Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

НЕКОТОРЫЕ МЫСЛИ О ВОСПИТАНИИ

Читайте также:
  1. I. Становление политической мысли в Древнем Китае.
  2. II. Развитие политической мысли конца Х1Х века в Китае.
  3. III. Становление политической мысли в Древней Индии.
  4. Q.1.3. Некоторые явления нелинейной оптики.
  5. quot;Наруто, как только штыки из тебя выйдут, атакуй Пеина!" - передала Кейт свои мысли Наруто.
  6. Античный период истории образования и педагогической мысли.
  7. Билет № 12 . Мышление и речь. Основные формы мышления. Виды мышления и речи. Мыслительные операции
  8. В следующей таблице приведены некоторые характеристики источников излучения. Причем охвачена лишь небольшая группа (общее число типов источников излучения превышает 2 000).
  9. В ХХ в. в социологии сложилось несколько теорий, по-разному объясняющих сущность и процесс формирования личности. Рассмотрим некоторые из них.
  10. Великие мыслители прошлого высказывали свои воззрения на здоровье и воспитание.

<...>(81) Быть может, покажется странным, что я упоминаю о рассуждении с детьми? Тем не менее, я считаю, что это - правильный способ обращения с ними. Дети начинают понимать рассуждения с того момента, когда начинают говорить; и если наблюдение не обманывает меня, они раньше, чем мы думаем, начинают желать, чтобы с ними обращались, как с разумными существами. Эту гордость надо поощрять в них и, насколько возможно, пользоваться ею как главнейшим орудием обращения с ними.

Но, говоря о рассуждении, я подразумеваю лишь то, которое соответствует способностям и пониманию ребенка. Никто не думает, что с трехлетним или семилетним мальчиком надо рассуждать как со взрослым человеком. Длинные речи и философские рассуждения в лучшем случае ошеломляют и сбивают с толку, а не научают детей. Поэтому, когда я говорю, что с ними нужно, обращаться как с разумными существами, я подразумеваю под этим, что вы должны дать им понять кротостью вашего поведения и сдержанностью даже в том случае, когда вы наказываете их, что ваши действия имеют разумное основание и полезны и необходимы для них и что вы не руководитесь капризом, страстью или фантазией, приказывая или запрещая им что-либо. Это они способны понять; и я думаю, что их можно убедить в необходимости всякой добродетели, которую желательно им внушить, и во вреде всякого порока, от которого их нужно удержать; но, разумеется, убеждать их следует такими доводами, которые доступны их пониманию, и всегда в немногих и ясных словах. Основания, на которых построены различные обязанности, и источники добра и зла, из которых они вытекают, нелегко уразуметь и взрослым людям, если они не привыкли отрешаться от ходячих общепринятых мнений. Дети еще менее способны к рассуждениям, исходящим от отдаленных принципов. Они не могут осилить длинных дедукций. Доводы, которые на них действуют, должны быть очевидными и соответствовать уровню их мышления; должны быть такими, которые можно (если позволительно так выразиться) осязать, ощупать. При всем том, если вы принимаете в расчет их возраст, характер и наклонности, у вас никогда не будет недостатка в доводах, достаточных для их убеждения.

Если не найдется другого, более специального, то все же есть доводы, которые всегда будут понятны и достаточно сильны, чтобы удержать их от всякого проступка, способного навлечь на них замечание, а именно, что этот проступок доставит им срам и порицание, а вам - неудовольствие.

<...> (73) Ни один предмет, который они должны изучить, не следует превращать для них в бремя или навязывать им как обязательную работу. Все, что предлагается им в такой форме, немедленно становится скучным, душа отвращается от таких предметов, хотя раньше они были для нее приятны или безразличны. Заставьте ребенка ежедневно в известное время гонять кубарь, хочется ли ему того или не хочется; требуйте от него этого как обязанности, которой он принужден посвящать столько-то часов утром и после полудня, - увидите, как скоро ему надоест всякая игра на таких условиях. Не то же ли бывает и со взрослыми людьми? Разве то, что они охотно делают по собственной воле, не становится для них тягостным и невыносимым, как скоро вменяется им в обязанность? Думайте о детях, как вам угодно, но им также хочется показать, что они свободны, что их добрые действия исходят от них самих, что они самостоятельны и независимы, - как самому гордому из взрослых.

(74) Вследствие этого надо избегать заставлять их делать те вещи, к которым они обнаруживают склонность, в такое время, когда они не чувствуют охоты и расположения к этому.

Человек может любить чтение, писание, музыку и прочее, и, тем не менее, бывает время, когда эти занятия не доставляют ему удовольствия. И если в такие моменты принуждать его к ним, он будет только изнемогать и мучиться без всякого толка. То же бывает и с детьми. За этими переменами настроения нужно тщательно следить и неукоснительно пользоваться этими периодами готовности и расположения. Если же они недостаточно часто наступают сами собой, то следует внушить детям благоприятное настроение посредством беседы, прежде чем сажать их за дело. Я думаю, что это не составит особенной трудности для внимательного воспитателя, который изучил характер своего питомца и не затруднится наполнить его голову подходящими идеями, способными возбудить охоту к предстоящим занятиям. Таким способом можно сберечь много времени и усилий, так как ребенок сделает втрое больше, когда он расположен к занятиям, чем при затрате двойного труда и усилий, когда он занимается неохотно или по принуждению. Если бы на это обращалось надлежащее внимание, детям можно бы было предоставлять играть до изнеможения, и все-таки у них оставалось бы достаточно времени для изучения того, что соответствует способностям каждого возраста. Но ничего подобного не принимает и не может принимать в расчет обычный способ воспитания. Грубая дисциплина розги основана на других принципах, лишена всякой привлекательности, не обращает внимания на настроение детей и не следит за моментами благоприятного настроения. Да и в самом деле, смешно было бы, внушив принуждением и колотушками ребенку отвращение к его работе, ожидать, что он свободно, по собственному побуждению, бросит игру и с удовольствием воспользуется случаем поучиться. Между тем при правильной организации дела занятие каким-либо предметом обучения могло бы служить отдыхом от игры, как игра отдыхом от учебных занятий. В обоих случаях труд одинаков. Да и не он отталкивает детей, потому что они любят быть занятыми, а разнообразие и перемена естественно увлекают их. Единственная разница в том, что при так называемой нами игре они действуют по собственному усмотрению и свободно прилагают свои труды (которых, в чем легко убедиться, никогда не щадят); к учению же их принуждают: зовут, сажают насильно и заставляют заниматься. Это сразу отталкивает и разочаровывает их; они чувствуют утрату свободы. Добейтесь того, чтобы они просили воспитателя поучить их, как часто просят своих товарищей поиграть с ними, а не он бы их звал учиться; в таком случае удовлетворенные сознанием того, что и в этом отношении действуют так же свободно, как в остальных, они и за учение будут приниматься с не меньшей охотой, и оно перестанет отличаться от их остальных забав и игр. Путем тщательного применения этих приемов вы можете внушить ребенку желание научиться всему, чему вам хотелось бы его научить. Всего труднее справиться с первым или старшим ребенком, но раз это устроилось правильно, нетрудно будет при его посредстве вести остальных, куда вам вздумается.

(75) Хотя не подлежит сомнению, что самое подходящее время для учебных занятий детей есть то, когда их души настроены и расположены к этому, когда ни душевная вялость, ни сосредоточение мысли на чем-либо другом не делают учения чересчур трудным или противным для них; однако следует иметь в виду следующее: если за этими моментами недостаточно тщательно следят и не пользуются ими всякий раз, как они наступают, или если они наступают не так часто, как бы следовало, то из-за этого нельзя пренебрегать успехами ребенка и предоставлять ему привыкать к лености, укрепляя таким образом этот недуг. Хотя ученье идет плохо, если душа не расположена к нему или занята другими предметами, но очень важно и достойно наших усилий приучить душу господствовать над собой и быть способной по собственному решению отказываться от увлекательного занятия одним предметом и обращаться легко и с удовольствием к другому или в любое время стряхивать с себя вялость и бодро приниматься за то, к чему призывает собственный разум или совет другого. Этого нужно добиваться от детей, испытывая их при случае, когда они не склонны заниматься вследствие лени или отвлечены от занятий чем-либо другим, и стараясь сосредоточить их внимание на предлагаемом предмете. Если таким путем душа приобретает привычку властвовать над собой, откладывать в сторону мысли или занятия, если того требуют обстоятельства, и обращаться к новым и менее привлекательным предметам без отвращения или расстройства, то это приобретение будет поважнее латыни или логики или большинства тех предметов, которым принято обучать детей.

<...> (118) Любопытство у детей есть не что иное, как влечение к знанию, и, следовательно, должно быть поощряемо не только как добрый знак, но и как великое орудие, полученное ими от природы для устранения невежества, с которым они рождаются и которое без этой деятельной пытливости сделало бы их тупыми и бесполезными созданиями. Способы поощрения этого влечения и поддерживания его деятельным и бодрым заключаются, как я полагаю, в следующем.

Не обрывать и не обескураживать ребенка при каких бы то ни было вопросах с его стороны, не позволять смеяться над ним, но отвечать на все его вопросы и объяснять то, что он желает знать, так, чтобы объяснение было понятным для него и соответствовало его возрасту и знаниям. Но не сбивайте его с толка недоступными для него объяснениями или понятиями или разнообразием и множеством фактов, не относящихся непосредственно к данному вопросу. Обращайте внимание на то, что собственно интересует его в данном вопросе, а не на то, в каких словах он его выражает; и когда вы осведомите и удовлетворите его по существу, то увидите, как расширяются его мысли и как благодаря данным ответам его можно завести дальше, чем вы, может быть, воображаете. Ибо знание так же приятно для разума, как свет для глаз: дети радуются ему и увлекаются им в высшей степени, особливо если видят, что к их вопросам: относятся внимательно и что их желание знания поощряется и одобряется. Я не сомневаюсь, что главная причина, в силу которой многие дети всецело отдаются глупым забавам и бессмысленно тратят свое время, заключается в том, что их любопытству ставят преграды и к их вопросам относятся пренебрежительно. Но если бы к ним относились более ласково и уважительно и отвечали бы на их вопросы, каковы бы они ни были, удовлетворяя их любопытство, то, без сомнения, они находили бы больше удовольствия в учении и приобретении познаний, встречая в этой области новизну и разнообразие, которые им так нравятся и которых они не находят в вечно одинаковых играх и игрушках.

(119) К этим серьезным ответам на их вопросы и обогащению их разума сведениями, которые они желают получить, следует присоединить специальные приемы одобрения. Пусть другие, к которым они питают уважение, говорят в их присутствии об их познаниях; так как мы все с колыбели тщеславные и гордые существа, то пусть их тщеславие утешается такими вещами, которые приносят им пользу; пусть гордость побуждает их к работе, которая может оказаться нужной для них.

Став на эту почву, вы убедитесь, что лучший способ заставить наших старших детей учиться и приобретать сведения - это поручить им обучать младших сестер и братьев.

(120) Как не следует пренебрежительно относиться к вопросам детей, так нужно позаботиться о том, чтобы они не получали лживых и уклончивых ответов. Они без труда замечают пренебрежительное отношение или обман и быстро усваивают небрежность, притворство и фальшь, наблюдаемые ими у других. Мы не должны нарушать истин, имея дело с кем бы то ни было, а в особенности с детьми, так как если мы фальшивим с ними, то не только обманываем их ожидания и препятствуем им приобретать знания, но развращаем их невинность и научаем их худшему из пороков. Они - путешественники, только что прибывшие в чужую страну, о которой ничего не знают; поэтому совесть обязывает нас не давать им ложных указаний. И хотя их вопросы кажутся иногда довольно пустыми, но отвечать на них надо серьезно, так как хотя бы они казались нам (давно знакомым с ними) нестоящими внимания, но они важны для тех, кто еще ничего не знает.

Дети - иностранцы, которые должны ознакомиться со всем; и все вещи, с которыми они сталкиваются, сначала неизвестны им, как и нам неизвестны; и счастливы те, которые встречаются с вежливыми людьми, готовыми снизойти к их невежеству и помочь им отделаться от него.

Если бы я или вы внезапно очутились в Японии со всем нашим благоразумием и познаниями, преувеличенное мнение о которых, быть может, и заставляет нас так пренебрежительно относиться к мыслям и вопросам детей; если бы, говорю я, мы очутились в Японии, то, без сомнения (желая получить здесь все, какие возможно, сведения), предлагали бы тысячи вопросов, которые казались бы поверхностному или нерассудительному японцу праздными и вздорными, хотя для нас было бы весьма существенно и важно получить на них ответы; и мы были бы очень рады найти снисходительного и любезного человека, готового удовлетворить наши требования и пособить нашему невежеству.

Когда им попадается что-нибудь новое, дети обыкновенно предлагают обычный вопрос иностранца: что это такое? Под этим в большинстве случаев подразумевают только название; и потому сказать им, как это называется, значит дать правильный ответ на их вопрос. Следующий вопрос обыкновенно таков: а для чего это? И на этот вопрос нужно ответить прямо и точно: указать им назначение вещи и объяснить, каким образом она служит для своего назначения, насколько это доступно их пониманию. Того же нужно держаться в отношении предлагаемых ими вопросов: не отсылать их, пока вы не дали им объяснения, которое они способны усвоить, и, таким образом, наводить их вашими ответами на дальнейшие вопросы. И, может быть, подобный разговор окажется для взрослого человека вовсе не таким пустым и ничтожным, как мы склонны воображать. Естественные и не внушенные вопросы пытливых детей часто затрагивают такие вещи, которые могут дать толчок мысли разумного человека. И я думаю, что из неожиданных вопросов ребенка часто можно научиться большему, чем из разговоров с людьми, которые высказывают ходячие мысли соответственно заученным понятиям и предрассудкам, привитым воспитанием.

(121) Быть может, не мешает иногда возбуждать их любопытство, показывая им редкие и новые предметы с целью подстрекнуть их пытливость и дать им случай получить сведения о них; если же случайно любопытство заставит их предложить вопрос о том, чего им не следует знать, то гораздо лучше ответить им прямо, что этого и еще не следует знать, чем отделываться ложью или вздорными ответами.

(122) Бойкость, проявляющаяся иногда так рано, вытекает из начала, которое редко сопровождает сильную конституцию тела или созревает в сильный рассудок. Если желательно сделать ребенка более бойким на язык, то, мне кажется, можно найти путь к достижению этого; но я полагаю, что мудрый отец предпочитает, чтобы его сын был способным и дельным человеком, когда вырастет, чем приятной компанией и развлечением для других, пока он мал; я, впрочем, думаю, что и со стороны ребенка здравые рассуждения доставляют больше удовольствия, чем милая болтовня. Поощряйте поэтому егопытливость всеми возможными средствами, удовлетворяя его запросы и обогащая его рассудок сведениями, насколько он способен их вместить. Если его доводы сколько-нибудь сносны, одобряйте и хвалите их; если же он совершенно сбился с пути, осторожно выводите его на дорогу, не издеваясь над его ошибками; и если он обнаруживает охоту рассуждать обо всем, что ему попадается, старайтесь, насколько можете, чтобы никто не подавлял в нем эту наклонность или не направлял ее на ложный путь вздорными и легкомысленными беседами. Ибо воспитание этой высшей и важнейшей способности нашей души заслуживает величайшей заботливости и внимания: правильное усовершенствование нашего разума есть высшее совершенство, какого человек может достигнуть в этой жизни.

Программа образования джентльмена <...> (147) Вы, может быть, удивитесь, что я откладываю ученье напоследок, особенно если я скажу вам, что действительно считаю его последним делом. Это может показаться странным в устах книжного человека; и так как оно составляет обыкновенно главную, если не единственную, цель хлопот и возни с детьми и почти одно подразумевается, когда заходит речь о воспитании, то мое заявление тем более может произвести впечатление парадокса. Когда я думаю о том, сколько шуму, поднимается из-за крупиц латыни и греческого, сколько лет затрачивается на их приобретение и сколько бесплодных забот и хлопот они причиняют, мне начинает казаться, будто родители все еще живут под страхом розги школьного учителя, которую считают единственным орудием воспитания; точно вся его цель заключается в изучении одного или двух языков. Иначе как могло бы статься, что ребенка приковывают к скамье на семь, на восемь или на десять лучших лет его жизни ради овладения одним или двумя языками, хотя он мог бы, по моему мнению, достигнуть того же результата с гораздо меньшей затратой труда и времени и изучить их почти шутя.

Простите мне поэтому, если я не могу спокойно отнестись к мысли, будто молодого джентльмена следует засунуть в стадо и гнать его розгой и хлыстом, точно сквозь строй, из класса в класс ad capiendum ingenii cultum[10].

Как же это - скажут мне - разве, по-вашему, его не нужно учить читать и писать? Неужели он должен остаться более невежественным, чем наш приходский пономарь <...>? Не торопитесь, не торопитесь, прошу вас. Читать, писать и учиться - все это я признаю необходимым, но не главным делом. Я полагаю, что вы сами признали бы большим глупцом того, кто не поставит добродетельного и мудрого человека бесконечно выше, чем обладателя больших знаний.

Я не отрицаю, что ученье принесет большую пользу хорошо направленным умам, но нельзя не сознаться, что других, иначе направленных, оно делает еще более глупыми или еще более плохими людьми. Я утверждаю, что когда вы заботитесь о воспитании вашего сына и ищете учителя или воспитателя, вы не должны иметь в мыслях (как это обыкновенно делается) только латынь и

 

Андреева И.Н. Антология по истории и теории социальной педагогики. М., 2000

 


 

 




Дата добавления: 2015-04-20; просмотров: 22 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | <== 12 ==> | 13 | 14 |


lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.009 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав