Читайте также:
|
Отечественная филологическая и лингвистическая традиция складывалась во многом как результат усвоения европейской филологической традиции, ее терминологии и проблематики. Поэтому неудивительно, что история термина <<эпитет>> в отечественной филологии оказывается тесно связана с классическим разграничением <<необходимых>> и <<украшающих>> определений, получавшим в различных работах то или иное истолкование.
Прежде всего следует упомянуть труды А.А. Потебни и его последователей - Д.Н. Овсянико-Куликовского, А. А. Зеленецкого, исходивших из противопоставления <<поэтической>> и <<прозаической>> речи соответственно как речи образной и необразной: <<Символизм языка, по-видимому, может быть назван его поэтичностью; наоборот, забвение внутренней формы кажется нам прозаичностью слова. Если это сравнение верно, то вопрос об изменении внутренней формы слова окажется тождественным с вопросом об отношении языка к поэзии и прозе, то есть к литературной форме вообще… В слове мы различаем: внешнюю форму, то есть членораздельный звук, содержание, объективируемое посредством звука, и внутреннюю форму, или ближайшее этимологическое значение слова, тот способ, каким выражается содержание… Внутренняя форма каждого из этих слов иначе направляет мысль; почти то же выйдет, если скажем, что одно и то же новое восприятие, смотря по сочетаниям, в какие оно войдёт с накопившимся в душе запасом, вызовет то или иное представление в слове.>>
(Потебня А. А. Эстетика и поэтика. — М.: Искусство, 1976)
Благодаря работам Потебни и его последователей, как и работам А.Н. Веселовского, проблема эпитета была осмыслена как проблема историческая, требующая анализа не только с точки зрения абстрактной выразительности того или иного текста, но и с точки зрения того, как данное выразительное средство использовалось в различные эпохи и в различных культурах, какое место оно занимало в системе выразительных средств.
А.Н. Веселовский даже считал возможным рассматривать всю историю эпитета как историю поэтического стиля <<в сокращенном издании.>> Как писал Веселовский, - <<За иным эпитетом, к которому мы относимся безучастно, так мы к нему привыкли, лежит далекая историко-психологическая перспектива, накопление метафор, сравнений и отвлечений, целая история вкуса и стиля в его эволюции от идей полезного и желаемого до выделения понятия прекрасного.>>
В своей работе <<Из истории эпитета>> А.Н. Веселовский, однако, не столько выстраивает какую-либо конкретно-историческую последовательность развития эпитета как литературного явления, сколько дает широкое сопоставление эпитетов из произведений, относящихся к разным эпохам и странам. Такое сопоставление невозможно без использования той или иной классификации эпитетов, содержащей характеристики основных разновидностей этого явления; в основе своей классификация Веселовского - все то же классическое различение эпитетов <<необходимых>> и <<украшающих>>: <<Эпитет - одностороннее определение слова, либо подновляющее его нарицательное значение, либо усиливающее, подчеркивающее какое-нибудь характерное, выдающееся качество предмета. Первый род эпитетов можно бы назвать тавтологическими… Второй отдел составляют эпитеты пояснительные: в основе какой-нибудь один признак, либо 1) считающийся существенным в предмете, либо 2) характеризующий его по отношению к практической цели и идеальному совершенству>>
Далее А.Н. Веселовский кратко характеризует некоторые разновидности пояснительных эпитетов - <<эпитеты-метафоры>> и <<синкретические эпитеты>>, однако в дальнейшем разборе эти разновидности не противопоставлены.
Данная классификация, фактически воспроизводящая классическое различение эпитетов украшающих и необходимых, и становится в дальнейшем основой для характеристики эпитетов в текстах различных стран и эпох. При этом А.Н. Веселовский исходит из того, что сходные явления в разных культурах (например, постоянные эпитеты) могут объясняться аналогичными процессами в психологии творчества (и восприятия), а различия - постепенным прогрессом в той же самой психологии: <<Когда в былое время создавались эпитеты: ясен сокол и ясен месяц, их тождество исходило не из сознательного поэтического искания соответствия между чувственными впечатлениями, между человеком и природой, а из физиологической неразборчивости нашей, тем более первобытной психики. С тех пор мы научились наслаждаться раздельно и раздельно понимать окружающие нас явления, не смешиваем, так нам кажется, явлений звука и света, но идея целого, цепь таинственных соответствий, окружающих и определяющих наше <<я>>, полонит и запутывает нас более прежнего…>>
Таким образом, история эпитета у Веселовского - это история развития определенного литературного явления, отражающего развитие (очевидно, аналогичное для разных культур) факта психики, факта сознания (в данном случае - способности различать предмет и его свойства). В этой истории ученый выделяет три основных момента:
- возникновение эпитетов в <<пору древнейшего песенного развития, которую мы отличаем названием синкретического или лироэпического…>>, причем это были эпитеты, сначала <<подновляющие нарицательное значение существительного>>, а несколько позднее - указывающие типический, существенный признак;
- выделение из накопленного в начальную синкретическую эпоху множества эпитетов ограниченного числа постоянных эпитетов, ставших <<…признаком того типически-условного - и сословного миросозерцания и стиля…, который мы считаем, несколько односторонне, характерным для эпоса и народной поэзии>>
- <<…разложение этой типичности индивидуализмом>>, проходящее через <<забвение реального смысла эпитета с его следствиями>>, обобщение определения, позволяющее применять его к целому ряду предметов, а также накопление эпитетов <<однозначащих или близких по значению>>, переходящее затем в создание сложных эпитетов и описательных определений.
В основном Веселовский иллюстрирует свою концепцию примерами из произведений народного эпоса, однако в последних разделах своей работы он прибегает к примерам из современной ему французской, немецкой и русской поэзии, и таким образом вновь возвращается к вопросу о постоянстве психических процессов, отражающихся в литературном творчестве. На наличие такого постоянства, затемненного историческим процессом, но <<позволяющего преодолевать разницу во вкусах и привычках создателя древнего текста и его нынешнего читателя>>, указывают такие слова А.Н. Веселовского: <<…все отвечает какой-нибудь потребности жизни, какому-нибудь переходному оттенку мысли, ничто не живет насильно… Мы твердим о банальности, о формализме средневековой поэзии любви, но это наша оценка: что до нас дошло формулой, ничего не говорящей воображению, было когда-то светло и вызывало ряды страстных ассоциаций>>
Для литературоведов следующего поколения, таких как Б.В. Томашевский и В.М. Жирмунский, характерно стремление разграничить эпитет и определение, осознать специфичность эпитета как художественного приема, противопоставленного употребляющимся в текстах нехудожественных определениям. Так, Б.В. Томашевский различает логическое и поэтическое определение, и называет эпитетом лишь второе. С его точки зрения, логическое определение используется для того, чтобы <<выделить обозначаемое явление из группы ему подобных, чтобы указать на признаки, которыми оно отличается>>
Поэтическое же определение, или эпитет, лишь повторяет <<признак, заключающемся в самом определяемом слове, и имеет целью обращение внимания на данный признак или выражает эмоциональное отношение говорящего к предмету>> Тем самым определение не противопоставляет факт, обозначенный определяемым словом, множеству иных фактов, не обладающих соответствующим признаком, а лишь выделяет этот признак в виду их важности для данного словосочетания. При этом <<…когда мы говорим об индивидуальных явлениях - определения даются не в логическом, а в поэтическом порядке>>
В.М. Жирмунский отмечал, что в контексте художественного произведения <<логические определения>> (в терминологии Томашевского) часто <<… служат не логической классификации и номинации, а включаются в систему… описательных приемов в соответствии с принципом подбора поэтических определений, обусловленных общим художественным стилем…>> Тем не менее В.М. Жирмунский согласился с необходимостью сузить объем понятия <<эпитет>>, применяя его только для <<поэтического определения, не вносящего нового признака в определяемое понятие>>. В этом ограничении ученый видел возрождение <<старого и более точного>> употребления термина <<эпитет>>, понимаемого как <<эпитет украшающий>>. Как писал Жирмунский, - <<Если эпитет обозначает <<типический, идеальный признак определяемого понятия>>, то авторские определение - <<признак окказиональный, улавливающий один из частных аспектов явления>>>>.
Одним из путей, намеченных еще А.Н. Веселовским и В.М. Жирмунским, пошла А.П. Евгеньева, предложившая разграничивать эпитеты в соответствии с тем, какую функцию они выполняли в литературных текстах конкретных эпох.
С ее точки зрения, поэтические средства представляют собой нарочитое, отлившееся в систему использование той или иной языковой особенности или закономерности. Эти особенности могут относиться к различным сторонам языковой структуры (например, употребление уменьшительно-ласкательных суффиксов в качестве особого поэтического приема в причитаниях, лирических песнях; синтаксический параллелизм, инверсии, тавтология, синонимия и т.п.). <<Использование отдельных явлений языка в качестве поэтических средств, акцентирование тех или иных из них с целью поэтической, художественной выразительности различны в разные исторические эпохи. Грамматическое определение, выражающееся главным образом прилагательным, - одно из важнейших средств языка, при помощи которого характеризуется богатство и многообразие предметов внешнего мира и их признаков: средство, при помощи которого, с одной стороны, можно типизировать, обобщать, указывать идеальные общие признаки, а с другой - индивидуализировать, выделять тончайшие отличия, фиксировать временные признаки. И грамматическое определение с древнейшей поры было использовано как поэтическое средство, но поэтические функции определения изменялись в различные исторические эпохи, - не только потому, что они тесно связаны с поэтической системой той или иной эпохи, а также в результате исторического движения и развития грамматической категории в структуре языка>>.
Иной способ характеристики эпитетов принят в <<Словаре эпитетов>> К.С. Горбачевича. Его автор обращает внимание прежде всего на частотность употребления, степень узуальности эпитета. По этому признаку он выделяет три типа эпитетов: общеязыковые, народно-поэтические и редкие (индивидуально-авторские).
<<Общеязыковые эпитеты – это наиболее многочисленная группа слов. У некоторых существительных зафиксированы сотни характеризующих определений. Среди них прилагательные и со свободным значением, и со связанным. В числе общеязыковых эпитетов есть слова, употреблённые и в прямом, и в переносном значении, стилистически нейтральные и с яркой стилистической окрашенностью. Характерными признаками общеязыковых эпитетов служат относительная устойчивость связи между определяющим и определяемым, воспроизводимость подобных словосочетаний, неоднократность употребления их в литературном языке. Народно-поэтические эпитеты пришли в литературный язык из устного народного творчества. Их основная черта – постоянство и ограниченность сочетаний определяющего с определяемым. Многим народно-поэтическим эпитетам свойственно: а) употребление прилагательного в усечённой форме; б) перенос ударения; в) инверсия определяющего и определяемого. Третий тип – это редкие (индивидуально-авторские) эпитеты. В их основе лежат неожиданные, часто неповторимые смысловые ассоциации, поэтому они обычно невоспроизводимы, их употребление носит окказиональный характер. Однако при определённых условиях (авторитет писателя, яркость, свежесть образа и т.д.) эти эпитеты могут перейти в разряд общеязыковых. Таким образом, граница между общеязыковыми и индивидуально-авторскими эпитетами условна и подвижна>>.
Дата добавления: 2015-02-22; просмотров: 1658966 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |