Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Поиски метода: рационализм и эмпиризм

Философия Нового времени

Новое время охватывает в истории человечества три столе­тия — с XVII по XIX в. Условно началом этого периода считает­ся английская буржуазная революция, с которой происходит становление индустриального общества. Эпоха заводов, фабрик, урбанизации, могущественной техники породила и современную науку. С точки зрения мировоззрения, Новое время продолжило идеи эпохи Возрождения, но центральной проблемой нововре­менной философии был уже не человек, а человеческий разум, его возможности и горизонты. Если Ренессанс можно назвать временем господства антропоцентризма в философии, то фило­софская мысль Нового времени наукоцентрична. Вера в про­гресс, просвещение, науку, власть человека над природой наибо­лее характерны для этой эпохи.

Поиски метода: рационализм и эмпиризм

Истина есть дочь времени, а не авторитета.

Фрэнсис Бэкон

Становление науки в ее современном виде происходило в Новое время. Именно поэтому мыслителей той эпохи так за­хватывала идея построения «правильной» науки, способной дать человечеству истинные знания. Но как должна выглядеть такая наука? Каким методом познания должны пользоваться люди, чтобы избежать ошибок? Что является критерием исти­ны? На эти вопросы давались различные ответы, но в конеч­ном счете все их многообразие выразили две основные тенден­ции. Первая: наука должна опираться на опыт, базироваться на нем. Для науки исключительную ценность представляют наблюдение и эксперимент. Такой подход получил название эм­пиризма. Эмпиризм — гносеологическая установка, направление в теории познания, считающее главным источником и критерием истинности научных утверждений опыт, совокупность чувствен­ных данных. Этому подходу противостоял другой, выводивший познание не из опыта, а из человеческого разума. От латинско­го слова «ratio» — разум такая установка получила название ра­ционализма. Рационализм — направление в теории познания, счи­тающее разум основой познания и критерием истинности научных положений. В определенном смысле вся философия Нового времени была своеобразным диалогом, спором эмпиризма и ра­ционализма. У истоков этих направлений гносеологии (теории познания) стоят два мыслителя — Фрэнсис Бэкон (1561 — 1626) и Рене Декарт (1596—1650). С их философских систем мы и начнем свой рассказ об этой эпохе.

Фрэнсис Бэкон: познание и опыт

Родоначальником эмпиризма и основателем опытной науки Нового времени считается английский философ Фрэнсис Бэкон. Он окончил Кембриджский университет и посвятил себя поли­тической деятельности. Король Яков I покровительствовал Бэ­кону, и его восхождение по карьерной лестнице было довольно быстрым. Став бароном Веруламским и виконтом Сент-Олбанским, он занял одну из высших должностей — лорда-хранителя королевской печати, а затем и лорда-канцлера. Возвышение Бэ­кона, его сильное влияние на короля, власть, которой он реаль­но обладал и часто использовал в своих личных интересах, при­вели к нарастающему конфликту между ним и парламентом. В 1621 г. Бэкон был привлечен к суду по обвинению во взяточ­ничестве, осужден и отстранен от всех Должностей. Вскоре он был помилован королем, но на государственную службу не вернулся, полностью посвятив себя научной и литературной работе. В своем поместье он проводил самые различные опыты и умер, простудившись, когда набивал курицу снегом, чтобы доказать, что холод обеспечивает сохранение мяса °т гниения и тем самым продемонстри­ровать силу разрабатываемого им экспе­риментального научного метода.

Построение новой науки: поиски метода познания

Фрэнсис Бэкон предложил обширную программу перестрой­ки науки. Он считал Средневековье временем невежества и на­учного застоя, поэтому поставил перед собой задачу «великого восстановления наук». Отправной точкой для решения этой зада­чи у Бэкона стала предложенная им новая классификация наук. Бэкон выделил основные способности человеческой души: па­мять, воображение (фантазия), разум. Соответственно этим спо­собностям им были выделены и научные дисциплины: история, поэзия, философия. Причем в область философии Бэкон включал любое теоретическое осмысление природы (физику, астрономию и т. п.). Высшей задачей всех наук, согласно Бэкону, является господство над природой и усовершенствование человеческой жизни. Критерием успехов наук являются, по Бэкону, те прак­тические результаты, к которым они приводят: «Плоды и прак­тические изобретения суть как бы поручители и свидетели ис­тинности философии», — писал ученый.

Бэкон различал в науке два вида опытов: плодоносные и све­тоносные. Плодоносные опыты, — это те, которые приносят не­посредственную пользу человеку; светоносные — те, цель кото­рых состоит в познании глубинных связей природы, законов яв­лений, свойств вещей. Бэкон считал второй вид опытов более ценным, так как без их результатов невозможно осуществить плодоносные опыты. Говоря современным языком, речь здесь шла о фундаментальных и прикладных науках, причем эмпирик Бэкон, превозносящий опыт во всех его формах, тем не менее, подчеркивал значимость именно фундаментальных исследова­ний, которые и должны быть базой для прикладной науки.

В то время в теоретическом познании главенствующие пози­ции занимал метод дедукции. Перестройку науки Бэкон видел в переходе к индуктивному методу, дедукцию он отвергал как не­удовлетворительный способ философствования. По его мнению, должен быть разработан новый инструмент мышления, «новый органон», с помощью которого можно было бы произвести вос­становление человеческого знания на более надежной основе. Одна из наиболее известных работ Бэкона так и называлась — «Новый Органон, или Истинные указания для истолкования приро­ды». «Органоном» (от гр. organon — орудие, инструмент, орган) называли собрание логических сочинений Аристотеля. Эти со­чинения действительно носили «инструментальный» характер: в них были разработаны основные логические правила и приемы

исследования. То, как Бэкон назвал свою работу, показывало, что, с одной стороны, он тоже ставил перед собой задачу выра­ботки приемов достижения истины, а с другой, он явно пытался противопоставить свою позицию аристотелевской. Надо сказать, что Бэкон довольно критично относился к великому греческому философу, прежде всего из-за того, что Аристотель несколько веков был непререкаемым авторитетом для схоластов. А схола­стику Бэкон считал «вредным» для прогресса периодом времени, когда наука о природе не развивалась. Отсюда — резкое проти­вопоставление своей позиции и позиции Аристотеля.

В отличие от Аристотеля, Бэкон предлагал в качестве основ­ного метода науки индукцию (движение от единичного к обще­му). Изучение единичных фактов должно служить основой для обобщений, выработки научной теории. Только посредством та­кого метода можно открыть новые истины, а не топтаться на месте. Не отвергая дедукцию, Бэкон так определял различие и особенности этих двух методов познания: «Два пути существуют и могут существовать для открытия истины. Один воспаряет... к наиболее общим аксиомам, и, идя от этих оснований и их непо­колебимой истинности, обсуждает и открывает средние аксиомы (дедукция. — Авт.). Этим путем и пользуются ныне. Другой же путь выводит аксиомы из ощущений и частностей, поднимаясь непрерывно и постепенно, пока наконец не приходит к наибо­лее общим аксиомам (индукция. — Авт.). Это путь истинный, но не испытанный».

Конечно, Бэкон прекрасно понимал, что индукция может дать нам лишь вероятностное знание (вспомните пример с чер­ными лебедями, который мы приводили в главе о Сократе). По­этому английский мыслитель много занимался проблемой по­вышения вероятности индуктивного заключения. Индукция мо­жет быть полной и неполной. Полная индукция — это идеал познания, она означает, что собраны абсолютно все факты, от­носящиеся к области изучаемого явления. Нетрудно догадаться, что это задача сложная, если не сказать недостижимая, хотя Бэ­кон верил, что со временем наука решит ее. В большинстве же случаев люди пользуются неполной индукцией. Это означает, что обобщающие выводы строятся на материале частичного или выборочного анализа эмпирического материала. Но в таком знании всегда сохраняется возможность ошибки. Например, ут­верждать, что все собаки лают, можно до тех пор, пока нам не встретится хоть одна нелающая собака, например басенджи, не умеющая лаять порода собак. Поэтому главным шагом в рефор­ме науки должно было стать совершенствование методов обобще­ния, повышение надежности неполной индукции. Для этого Бэкон разработал специальные таблицы, куда предлагал заносить дан­ные конкретных научных наблюдений и экспериментов, причем обязательно рассматривать противоречащие выдвинутой гипоте­зе случаи (что действительно резко повышало вероятность ис­тинности индуктивных выводов). Многими предложенными Бэ­коном приемами ученые пользуются и сегодня.

Для иллюстрации своей мысли Бэкон использовал образы: в познании человек идет путем паука, муравья или пчелы. Те, кто идут путем паука, дедуктивно выводят одно следствие из друго­го, одну теорию из другой, — как паук вытягивает нить из своей железы на брюшке. Такой путь познания был характерен для схоластов: из истин Библии или сочинений отцов церкви они делали свои выводы, не прибегая к исследованию внешнего мира, к опыту. В конечном счете, такой путь не дает человеку возможности познать новые явления, игнорирует реальные фак­ты. Но Бэкон осуждал и грубых эмпириков (путь муравья), кото­рые, подобно муравью, собирают все, что им попадается на пути, и сваливают все добытое в одну кучу (здесь он имел в виду прежде всего алхимиков). Свой метод Бэкон сравнивал с искус­ством пчелы, которая, перелетает с цветка на цветок, добывает нектар (то есть собирает новые данные и факты), а затем перера­батывает его в мед собственным умением (рационально осмыс­ливает полученные данные).

Предпосылкой реформы науки должно стать, по замыслу Бэкона, очищение разума от заблуждений. Эти препятствия на пути познания он называл идолами: идолы рода, пещеры, площа­ди, театра. Идолы рода — ошибки, обусловленные самой приро­дой человека. Мышление человека имеет свои ограничения и недостатки, так как «уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривленном и обезображенном виде». Мы не можем услы­шать ультразвук, не видим инфракрасное излучение, не чувству­ем прикосновения микроорганизмов и т. д. Кроме того, человек постоянно истолковывает природу по аналогии с самим собой, что находит свое выражение в приписывании природе целей, которые ей не свойственны. К идолам рода Бэкон относит и стремление человеческого ума к необоснованным обобщени­ям: например, часто орбиты вращающихся планет считаются за

круговые, что необоснованно (они, как известно, имеют форму эллипса).

Идолы пещеры — ошибки, которые свойственны отдельному человеку или некоторым группам людей в силу субъективных симпатий, предпочтений, полученного образования и воспита­ния. Название этого заблуждения напрямую отсылает нас к мифу о пещере Платона. Платоновские узники пещеры привыкли вос­принимать мир как царство теней, поэтому даже освободившись, они продолжали мыслить привычными представлениями. Бэкон совершенно обоснованно предостерегал ученых, что все они — пленники своих «пещер», своего прошлого: они склонны истол­ковывать явления природы по аналогии с тем, что они уже знают, согласовываясь со своим прежним опытом или доверяя суждени­ям тех, чьему мнению привыкли верить. «Человеческий разум не сухой свет, его укрепляют воля и страсти, а это порождает в науке желательное каждому. Человек скорее верит в истинность того, что предпочитает... Бесконечным числом способов, иногда неза­метных, страсти пятнают и портят разум», — предостерег Бэкон исследователей от таких субъективных ошибок.

Идолы площади (или рынка) — ошибки, порождаемые рече­вым общением и трудностью избежать влияния слов на умы лю­дей. На площадях и рынках всегда шумно, люди там много гово­рят. Но при разговоре мы часто используем слова, которые ни­чего не обозначают (так, раньше физики использовали слово «теплород», старая няня говорит ребенку о «лешем», Аристотель писал об «эфире»). От использования таких «пустых» понятий может возникнуть впечатление, что существуют и вещи, ими обозначаемые. Кроме того, мы не всегда четко и строго опреде­ляем понятия, — человек может иметь в виду свое значение сло­ва, не совпадающее с тем значением, которое приписывает это­му же слову другой собеседник. Поэтому и возникают бесчис­ленные споры «о словах».

Идолы театра — ошибки, связанные со слепой верой в авто­ритеты, некритическим усвоением ложных мнений и воззрений. Здесь Бэкон имел в виду систему Аристотеля и схоластику: сле­пая вера в них сдерживала развитие научного знания. Ситуация похожа на театральную: в театре есть примадонны, «звезды», а ^есть никому не известные артисты. Примадонна может быть без­дарна, но все равно сорвет аплодисменты, в то время как пре­красно сыгравшего свою роль неизвестного актера публика, как правило, даже не замечает. То же самое часто происходит и в науке: глупость из уст человека, обладающего авторитетом, уче­ным званием и т. п., воспринимается как истина, и наоборот, открытие, сделанное неизвестным научному сообществу иссле­дователем, с трудом завоевывает признание. Искусственные на­учные построения и системы, оказывающие отрицательное влияние на умы людей, — это своего рода «научный театр», по мнению Бэкона.

Некоторые из перечисленных «идолов» неискоренимы, с другими мы можем справиться. Но в любом случае, Бэкон при­зывал ученых помнить об их существовании для того, чтобы из­бежать лишних ошибок.

^v Методология Бэкона в значительной степени предвосхитила разработку индуктивных методов исследования в последующие века, вплоть до XIX столетия. Действительно, в Новое время наука развивалась, прежде всего, благодаря эмпирическим ис­следованиям, накоплению новых фактов, получению новых экс­периментальных данных. Однако Бэкон в своих исследованиях недостаточно подчеркивал роль гипотезы в развитии знания, ко­гда выдвигается то или иное предположение (гипотеза) и из него выводятся различные следствия. При этом дедуктивно получае­мые из гипотезы выводы постоянно соотносятся с опытом, про­веряются в эксперименте. В этом случае большая роль принад­лежит математике, которой Бэкон не владел в достаточной сте­пени, да и математическое естествознание в то время только формировалось. Возможно, в иных обстоятельствах не случилось бы недооценки Бэконом роли дедукции в развитии науки.

Новая Атлантида

Уже после смерти Бэкона было опубликовано его произве­дение «Новая Атлантида». В этом сочинении английский мыс­литель изобразил будущее государство, в котором наука и тех­ника играют решающую роль. Новая Атлантида — идеальное общество, существующее на острове Бенсалем, затерянном где-то в Тихом океане. Религия атлантов — христианство, чу­десным образом открытое жителям острова; ячейкой общества является весьма почитаемая семья; тип правления, по сути дела, монархия (здесь, наверное, сказался опыт Бэкона как полити­ка). Главным учреждением Новой Атлантиды является «Дом Со­ломона», что-то вроде исследовательского центра или Академии наук. Из Соломонова дома исходят научные открытия и изобре­тения, обеспечивающие счастье и процветание граждан. (Кста­ти, именно Соломонов дом в описании Бэкона послужил про-

образом Лондонского королевского общества, учрежденного во время царствования Карла II в 1662 г. и существующего поны­не.) В своей книге Бэкон описывал различные удивительные научно-технические достижения, преображающие жизнь чело­века: здесь и комнаты чудесного исцеления, и лодки для плава­ния под водой, и различные зрительные приспособления, и пе­редача звуков на расстояние, и приспособления для оживления после смерти, и многое другое. Некоторые из описываемых тех­нических новшеств осуществились на практике, другие остались в области фантазии, но все они свидетельствуют о вере Бэкона в силу человеческого разума, во всесилие науки. Надо сказать, что в этом смысле Бэкон обогнал свое время: афоризм Бэкона «Знание — сила» стал лозунгом человечества уже в XX столетии.