Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Космизм

Близко к эволюционной этике примыкает направ­ление, называемое космизмом. Для всей космической философии принципиальной является идея выхода человечества в космос, освоения небесного простран­ства. Думается, что здесь отражается взгляд, согласно которому земной мир сам по себе, даже в смысле его естественных законов, несовершенен. Отсюда проис­текают и неизбежные беды человека. Для обретения подлинного счастья и смысла бытия, в том числе — для обретения бессмертия, необходимо поэтому выйти в космос. Другое основание для стремления к освоению космического пространства составляет желание пре­одоления пределов земного бытия, обретения такого поля деятельности, которое открывает человеку беско­нечные возможности самореализации.

Тенденция космологизма представлена в филосо­фии с самого начала ее возникновения (Гераклит, Платон, Аристотель, Стоики, Плотин, идея микрокосма в эпоху Возрождения, М. Шелер и др.) Но космизм как самостоятельное философское течение, полагающее не только зависимость человека от космических сил, но и наполняющее эту зависимость особым нравственным смыслом, превращающим факт ее осознания в веду­щий нравственный мотив поведения, а также допуска­ющим практический выход человека в космос,— пре­имущественно русское явление. Это объясняется сис­темой представлений, созданных благодаря влиянию ортодоксальной православной христианской доктрины, хотя, конечно, не весь космизм имеет религиозную направленность. Вл. Лосский отмечает близость эволю­ционных идей, высказанных В. Соловьевым, О. Контом, Н. Федоровым, С. Булгаковым, характерной для Восточ­ной церкви идее обожения космоса*, предполагающей переход последнего от неустойчивого, хаотического состояния к совершенной организации, наполненной божественной любовью, преобразованной под влияни­ем божественных энергий. Всякая тварь, согласно этим представлениям, стремится к движению от неполной благодати к состоянию обожения, «ибо тварь уже в своем первозданном состоянии была разлучена с Бо­гом, так как обожение, соединение с Богом было ее целью, ее конечным завершением»**. Этот процесс, согласно ортодоксальным христианским воззрениям, мог бы совершаться в раю. Но на его пути встал пер­вородный грех, что усложнило эволюцию всего космо­са. Для выправления пути человека к Богу потребова­лась жертва Христа. Но человек не может ограничить­ся пассивным принятием этой жертвы. Он, виновный в искажении собственной природы и в нарушении нормальной эволюции всего космоса, включается в работу по преобразованию последнего, ощущает забо­ту о всякой твари. «Ощущение «космического»,— от­мечает Вл. Лосский,— никогда не было чуждо духовно­му аспекту Восточной Церкви. Оно выражается как в богословии, так и в литургической поэзии, в иконогра­фии, а может быть, главным образом в аскетических творениях учителей духовной жизни: «Что такое серд­це милующее?» — спрашивает себя св. Исаак Сирин и отвечает: «Возгорание сердца у человека о всем тво­рении, о людях, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари»***.Таким образом, ясно, что «на пути сво­его соединения с Богом человек не отстраняет от себя тварного, но собирает в своей любви весь раздроблен­ный грехом космос, чтобы был он в конце преображен благодатью»****. Нет необходимости доказывать, насколь­ко эти идеи близки ряду положений эволюционной эти­ки, особенно тем течениям, в которых человек как венец эволюции рассматривается в качестве силы, закономер­но управляющей природными процессами.

Широкую известность в рамках данного направ­ления получил русский философ Н.Ф. Федоров, отстаивающий возможность воскрешения мертвых путем духовной концентрации, так что сын за счет духовного сосредоточения воскрешает своего отца, этот отец — своего и т. д. Федоров также отстаивал идею «истори­ческого кладбища» как места сохранения останков, полагая, что создание обстановки «музея древностей» помогает человеку концентрироваться. Но основные нравственные вопросы возникают для Федорова не в связи с самим воскрешением, а в связи с тем, ради чего следует его осуществлять (или искать возможность его осуществления). Преодоление смерти является у Фе­дорова условием остановки истории, что представля­ется ему необходимым для обретения высшего смысла бытия, так как в совершающейся истории настоящее обязательно приносится в жертву будущему. Выход в космос при этом оказывается необходимым в связи с тем, что без достижения его совершенного состояния история, само собой разумеется, не может быть завер­шена. «Отказавшись от обладания небесным простран­ством,— говорит Н.Ф.Федоров,— мы должны будем и отказаться... от нравственного существования челове­чества, от безусловной нравственности, т. е. «души»*. Эволюционные идеи восприняты здесь именно в смыс­ле завершения эволюции. Что же может представлять из себя отвечающая этому завершению, наполненная высшим нравственным смыслом душа, остается боль­шим вопросом? Ведь эмоциональная, да и интеллекту­альная жизнь души возможна только в динамике. Ди­намика же несовместима с завершением. Философию Федорова обычно называют религиозным космизмом. В определенной степени сюда же могут быть отнесены такие мыслители, как Тейяр-де-Шарден, Вл. Соловьев. Были предложены также эстетические основания космической философии, согласно которым мир неиз­бежно приходит к прекрасному целому, в котором гар­монически сочетаются все отдельные компоненты. По существу это — возрождение древнего взгляда о кос­мосе как упорядочивающем начале, которое противо­стоит хаосу. Выраженные в художественной форме у В.Ф. Одоевского, А.В. Сухово-Кобылина названные идеи предстают в плане поиска смысла истории, который обнаруживается в упорядочивающей земное бы­тие и небесное пространство деятельности человека.

* Федоров Н.Ф. Соч.— М., 1982.— С. 361.

Естественно-научный космизм представлен фило­софией К.Э. Циолковского, А.Л. Чижевского, В.И. Вер­надского. Идея несовершенства земного бытия полу­чает в естественно-научном космизме развитие в плане утверждения необходимости и разработки конкретных средств управления земной эволюцией с позиций упо­рядочивания всего универсума, превращения его в сферу разума.

Поэтому Вернадский разрабатывал свое знамени­тое учение о ноосфере, в которой разум организует все околоземное пространство, полностью гармонизирует отношения общества и природы. Он полагал, что жизнь существует вечно. Она появляется на Земле тогда, ког­да для этого создаются подходящие условия. Все про­странство заполнено излучением. Вещество биосферы концентрирует энергию космического излучения и равномерно ее распределяет. В этическом плане жизнь поэтому в принципе невозможна без кооперации. Но развивающийся разум доходит до этого не сразу, а лишь в ходе определенной эволюции. В итоге этой эволюции он становится организующей силой плане­тарного и даже вселенского масштаба. Для перехода к ноосфере требуются три условия: вселенскость, един­ство человечества, усиление роли народных масс в общественной жизни. Ноосфера затем переходит в космосферу, что означает достижение еще большей упорядоченности в отношении человека и природы. Важным достижением человечества на этом пути яв­ляется переход от гетеротрофного производства про­дуктов питания к автотрофному, что Вернадский свя­зывал с производством искусственного белка. Переход к автотрофному типу производства позволит избежать уничтожения себе подобных для поддержания жизни, в результате чего осуществится великий нравственный идеал. Человек перестает насиловать свою природу сознанием того, что он уничтожает себе подобных.

Чижевский интересуется влиянием активности Солнца на глобальные изменения климата и другие события земной истории. Цель опять же заключается в том, чтобы поставить подобные явления под контроль набирающего мощь человеческого разума.

Циолковский прорабатывает очень конкретные вопросы создания ракетной техники, думая, однако, о ракете, прежде всего, как о средстве распростране­ния разума от одной планеты к другой. Среди естественно-научных космистов концепция Циолковско­го в философском плане, пожалуй, наиболее интерес­на. Он строит монистическую концепцию вокруг идеи атома водорода как элементарного бессмертного су­щества. «Живое существо,— полагает Циолковский,— есть только союз других существ, более простых, на­пример, клеточек. И клеточка только союз сложных... материй; и всякая материя есть союз из металлов, газов и жидкостей. И эти последние — союз водород­ных атомов. А водородный атом — союз неизвестных элементов природы. Где же истинное начало жизни? Где первобытный гражданин вселенной? Конечно, это атом»*. Атом водорода, согласно представлениям Циолковского, определяет всеобщую чувствитель­ность материи и даже ее способность к нравствен­ным характеристикам.

* Циолковский К.Э. Научная этика.— Калуга, 1930.— С. 27.

Роль разума во вселенной проявляется в устра­нении зла. Одной из главных причин несовершен­ства во вселенной, по мысли Циолковского, является автогония, т. е. самозарождение жизни. Разум ставит процесс распространения жизни под свой контроль. Способные ко злу лишаются права производства по­томства. «Сознательные существа», каких среди ра­зумных меньшинство, должны взять на себя труд по «исправлению» человеческой природы. Поэтому все, уклоняющееся ко злу, оставляется без потомства. Это своего рода «суд не страшный, а милостивый для несовершенных», ведь после их естественного уми­рания без потомства, они впоследствии вновь ожи­вают для лучшей жизни. Устраняя несовершенную жизнь на некоторых планетах, совершенные будут заселять их своим зрелым родом. «Разум и могуще­ство высших существ, зародившихся на высших пла­нетах, ликвидирует зачаточную жизнь на иных пла­нетах и заселяют их своим потомством»*.

* Циолковский К.Э. Воля Вселенной. Неизвестные разумные силы.— Калуга, 1928.— С. 5.

Таким образом, разум отбирает совершенные фор­мы жизни, устраняя несовершенные. Это в конце кон­цов приведет к преобразованию самого первичного носителя жизни. Он окажется неспособным источать импульсы несовершенного существования. В конце концов во вселенной установится новая мораль, насту­пит состояние всеобщего счастья.

В работе «Любовь к самому себе, или истинное себялюбие» Циолковский формулирует несколько нрав­ственных императивов: «делающий добро другим дела­ет его себе»; «делая зло другим, человек причиняет зло самому себе»; «не должно быть никаких страданий ни на Земле ни на других планетах, ни вообще в космосе».

Идея связи человека с космосом, представление о неуничтожимости жизни, ее вечности как космическо­го феномена, позволяет человеку объединять смысл своей преобразовательной деятельности с деятельнос­тью вселенского разума или высших сил иного поряд­ка (энергетических, негэнтропийных). В плане инди­видуальной мотивации это имеет огромное значение, так как позволяет найти определенный смысл объеди­нения своего бытия с бытием более общего целого: в пределе — бытием космоса как пронизанного разумом образования. При этом устраняется такой антропоцен­тризм, под который подводится элементарная основа, например идея спасения, как эгоистическое желание бесконечного продолжения своей собственной жизни.

Однако метод рассуждения космистов является исключительно системным. Он не оставляет места пред­ставлению о мире как о хаосе. Поэтому принижается роль случайности, а значит, и сужается поле для само­стоятельного нравственного выбора, производимого каждой отдельной личностью в конкретных обстоятель­ствах жизни. Случайность здесь, так же как и в гегелев­ской диалектике, может рассматриваться лишь как форма проявления необходимости. Современная же философская теория все более рассматривает случай­ные и необходимые факторы как кооперирующиеся друг с другом на равных. В нравственном плане это гораздо более привлекательно, так как иной взгляд закономерно формирует позицию, стремящуюся уничтожить случай­ность. Но такое уничтожение будет означать и уничтожение индивидуальности, подчинение человека не им выработанным, незыблемым правилам жизни, по суще­ству ликвидирующим свободу, а следовательно, и огра­ничивающим творческое самовыражение личности.

Индивидуальная ответственность в такой концеп­ции подменяется коллективной. Но остается непонят­ной, кто конкретно будет говорить от имени вселенс­кого разума, кто будет принимать окончательные ре­шения. Коллективная анонимная ответственность, в действительности, является очень опасной, так как от­дельные индивидуальные решения получают в ней форму «сакрального» одобрения и воспринимаются как безусловно верные. Кроме того, слишком большое упо­вание на разум может быть так же опасно, как и его недооценка, ведь не следует забывать, что реально принимающий решения разум ограничен, это отнюдь не всевидящий и всезнающий божественный разум. Стихия эволюционного, исторического развития опи­рается на такие законы, которые способствуют отбору практически целесообразных, жизнеспособных форм вне контроля разума, и это является сдерживающим механизмом против ошибок самого разума. Высокоор­ганизованный разум поэтому не должен стремиться ограничить существующее в природе и обществе мно­гообразие, подвести все под единый стандарт совер­шенства. В этом отношении зловеще и неверно выгля­дят призывы Циолковского организовать контроль высшего разума над низшим, допускающий уничтоже­ние низших цивилизаций, или утверждение Тейяра-де-Шардена о необходимости тотального общественного контроля над процессами деторождения в целях пре­дотвращения ухудшения генофонда*.