|
Читайте также: |
Насколько я понимаю, философию Эпикур понимает и определяет деятельность, дающую людям посредством размышлений и исследований счастливую, безмятежную жизнь, свободную от человеческих страданий. «Пусты слова того философа, — писал Эпикур, — которыми не врачуются никакие страдания человека. Как от медицины нет никакой пользы, если она не изгоняет болезни из тела, так и от философии, если она не изгоняет болезни души». А в письме к Менекею он поучал: «Пусть никто в молодости не откладывает занятия философией, а в старости не устает заниматься философией... Кто говорит, что еще не наступило или прошло время для занятия философией, тот похож на того, кто говорит, что для счастья или еще нет, или уже нет времени».
По Эпикуру, человек даже вовсе не испытывал бы потребности в изучении природы, если бы его не страшили смерть и небесные явления. «Если бы нас нисколько не беспокоили подозрения относительно небесных явлений и подозрения относительно смерти, будто она имеет к нам какое-то отношение... —писал он, —то мы не имели бы надобности в изучении природы».
Основная часть
Эпикур принимает ксенократовское деление философии на три части: логику, физику и этику. Первая изучает каноны, согласно которым мы познаем истину, вторая - строение реальности, третья - цель человека, счастье и способы его достижения. Первая и вторая реализуются только в функции третьей.
Платон полагал, что чувство смущает душу и отсекает ее от бытия. Эпикур переворачивает эту позицию, считая, что именно чувство схватывает бытие безошибочным образом. Чувства не ошибаются. Если бы чувство хоть раз обмануло, - ссылается на Эпикура Цицерон, - не было бы возможности верить ни одному из них. В этом смысле ощущения суть посланники истины.
Аргументы Эпикура таковы: 1) Ощущения суть аффекты, значит, они пассивны, т.е. производны от чего-то, что они адекватно отражают. 2) Ощущения объективны и истинны, что гарантировано той же атомистической структурой бытия. От вещей истекают комплексы атомов, образующих образы, или подобия, которые в точности воспроизводятся нашими чувствами путем проникновения в нас этих образов, «simulacra». Ощущения регистрируют эти образы, как они есть, а также те, что ошибочно называются иллюзиями, ибо - это различные формы проявления объекта, в зависимости от места и дистанции от нас; ясно, что объект вблизи нас будет отличаться от того, что вдали; это обстоятельство, в котором иные видят доказательство обманчивости чувств, на деле свидетельствует об обратном. 3) Наконец, ощущения - в силу своей нерациональности - не способны отнять или прибавить нечто от себя,, а, значит, они объективны.
В качестве второго «критерия» истины Эпикур полагает т.н. «пролепсис», «prolepsis», т.е. некие отпечатки чувственных впечатлений, остающихся в памяти в качестве резервов, выполняющих функцию предвосхищения будущего опыта. «Пролепсис» суть ментальные представления вещей, «память о том, что часто представляется извне». По мнению Эпикура, люди способны предвосхищать события, но лишь в той мере, в какой это позволяет прошедший опыт, можем догадываться о характере вещей и тогда, когда они не предстоят перед нами, но в рамках уже имеющегося чувственного опыта. «Имена» суть «естественные» выражения этих «пролепсисов», образующихся в результате первоначального действия вещей на нас.
Третий критерий истины Эпикур находит в чувствах «наслаждения» и «страдания». Эти аффекты объективны по тем же соображениям, что и ощущения. Однако, они еще более существенны, ибо, помимо того, что позволяют распознавать и отделять истинное от ложного, бытие от небытия, они образуют аксиологический критерий, благодаря которому возможно опознание блага и отделение его от зла, а, значит, это критерий выбора, т.е. правило действия.
Ощущения, «пролессис» и чувства удовольствия и страдания имеют одну общую характеристику, что гарантирует их ценность и истинность, это - непосредственная очевидность. Покуда мы способны останавливаться перед очевидностью, признавая за ней истину, не ошибемся, - ведь очевидность всегда есть прямое воздействие на нас реальности. Очевидно, в узком смысле слова, - это все непосредственное (чувства и предчувствия). Но, поскольку процесс мышления не в состоянии зафиксировать непосредственное, будучи операцией опосредования, то отсюда рождается мнение, а с ним рождается возможность ошибки. И, если все очевидное верно, то все опосредованное, т.е. мнения, бывает иногда истинным, иногда ложным.
Верными Эпикур полагает те мнения, которые 1) получают подтверждение в опыте и в сфере очевидного; 2) не получают опровержения со стороны опыта и очевидного; 3) не получают пробной аттестации. Надо заметить, что очевидность здесь выступает базовым параметром, но, в любом случае, очевидность эта только эмпирическая, т.е. такая, какой она представляется чувствам, но не разуму. Здесь как нельзя лучше заметны тяжелые последствия сенситивного эпикурейского канона.
В письме к Геродоту Эпикур пишет: «Вселенная есть [тела и пустота]. Что существуют тела, это всюду подтверждает наше ощущение, на которое, как сказано, неизбежно должно опираться наше рассуждение о неясном; а если бы не существовало того, что мы называем пустотой, простором или неосязаемой природой, то телам не было бы где двигаться и сквозь что двигаться,— между тем как очевидно, что они движутся. Помимо же тел и пустоты, ни постижением, ни сравнением с постигаемым нельзя помыслить никакого иного самостоятельного естества, а только случайные или неслучайные свойства таковых.
…иные из тел суть сложные, а иные — такие, из которых составлены сложные. Эти последние суть атомы, неделимые и неизменяемые, В самом деле, не всему, что есть, предстоит разрушиться в небытие: иное настолько крепко, что выстоит и в разложении сложностей благодаря природной своей плотности и потому, что разлагаться ему не с чего и невозможно. Стало быть, начала по природе своей могут быть лишь телесны и неделимы.
…Вселенная беспредельна. В самом деле, что имеет предел, то имеет край; а край — это то, на что можно смотреть со стороны; стало быть, края Вселенная не имеет, а значит, и предела не имеет. А что не имеет предела, то беспредельно и неограниченно.
Беспредельна Вселенная как по множеству тел, так и по обширности пустоты. В самом деле, если бы пустота была беспредельна, а множество тел предельно, то они бы не держались в одном месте, а носились бы рассеянными по беспредельной пустоте, не имея ни сдержки, ни отпора; а если бы пустота была предельна, в ней негде было бы существовать беспредельному множеству тел.
К тому же атомы тел, неделимые и сплошные, из которых составляется и в которые разлагается все сложное, необъятно разнообразны по виду,— ибо не может быть, чтобы столько различий возникло из объятного количества одних и тех же видов. В каждом виде количество подобных атомов совершенно беспредельно, но количество разных видов не совершенно беспредельно, а лишь необъятно».
Вывод
Таким образом, основные понятия эпикурейской физики, такие как «атомы», «пустота», «отклонение атомов», - далеко не очевидны сами по себе, по той простой причине, что сенсорно не воспринимаемы.
Но, по Эпикуру, именно они предпосланы всем прочим феноменам, более того, призваны делать их осмысленными и внятными нашему разуму. Неясно, каким образом другие принципы и понятия, могут обнаружить недостаток опытного подтверждения.
Напомним также, что, как уже было показано, из суждения «все ощущения истинны» можно получить как абсолютный субъективизм в духе Протагора, так и абсолютный объективизм. По правде говоря, и физика, и этика Эпикура выходят далеко за пределы того канона, который тем же Эпикуром установлен.
• Физика и этика стоицизма
В IV веке до нашей эры в Афинах была основана философская школа Стоицизма, перенявшая свое имя от расписного портика «Стоа Пойкиле» (стоа-портик), где это учение преподавалось. Стоицизм постоянно развивался и эволюционировал вплоть до заката античной культуры. Развитие Стои проходило в три этапа: период античной Стои (Зенон, Клеанф, Хрисипп), период «средней Стои», период римской Стои (Люций Сенека, Марк Аврелий). Родителем этой школы был Зенон Китийский (Китион, Кипр). Он был учеником школы киников, но, отказавшись от этого учения, Зенон увлекся идеями «Сада» Эпикура. Однако впоследствии уроженец Кипра определил некоторые догмы Эпикуреизма, как неправильные. Тем не менее, эти две школы имеют общую предметную сферу и можно выделить основные положения Стоицизма, в том числе, сравнив его с учением Эпикура.
Я хотел бы рассмотреть Стоицизм как философскую теорию, проанализировав его на фоне Эпикуреизма. В общих чертах, самое главное отличие этих школ друг от друга заключается в том, что Стоя не принимает две концептуальные идеи «Сада»: сведение мира и человека к набору атомов и приравнивание блага человека к удовольствию. То есть, если у эпикурейцев мир и человек являлись набором атомов, согласно атомистическому материализму Демокрита (мир - система атомов, неделимых частиц вещества, в пустоте, где материя неделима), то стоики находили мир и человека едиными и делимыми, основываясь на учение Гераклита (огонь – начало, которое во все проникает и все преобразует). Гораздо более последовательное материалистическое учение Эпикура также противопоставляло стоической пневме, пронизывающей все единое тело, учение о реальности пустоты; учению о строжайшем единстве мира стоиков они противопоставили множество атомов Эпикура; если стоики утверждали, что мир божественен, то эпикурейцы склонялись к атеизму в этом вопросе.
Физика
Физика стоиков возникла из сочетания физики Аристотеля (о форме и материи) и некоторой части учения Гераклита.
Физика у стоиков - это первая форма пантеистического (отождествление бога и мира) материализма, свойствами которого были:
• Бытие есть только то, что способно действовать и страдать, а таково лишь тело: «бытие и тело одно и то же». Телесны добродетели, телесны пороки, благо, истина.
• Этот тип материализма выступает в виде гилеморфизма (метафизический термин, заключающий, что любой объект состоит из двух основных начал) и монистического гилозоизма (вся материя одушевлена и сводится к единому началу, хотя субстанции и кажутся различными).
• Поскольку бог есть активный принцип, он неотделим от материи, поскольку нет материи без формы, то бог – во всем, и бог – все.
К первому свойству стоит сделать дополнение, пояснив, что у стоиков есть два принципа бытия: «пассивный» и «активный». Они друг от друга неотделимы, но первый отождествляется с материей, а второй – с формой (логос, бог-Демиург, все созидающий из материи). Два данных принципа образуют вместе весь мир целиком, который есть единое тело. Это тело – живое и оно пронизано насквозь одушевляющим его телесным дыханием «пневмой» (так как тело обладает свойством проницаемости, в отличие от тела в теории атомов Эпикура). Выходит, что единый мир был одновременно и божественен, и телесен.
Монизм стоического типа раскрывается через доктрину «разумных семян»: все в мире рождается из материального субстрата (неизменная субстанция), который, в свою очередь, образован из Логоса (Логос-семя всех вещей). Семена Логоса – бесконечны.
Объясняя третье свойство, следует отметить: бог совпадает с космосом, быть в боге – значит быть заодно с миром, потому, что мир и есть бог. Эта мысль отражает пантеистическую часть теории стоицизма.
Точка зрения стоиков на «бестелесность» заключается в том, что бестелесное, именно в силу отсутствия у него телесности, - неполноценно, не может ни действовать, ни страдать. Значит небытие – бестелесно (мой личный вывод). Такое понимание бестелесного породило много апорий, так как теория впадала в противоречия.
Говоря о вкладе учения Гераклита в теорию Зенона, важно отметить, что стоики, как и досократики, видели мир возникшим, а значит и разрушимым. Огонь, по их мнению, мерами созидает и мерами уничтожает: в один момент огонь испепелит весь космос и создаст новый, обреченный на разрушение для создания следующего.
Человек у стоиков состоит из тела и души. Из души, которая телесна, которая является огнем и пневмой. Она пронизывает человеческое тело (так как тела – проницаемы). Душа разделена на восемь частей: пять частей соответствуют пяти органам чувств, шестая отвечает за озвучивание речи, седьмая и восьмая - за рождение. Одна из этих частей есть разум «гегемон».
Этика
Стоицизм расходиться во мнении о свободе с эпикуреизмом. Для стоиков «рок» непреложен, а Эпикур считал, что свобода - это уклонение от необходимости. Это, конечно же, шло вразрез с идеями стоиков о покорности судьбе. Судьбу они определили как «Провидение» (неотвратимая необходимость). Так как в стоицизме все вещи - продукты Логоса, значит, они существуют разумно и совершенно. А все происходящее сотворено ко благу. Они уверены, что судьба ведет того, кто добровольно и беспечально ей повинуется, и насильно влечет того, кто неразумно и безрассудно ей противится.
Свобода по стоицизму может быть достигнута только путем согласования собственных желаний с тем, чего хочет провидение. Ведь это же разумно – желать того, чего хочет провидение или же Логос.
Цель жизни для стоиков это – счастье. Счастье у них обозначается ведением жизни в соответствие с природой. Жить по природе, значит жить в ладу со своим инстинктом самосохранения и жить, сохраняя и актуализируя разумное начало (жить, максимально полно реализовывая oikеosis (присвоение, притяжения)).
Таким образом, эпикурейская этика оказалась перевернута: удовольствие стало не тем, что до, но тем, что после – что природа нашла и сохранила и реализовала. Все определяется, как зло или как добро исключительно через призму инстинкта самосохранения и тенденцию роста бытия. Соответственно, добро есть то, что способствует сохранению и развитию роста бытия, зло же – все, что ему вредит.
Последователи Зенона также вводят в стоицизм понятие «катекон» (долг). Рациональные действия человека, согласные с природой и есть долг. Большинство людей не способны к морально-совершенному поведению потому, что они не могут освоить философию. Но исполнить долг могут многие. Исполнять долг – это еще и забота не только о себе (что верно), но и о своих ближних. Здесь виден переход человека от существа индивидуального к существу общительному (это - то, из чего вывели идею космополитизма римляне).
Важно еще и то, что стоикам удалось стереть понятие рассового превосходства греков над рабами. Рабом в стоицизме считался тот, кто находится во власти своего заблуждения, и никакой человек от природы не является рабом.
Еще один интересный момент – доктрина «апатии». Апатия в стоицизме – это недопущение рождения страстей, которые разрушают и губят логос. В идеале стоик должен быть бессердечным, безразличным и бесстрашным человеком, которому чужды сострадание и милосердие.
• Единое, множественное и судьба человека у Плотина
Плотин - последний оригинальный голос греко-языческой античности, который по силе своего дарования приближается к самым крупным мыслителям классического периода греческой философии. Несмотря на то, что многие исследователи определяют атмосферу, в которой ему пришлось действовать, как эпоху декаданса, Плотин не является простым систематизатором трудов Платона, Аристотеля или стоиков, он – самобытный творец. Его «Эннеады» заслуженно стоят в одном ряду с другими шедеврами античной мысли. Школа Плотина отличается от всех предыдущих тем, что она не была призвана воспитать ни будущих государственных деятелей, ни ученых, в школе Плотина не стремились к душевному аскетизму; перед ней стояла совершенно иная задача – необходимость научиться созерцать и достигать единство с божественным.
Большинство людей, которые погружены в течение обычной практической жизни, забывают свое происхождение и, уже далеко уйдя от первоисточника, не могут правильно определить самих себя. Таким людям все представляется более ценным, чем их собственная душа. Для того чтобы найти истинный путь и возвести все к начальному единству, Плотин подробно рассматривает вопрос о душе. Согласно взглядам философа:
- душа – это бытие само в себе
-душа не есть и не может быть функцией телесного организма
-душа не есть гармония тела
-душа управляет телом, борется со страстями, с желаниями тела
Однако может ли быть душа, спрашивает Плотин, высшим началом, из которого происходит все? Может ли она быть основанием для всех вещей, существующих в мире? Душа мира - душа все оживляющая, следует не тому, что есть она сама, а тому, что существует для нее как ее прототип. Собственная форма души предполагает деятеля, от которого душа получает свою форму. То, что дает душе форму, называется Ум. Ум первее души и существует сам по себе.
Однако и Ум не есть, согласно Плотину, последнее высшее начало в порядке восхождения к первичному, к превысшему. Ум существует в себе. Но всему, существующему в себе, свойственно Единое. Без единства нет определенности, а без определенности нет и бытия. Единство есть первое условие и для бытия предметов, и для бытия состояний и деятельностей. У Плотина Единое – бесконечно. Плотин первый рассматривает бесконечное в нематериальном измерении, следовательно, его внутренняя продуктивная сила ничем не ограничена. Но, будучи неограниченным, Единое не есть неограниченная величина, так как величина – всегда многое и никогда не есть безусловное простое. Единое не может быть ограничено не только ничем другим, но и самим собой, так как иначе оно было бы двойственным: ограничивающим и ограниченным. Единое должно быть самодовлеющим. Единое – это «самопродуцирующая активность», «благо, которое само себя творит», «оно такого, каким хотело быть», «его воля и его бытие совпадают». Единое не выразимо, ибо к нему нельзя приложить ничего из области конечного. Так как все, в том числе и душа, имеет своим свойством единство, то душа не может быть тождественной единству. С другой стороны, в душе, как и во всем, существует также и множество: множество сил, способностей и стремлений. Таким образом, и с этой точки зрения душа не тождественна единству и не является его источником. По Плотину, первоначальное Единое должно быть совершенно простым и безусловным. Все непростое не может быть первоначалом, так как состоит из простого, следовательно, от него зависит. Безусловная простота Единого не есть ни математическая точка, ни общее понятие. Эта простота в качестве первоначала не есть убожество, а есть бесконечное богатство.
Познать Единое невозможно ни при помощи чувств, ни при помощи ума. Познать Единое можно только при помощи особой сосредоточенности на познаваемом предмете. Эта сосредоточенность – созерцание, отрешающееся от всего, что не есть единое, и сосредотачивающееся на безусловно простом. Постижение Единого, о котором здесь говорит Плотин, есть непосредственное слияние с Единым, при котором Душа и Единое совпадают.
Почему и как из Единого происходит все существующее?
Вопрос о происхождении поставлен у Плотина вне времени и сводится к вопросу о зависимости одного бытия от другого. Первое, что происходит из Единого есть Ум, так называемое второе начало. Второе начало происходит не из какой-либо потребности первоединого, а только из полноты его бытия. Единое, преисполненное бытия, как бы переливается через собственный край и, переступая свою границу, порождает другое бытие. При этом первоединое не испытывает никакого изменения, умаления или разделения. Начавшееся таким способом происхождение подчинено определенному закону, согласно которому все происшедшее всегда ниже производящего. Так возникает целая градация степеней бытия, происходит процесс метафизического порождения ипостасей. То, что близко стоит к совершенному, совершеннее того, что дальше стоит от совершенства. После Единого Ум всего совершеннее, так как он непосредственно созерцает единое. В силу закона, согласно которому производимое всегда ниже производящего, возникает множественность. По отношению к Единому низшим является многое. Третьим после Единого и Ума оказывается у Плотина Душа. Она так относится к Уму, как Ум к Единому. В то время как Единое и Ум остаются безусловно неподвижными, душа обладает движением. С одной стороны, Душа обращена к высшему началу и действует по закону этого высшего начала. С другой, она частично погружается в порядок мировой жизни и осуществляет первообразец на материи. Душа находится как бы на грани мира божественного и мира чувственного, а значит, в силу природной необходимости соприкасается с обоими. Но даже когда душа погружается в чувственный мир, она остается вечным и божественным началом. Душа находится посредине между безусловной делимостью чувственного мира и безусловной неделимостью истинно-сущего. Она делима лишь в отношении к телу, но сама по себе остается неделимой. Все отдельные души происходят из одной Души как из высшего божественного начала. Существенное единство Души проявляется в способности людей сочувствовать друг другу, радоваться чужой радостью и печалиться чужой печалью.
Как Плотин определяет судьбу человека? Что в его представлении является целью земной жизни? Плотин говорит, что этой целью является возвращение Души к первоначальной жизни, то есть к той жизни, когда Душа находилась в тесной связи с умом и когда она созерцала идеи. Судьба души в том, чтобы достичь божественного. Условием этого достижения является совершенство нравственной жизни. Души людей, которые смогли отрешиться от всего чувственного, после смерти сливаются с божеством. Если же душа не возвышается до божественного, то возникает ряд душепереселений. При этом новое состояние Души соответствует ее прежним склонностям и вместе с тем представляет собой возмездие за ее прежнюю жизнь. По мнению Плотина, тело для Души - это нечто, через что Душа, соответственно потребности, может вступить в отношения с внешним миром. Связь Души с телом Плотин признал чрезвычайно тесной. С одной стороны, эта связь не дает возможности развиваться собственным задаткам Души, а с другой – развивает в ней деятельности и отношения, которые соответствуют особому положению Души в теле. Плотин выделял три рода деятельностей Души.
1. Деятельность, в которой Душа непосредственно зависит от своего тела (к этой области деятельности Души относятся низшие волнения и чувства, сопровождающиеся удовольствием или неудовольствием. Телу здесь принадлежат сами волнения, в то время как Душа – сознание этих волнений)
2. Деятельность, которая возможна только при условии существования Души в теле, но в своих функциях не зависит от тела (высшие волнения и низшие функции познавательной деятельности – чувства)
3. Деятельность, которая относится к Душе независимо от связи души с телом (высшие функции познавательной деятельности – мышление)
Этика Плотина завершается его учением об очищении души. В очищении Души Плотин видит средство, необходимое для достижения наивысшего совершенства. Именно очищение есть освобождение Души от телесного, от земных интересов и возвышение ее до божественного. Плотин выделяет несколько возможных путей возврата к Абсолюту: путь добродетели, путь платоновской эротики, путь диалектики и путь экстатического погружения в божество.
• Этика власти в «Размышлениях» Марка Аврелия Антонина
Время правления Марка Аврелия Антонина традиционно считается в античной истории золотым веком. Он воплотил идеал правителя, став философом на троне, исповедуя принципы стоицизма. Марк Аврелий осознавал всю свою личную ответственность за судьбы огромного общества. В самые трудные времена, когда государство сталкивалось с серьезными внутренними или внешними проблемами и опасностями, он оставался мудрецом, удерживая душевное равновесие. Марк Аврелий считал, что долгом императора-философа должно быть служение государству «без риторики и без пышности».
«Я представляю себе государство, в котором власть равномерно распределена, которое управляется принципами равенства и свободы слова и такой монархией, которая превыше всего уважает свободу подданных», - вот как выражался благородный император.» К истинным ценностям правителя Марк Аврелий относит справедливость, истину, благоразумие, мужество, а также общественно-полезную деятельность, гражданственность. По его мнению, несмотря на тщетность жизни человека, перед правителем стоят высокие нравственные задачи, которые он, повинуясь долгу, должен выполнять. И в этом правителю всегда должна помогать философия. В сочинении императора "К самому себе" есть такие слова: "Всегда ревностно заботься о том, чтобы дело, которым ты в данный момент занят, исполнять так, как достойно римлянина и мужа, с полной и искренней сердечностью, с любовью к людям, со свободой и справедливостью".
Марк Аврелий был глубоко убежден в том, что истинному политику и правителю нужно много и вдумчиво заниматься делами, стараясь сделать как можно больше на пользу государственному механизму и обществу. Такие убеждения он подкреплял собственным примером: долгие часы проводил за работой; известно так же, что он никогда не пропускал ни одного заседания, и не покидал своего места, пока консул не объявлял его законченным. Марк Аврелий полгал, что, будучи правителем и полководцем важно оставаться философом. Кроме того, для правителя важно проявлять исключительный такт во всех случаях, когда нужно удержать людей от зла либо побудить к добру. В основе всех его действий должно стоять уважение к людям. Правитель должен всем сердцем желать улучшения души своих подданных, а не только их одного вещественного повиновения закону, желать общего счастья, но не путем порабощения, которое Аврелий считал величайшим злом. Кроме того, правитель должен быть милостивым к рабам, опекать всех, над кем нет опеки, и помогать им.
Сам император осуществлял во многом либеральную политику, считая государя первым подданным закона, которому выпала честь управлять всем государственным достоянием, постоянно помогать нуждающимся и служить на благо обществу. Поэтому он полагал, что политик должен во всем стремиться к общественному благу, а не к славе и почестям. При призыве людей на государственные должности задача правителя оценивать их по заслугам, не принимая в расчёт их происхождение. Главной целью правления Аврелий признавал улучшение людей, что требует большой работы, но даже малейшее изменение души людей в лучшую сторону можно считать благом для правителя.
«Мировая причина, — говорил мудрый император, — есть поток всеувлекающий. Какими жалкими политиками являются людишки, которые берутся устраивать дела по правилам философии! Это дети, которым еще надо утирать носы платками. Чего хочешь ты, человек? Делай то, чего требует природа, иди вперед если можешь, и не заботься о том, следят ли за твоей работой. Не надейся, что когда-либо осуществится республика Платона; довольствуйся тем, что немного улучшил дела, и не считай этот успех неважным. Как, в самом деле, изменять внутреннее расположение людей? А без перемены в их мыслях, что можешь ты получить, как не рабов подъяремных, показывающих лицемерные убеждения. Итак, ступай и рассказывай про Александра, Филиппа, Димитрия Фалерского. Они были трагическими актерами, но меня никто не приговаривал к подражанию им. Задача философии дело простое и скромное: и потому не навязывай мне притязательного высокомерия».
Неотъемлемым обязательством правителя, Аврелий считал проведение такой политики, при которой государство выполняло родительские обязательства по отношению к своим членам, а сам должен делать все для блага государства. "Для меня как Антонина, град и отечество - Рим, как человека - мир. И только полезное этим двум градам есть благо для меня"
В своих дневниках он также сравнивал монарха не с пастухом, а с бараном или быком, которые идут впереди стада, что означает чувство общности властителя с его подданными. Сам же правитель, по мнению Марка Аврелия, должен быть разумным, добродетельным, справедливым. В наставлениях самому себе он пишет: "Старайся расположить к себе современников"; "Приучай себя внимательно относиться к словам других людей"; "Ничего не следует делать зря"; "Не уставай же получать пользу, принося ее". Марк Аврелий старался следовать этим постулатам на протяжении всей жизни, и действительно, жители империи получили в лице этого императора не тирана, а монарха, образ которого словно сошел со страниц сочинений философов. Говорят, не было в государстве людей, не проронивших слезы при известии о смерти императора…
Дата добавления: 2015-04-20; просмотров: 14 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |