть сугубо деловые, ну, а что я там с ней за ширмочкой делаю, это не видно.
К чудо-креслу подошел, доцю к себе развернул, смотрю на нее. С лица на пах взгляд перевожу. И обратно. Девка не просто красная, а багровая, даже слезы показались. Особенно, как велел руки убрать и за головой скрепить. Мне такая поза с подачи Марка уж очень приглянулась. Мол, я вся твоя, на всё готова. Вытянулась она в такой позе, ребрышки обрисовались, животик напрягся, грудки поднялись. Пощупал их, раз уж раздеться велел. Тверденькие, конечно, оказались. Естественно, кроме молочных узелков никаких уплотнений там не пальпируется, да я и не ожидал. Железы мну, а сам пристально ей в лицо смотрю. Маску безразличности скинул, чуть улыбаюсь уголками губ. Девица от этого совсем в слезы и не знает, что делать. Если с самого начала во мне одновременно и мужчину и врача видела, но все-таки врача больше, то от улыбки про врача забыла почти и понимает только, что она голая перед взрослым незнакомым мужиком стоит, а тот с хищным оскалом ее лапает.
Как почувствовал, что еще немножко, и от меня на просторы кабинета вырвется, а то и мамочке жаловаться начнет, на кресло ей показываю:
– Садитесь.
Ни жива, ни мертва, а делать нечего, угнездилась. Кнопочки на пульте нажимаю: для начала ей руки-ноги фиксирую, чтоб теперь уж никуда, чуть пискнула при этом. Потом бедра врастопыр, и опрокидываю девицу на высоту осмотра. Сам перед ней встаю. Ну, плева давно порвана, что впрочем, ожидаемо – не в деревне, чай, девка обитает. И не Дева Мария, чтоб со Святым Духом трахаться непорочно. Не церемонясь, зеркала впихиваю. Как матка показалась, уже все ясно стало – и цвет, и форма. Даже подозреваю, где именно плодное яйцо к слизистой прикрепилось. Но на всякий случай в шейку бужи ввожу. Четвертого номера достаточно оказалось, вовсе как на ладони, так и есть – залетело сокровище, решил больше ребенка не мучить. В том же положении оставляю, пусть пострадает, все-таки рановато было ей половую жизнь начинать. А коли начала, то предохраняться было б нелишне. К столу возвращаюсь, инквизиторский взгляд на маманю:
– Трехнедельная беременность. Что делать будете?
– Дотрахалась, дрянь, – родительница расстроилась заметно. – Что делать, это понятно. Не рожать же незнамо от кого? Даже имя трахаля своего замалчивает.
Интересно, как все-таки быстро лексикон современный меняется. Впервые слово «трахаль» услышал. Надо сказать, понравилось. Интересуюсь:
– А вы клизму со скипидаром не пробовали?
– Надо было? Да? Помогло бы? Да? Само бы рассосалось? Да? – заинтересовалась в момент.
Как же, секрет нового средства от нежелательной беременности раскрываю. Это ведь не только доце ненаглядной понадобиться в дальнейшем может, но и ей самой. До чего ж бабы дуры! Элементарных шуток не понимают.
– Нет, от беременности вряд ли. Но от кого зачала, сразу бы сказала. На потолке сидючи.
Маманя разочаровалась вмиг, а из-за ширмы, слышу – ни малейшего звука. Похоже, даже дышать перестала, только уши торчком выставила, чтоб ни слова не проронить. Ладно, коли на аборте настаивает, я обязан разъяснительную работу провести – все-таки клятва Гиппократа, как-никак. Так что врубаю блок дежурных фраз насчет опасности, что с первым ребенком могут быть сложности, что первую беременность выносить полагается… все такое. Интересно, хоть одну живую душу эти слова заставили от своего решения отказаться? По моей практике – нет. Смотрит она на нас с Лёкой подозрительно:
– Беретесь?
Чуть было нашу фирменную остроту «а надо?» не ввернул. Удержался. Насчет премедикации уточнил – клизма там, помочилась ли. Ну, родительница не дура, сама догадалась сокровище дома обработать, по своему опыту – похоже, солидному. Потом спрашиваю, не было ли у ребенка черепно-мозговых травм – мне при наркозе только с сердцем осложнений не хватало. Короче, стандартный набор. А затем уж впариваю насчет анестезиолога. На самом-то деле не только я, но и Лёка внутривенно кольнет и маску на девку нахлобучит, а уж сколько чего – сам не дурак, подсчитаю без проблем. Тем более автоматика на кресле вес пациентки высвечивает. Не отстегивать же анесту четвертушку гонорара, сами справимся, благо на крайняк мешок Амбу под рукой.
Дело в другом. Решил я Тенгиза в качестве анеста выставить, хоть толку от него, как от козла… Но договоренность насчет клубнички надо же соблюдать, а доця на такую роль стопроцентно подходит. Однако насчет наркоза надо самому думать. Стандартный внутривенный вариант сибазона с калипсолом не катит – коли клубничку собирать, в десять-пятнадцать минут наверняка не уложимся. Насчет ингаляционного анестетика дозы прикидываю, а сам в это время звоню благодетелю – по времени соображаю, что он сейчас на работе и свободен. Тенгиз сразу врубился – не дурак, надо отметить. Как прилетает, я маманю жестко за дверь, а его веду за ширму с объектом знакомить. Объект к тому времени мелкой дрожью дрожит от страха. Губки прикусаны, гусиная кожа по всему телу, грудки сжались, соски на всю катушку эрегировали. Был бы мочевой не пуст, опорожнила б наверняка. О стеснении всяком и думать забыла.
Тенгиз все-таки не удержался, грудки пощупал, соски особо. Надеюсь, сокровище уже не очень соображает, кто причем, тем более, мы уже в масках. Пока аппаратуру настраиваю, а Лёка с ингаляцией возится и, на всякий случай, с капельницей, Тенгиза на бритье усаживаю. Мне-то без интереса, а ему на новенького в кайф. Вижу, даже глаза у него от такого дела загорелись. Не столько бреет, как пальцами поглаживает. Даже перчатки стянул. Потом один палец во влагалище, другим с клитором поигрывает. Ребенок дергается, а Тенгиз авторитетно втолковывает, что ей расслабиться перед операцией надо. Лёка аж прихрюкнула от таких разъяснений.
Преднизолон уже введен, Лёка маску на девицу натягивает, туда фторотан с кислородом пускаю. Как удостоверился через минутку, что сокровище в отключке, Тенгизу киваю – вперед, мол. К победе коммунизма. Тот рад стараться, штаны спускает, не Лёки же стесняться, которая его естество уже отсасывала. Я кнопочками раскрытую промежность сокровища на нужную высоту пристраиваю перед его хозяйством выпрыгнувшим. Все-таки уж очень удобное креслице швейцарские умельцы смацали, многофункциональное! Пошло дело! Лёка губы было скривила недовольно, цыкнуть пришлось. Видно, застоялся наш восточный жеребец, быстро отработал. Ну, а я сам ведь тоже тонзуру не выстригал, тем более пациентки меня от увлекательнейшего занятия оторвали. Потому после Тенгиза подмывалкой девку обрабатываю, а вслед и сам по накатанной колее. С Лёкой, конечно. Туда-сюда в сокровище, а руками по медсестричке шарю, так куда смачнее, чем только с одной. Кстати, ребеночек-то вкусненький оказался – узенький, да рефлекторные реакции не отключились, специально дозу фторотана подобрал. Так что мокрела и сжималась нормально, разве что вместе со мной не кончила.
Отдыхиваюсь и прикидываю, хватит ли мне времени на аборт – я хоть и не десятиминутный наркоз доце засадил, как положено, но не бесконечный же. Как бы сердечко не зашалило, я же все-таки хер, а не анест, Тенгиз тем более. Приборы внимательно изучаю. Тут благодетель новое желание высказывает: он, видите ли, непосредственно в матку теперь ее трахнуть хочет. Быстро же он боеготовность восстановил. Но я-то должен всю эту процедуру обеспечить!
Быстро прикидываю, Лёке командую чуток фторотана в смесь добавить, сам нагибаюсь, матку подтягиваю, закрепляю, бужи вплоть до восьмого номера – хватит с него. Потом восьмерку вытягиваю, Тенгизу говорю, чтоб приступал, пока шейка не затянулась. Он-то приступил, причем смачно так задвигать стал, с чмоками. А я на кардиомониторе режимы переключаю – не переборщить бы с наркозом. Похоже, девица нам крепкая попалась, мешок Амбу не понадобится. Ну, и слава богу! Тем не менее, с нетерпением жду, когда же, наконец, благодетель наш сольную партию исполнит. А тот еще и девицу за груди мацает, и Лёку по моему примеру обжимает. Чтоб клубничка по высшему разряду прошла. Все-таки минут в пять-семь уложился, и то хорошо. Напоследок при артобстреле еще такой трубный глас издал, я испугался, как бы мамаша в прихожей не услышала.
На пульсоксиметр еще глянул – всё путем, можно приступать. Шейка расширена, так что быстренько насадку от вакуумэкстрактора в матку, включаю аппарат, еложу по стенкам. Шланг прозрачный, по нему кровянистые сгустки отделяющейся слизистой проскакивают. А среди них какие-то белые нитки. Как увидел, испугался, даже вздрогнул сначала, пока не сообразил, что это Тенгизова сперма. Солидно же он излился, и ведь по второму разу, и перерывчик от первого маленький. Потом, как с «нитками» успокоился и руку приспособил, к тому месту подвожу, где у нашей несушки плодное яйцо разглядел. Все правильно, вместо ровного гудения «хррр-чмок» раздается – и добро пожаловать, малыш, в наш мир. Правда, по частям.
Очухивание сокровища аккуратно отслеживал. И визуально, и по приборам – норма. На всякий пожарный уложил ее на пару часиков в темной комнатке, Лёку при ней – вдруг рвота начнется. А сам маманю зову, воспитательную работу с сокровищем усилить советую, рецепты вручаю, говорю, чтоб три дня в детский сад ребенка не пускала. Она так за это время перенервничала в прихожей, что меня поправляет – мол, не в детский сад, а в школу. Ладно, соглашаюсь, что в школу. Доцю на каталку и в их джип – он такой, что там и слон поместится. Как рассчитывались, спросил еще, не хочет ли на внучка полюбоваться. Вздрогнула даже, хоть насчет Тенгизовых «ниток», про которые язык чесался, не добавил.
Сам же Тенгиз напоследок мне руку жал, говорил, что такого удовольствия давно не получал. Надо ведь, как мало человеку надо. Но что интересно – в первый раз от него благодарность услышал. Может оттого, что до него дошло – очень рисковая клубничка была, вполне могла девица вслед за своим дитём отправиться.




Дата добавления: 2014-12-20; просмотров: 32 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав




lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.007 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав