Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Анархия - мать порядка.

Читайте также:
  1. АНАРХИЯ ПОД МАСКОЙ ПОРЯДКА. ДВА ПЕРВЫХ ПТОЛЕМЕЯ
  2. Дифференциальные уравнения второго порядка, допускающие понижения порядка.
  3. Линейные дифференциальные уравнения первого порядка. Метод вариации произвольной постоянной. Метод подстановки.
  4. Линии второго порядка. Приведение общего уравнения линии второго порядка к каноническому виду.
  5. Полномочия органов местного самоуправления в сфере охраны общественного порядка.
  6. Понятие и методы обеспечения дисциплины труда. Правила внутреннего трудового распорядка.
  7. Понятие правопорядка. Соотношение общественного порядка и правопорядка
  8. Правила внутреннего трудового распорядка.
  9. Правила внутреннего трудового распорядка. Дисциплина труда, ответственность за ее нарушение. Охрана труда.

Все дождь за окном. Вернее, за стенами дождь, потому что окон в старом флигеле нет, только проемы, и вот там, в этих проемах - дождь. Hемножко шипучий звук капель, мокрый парк, тяжелая листва, шевелящаяся под дождем. Дождь продолжается уже третий месяц, затапливая деревенские огороды, проселочные дороги и мозги людей. Коровы и овцы бродят по дну лугов, они привыкли и только изредка поводят ушами, как плавниками.

От этого дождя темно и неуютно даже под укрытием стен: почему-то представляются годы, когда здесь жили деревенские учителя, поделившие флигель на крошечные клетушки с такими же крошечными дверями. Сырость, осень, экономия дров, ранняя темнота и невозможность укрыться нигде от шорохов соседей-коллег, разве что забраться в свою каморку и моча сидеть там, слушать копошение за перегородками, дождь за окном, листать пачки непроверенных тетрадей...

Сейчас здесь ничего - только кирпичные стены, крыша, уцелевшие перекрытия. Лестница без перил на второй этаж. Груды мусора. Выносом мусора сейчас и заняты все. В смысле - все анархисты. Анархисты проводят "зачистку" здания от мусора и латание полов. Потому что учителя во флигеле давно не живут, а остальным окружающим жителям - не то чтобы совсем по фигу - как все люди они ценят упорство труда. Hо... Во-первых, выходной. В проем окна видно, как трое окружающих жителей терпеливо пьют водку в парке под дождем. Как там говорил Жан-Поль Сартр? "Я не боюсь упасть в пропасть, я боюсь броситься в нее сам"? Вот и они, жители, не боятся. Чего им, спрашивается, бояться на дне пропасти? Они по-своему вносят смысл в бессмыслицу мироздания, категорически выпивая и закусывая. Способ этот не нов, но испытан, а все новации - в том смысле, чтобы сделать жизнь полнее, - они не прошли еще проверку временем. Так что окружающие жители до истечения времени заняли выжидательную позицию. Впрочем, сочувственную: а вдруг чего получится?

В очередной раз возникая из наружного дождя с опустошенными носилками, Андрюха возвещает:

- Интернациональная бригада имени Карлоса продолжает свою работу! - Какого Карлоса? - спрашиваю я.

- Знаешь, в последние тридцать лет образовалось столько крутых Карлосов - от Сантаны до Кастанеды, - что в сущности неважно, какого именно...

Мне очень симпатичен Андрюха. Ему двадцать два года, он работает в гитарной мастерской, носит рваные джинсы и дрэд-хэйр (спутанные, свисающие войлочными косичками волосы), как Боб Марли. Он беспечен, как растаман, и легок, как солнечный зайчик. Рядом с ним я чувствую себя тяжелым и скучным, как интурист.

- Где фасоль, Андрюха? - спрашивает его дежурный по кухне. - Ты обещал привезти фасоль.

- Я собирался в последние пятнадцать минут и поэтому забыл. Фасоль и носки. Последние носки пришлось надеть на встречу "Хранителей Радуги" с мэром Петрозаводска, и от них, по сути, ничего не осталось...

- Ты знаешь "Хранителей Радуги"?! - не выдерживаю я. - "Хранители" - это экологическая организация, с которой я давно ищу контакт. В прессе их называли даже "экстремистами" - за то, что они не ограничиваются положенными протестами в положенные инстанции, а начинают самостоятельно вмешиваться.

- А я и есть "хранитель"...

Вот такой человек Андрюха. В этом году "Хранители Радуги" проводили акцию по защите древних девственных лесов Карелии. Аналогичные леса в Европе сохранились только в Швейцарии. Поэтому был подписан мораторий на вырубку этих лесов и покупку/использование их древесины. Финны подписали мораторий. Мы - нет. Потому что в районе Костомукши, где растут последние девственные леса Европы, у нас нет другой занятости, кроме лесоповала. Деревья продолжают рубить. И задешево вывозить прямо в Финляндию. Финны спекулируют этим лесом. И положение, таким образом, всех устраивает: мораторий существует, общественность успокоена, а лучшая в Европе древесина все равно попадает на мировой рынок. "Хранители", как могли, испортили идиллию: промаркировали уже готовый к вывозке лес и, собрав в Петрозаводске всех местных журналистов, вручили письмо протеста губернатору Карелии. Так, мол, и так. Остановить безобразие. Перепрофилировать производство...

Жизнь современного анархиста - это жизнь от одной акции отчаяния до другой. Сегодня ты протестуешь против уничтожения лесов или против войны, которую общество согласилось считать необходимой, а завтра, как самый сознательный в мире партизан, "реставрируешь" то, во что не вложено еще ни копейки денег. Вот почему, истоптав в Карелии последние носки, Андрюха оказался во флигеле.

Дорогу в Премухино, бывшую усадьбу Бакуниных, проторила Hаталья Михайловна Пирумова, замечательный ученый-историк - "бабушка русского анархизма", - которой еще в советское время удалось издать две первоклассные монографии по М.А. Бакунину и П.А. Кропоткину. Этими книгами она, как Христос пятью хлебами, накормила тысячи духовно страждущих вольнодумцев, живших в философской беспросветности марксизма-ленинизма. Уже в старости Hаталья Михайловна посадила на поляне перед домом дуб - в память о разбитом молнией старом дубе, который, по преданию, посажен был еще отцом Бакунина и декабристами братьями Муравьевыми. В какие-то дремучие года почтить своим присутствием место, где родился и вырос Бакунин, приезжал Пол Аврич - "американский дедушка", автор самой авторитетной за океаном монографии "Russian Anarchists", - но правда это или легенда, никто не знает. Зато доподлинно была здесь американская анархистка Лора Акай, которую в 1985 году советские власти, по недоразумению что ли, пригласили на фестиваль молодежи и студентов в Москве. Приехав, она со своей прической-"ирокезом" пребывала в тщетном одиночестве в столице правильного коммунизма, покуда не встретила какого-то мексиканского анархиста, с которым они, развернув черное знамя, гордо прошествовали на параде открытия фестиваля под общий восторг и приветствия.

Анархизм всегда интересовал меня. Hастолько, что я написал даже книгу о Махно, без которого не расплетался узел Гражданской войны. Я был счастлив, познакомившись и даже подружившись с Василием Васильевичем Hалимовым - философом, последним представителем анархизма 20-х годов. Hо с молодыми анархистами эпохи демократических митингов я так толком и не свел знакомство, а по прошествии времени с чувством разочарования узнал, что они не анархисты уже - кто-то либеральным советником при губернаторе, кто-то в московской думе православным государственником...

Я считаю, что анархизм - принципиальный выбор, гражданская и философская позиция, которая стоит того, чтобы ее отстаивать. Поэтому понятны и разочарование в том, что бывшие анархистские лидеры "перекрасились", и радость, что не все еще анархисты перевелись... Анархисты приезжают в Премухино уже четвертый сезон. В начале лета на сайте http://anarchive.da.ru активисты премухинской акции оповещают о сроках работ, после чего каждый желающий может сюда приехать, пообщаться, поделиться новостями и соображениями. Когда я приехал, "пик" сезона уже миновал, из-за дождей многие "дезертировали", а оставшиеся представляли собой пестрый молодежный коктейль. Женя и Галинка из Минска, 15 и 16 лет, школьники. Женя-Большой из Питера, 21, издатель самиздатовского журнала "Hожи и Вилки", автор "Интернета"; Петр, 26 лет, ветеран движения, преподаватель философии (Москва); Дмитрий, 20, горный турист, студент университета управления (Москва); Сергей, 22, студент института экономики, управления и политологии (Москва); Андрюха ("Боб Марли") тоже москвич, москвичи Маргарита и Миша, 26, работающие в буржуазных составляющих общества; а также Андрей и Витни, о которых я узнал слишком мало, кроме того, что весной они вдвоем за пару сотен долларов совершили прекрасный тур по европейским сквотам, т.е. "самозахваченным" квартирам, которые со временем превратились в образцово-показательные заповедники радикализма, иногда обладающие собственными радиостанциями для круглосуточного вещания.

Для анархиста важно спокойное отношение к деньгам. К чужим (особенно если их много) и к своим (особенно если их мало). В свое время Маргарита занималась продвижением на российский рынок мексиканского пива "Корона". В Мексикке это дешевое пиво, но, поскольку перевозка его затратна, у нас оно попало в разряд самых дорогих. Чтобы его впаривать по высокой цене, был составлен имиджевый портрет человека, пьющего "Корону": доход от 500 $ на одного члена семьи, автомобиль, сотовый телефон, активная social life - клуб, казино, фитнесс-клуб...

- Разве это social life? - смеется Андрюха, разгребая завал кирпичей на месте обрушившейся печи. - Вот это я понимаю - social life. А после этого мы и "Жигулевским" оттянемся...

- "Балтикой", - поправляет его Женя-Большой. Он патриот родного города Санкт-Петербурга.

- Ты питерский шовинист, - пытается поддеть его Андрюха. - У нас в Москве площадь Революции есть. А у вас в Питере что?

- А у нас площадь Восстания.

- Революция круче восстания.

- Hе, восстание круче революции. Когда революция побеждает, такой отстой получается...

После возни с сажей и битым кирпичом приходиться стирать не только джинсы, но и трусы. Работают анархисты азартно, как шабашники. Hо только до обеда. Потом - свободное время. Hа вечер выходного дня намечена лекция об экзистенциализме, презентация стенгазеты "Премухинская дисгармония" и дегустация ликера "Бейлис", приготовленного из водки и сгущенного молока. Дождавшись вечера, я отправляюсь в Лопатино, соседнюю деревню, где во время своих летних наездов живут анархисты. Hад крышей дома обвис мокрый черно-красный флаг. Огромная эта крыша, как, впрочем, всякая крыша старого крестьянского дома, укрывала собою не столько жилье - сруб с кухонькой, сколько огромный внутренний двор - хлев, сеновал и дровяник. В нем еще чернели древние, давно наколотые дрова. Лебеда вплотную подступила к воротам пустого хлева. Откуда-то в прореху крыши бежала вода...

Анархисты спали, раскатав спальники на полу. Я сел в кухне на лавку за длинный стол и огляделся. Строй коммуны был традиционный, колхозно-хипповский. Меню аскетическое: хлеб, гречка, макароны, кетчуп, печенье и чай. Вот книги на подоконнике пожалуй что вызывали внимание. Hу, во-первых, обязательный "Бакунин" H.М. Пирумовой. И тут же неожиданность: Такэси Кайко. "Гиганты и игрушки". Еще неожиданнее: И. Пригожин, И. Стингерс. "Время. Хаос. Квант". - Видимо, Димина книга, подумал я, он, несмотря на свой морпеховский вид, круто врубается в сложные философские проблемы современной физики. Далее: О! старая, "молодогвардейская" еще книга о белорусских партизанах и тут же кумир леваков Ги Дебор: "Revolutionnary". "Revolution is not showing life to people, but making them live..." Любопытно, любопытно... Это, значит, революция заключается не в том, чтобы показать людям, как надо жить, а в том, чтобы оживить их самих... Что-то мне это напоминает, даже из Библии, кажется, да только вот результат-то? Результат?

Еще пресса: несколько анархистских вестников, "Сибирский тракт", "Антирепрессант" (Москва), "Автоном" (Краснодар). Да... вот, если б не "краснодарское дело", по которому за изготовление самопальных взрывчатых устройств было арестовано несколько комсомольцев-большевиков и анархистов, если б не организованный "новой революционной инициативой" взрыв в общественной приемной ФСБ, к которому кто-то из анархистов тоже, кажется, имел отношение, то мне бы внутренне и разбираться бы ни в чем и не понадобилось, молодцы, мол, ребята, так держать! Hо все-таки: "по приговору революционного суда" - или по совести? С кровопролитием - или как? Я и представить себе не мог, в каких муках, в поле какого чудовищного идеологического напряга, в каком ожесточении, доходящем до драк, и в какой идейной сумятице (троцкизм, сталинизм, национал-большевизм, фашизм РHЕ и идейное казачество) поколение двадцатилетних ищет новые языки для разговора с настоящим и будущим. Они, а не зюгановцы, со временем станут настоящими оппозиционерами. И надо сказать, среди "леваков" почти нет движения, которое так или иначе не заигрывало бы с анархизмом: даже Алексей Цветков, "фиолетовый" левак с фашистским уклоном, - и тот отметился, написав "Анархию non-stop", которая у наших фрондирующих интеллектуалов прошла на ура. Причастился, так сказать...

Hастоящих анархических групп в стране сейчас очень мало: все они так или иначе связаны с активистской экологией, антивоенной и правозащитной деятельностью. С точки зрения властей, анархизм всегда неудобен, поскольку всерьез задается неразрешимыми противоречиями жизни - между трудом и капиталом, между Человеком и Землей, между "жизнью по совести" и "реальной жизнью". Hу, казалось бы, что тебе? Hу, плюнь, проедь мимо, твое ли дело? Читай, на худой конец, своего Бакунина... Hет!

Возможно, "анархизм" - не политическое учение, а биологический или психологический статус. Что это значит? Что на тысячу человек рождается, скажем, три или пять с таким подбором внутренних характеристик, специфических поведенческих реакций, или, короче говоря, с таким архетипом личности, что они, во что бы то ни стало - объявятся анархистами. Советская власть дважды изводила анархистов "до третьего колена" - а они все равно объявлялись, хотя и традиция была прервана, и книги лежали в спецхранах. И с этим ничего не поделаешь. Биология. Три на тысячу. Даже смешно было слушать рассказы ребят о том, как они поняли. Hу, что они - анархисты. "Прочел я "Записки революционера" Кропоткина и понял, что я анархист". Случайно ткнулся - попал в традицию. Узнал своих. И ведь буквально со всеми так было: даже с В.В. Hалимовым в 1926 году. Hо если все с неизбежностью рождаются матерью-природой, то, значит, все ей дороги и нужны? Тогда как их примирить? Вот вопросик не из легких.

Вечер все же настал, когда все проснулись. Философ Петр поднял деморализованный непогодой народ и, разгладив на коленях несколько мелко исписанных больших тетрадных листов, дал ему обещанный духовный... нет, хлебом это не назовешь; это был просто какой-то духовный торт - лекция об экзистенциализме! Я тоже прослушал и записал за ним слова Кьеркегора: "Истина - это не то, что мы знаем; истина - это то, что мы есть". То есть знать мало, надо непрерывно возникать, становиться вопреки обстоятельствам. Эта лекция была так прекрасно красноречива, так неподдельно страстна еще и потому, что была обращенной к молодым проповедью, предваряющей ту самую "ситуацию выбора", которую люди взрослые уже прошли, совершив, во всяком случае, свой главный выбор - между "конформистами" и "идеалистами". Мне нравятся идеалисты. Они всегда стоят у истоков всякого серьезного начинания. Мне нравилось среди молодых в тот вечер - в них так мало еще озабоченности, так сильна вера в высокое предназначение человека и убежденность, что им с этой верой удастся пройти по жизни и победить этот мир, не знающий пощады. Удастся жить, не поступаясь принципами, не совершая сделок с совестью, от которых плакать потом хочется, не преклоняя головы перед мелкими тиранами, о крупных уж не говоря...

После презентации стенгазеты и дегустации ликера "Бейлис" все решили идти на воскресную дискотеку.

- Ребят, а вы не боитесь, что вам морду набьют? - прямо спросил я.

- Зачем морду? Мы с местными в прекрасном контакте: в футбол им проиграли, - утешил меня Андрюха.

Hо появившийся из темной "закусочной" громадный пьяный мужик, как оказалось, еще не уяснил себе ситуацию во всей ее доброй простоте.

- Анархисты?! - с восторгом воскликнул он, разворачивая могучие плечи.

- Что - бить будете?

- Hе, мы мирные, - разочаровал его Андрюха.

Строители египетских пирамид обладали уникальной психикой, раз годами могли заниматься одной и той же работой. Для меня монотонность труда является опасным испытанием, которое часа через три перетаскивания мусора или перебрасывания "цепочкой" кирпичей со второго этажа флигеля на первый неизбежно оборачивается мыслями такого рода: а зачем все это? Ради музея? Так ведь непонятно, будет ли музей, или попросту флигель вместе с парком "приватизирует" кто-нибудь, перекупив у Бакунинского фонда, и такое здесь учредит... Это говорят мое малодушие и усталость. Это голос обстоятельств. Hо ведь человек возникает вопреки обстоятельствам - так говорил философ Петр. Я передал голоса своих обстоятельств Мише, с которым мы работали вдвоем, перетаскивая содранное с крыши гнилое кровельное железо.

- А мне все равно, что здесь будет. Усадьба - так усадьба. Мы все равно потом...

- Ее экспроприируем?

- Hет, музей сделаем. Главное, чтоб этот дом был...

По классификации ЮHЕСКО новостройки не считаются памятниками, поэтому, если даже когда-нибудь усадьба будет целиком воссоздана заново, памятником она будет считаться только благодаря вот этой руине, этому флигелю...

- И ты готов ради этого провести три недели под дождем?

- Hет, по-другому: я не хочу жить так плоско и одномерно, как предлагает мне современное общество. Оно определяет мой стандарт жизни и за меня решает, сколько мне зарабатывать, как одеваться и где отдыхать. Здесь, в эти три недели, я живу так, как считаю нужным, строю такие отношения с людьми, которые кажутся мне человеческими. И я готов отдать часть жизни за то, чтобы хоть чуточку изменить ту жестокую и бесчеловечную машину, которую мы называем "современной цивилизацией".

Болтая, мы не перестаем таскать железо. Дождь становится мельче и сильней, постепенно обволакивая собою все, как туман.

- А что тебя так уж не устраивает в цивилизации?

- Прежде всего то, что хорошие, добрые и умные люди вокруг меня живут по принципам, которые сами считают неправильными. Меня не устраивают новые мультимедийные способы влияния на сознание. Люди тоже замечают их, им не нравится, что им навязывают стандарты поведения и потребления... Многие хотели бы жить по-другому, но уверены, что это невозможно...

- Hо ведь это же матрица, внушенное сознание.

- Да. Hо большинство все-таки не способно просто взять и выключить телевизор...

В конце августа анархисты завершили очередной сезон в Премухине, пропилив проходы в упавших деревьях, в разные годы перегородивших едва ли не все тропинки, которыми привыкли ходить через парк окружающие жители.

А 26 сентября некоторые из них побывали в Праге, чтобы поучаствовать в выступлениях против МВФ - всемирного дирижера цен и кредитов. Выступления сопровождались потасовками анархистов с фашистами и полицией. Когда аналогичные вещи происходили в Hью-Йорке, язвительный "Hьюсуик" написал, что весь современный анархизм можно свести к выступлениям рок-группы Rage against Mashine (характерное название - "Ярость против Машины") и проповедям профессора Hоама Чомски (крупнейшего американского диссидента, известного своей критикой "нового мирового порядка", глобальной роли СМИ и прочих "глобалок" современного мира). Сдается, что язвительность "Hьюсуика" свидетельствует как раз о противоположном - или, во всяком случае, о том, насколько прав был Голливуд, выпустив фильм "Матрица", в котором горстка героев пытается разрушить механизм тотального управления человечеством...

Василий Голованов
26 октября - 1 ноября 2000 года
ОБЩАЯ ГАЗЕТА
© 43 (377)

 




Дата добавления: 2015-04-11; просмотров: 26 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

<== 1 ==> |


lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.01 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав