Читайте также:
|
Основные направления в онтологии
В философии можно выделить три раздела - онтология (учение о бытии), гносеология (учение о познании) и аксиология (учение о ценностях).
Центральный вопрос онтологии - вопрос о бытии.
Категория бытия в философии является предельной. Это означает, что в этом понятии мы усматриваем такой предельно обобщающий смысл, который не может быть выведен из других понятий. Хотя бытие нельзя определить, его вполне можно описать, выделить сущностные черты и охарактеризовать. Одним из способов раскрыть понятие бытия - показать изменение его понимания в истории философии.
Наиболее близким понятием к бытию является существование. Во многих случаях эти понятия могут выступать как синонимы. При этом слово бытие не просто подразумевает существование, но и характер действительности, к которой относится существование. Благодаря этому мы можем говорить о материальном или идеальном бытии, подразумевая здесь уже содержательную сторону существования.
В зависимости от того, как философы понимали соотношение материального и идеального бытия, в онтологии возникли различные направления, между которыми велась полемика. Их можно свести к трем основным направлениям - объективный идеализм, субъективный идеализм и материализм.
Все бытие мы можем разделить на два вида:
1. Бытие, которые открывается нами опосредовано органами ощущений - материальное бытие.
2. Бытие, которое открывается нам непосредственно - идеальное бытие.
Поскольку восприятие материального бытия всегда опосредовано органами ощущений, то его неотъемлемым свойством является пространственность. Это так, потому что мы органами ощущений воспринимаем вещи в пространстве. Вещь непространственная не может отражаться в наших органах ощущений. Разумеется, в природе есть пространственные вещи, которые мы не можем постичь органами ощущений, например микроорганизмы, электромагнитные поля, элементарные частицы и.д. Однако мы можем воспринять их посредством приборов. Здесь мы видим ту ж опосредованность органами ощущений, над которой надстраивается еще и опосредованность исследовательскими приборами (датчиками, микроскопами, телескопами и и.д.). Поэтому подобные явления, открытые физикой, биологией, астрономией, мы также считаем материальными, так как они имеют свою пространственность и познаются посредством органов ощущений (хотя и с использованием приборов).
Помимо опосредованности органами ощущений и пространственности философы выделяли и иные характеристики материи.
Некоторые из этих характеристик не совсем ясны и требуют специального уточнения. Например, Владимир Соловьев выделяет в качестве основополагающей характеристики материи силу. Однако, поясняя это понятие, он раскрывает силу через понятие пространственности. Определяющей характеристикой материи Соловьев называет взаимоотталкивание сил, которое порождает протяженность материальной вещи.
В отличие от материи, идеальное бытие не опосредовано органами ощущений и постигается непосредственно, безотносительно к пространственности.
В качестве идеального бытия могут выступать все содержание психики человека - его мысли, чувства, переживания, а также независимые от психики человека законы математики, идеалы красоты, религиозные истины и т.д.
Хотя идеальное бытие не зависит от пространства, оно может иметь, а может не иметь временный характер.
Совершенно очевидно что все психические явления - эмоции, чувства, мышление - протекают во времени, а законы математики, истины религии - безотносительны к времени, всегда остаются теми же самыми независимо ни от момента времени, ни от психического состояния человека.
Таким образом, мы можем выделить идеальное бытие, которое зависит от сознания человека, его психического состояния, и имеет временностную характеристику - это субъективное идеальное бытие. В противоположность этому объективное идеальное бытие безотносительно к времени, не зависит от сознания человека.
В зависимости от того, что человек считает более очевидным, возникли разные направления в онтологии. Материализм основывается на доверии познанию посредством органов ощущений и утверждает первичность материального бытия, обосновывая на нем бытие идеальное.
Объективный идеализм исходит из доверия непосредственно открывающемуся объективному идеальному бытию, и уже на основе него обосновывает возможность как материального бытия, так и субъективно-идеального.
Субъективный идеализм исходит из доверия только лишь своей внутренней психической реальности, и на основе этого субъективного бытия либо пытается обосновать материальное и объективно-идеальное бытие, либо вовсе их отрицает.
Эти позиции не верифицируемы (верификация - проверка на истинность путем обращения к чувственным данным), иначе говоря, мы не можем провести эксперимент и доказать, кто прав - материалист или идеалист.
Позиции эти обосновываются в соответствии с философской интуицией, соответствующей личному жизненному опыту человека. А поскольку люди бывают разные, то и в качестве самоочевидных интуиций будут выступать разные суждения.
Материалист не доверяет непосредственно данному бытию. Для него более очевидно то, что опосредовано органами ощущений. Поэтому он будет искать материальное основание, для всего, что ему дано непосредственно, в качестве идеального бытия.
Идеалист же более доверяет тому, что ему непосредственно открыто и считает, что позиция материалиста ошибочна, поскольку нельзя непосредственно данное, то есть более очевидное, обосновывать через опосредовано данное, то есть менее очевидное.
Помимо личного жизненного опыта, философская позиция может иметь также и культурные предпосылки. Так, спецификой античной культуры являлось доверие как чувственному опыту, так и умственному. Античные философы исходили из безусловной реальности объективного бытия, которое отрывается для ума как идеальное бытие, а для органов ощущений - как материальное. Даже античные материалисты не были склонны отрицать объективное идеальное бытие и очень часто самой материи придавали характеристики идеального бытия. Так, например, Демокрит, утверждавший, что мир материален и состоит из атомов, вместе с тем, считал, что атомы имеют умопостигаемую природу и не постигаются чувствами. Но ведь это же наделение материи характеристикой идеального бытия!
Субъективному бытию, в отличие от современных европейцев, греки не были склонны доверять. Это видно даже в связи с изменением смысла основных терминов.
Возьмем современный термин “теория”. Сейчас этим словом мы обозначаем модель, систему законов, которую создает в своем уме человек для объяснение действительности. Само слово “теория” носит в современном языке субъективный оттенок, указывает на существование внутри человеческого ума. Однако в древнегреческом языке это слово означало созерцание. Философы этим словом называли умосозерцание - созерцание умом независимых от человека идеальных сущностей - объективного идеального бытия.
В связи с этим господствующим течением как для античной, так и для средневековой культуры оставался объективный идеализм.
Однако, переход от средневековой эпохи к эпохе Нового времени был связан с изменением культурных установок. Если раньше человек обосновывал свое бытие из бытия объективно-идеального, то теперь он пытается обосновать все исходя из самого себя - своего субъективного бытия. Это явилось прямым следствием поставить в центр картины мира не Бога, но человека.
В связи с этой новой установкой в Новое время, наряду с продолжающей развиваться традицией объективного идеализма, возникают материалистические и субъективно-идеалистические философские системы.
9/10 вопрос – учение о бытии в досократической философии
Историческое раскрытие понятия бытия.
Философия зародилась в древней Греции. Именно древнегреческим философам обязана вся европейская цивилизация открытием сферы идеального.
Философия в Греции зародилась сначала на периферии в VI веке до н.э.: на востоке - в Ионии и на западе - в греческих городах Италии и Сицилии. Восточная, ионийская философия связана с именами Фалеса Милетского - первого философа, Анаксимандра (ученика Фалеса) и Анаксимена (ученика Анаксимандра). Все они жили в городе Милет. К ионийцам можно отнести и их младшего современника из города Эфес - Гераклита Эфесского.
Западная италийская философия связана с именем Пифагора, а также Парменида и Зенона Элейского.
Ионийцы ставили вопрос, что есть первоначало, из чего произошел весь космос и все вещи? Фалес видел первоначало в воде, Анаксимандр - в беспредельном (апейрон), Анаксимен - в воздухе, а Гераклит - в огне. Но все они понимали это первоначало не как чисто материальную сущность, но как изначальную неразделенность сферы духовно-жизненной и сферы материальной. Фалес считал, что первозданная вода полна душ, которые в ней слиты воедино, Гераклит видел в огне как физическую силу, так и силу разума и т.д. В процессе рождения космоса из первоначала выделяются материя, жизненные силы, психическая сфера, души и т.д. Но между всем этим нет принципиальной разницы, так как все эти сферы бытия переходят друг в друга в едином становлении космоса. Отсюда можно видеть, что ионийцы еще не противопоставляли идеальное бытие материальному, говоря о едином становлении всего бытия из одного первоначала. Бытие с позиции ионийцев - это жизненно-вещественный становящийся континуум. Жизнь человека - всего лишь частный момент кругооборота бытия.
Впервые идеальная сфера (как нечто принципиально иное, чем сфера материальная) была открыта Пифагором. Пифагор считал, что в основе всех вещей лежат числа - идеальные сущности. Только благодаря тому, что всякая вещь подчинятся порядку чисел, она отличается от другой вещи, имеет свою определенную форму, свою соразмерность. Без чисел мы не смогли бы различать вещи.
Законы чисел эстетически наглядно выразимы. Числовая гармония находит свое полное выражение в музыкальной гармонии. Именно музыкальной гармонии подчинено движение звезд и планет. Все явления и процессы в нашей жизни - лишь отображение числовых закономерностей, а вся жизнь человека - слабое подобие идеальной сферы.
Когда пифагорейцы открыли, что в мире есть нечто, что не имеет выразимость в числе, это было для них столь ужасным потрясением, что они, будучи озабочены душевным здоровьем людей, скрыли от всех свое открытие. Это открытие связано со знаменитой теоремой Пифагора. Если мы возьмем равносторонний прямоугольный треугольник с длиной катета - единица, то длина гипотенузы не может быть выражена ни целым, ни дробным числом. Все мироздание, которое было подчинено числовой гармонии, рушилось в глазах пифагорейцев всего лишь из-за какой-то теоремы! Именно поэтому “тайну гипотенузы” знали в античности лишь посвященные.
Противопоставление идеальной и материальной сферы пифагорейцы проводили также и в учении о человеке. Они считали, что человек - существо идеальное, которое попадает в плен материи, воплощаясь в физическом теле. Материальное тело - темница человека, а заключение в ней - колесо перерождений. Философия пифагорейцев ставила задачу освободить человека из плена материи путем обращения к идеальному бытию, лежащему в основе мироздания - к бытию чисел.
Таким образом истинным бытием для пифагорейцев являлся идеальное бытие - мир чисел. Душа человека, обладающая умом, принадлежит именно этой идеальной сфере. Однако человек народится в плену материального бытия, которое является лишь слабым отражением идеальной сферы.
Следующий шаг в понимании идеального бытия сделал Парменид, впервые задумавшись над тем, что то, как мир воспринимается чувствами может противоречить тому, как он познается умом.
В связи с этим Парменид разграничил мир “по истине” - как он действительно существует и удостоверяется нашим разумом, и мир “по мнению” - как он кажется в соответствии с восприятием органов ощущений. Это - два параллельных взгляда на мир, оба они имеют право на существование, но мы не можем приписывать характер достоверности мира по истине миру по мнению.
Задумавшись о бытии, Парменид попробовал представить себе небытие, но не смог. Ведь если мы представим себе небытие, то это уже будет какое-то бытие: полно отсутствие всякого бытия представить невозможно! Из этого Парменид сделал вывод, что небытия не существует. Но если небытия нет, тогда и бытию некуда изменяться. Ведь изменение предполагает, что сначала чего-то не было. Следовательно, все изменения только кажутся нам. В действительности, бытие низменно, не содержит в себе никаких различий, и представляет чистое единство, которое можно назвать словом Бог. Органам ощущений бытие представляется как становящееся во времени многообразие. Парменид не отрицал факт чувственно воспринимаемого бытия, он лишь говорил, что это бытие нельзя наделять характеристикой достоверности: по истине существует только неизменное единство всего, и это Бог.
Ученик Парменида - Зенон Элейский (не путать с Зеноном из Кития, основателя стоицизма!) попытался доказать не очень понятливым соотечественникам, что чувственно воспринимаемое бытие противоречиво, из чего следовало, что характер истинности может принадлежать бытию идеальному, как его воспринимал Парменид. Для этого он придумал свои знаменитые апории. Примером может служить апория об бегуне и черепахе. Зенон доказывал, что с позиции требований разума даже самый быстрый бегун не может догнать медлительную черепаху. Ведь за то время, пока бегун добегает до черепахи, это животное успевает проползти какое-то расстояние. Бегуну необходимо потратить время чтобы преодолеть и это расстояние, но ведь черепаха не стоит на месте, и проползает еще маленько. Бегуну снова предстоит проделать путь до черепахи, за время которого черепаха снова успеет отползти. Таким образом расстояние между бегуном и черепахой будет все время уменьшаться до бесконечности, но бегуну никогда не достичь черепахи.
Этим примером Зенон вовсе не утверждал, что в действительности бегун не догонит черепаху. Зенон был неглупым и понимал, что черепахе с человеком не конкурировать. Он лишь утверждал, что чувственно постигаемый мир логически противоречив, и потому достоверность может быть приписана только миру умопостигаемому, о бытии которого говорил Парменид как об Едином.
12 вопрос – эйдос и материя по Платону
Следующий шаг в понимании бытия сделал знаменитый ученик Сократа - Платон.
Платон признает реальным как чувственное бытие, так и умопостигаемое. Чувствам дана телесная вещь, а уму - эйдос (идея) вещи, который составляет сущность вещи и существует независимо от сознания человека. (Пояснение: любая сущность умопостигаемая, т.к. чувствам даны лишь телесные качества - это очевидно для всех философов)
Эйдос - синоним идеи. Обычно мы говорим эйдос, когда имеем в виду идею саму по себе. Говорим идея, когда имеем в виду эйдос явленный для ума. Но вообще-то, эти слова смешиваются у Платона.
Эйдосы вечны, неизменны, умопостигаемы, нечувственны, составляют собственную иерархию, которая завершается высшей идеей - идеей Блага. Существуют ли эйдосы отдельных вещей по Платону - вопрос неясный, однако основатель неоплатонизма Плотин однозначно утверждал, что эйдосов столько, сколько наших мыслительных представлений о вещах, что означает, что должен реально существовать как эйдос отдельный вещи, так и общий для разных вещей эйдос.
Однако многие исследователи склонны считать, что Платон имел в виду только общие эйдосы вещей, не имея в виду эйдосы конкретных вещей.
Мир эйдосов иерархически организован, частные идеи объединяются в общих и восходят к первой идее - Благу, которая, как солнце освещающее все вещи, позволяет видеть все остальные идеи. У Платона возникает мифология мира идей, где пребывала душа до смерти и куда попадает после смерти. Платон признает переселение душ, и считает, что избежать нежелательного воплощения в чувственном мире может позволить путь философа, уже при жизни имеющегося отрешаться от чувственного и обращенного к созерцанию эйдосов. Познание истолковывается как анамнениз - припоминание идей, которые душа созерцала до своего рождения.
Вещь возникает, когда эйдос воплощается в материи. Сама по себе материя бесформенна и лишена какого-либо смысла. Мы не можем ее представить, так как любое наше представление есть уже какая-то оформленность. Поэтому материя представляет нечто иное по отношению к любому сущему, поэтому ее Платон называет меон (не-сущее, т.е. не небытие, а нечто иное, нежели сущее). Меон неизменчив, т.к. бесформенен, эйдос неизменен, т.к. вечен, а вот вещь изменяема, т.к. представляет собой соединение меона и идеи. Поэтому реальность вещей стоит ниже, нежели реальность идей.
А.Ф.Лосев интерпретирует меон как "условие инобытия". Парменид показал, что небытие помыслить невозможно, след., бытию некуда изменяться, след., бытие неизменно, след. всякая множественность и изменчивость бытия иллюзорны.
Платон преодолел этот парадокс тем, что признал вместо небытия возможность инобытия. Это означает, что для объяснения множественности мира не обязательно признавать небытие, достаточно признать возможность инобытия (меон, бесформенная материя) в котором будет возможно становление и изменение бытия.
Таким образом, бытие, по Платону, - это мир вечных эйдосов, способных воплощаться в инобытии, т.е. в материи, порождая тем самым все телесные вещи.
13 вопрос – характеристика эмпиризма как философского направления
Европейская философская традиция Нового времени разделилась на два течения, в соответствии с внутренними интуитивными установками:
1 эмпиризм
2 рационализм
Эмпиризм наоборот выводит умственные формы из полученных органами ощущений впечатлений, которые постепенно накапливаются, вспоминаются и помогают идентифицировать вещь, когда она снова будет воспринята. Эмпирики считают, что сознание человека изначально подобно чистой доске, на которой в процессе жизни накапливаются записи о пережитых впечатлениях, потом они обобщаются и выливаются в умственные формы – идеи.
Выбор одной из этих позиций не случаен, а обусловлен внутренней установкой на доверие либо внешним ощущениям, либо разуму. Врачи, например, доверяют только внешним ощущениям и не стремятся к умственным построениям, а математики наоборот.
Эмпиризм – направление гносеологии, утверждающее, что критерий истины содержится в эмпирическом познании, которое первично по отношению к рациональному. Рациональное познание лишь обобщает эмпирический опыт, но не может получать знание помимо него.
Эмпирики обращали внимание на тот факт, что без обращения к опыту человек вообще не может мыслить. Первоначально, младенец не обладает никаким врожденным знанием, и лишь постепенно, обучаясь на опыте, становится разумной личностью. Все идеи человеческого разума возникают в результате обобщения опыта. Если человека с рождения изолировать от мира, то он никогда не станет разумным. На этом основании эмпирики утверждали, что позиция рационалистов ошибочна.
Рационалисты отвергали подобные обвинения, заявляя, что речь идет не о том, что младенец может обладать каким-то врожденным знанием, но о том, что человек, по мере своего развития получает новое рациональное знание независимо от характера эмпирического опыта. Так, например, человеку не надо на опыте проводить эксперимент, чтобы доказать таблицу умножения или основные геометрические истины. Признавая, что человек обучаясь, становится разумной личностью в обращении к чувственному опыту, рационалисты вместе с тем утверждают, что сам опыт возможен лишь потому, что в разуме содержаться принципы систематизации этого опыта. Такими принципами могут быть идеи, понятия, законы мышления, формы восприятия. Они заложены в человеке до всякого опыта, и человек может их осознавать по мере своего постепенного развития.
Можно привести пример.
Эмпирик, глядя на стол, скажет: Я виду стол, но у меня нет никакой врожденной идеи стола. Благодаря тому, что я видел другие столы раньше, я выделил в них нечто общее в качестве идеи стола. Следовательно, чувственное познание является условием рационального.
13вопрос – характеристика рационализма как философского направления
Рационализм являлся господствующим течением в континентальной Европе (Франция, Германия), а эмпиризм – на островах (Англия, а впоследствии Америка, Канада, Австралия).
Эти установки прослеживаются не только в философии, но и в науке (континентальная более склонна к фундаментальным обоснованиям, а островная – к практическим) и в системе права (романо-германская нормативная система, когда ситуация соотносится с законом или нормой, а англо-саксонская прецедентная система, где ситуация решается ссылкой на прецедент – такую же, только уже решенную, ситуацию). Между континентальной и островной философскими традициями имела место мощная дискуссия по проблемам познания, которая породила богатую философскую традицию.
Рационализм придерживался мысли о первичности познания умом. Человек воспринимает внешний мир органами ощущений, но их данные сами по себе хаотичны и неупорядочены. Ум приводит их в определенный порядок с помощью содержащихся внутри него идей – готовых умственных форм. Т.е., воспринимая хаотичные впечатления от какой-нибудь вещи, мы еще не можем сказать, что именно мы видим: стол, яблоко или другого человека. Содержащиеся в уме идеи упорядочивают хаотичные впечатления (например, видимые глазом) и собирают их в единый образ, который мы потом идентифицируем как стол, яблоко или человека.
Рационализм – направление гносеологии, утверждающее, что критерий истины содержится в рациональном познании, которое первично по отношению к эмпирическому и служит его условием.
Рационалисты отвергали подобные обвинения, заявляя, что речь идет не о том, что младенец может обладать каким-то врожденным знанием, но о том, что человек, по мере своего развития получает новое рациональное знание независимо от характера эмпирического опыта. Так, например, человеку не надо на опыте проводить эксперимент, чтобы доказать таблицу умножения или основные геометрические истины. Признавая, что человек обучаясь, становится разумной личностью в обращении к чувственному опыту, рационалисты вместе с тем утверждают, что сам опыт возможен лишь потому, что в разуме содержаться принципы систематизации этого опыта. Такими принципами могут быть идеи, понятия, законы мышления, формы восприятия. Они заложены в человеке до всякого опыта, и человек может их осознавать по мере своего постепенного развития.
Можно привести пример.
Рационалист возразит: Чтобы увидеть стол нужно объединить хаос чувственных ощущений в одно целое. Это не возможно, если нет объединяющей идеи. Например, кошка, смотрящая на монитор, не может разглядеть изображенного там предмета, так как не соотносит разные цветовые пятна с какой-либо идеей. Чтобы что-то разглядеть, необходимо разграничить хаос чувств и объединить отдельные несвязанные между собой впечатления в единое целое. А это уже работа ума. Ум содержит принципы, благодаря которым вообще становится возможно воспринимать какой-либо предмет. Следовательно, рациональное познание является условием чувственного.
15 вопрос – развитие эмпиризма в английской философии на примере Локка,Ю Беркли и Юма.
Дж. Беркли(1685-1753) и Д. Юм (1711-1776)
Философия Беркли это логическое развитие эмпирической философии. Наиболее развитую форму эмпиризм в Англии приобрел у Локка, который выражал позицию английского здравого смысла: все из опыта, на основе которого формируются идеи, мир и Бог - реален. Восприятие чувственных вещей имеет объективную сторону (первичные качества) и субъективную - вторичные качества. Беркли не побоялся вывести все следствия, которые предполагает эмпирическая позиция вступив тем самым в противоречие с тем здравым смыслом, которого держался Локк. Развивая эмпирическую позицию, Беркли отказался от физической субстанции, от материи, Юм пошел дальше него, продолжая позицию эмпиризма он отказался даже от психологической субстанции, заменил понятие причинности на ассоциативность и пришел к полному скептицизму. Так позиция эмпиризма через Беркли в Юме нашла собственное самоотрицание.
Если Локк признавал абстрактные объекты, получаемые из опыта, то Беркли считал, что мы не можем образовать представления, которые содержали бы только общие качества (например, цвета вообще, треугольника вообще, мы всегда представляем какой-либо конкретный цвет или треугольник). Представление о материи, что лежит в основе чувств - ложно.
Позиция Беркли.
Локк считал, что качества предмета делятся на первичные и вторичные. Вторичные - субъективны (цвет, запах, вкус) т.к. зависят от нашей способности воспринимать. Первичные жен принадлежат самому предмету (объем, масса, плотность, величина, расстояние, движение и т.д.). Беркли доказывает, что невозможной найти критерия, по которому можно было бы разделить первичные и вторичные качества. Первичные качества всегда даны во вторичных, и никогда не существуют без них.
Представление отличается от фантазии 1)по силе ощущения и 2) по упорядоченности в соответствии с закономерностью, 3) различие между воспринятым и не воспринятым событием состоит в том, что первое, а не последнее можно вспомнить. Объяснить природу - значить указать на закономерности между ощущениями. Сущность души человека есть воля - способность вызывать представления и изменять их. Ощущения, образующие весь чувственный мир всех людей определены Волей Бога. Богу не нужна материя, чтобы окольным путем через нее действовать на нас, он непосредственно порождает воспринимаемые нами ощущения.
Вещи существуют, только будучи воспринимаемыми. Существует ли дерево, когда его никто не видит? - Да существует, т.к. оно всегда находится в восприятии Бога.
Беркли не отрицает действительности чувственных вещей, то есть тех, которые непосредственно воспринимаются чувствами, однако мы не видим причин цветов или не слышим причин звуков: посредством зрения мы воспринимаем только свет, цвет и фигуру, посредством слуха - только звуки и т. д. Следовательно, кроме чувственных качеств, не существует ничего чувственного и чувственные вещи являются ни чем иным, как чувственными качествами или комбинацией чувственных качеств.
Реальность чувственных вещей состоит в том, что они воспринимаются. Например: когда у вас одна рука горячая, а другая - холодная, опустите обе в теплую воду, и одна из них почувствует холод, а другая - тепло; но вода одновременно не может быть теплиц и холодной.
Сам мозг, будучи чувственной вещью, существует только в уме.
Беркли доказывает, что мы не воспринимаем материальных вещей, а только цвета, звуки и т. д. и что они являются "психическими", или "существующими в уме". Мы воспринимаем качества, а не "вещи" или "материальные субстанции" и что нет основания полагать, будто различные качества присущи субстанции.
Давид Юм развил эмпирическую философию Локка и Беркли до ее логического конца т.е. до скептицизма. Тупик, куда завел эмпиризм Юма, побудил Канта открыть трансцендентальную сферу - сферу чистого разума.
Различия между "впечатлениями" и "идеями" (идея - у Юма сближается с понятием "представление"): впечатления обладают большей силой и интенсивностью; идеи - слабые образы этих впечатлений, наблюдаемые при мышлении и рассуждении. Идеи, по крайней мере если они простые, подобны впечатлениям, но слабее их: каждой простой идее отвечает сходное с ней простое впечатление, а каждому простому впечатлению - соответствующая идея.
Сложным идеям нет необходимости иметь сходство с впечатлениями. Мы можем вообразить крылатую лошадь, никогда не видев ее, но составные части этой сложной идеи все происходят из впечатлений. Доказательство, что сначала появляются впечатления, получено из опыта: например, человек от рождения слепой, не имеет впечатлений цвета. Среди идей те, которые сохраняют значительную степень живости первоначальных впечатлений, относятся к памяти, другие - к воображению.
Юм согласен с Беркли, что "все общие идеи не что иное, как единичные, соединенные с некоторым именем, которое придаст им более широкое значение и заставляет их вызывать при случае в памяти другие индивидуальные идеи, сходные с ними". Ум не может образовать какого-либо представления количества или качества, не образуя точного представления степеней того и другого (например, нельзя представить треугольник вообще, не представив конкретного треугольника). Отвлеченные идеи сами по себе единичны, хотя они могут стать и общими при их представлении.
Он говорит, что не существует впечатления самого себя и поэтому нет идеи о самом себе. "Что касается меня, то когда я самым интимным образом вникаю в то, что называю своим Я, я всегда наталкиваюсь на ту или иную единичную перцепцию - тепла или холода, света или тени, любви или ненависти, страдания или удовольствия. Я никогда не могу поймать свое Я отдельно от перцепции и никак не могу подметить ничего, кроме какой-нибудь перцепции". Я - не что иное, как связка или совокупность различных перцепций, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении, в постоянном движении.
Прежде всего мое Я, если такая вещь существует, никогда не воспринимается, и поэтому мы не можем иметь никакой идеи о нем. Все психологическое знание можно сформулировать, не вводя "своего Я". "Мое Я" - совокупность восприятий, а не новая "вещь".
Из этого не следует, что простого Я не существует, из этого только следует, что мы не можем знать, существует ли оно или нет, и что наше Я, кроме как в виде совокупности восприятии, не может войти в какую-либо часть нашего знания. Это заключение избавило от "субстанции" и уничтожило все знание о "душе". Категория субъекта и объекта не является основной категорией гносеологии.
Три отношения, которые зависят не только от идей, - это тождество, пространственно-временные отношения и причинность. В двух первых разум не выходит за пределы того, что непосредственно предстает чувствам. (Пространственно-временные связи, считает Юм, могут быть восприняты и могут образовать части впечатлений.) Одна причинность дает нам возможность вывести какую-то вещь или явление из какой-то другой вещи или явления:
Нет такого явления, как впечатление причинного отношения. Мы можем воспринять в процессе простого наблюдения А и В, что А расположено над В или находится вправо от В, но не то, что А является причиной В. В прошлом отношение причинности более или менее уподоблялось отношению основания и следствия в логике, но Юм правильно считает это ошибочным.
Юм начинает с того, что сила, при помощи которой один объект порождает другой, не раскрывается из идей двух объектов и что поэтому мы можем узнать причину и действие только из опыта, а которые ведут нас к вере, что А является причиной В, не открывает ничего нового в объектах, но в мыслях приводит к ассоциации идеи, таким образом, "необходимость есть нечто, существующее в уме, а не в объектах".
Мы не имеем никакого основания для предположения, что из факта частого следования В за А какая-либо связь, помимо последовательности, допускается. Фактически причинность можно определить посредством последовательности, и она не является независимым понятием.
часто повторяющиеся совпадения А и В не дают никакого основания ожидать, что они будут совпадать в будущем, но являются просто причиной этого ожидания. Другими словами, опыт часто повторяющегося совпадения часто совпадает с привычкой ассоциации. Закон привычки объясняет наличие моего ожидания, но не оправдывает его. Но закон привычки сам является причинным законом.
1) когда мы говорим "А является причиной В", все, что мы имеем право сказать, - это то, что в прошлом опыте А и В часто появлялись вместе или в быстрой последовательности и не наблюдалось ни одного примера, когда В не следовало бы за А или не сопровождало бы его;
2) однако, как бы много примеров совпадения? мы ни наблюдали, это не дает основания ожидать, что они будут совпадать и в будущем, хотя оно является причиной этого ожидания, то есть часто наблюдалось, что оно совпадало с таким ожиданием.
Эти две части доктрины можно изложить короче:
1) в причинности нет неопределяемого отношения, за исключением совпадения или последовательности;
2) индукция через перечисление не является действенной формой доказательства. Эмпиристы в общем принимали первый из этих тезисов и отвергали второй.
Суждение "А является причиной В", никогда нельзя принять, и нашу склонность принять его можно объяснить законами привычки и ассоциации.
Между объектами нет доступной нашему наблюдению необходимой связи, и только при помощи действующей на воображение привычки, а не иного какого принципа можем мы вывести из существования одного объекта заключение о существовании другого.
Что все наши заключения относительно причин и действий основаны исключительно на привычке и что вера является актом скорее чувствующей, чем мыслящей части нашей природы.
Скептицизм Юма целиком покоится на его отрицании принципа индукции. Принцип индукции, примененный к причинности, говорит, что, если В очень часто находили сопутствующим А или следующим за ним и ни одного примера не известно, когда В не сопутствовало или не следовало бы за ним, тогда вероятно, что в следующий раз, когда будут наблюдать А, ему будет сопутствовать или за ним будет следовать В. сам по себе принцип не может быть выведенным из наблюдаемых единообразии, так как каждый такой вывод требует оправдания. Поэтому он должен быть независимым принципом, не основанным на опыте, или выводом из него.
16вопрос – рационализм Декарта
Декарт
Родоначальником европейского рационализма, да и вообще всей новоевропейской философской традиции является Рене Декарт (1596-1650).
Позицию Декарта в нескольких словах можно охарактеризовать так: Декарт, рационалист, признавал, что познание основывается на врожденных идеях (вернее, идеях вырабатываемых разумом независимо от опыта), признавал две субстанции, материальную и идеальную, материальная субстанция подчиняется механическим законам, которые ясны для разума, душа как идеальная субстанция не может порождать нового движения, она лишь перенаправляет уже имеющиеся в физическом теле движения в нужном направлении, благодаря чему человек получает способность управлять душой.
Если средневековый человек исходя из откровения Бога стремится обосновать сознание человека, то Декарт, наоборот, исходя из сознания человека стремится обосновать Бога и мир в целом. Т.е. в Новое время понимание достоверного и требующего обоснования изменилось на противоположное. Именно это изменение породило декартово сомнение, как методологический принцип очищения сознания от всего недостоверного, что позволяет выделить первые абсолютно достоверны самоочевидные идеи разума, на которых можно выстроить всю остальную систему познания.
Для того чтобы найти твердый базис для своей философии, Декарт подвергает сомнению все, в чем вообще можно усомниться. Он начинает со скептицизма в отношении чувств: “Могу я сомневаться, - спрашивает он, - в том, что я в халате сижу здесь у камина? Может быть это - сновидение или галлюцинация; может быть, существует злой демон, столь же коварный и лживый, сколь и могущественный, который употребил все свое искусство, чтобы ввести меня в заблуждение. Если бы существовал такой демон, тогда, возможно, все вещи, которые я вижу, - это только иллюзии, которые он расставляет как ловушки моему легковерию. Однако остается что-то, в чем я не могу сомневаться: ни один демон, как бы он ни был коварен, не смог бы обмануть меня, если бы я не существовал. У меня может не быть тела: оно может быть иллюзией. Но с мыслью дело обстоит иначе. В то время как я готов мыслить, что все ложно, необходимо чтобы я, который это мыслит, был чем-нибудь; заметив, что истина: “я мыслю, следовательно, я существую” столь прочна и столь достоверна, что самые причудливые предположения скептиков неспособны ее поколебать, я рассудил, что могу без опасения принять ее за первый искомый мною принцип философии”.
Существование “Я” Декарт обосновывает на интуиции собственного существования: “сомневаюсь, значит - мыслю, значит - существую”.
Познание внешних вещей должно осуществляться умом, а не чувствами. Познание посредством чувств беспорядочно и обще нам с животными. Например, воспринимая воск, я воспринимаю лишь беспорядочные меняющиеся качества, а не саму вещь. Я вижу воск не больше, чем я вижу людей на улице, когда я вижу шляпы и пальто.
Доказательство Бога:
Поскольку я сомневаюсь, я несовершенное существо. Но во мне есть идея совершенного существа, до которой я не мог бы сам додуматься, поскольку я несовершенное существо. Следовательно, эта идея вложена в меня самим совершенным существом, которое есть Бог.
Доказательство реальности мира:
Так как Бог добр, он не будет действовать подобно коварному демону, которого Декарт выдумал для иллюстрации своего методического сомнения. Бог дал человеку такую сильную склонность верить в существование тел, что Он стал бы обманщиком, если бы ничего не существовало; следовательно, тела существуют. Кроме того, Он вероятно, дал человеку способность исправлять ошибки. Декарт использует эту способность, когда исходит из принципа, что все, что ясно и отчетливо - истинно.
Исходя из этого Декарт представляет мир подчиненный простым механическим законам, ясным для разума. Здесь скрывается основной подвох в системе Декарта: утверждая, что мир должен соответствовать простым и ясным законам разума, в действительности Декарт упрощает мир до простых механистических законов, не оставляя места свободе воли.
Декарт считал, что тело, как биологический организм подчиняется таким же ясным механистическим законам, как и весь мир. Ведь тело - это часть мира. Однако как это согласовать, с нашей внутренней интуицией тела, напрямую подчиненного человеку и управляемого его свободной волей? Признать что механистические законы не действуют в тел ля Декарта означало признать, что мир не подчиняется простым и ясным законам, постижимым нашим разумом. А это уже разрушает всю его философию, основанную на достоверности познания разумом. Это противоречие Декарт пытается сгладить концепцией параллелизма психических и физических процессов. Усилие воли человека не может создать нового телесного движения, но оно может перераспределить уже имеющиеся движения в теле, направив их в русло, соответствующее процессам в душе. Декарт говорит о некоей шишковидной железе, через которую сигналы души передаются телу, перенаправляя его движение. При этом в теле действует закон сохранения движения.
Такая попытка сгладить противоречие не разрешает его, так как порождает еще больше новых вопросов, ставящих человека в тупик. Декарту не удалось привести свою рационалистическую позицию в соответствие с осознанием себя как существа свободного.
Другим выдающимся представителем новоевропейской философии является Бенедикт Спиноза (1632-1677), продолжатель традиции рационализма. Если Декарт безуспешно пытается согласовать свободу воли с рационалистической позицией, то Спиноза поступает проще - вовсе отрицает свободу воли.
17 вопрос – развитие рационализма в философии Спинозы и Лейбница
Г. Лейбниц (1646-1716)
Для Декарта протяженность является сущностью материи; для Спинозы и протяженность и мышление являются атрибутами Бога. Лейбниц же считал, что протяженность не может быть атрибутом одной субстанции, но может принадлежать только совокупности субстанций; каждая единичная субстанция должна быть непротяженной. Поэтому он верил в бесконечное число субстанций, которые называл "монадами". Каждая монада является душой. Лейбниц пришел к отрицанию реальности материи и к замене ее бесконечными собраниями душ.
Монады, как он говорит, "не имеют окон". Каждая монада отражает Вселенную не потому, что Вселенная воздействует на нее, но потому, что Бог дал ей такую природу, которая самопроизвольно порождает этот результат. Между изменениями в одной монаде и изменениями в другой существует "предустановленная гармония", что и производит видимость взаимодействия. Очевидно, это является распространением теории двух часов, которые отбивают одно и то же время в один и тот же момент, потому что работают синхронно. У Лейбница бесконечное число часов, и всем им установлено Богом отбивать одно и то же время и в один и тот же момент не потому, что они влияют друг на друга, но потому, что каждые из них являются совершенно точным механизмом.
Например, Бенедикт Спиноза, который придумал учение о всеобщей необходимости, вообще отказался от свободы воли. Он считал, что мир целиком есть одна единая субстанция – Бог. Она имеет свойства протяжения и мышления. Все, что происходит внутри этой субстанции, происходит по установленной разумом Бога необходимости, поэтому все разумно, законно и так и должно быть.
Лейбниц тоже отказался от свободы воли, но прямо это не озвучил. В его философской системе позиция рационализма доведена до своего логического конца. Главным понятием системы Лейбница является понятие предустановленной гармонии. И человек и все, что его окружает являются едиными и неделимыми монадами. Монада – замкнутая в себе сущность, не имеющая возможности для проникновения внутрь нее. Посмотреть и оценить то, что происходит внутри монады невозможно. Как же тогда люди видят один и тот же мир и вещи в мире? Монады между собой не общаются, но движутся и взаимодействуют по закону предустановленной гармонии. А по этому закону люди и видят мир и вещи одними и теми же. То есть мир, по Лейбницу, подобен огромному часовому механизму, где монады не общаются, а действуют друг на друга по необходимости и без всякой свободы воли.
Таким образом, рационализм зашел в тупик, так как внутри него невозможно обосновать наличие свободы воли.
С эмпиризмом случилось то же самое.
18 вопрос – значение трансцендентализма И. Канта для истории философии
Трансцендентализм И.Канта
Если строго придерживаться концепции отражения, то ни на основании ощущений, ни на основании разума невозможно доказать правильность отражения, а значит реальность мира и существование свободы воли также недоказуемы. Из тупика, в которые зашла европейская гносеология XVIII века было предложено два выхода.
1 И.Кант предложил изучать не то, как происходит познание, а каковы условия познания, т.е. изучить, как устроен субъект познания, отвлекаясь от объекта (трансцендентализм).
2 Изучать непосредственное схватывание объекта субъектом (интуитивизм).
1 В философии Канта нашло отражение его отношение к жизни – он хотел получить в жизни определенность. Жизнь слишком сложна и непонятна, это очень доставало Канта, и он пытался внести в нее по мере сил побольше стабильности и определенности. Свою жизнь он расписал с величайшей точностью буквально по минутам; его соседи сверяли часы по его выходам на прогулку. Этим Кант сумел мобилизовать огромную работоспособность, что видно из написанных им произведений. Это очень большие работы, в которых нет, однако, ничего лишнего; они характеризуются большой плотностью мысли и полным отсутствием лирических отступлений, повторений и т.п., которые характерны для других философов. Главным его произведением является “Критика чистого разума”.
Кант понял, что ничего нельзя обосновать, исходя из данных органов ощущений. Вещь познается нами только по ее проявлениям (феноменам), а вещь сама по себе (ноумен) непознаваема. Феномены, однако, определенным образом организованы, поэтому мы можем отличить одну вещь от другой. Организует феномены сознание, вернее принципы сознания упорядочивают образы, получаемые органами ощущений. Вещи – это сфера эмпирического, того, что дано в опыте. То, что упорядочивает эмпирическую сферу (хаотическое восприятие), заложено в душе изначально и есть сфера априорного – доопытного. Существующие в душе (разуме) априорные принципы, которые организуют познание – это сфера трансцендентального знания. Трансцендентальное знание – это знание, которое заложено в разуме до всякого опыта, поэтому относится к сфере априорного. Мы познаем мир именно с помощью трансцендентального знания, которое организует воспринимаемые органами ощущений образы в определенные вещи и связи между этими вещами. По Канту существует три уровня познания:
1 созерцание (это все, что мы воспринимаем органами ощущений);
2 рассудок (это все умственные суждения о чувственной сфере - правила познания чувственной сферы);
3 разум (это суждение о предметах ума – идеях). В эту сферу входят такие идеи как добро, бесконечность, Бог, нравственность.
Канта интересует не сам процесс восприятия (как философов до него), а то, что организует этот процесс, что лежит в его основе. Таких понятий как “пространство” и “время” нет в чувственном опыте, тем более нет в нем “бесконечности”. Это все принципы, формы восприятия (которые содержатся в разуме и позволяют упорядочить сферу опыта), а не реальные характеристики физического мира. На уровне созерцания нет еще никаких априорных форм; на уровне рассудка они уже появляются в форме самых общих понятий – категорий. Это, например, единство и множество, количество и качество – всего Кант выделяет их двенадцать. На их основании он выделяет законы трансцендентальной логики. На уровне разума существуют априорные идеи: Бог, благо и т.д. На этих идеях Кант обосновывает возможность нравственных законов. Т.е. по Канту в человеке априорно содержатся внутренние нравственные принципы, с которыми человек сообразуется. Это есть нравственный категорический императив. Главное известное человечеству с древних времен правило гласит: “Не делай другому то, чего не хочешь себе”. Кант предложил: “Поступай так, чтобы твой поступок мог быть законом для всех”. Таким образом он с помощью гносеологии обосновывает этику.
Как именно организовано наше познание и восприятие мира? Это тот вопрос, который поставил Кант (чем и вывел гносеологию из тупика). Ответ содержится в самом разуме, в его априорных принципах. Заслуга Канта в том, что он открыл сферу трансцендентального, показал направление, в котором может продвигаться рационалистическая мысль, что породило богатую философскую традицию, состоящую из последователей и полемистов. Однако вопрос о реальности мира так и остался, даже Кант его не решил.
2 Интуитивизм.
В этом направлении вопрос ставится так: как происходит познание самого по себе мира, а не его восприятия? Отсюда видно, что придерживающиеся этого направления философы исходят не из любимой европейцами концепции отражения, а из более древней точки зрения – что познаваемое существует и познается само по себе как таковое. Это, вообще-то, позиция и обыденного человека, которую он утрачивает по мере накопления опыта культурной традиции.
Суть позиции интуитивизма в том, что в познании дана сама вещь, а не ее субъективный образ. Обосновать эту мысль очень сложно, особенно для эмпириков. В западно-европейской философии интуитивизм не получил широкого распространения, за исключением Анри Бергсона его никто не придерживается. Интуитивистами являются в основном русские философы.
Первым русским философом, который сумел построить полноценную философскую систему, был Владимир Сергеевич Соловьев. Он начал с критики односторонности европейской философской традиции. Односторонность ее в том, что она единый предмет делит на обособленные друг от друга стороны (идеальную и материальную), а потом пытается обосновать все, что угодно, исходя из приписывания реального существования только одной из этих сторон. Соловьев признает, что у вещи есть два указанных аспекта, но считает, что их абсолютизировать и тем самым разделять нельзя, а нужно искать третий способ познания, который объединяет два других. Умственное познание постигает сущность вещи как идею, чувственное познание через органы ощущений постигает материальное бытие вещи. Исходя из этого нельзя сказать, что идеи и материя существуют сами по себе отдельно друг от друга – это лишь стороны одного и того же бытия (сущности). Поэтому есть третий способ познания, который позволяет постичь вещь в ее целостности – вера. Она объединяет оба типа познания в единое цельное знание. Под верой здесь понимается особый вид интуиции присутствия, который схватывает реальность идей и вещей, удостоверяет эту реальность. Эта интуиция всегда присутствует, когда происходит акт видения вещей или восприятия идей. Иногда она может опережать восприятие органами ощущений, например, когда человек чувствует направленный на него взгляд, но еще не знает, что кто-то на него смотрит. Иногда интуиция отстает от восприятия, например, если человек находится в состоянии наркотического опьянения и ему все кажется нереальным. Таким образом, интуиция присутствия– это особый вид познания, который позволяет чувствовать реальность мира, Бога, других людей. В основе религиозной веры и в основе убежденности в реальности мира лежит то, что В.С.Соловьев называет верой, а Н.Н.Карпицкий – интуицией присутствия. Вера предполагает особое усилие (воображение и творчество) для познания мира.
19вопрос – учение о благе и добродетелях в античности и в средневековье
Понятие о благе и добродетелях
Ценности принадлежат идеальному бытию. Открытие идеального бытия произошло еще в античности и определило своеобразие всей последующей европейской культуры. Тогда же, в античности, были заложены основы идеи ценности, хотя самим понятием «ценность» в то время не пользовались. Вместо этого употреблялись понятия блага и добродетелей. С современной позиции благо можно интерпретировать как высшую ценность, а добродетели как подчиненные ей ценности и формы их реализации в поступках человека. Тем не менее, различие между современным пониманием ценности и античным пониманием блага очень существенно и связано с различием в мировосприятии.
Ценности раскрывают значимость для человека того, что он считает важным. Кто-то считает для себя важным комфорт, кто-то наоборот, риск и опасности, кто-то стремится к богатству и славе, а кто-то к творчеству или самоотверженному подвигу. В основе всех этих разнообразных предпочтений лежит стремление чувствовать себя живым. Каждый человек по-своему наполняет и разнообразит ощущение жизни в стремлениях к удовольствиям или творчеству, к опасностям или спокойной жизни и т.д. Если теряется ощущение жизни, то вообще всё теряет смысл. Однако ощущение жизни различно у античного и современного человека, поэтому различным будет понимание ими природы ценностей.
Ощущение жизни зависит от того, что человек воспринимает как первично очевидное. Для современного человека первичной очевидностью является данность самого себя как субъекта и своей внутренней субъективной сферы. Все остальное он удостоверяет по отношению к себе. В античности наоборот, первично очевидным был мир, космос, бытие. Человек чувствовал себя существующим, потому что обнаруживал себя частью мира и не представлял себя существующим отдельно от него. Он не задумывался о том, что его внутренний субъективный мир может быть представлен отдельно от мира в целом.
Ощущение жизни дает только осмысленная жизнь, когда человек понимает, что всё происходящее с ним не случайно, а по-настоящему важно. Понимание этого связано с тремя вопросами.
1) Что является подлинным? – Это вопрос о первооснове бытия – архэ. В античности давались разные варианты ответа: единое, логос, мир эйдосов.
2) Что оправдывает жизнь? В данном случае спрашивается о том, что может принести удовлетворение в жизни, ради чего вообще стоит жить. – Это вопрос о благе. Здесь также предлагались разные варианты ответа: идея всех идей, разум, удовольствие.
3) Как реализовать подлинное в том, что несет удовлетворение? – Это вопрос о добродетелях. В качестве ответа предлагались разумность, рассудительность, мужество, справедливость, воздержанность и т.д.
Отвечая на первый вопрос, человек обретает уверенность в себе и в том, что все, что с ним происходит – не случайность и не иллюзия, но определено самим порядком жизни. Однако он может и ошибаться, принимая мнение за истину. Об истине свидетельствует разум. Мнение же – привычка людей считать определенным образом.
Отвечая на второй вопрос, человек самоопределяется, к тому, что в его жизни по настоящему важно и ради чего вообще стоит жить. Однако он может и ошибаться, принимая за благо лишь средства получения удовольствий или достижения успеха в определенной ситуации. Например, он может принять за благо славу, богатство, власть. Однако эти блага иллюзорны, и человек сам убеждается в этом, оказываясь перед лицом смерти, которая безжалостно отнимает у него все, что он считал самоценным. Иллюзии дают лишь преходящее удовлетворение, но не оправдывают жизнь. Чтобы не испытывать разочарование, когда будет уже поздно, человек должен уметь выделить в потоке жизни, среди преходящего и несамоценного, подлинное благо, которое дает человеку удовлетворение от жизни, не зависящее ни от чего, даже от смерти.
Отвечая на третий вопрос, человек определяет, в чем состоит его внутренний долг, как ему жить, как совершенствовать себя и как поступать. Иллюзорные блага определяют морально предосудительные намерения и поступки человека. Например, если он считает высшим благом богатство, то и в жизни следует своей жадности, не считаясь с другими людьми. Думая, что этим он что-то приобретает от жизни, человек в действительности разрушает в ней все, что только и могло по-настоящему дать удовлетворение.
Понимание блага в античности
Поскольку античный человек не выделял внутренний субъективный мир из всего реального мира, то он и не представлял, что благо и добродетели можно оценивать со стороны субъекта как некий объект. Благо не оценивают и не выбирают, так как оно и есть онтологическая основа человеческого существования. Зло понималось как недостаток, недовоплощение блага. Зла как самостоятельной сущности быть не может. В глазах античного эллина, если человек ведет порочный образ жизни, то это не значит, что он намеренно выбрал другую ценность. Либо он не знает блага, либо он ошибается в том, как его следует воплощать в жизни. Но он не может намеренно отрицать благо, так как только благодаря благу он и существует.
Такое понимание определило интеллектуализм античной этики. Древний эллин не мог вообразить, что кто-то, зная, что есть благо, будет намеренно поступать вопреки ему, или, понимая, что его поступок злой, все равно станет его совершать. Кончено, древние люди вряд ли принципиально отличались нравственностью и добротой от нынешних. Они также делали очень много злого, однако, они интерпретировали склонность ко злу не как результат самоопределения воли, а как следствие ошибочного решения разума. Однако если человеку понятно и логично объяснить, в чем именно заключается благо, то он изменит свое отношение к жизни.
Эта интеллектуальная установка тесно связана с древнегреческой демократией. Если законы, по которым живет полис, принимаются собранием людей, то где гарантия того, что люди будут принимать именно разумные законы? Очевидно, только в том, что сама природа человека разумна, и поэтому с помощью правильных аргументов и рассуждений до его разума можно достучаться. Если же человек не внимет голосу разума, то он потеряет способность жить по разумным законам в полисе, и тем самым ничем не будет отличаться от животных.
Понимание блага в христианстве
В христианскую эпоху подлинное бытие усматривалось в Боге, а оправдывало жизнь – личностное общение с Богом. Все, что препятствовало этому личностному общению, было морально предосудительно. Различие между средневековой и античной позициями в том, что если в античности благо усматривалось умом, то в христианстве предполагалось еще и самоопределение воли по отношению к нему. Это связано с открытием в христианстве свободной воли как самостоятельного начала наряду разумом, способной действовать вопреки нему. Об этом свидетельствовало христианское откровение о грехопадении, согласно которому человек, понимая, что нарушает заповедь Бога, все равно решается совершить первый грех.
Бог дарует бытие всему существующему. Бытие – это дар Божий, поэтому оно есть благо, и все, что причастно бытию, становится благим. Для христианина само бытие или чувство собственного существования является источником подлинности ощущения жизни. Бог как источник бытия является источником блага. Поэтому полнота приобщения к благу – это полнота бытия, которая раскрывается только в богообщении.
Если в античном понимании приобщиться к благу означало понять его, то для христианина этого еще недостаточно; необходимо также самоопределиться к благу, перенаправив свою волю с иллюзорных целей на первоисточник всего бытия. Христианство разделяет присущую также и античному сознанию идею о том, что зло не субстанционально, т.е. не может быть злой сущности самой по себе, однако причину зла видит не просто в недовоплощенности блага, а в неправильном самоопределении воли, отрицающей собственное же бытие. Даже у дьявола природа благая, а зло в нем возникает вследствие отрицания им своей природы, которую создал Бог.
Поэтому в христианской традиции благо тоже понимается онтологично и не подлежит оценке со стороны субъекта наподобие какой-нибудь вещи, которую можно принять, а потом поменять. Самоопределяясь к благу, человек выбирает не ту или иную ценность, а способ своего существования. Ни в античный, ни в средневековый период еще не сформировалось понятия ценности как чего-то такого, что можно оценить и выбрать на основе собственного предпочтения.
Изменение отношения к ценностям в Новое время
Переход к Новому времени связан с изменением понимания первичной очевидности. В центре картины мира оказывается человек. В связи с этим происходит выделение внутренней субъективной сферы, в которой, как предполагается, объективный мир дан лишь в своем отражении. Именно данность субъекта самому себе в своем собственном субъективном мире и является первичной очевидностью, а реальный мир удостоверяется субъектом в процессе познания. Чтобы удостовериться в реальности мира необходимо удостовериться в правильности процесса познания, что для европейской традиции оказалось довольно проблематично.
В связи с этим и ценности стали пониматься не как онтологические принципы существования человека, а как внешние принципы предпочтения, которые сами должны быть подвергнуты оценке со стороны субъекта подобно тому, как он оценивает любую другую внешнюю вещь. Это вело к релятивизации ценностей вплоть до их отрицания.
Мартин Хайдеггер полагает, что представление о ценностях как объектах, подлежащих внешнему оцениваю со стороны человека, сформировалось в европейской культуре совсем недавно под влиянием идеи переоценки ценностей Фридриха Ницше. Однако Ницше не смог бы повлиять на европейское сознание так сильно, если до него не была бы подготовлена почва всем развитием европейской культуры.
Дата добавления: 2015-01-30; просмотров: 53 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |