Читайте также:
|
Киренаики и киники
В любой развитой культуре встречаются разные взгляды на
проблемы. Одни из них главенствуют и определяют душу культуры,
другие находятся на периферии. После Сократа произошло
разделение на теоретические школы академиков и перипатетиков
(Платона и Аристотеля) и практические школы. Мы рассмотрим две
наиболее интересные из последних, остро противоборствовавшие
друг с другом. Начавшись с Сократа, эти школы проходят через
всю дальнейшую историю античной этики.
Расхождение между киренаиками, названными так по имени
Аристиппа из Кирены, греческой колонии в Северной Африке, и
киниками (от названия гимнасии «Киносарг», где вел беседы Ан-
тисфен, или от греческого слова «собака») было по вопросу о
значении внешних обстоятельств, а также удовольствия и
страдания для блага человека.
Киренаики основывались на представлении Сократа, что жить
приятно — благо, а жизнь без удовольствия — зло. Из этого они
делали вывод, которого избежал Сократ: что удовольствие и есть
благо, а достижение удовольствия — высшая цель.
Киренаики подчеркивали стремление к личному счастью,
которое, по Сократу, присуще человеку; киники — сократовское
понятие добродетели, которую они считали самодостаточной для
счастья. Киренаики преувеличивали значение чувств для
человека; киники преуменьшали его, воспользовавшись тем, что у
Сократа чувства были на втором плане — после разума.
Если заострить противостояние между двумя школами, то
можно сказать, что киники призывали к добродетели, чтобы стать
счастливыми, а киренаики считали, что для осуществления этой
цели надо стремиться к удовольствиям.
Обе школы были практическими. Это образ жизни, а не
теория; поведение и воздействие на окружающих своим примером, а
не рассуждениями; этика поведения (греческое слово «этос»
означает «нрав», «обычай», «характер»), призванная давать не
знание добродетели, а саму добродетель, когда наше отношение к
тому, кто нас учит, определяется не столько получаемыми
знаниями, сколько личностью учителя. «Добродетель не нуждается в
многословии, в нем нуждается зло»1. Краткость выражений,
прозванную лаконичностью, киники взяли у лаконцев-спартанцев,
суровые нравы которых очень уважали. Практический характер
обоих школ иллюстрируется легендой, в которой киник Анти-
сфен опровергает апории Зенона собственным фактом хождения.
Кто такие киники! Преимущественно люди, или не
принадлежащие к свободным гражданам, или выбитые из господствующей
структуры, настроенные резко против как обычаев государства,
в котором жили, так и культуры, поддерживающей их.
Основатель кинической школы, старший современник Платона Анти-
сфен (ок. 444—368 до н.э.) был сыном афинского гражданина и
рабыни и не пользовался правами свободного человека. Таковыми
были и многие из его учеников — рабы, бродяги, люди,
лишенные политических прав.
На вопрос, почему он так суров с учениками, Антисфен
ответил: «Врачи тоже суровы с больными». Этот ответ следует
понимать расширительно, не только по отношению к ученикам.
Презрение киников к внешнему миру доходило до того, что они
прогоняли приходивших к ним учиться, тогда как Аристипп снова
стал, по примеру софистов, брать с учеников плату. Отвергая
основные принципы культуры и государства, в котором они жили,
киники не могли не считать всех людей больными, а себя врачами.
Поэтому они и проявляли суровость.
Стоицизм
Основателем стоицизма был Зенов (ок. 336—264 до н.э.) из
Кития, греческого города на Кипре. Нескладный, слабосильный,
с кривой шеей, он, попав в Афины, пришел в восторг, прочитав
в книжной лавке «Воспоминания о Сократе» Ксенофонта. Зенон
спросил у продавца, где можно найти подобных людей. Мимо лавки
как раз проходил киник Кратет, ученик Диогена. «Вот за ним и
ступай», — посоветовал продавец. Зенон стал учеником Кратета,
а затем сам учил, прохаживаясь взад и вперед по портику,
который назывался Расписной Стоей, почему его ученики и получили
название стоиков.
Стоики говорили, что философия похожа на фруктовый сад,
где логика является оградой, физика — деревьями, а этика —
плодами. По их представлениям, вначале существовал только огонь
(так считал и Гераклит), затем появились другие первоэлементы
(воздух, вода и земля), а из них произошла Вселенная. Но рано
или поздно свершится космический пожар, и все снова
превратится в огонь. Это не конец, а завершение цикла: процесс же
будет продолжаться вечно. Все, что случается, случалось и раньше
и случится снова — и не однажды, а бесчисленное количество
раз.
В мире два начала: страдательное — вещество и деятельное —
бог, представляющий собой неотделимое от вещества дыхание. Бог
(он же Ум, Судьба, Зевс) наполняет собой весь мир, как мед
наполняет пчелиные соты. Бог — душа мира, и в каждом из нас
содержится частица божественного огня.
Душа человека должна быть замкнута в себе, чтобы телесные
страдания не сопровождались душевными. Человек должен
поступать в соответствии с волей богов и проникаться внутренней
силой и стойкостью от сознания этого. Важна не жизнь как таковая,
а ее нравственное содержание. Зенон любил повторять: «Не в силе В мире все предопределено, но лучше по своей воле
действовать в согласии с природой, в то время как дурных людей можно
сравнить с собакой, привязанной к тележке и вынужденной идти
туда, куда она едет.
Природа для стоиков — закон, разум (как космос не просто
все, находящееся за пределами Земли, а разумно и гармонично
устроенный мир). Жить по природе означает стремиться к
добродетели, которая достигается таким усовершенствованием
человеческого разума, при котором он тождествен природному закону,
а жизнь человека, вследствие этого, становится согласной как с
идеальной природой, так и с природой вообще. Это и есть
обретение назначения человека, ведущее к счастливой жизни.
Действие, согласное с природой, Зенон называл надлежащим.
Надлежащие поступки — чтить родителей, братьев, отечество,
любить друзей.
Стоики, как и киники, считали, что добродетели достаточно
для счастья, но, с их точки зрения, состояние внутренней
свободы не является полным безразличием к внешнему, а связано с
признанием его относительной ценности или отсутствием
таковой. Богатство, славу, здоровье, силу и т.п. стоики относили к
предпочтительному безразличному, как имеющему ценность для
жизни, и таким образом они отходили от аскетизма киников.
Удовольствия и страдания
В то же время, вопреки Аристотелю, стоики считали, что
истинное назначение разума состоит не в том, чтобы находить
«золотую середину» между противоположными чувствами, но в
освобождении от страстей. Страсть, по Зенону, есть неразумное и
несогласное с природой движение души или же избыточное
побуждение. Он выделял четыре основных вида страстей —
желание, страх, наслаждение, скорбь. Ключевые слова для стоиков:
апатия — идеальное состояние души, не подверженной
страстям, и автаркия — самостоятельность, независимость от чужого и
умение довольствоваться своим.
Как и киники, стоики отрицали значение наслаждения, но
главным для них была не естественная жизнь, а жизнь, отданная
выполнению долга, как его понимал разум. Они считали, что надо
не отворачиваться от мира, а принимать его таким, каков он есть.
Главное правило практической морали стоиков — покорность
судьбе. Стоики были горды своей покорностью и этим отличались от
христиан, которые проповедовали смирение. Над стоиками не стоял
личный бог, пред которым необходимо смиряться, а было лишь
безличное дыхание, к которому принадлежал и сам человек.
Отсюда гордость и отсутствие жалости и сострадания к другому и к
самим себе. Если же телесные страдания нарушают покой души, то
лучше добровольно уйти из жизни. Так и поступали стоики,
начиная с Зенона. Стоическая непривязанность ни к чему, кроме
добродетели, близка индийской философии, но не так радикальна.
Пожалуй, учение стоиков дошло до нас в наиболее точном
виде. Это свидетельствует о том, что оно подходило к условиям
жизни в различные периоды истории. Следовать ему трудно, но
идеал остался в памяти человечества, как помним мы имена
героев (любимым персонажем стоиков был Геракл). Это модель
поведения, когда потеряна власть над внешними обстоятельствами.
Для киников добродетель — в избегании наслаждений, для
стоиков — в стойком перенесении страданий. Эпикур считал, что
надо понять, что страхи напрасны, и пересиливать боль
необходимо духовными наслаждениями. Способ стоиков: закалить
человека, заставить его смотреть опасностям в лицо. Мы ничего не
можем сделать с внешними обстоятельствами, но внутренне все
зависит от нас: и добродетель (у стоиков), и удовольствие (у
Эпикура).
В эпоху гибели древнегреческого государства-полиса наиболее
умные люди начали понимать неизбежность происходящего. Для
философа было два пути: удалиться от общественных дел, как
Эпикур (единственное благо по отношению к миру, говорил он,
быть свободным от мира), или, наоборот, несмотря на
неминуемое поражение, бороться, к чему были готовы стоики,
утверждавшие, что человек не может быть лишен добродетели в силу
внешних причин и в любом случае должен сохранять ее. Если
киники демонстрировали стойкость по отношению к природным
условиям жизни, то стоики делали то же по отношению к
социальным условиям.
Стоики
Взгляды римских стоиков отличались от греческих по
тональности — силой своего чувства и выразительностью поэзии,— и
это объяснялось изменением социальных условий. Постепенно
подтачивалось достоинство людей и вместе с тем их уверенность.
Иссякал психологический запас прочности, и начинали
преобладать мотивы обреченности. Б. Рассел писал, что в плохие
времена философы придумывают утешения. «Мы не можем быть
счастливыми, но мы можем быть хорошими; давайте же представим
себе, что, пока мы добры, не важно, что мы несчастливы. Эта
доктрина — героическая и в плохом мире полезная»2.
У римских стоиков ведущими чертами становятся не гордость,
достоинство, уверенность в себе и внутренняя непоколебимость,
а, скорее, слабость, ощущение ничтожности, растерянность,
надломленность. Нет у них и оптимизма греков. Понятия зла и смерти
выходят на первый план. Римские стоики демонстрируют
стойкость отчаяния и терпения, сквозь которую прорывается мотив
духовной свободы.
Известным римским пропагандистом стоицизма был Цицерон
(106 — 43 до н.э.). Им разъяснены основные стоические понятия.
«Но первая задача справедливости — в том, чтобы никому не
наносить вреда, если только тебя на это не вызвали
противозаконном»3. Жить в согласии с природой означает «быть всегда в согласии
с добродетелью, а все остальное, что соответствует природе,
избирать только в том случае, если оно не противоречит
добродетели»4 (т.е. богатство, здоровье и т.п.). Больше, впрочем, Цицерон
известен как оратор.
1 Лукреций Кар. О природе вещей: В 2 т. — Т. 1. — V, 1117.
2 Рассел Б. История западной философии. — М., 1959. — С. 286.
3 Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. — М., 1974. — С. 63.
4 Марк Аврелий. Размышления. — М., 1985. — С. 195.
Дата добавления: 2015-04-11; просмотров: 34 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |