Читайте также:
|
Агошкова Е.Б., Ахлибининский Б.В. Эволюция понятия системы
Вопросы философии. - 1998. - №7. - С.170-179.
Прошло более полувека системного движения, инициированного Л. фон Берталанфи. За это время идеи системности, понятие системы и даже теории получили всеобщее признание и широкое распространение. Созданы многочисленные системные концепции. И в то же время попытки создать всеми признанную единую системную концепцию оказались неудачными. Крайне трудно связать воедино направления Л. фон Берталанфи, Р. Акофа, А. Раппопорта. В. Н. Садовского, А. И. Уемова, Ю. А. Урманцева, Б. С. Флейшмана, У. Р. Эшби, Л. Заде, М. Месаровича, Дж. Клира и многих других.
Между тем потребность в едином подходе к разнообразным системным исследованиям в современном научном познании не только не исчезает, но, напротив, становится все более актуальной. Тем более, что появилось уже понятие "синергетическая система", и сама синергетика по своему размаху повторяет историю системного движения.
Большинство исследователей интуитивно осознает, что все же существует реальная общность в этом многообразии направлений, которая должна вытекать из единого понимания системы. Однако реальность как раз состоит в том, что единого понимания системы до сих пор не выработано.
Если рассмотреть историю разработки определений понятия "система", можно увидеть, что каждое из них вскрывает все новую сторону из его богатого содержания. При этом выделяются две основные группы определений. Одна тяготеет к философскому осмыслению понятия система: широко признанным здесь является емкое и глубоко философское определение, которое дал В. Н. Садовский в 1974 г[1]. Другая группа определений основывается на практическом использовании системной методологии и тяготеет к выработке общенаучного понятия системы. Она широко представлена в зарубежном системном движении (У. Р. Эшби, Дж. Клир и другие).
В данной работе мы сосредоточим внимание на выработке единого смысла понятия система в науке и философии с позиций его статуса в группе философских категорий и в методологии познания. Мы разделяем тезис К. Хюбнера. что научная рациональность принципиально исторична, и вне анализа меняющихся исторических этапов не может быть понята. Поэтому мы рассмотрим, во-первых, становление понятия система и. во-вторых, будем основываться на всей многоплановости понимания системы, которая вскрыта зарубежными и отечественными исследователями. Подчеркнем, что созданные за 50 лет работы в области системных исследований обладают исключительной познавательной ценностью. Обратим особое внимание на ранние работы 50-60-х годов, где разрабатывалась программа набиравшего силу системного движения. Не имея возможности приводить обширную библиографию, укажем лишь. что работы сотен авторов сформировали современную системную парадигму и использованы в данной работе.
Основания объединения системного движения в единой концепции
Пристальный анализ показывает, что множество рассматриваемых в системном движении вопросов принадлежит не только науке, типа общей теории систем, но охватывают обширную область научного познания как такового. Системное движение затронуло все аспекты научной деятельности. Именно поэтому и не удавалось до сих пор объединить их в единую концепцию.
Фактически работы в области теоретических основ системных исследований охватывают три проблемы:
· онтологические основания системных исследований объектов мира, системность как сущность мира:
· гносеологические основания системных исследований, системные принципы и установки теории познания:
· методологические установления системного познания.
Смешение этих трех аспектов подчас создает ощущение противоречивости работ разных авторов. Этим же определяется противоречивость и множественность определений самого понятия "система". Одни авторы разрабатывают его в онтологическом смысле, другие - в гносеологическом, причем в разных аспектах гносеологии, третьи - в методологическом.
Вторая характерная черта системной проблематики состоит в том, что на всем протяжении развития философии и науки в разработке и применении понятия "система" явно выделяются три направления: одно связано с использованием термина "система" и нестрогим его толкованием: другое - с разработкой сущности системной концепции, однако, как правило, без использования этого термина: третье - с попыткой синтеза концепции системности с понятием "система" в его строгом определении.
При этом исторически всегда возникала двойственность толкования в зависимости от того, с онтологических или гносеологических позиций ведется рассмотрение. Поэтому исходным основанием для выработки единой системной концепции, в том числе и понятия "система", является прежде всего разделение всех вопросов в историческом рассмотрении по принципу их принадлежности к онтологическим, гносеологическим и методологическим основаниям. Этот принцип мы положим в основу нашего анализа.
Онтологический смысл понятия "система"
При описании реальности в Древней Греции и фактически до XIX в. в науке не было четкого разделения между самой реальностью и ее идеальным, мысленным, рациональным представлением. Онтологический аспект реальности и гносеологический аспект знания об этой реальности отождествлялись в смысле абсолютного соответствия. Поэтому весьма длительное применение термина "система" имело ярко выраженный онтологический смысл.
Значение древнегреческого слова §^8тт)ц(х (8^ - означает совместно что-то о чем-то) было связано прежде всего с социально-бытовой деятельностью и применялось в значении "устройство, организация, союз, строй и т.п."[2] Далее этот же термин переносится на естественные объекты. Вселенную, филологические и музыкальные сочетания и т.д.[3]
Важно то, что формирование понятия "система" из термина "система" идет через осознание целостности и расчлененности как естественных, так и искусственных объектов. Это и получило выражение в толковании системы как "целого, составленного из частей".
Именно в этом онтологическом смысле Г. Галилей и И. Ньютон говорят о системе мира. У. Гамильтон - о системе точек и лучей, П. Лаплас - о системе тел. Эта же идея заложена в "Системе природы" П. А. Гольбаха. Фактически не прерываясь, эта линия осознания систем как целостных и одновременно расчлененных фрагментов реального мира идет через Новое время, философию Р. Декарта и Б. Спинозы, французских материалистов, естествознание XIX в.. являясь следствием пространственно-механического видения мира, когда все другие формы реальности (свет, электромагнитные поля) рассматривались лишь как внешнее проявление пространственно-механических свойств этой реальности.
Такой же онтологический оттенок вложил и Л. фон Берталанфи в свое определение системы как комплекса взаимодействующих компонентов[4].
Фактически данный подход предусматривает некую первичную расчлененность целого, составленного в свою очередь из целостностей, разделенных (пространственно) уже самой природой и находящихся во взаимодействии. В этом же смысле широко используется термин "система" и в наши дни (система многих частиц[5]). Именно за этим пониманием системы закрепился термин "материальная система как целостная совокупность материальных объектов"[6]
. Другое ответвление онтологической линии в XX в. привело к использованию термина "система" не для расчлененного целого, но, напротив, для "целостности, определяемой некоторой организующей общностью этого целого"[7]. При таком подходе "лошадь есть система", а системные представления ее - "представления системы, модель системы". Ряд авторов идет дальше, полагая, что любой объект принципиально состоит из частей, а тогда термин "система" оказывается применим для любых фрагментов реального мира.
Заметим, что в принципе существуют две ветви онтологического подхода: система как совокупность объектов и система как совокупность свойств. Совокупность свойств также является проявлением онтологии, но по этому пути онтологическая линия понимания системности не пошла вплоть до второй половины XX в.
В целом использование термина "система" в онтологическом аспекте малопродуктивно для дальнейшего изучения объекта. Если относить его к "целостному объекту", то мы ограничиваем всю емкость понятия "система" лишь констатацией определенной природы объекта, которая не влечет за собой непосредственно гносеологических, а тем более методологических установок для исследователя. С такой же продуктивностью можно оставить за ними название "органичные целые", "системные объекты" или просто "сложные объекты".
Если относить термин "система" к целостной совокупности объектов, то познавательная емкость при этом ограничивается лишь констатацией природной расчлененности целого и гносеологические установки на этом заканчиваются. Так, определение объекта как "система трех тел" на протяжении веков не могло приоткрыть методологические приемы его изучения.
Онтологическая линия связала понимание системы с понятием "вещь", будь то "вещь органичная", либо "вещь. составленная из вещей". Главным недостатком в онтологической линии понимания системы является отождествление понятия "система" с объектом или просто с фрагментом действительности. На самом деле использование термина "система" применительно к материальному объекту некорректно, здесь он может выступать только как метафора. Всякий фрагмент действительности имеет бесконечное число проявлений, его познание распадается на множество сторон. Поэтому даже для природно расчлененного объекта мы можем дать только общее указание на факт наличия взаимодействий, без их конкретизации, так как не выделено, какие свойства объекта участвуют во взаимодействиях.
Онтологическое понимание системы как объекта не разворачивает познавательной процедуры, не дает методологической программы. Поэтому поиск единого понимания системы исключительно на этом направлении - путь тупиковый.
Гносеологический смысл понятия "система"
Гносеологическая линия имеет своим истоком древнегреческую философию и науку и развивается, не прерываясь, в русле развития самого научного знания. Анализ показывает, что направление дало две ветви в разработке понимания системы. Одна из них связана с трактовкой системности самого знания, сначала философского, затем научного. Другая ветвь никогда не интерпретировалась как разработка понятия "система" и даже не использовала его, но фактически разрабатывала его глубинную сущность. Эта ветвь была связана с разработкой понятий "закон" и "закономерность" как ядра научного знания. Мы проследим каждую из этих ветвей.
Принципы системности знания разрабатывались еще в древнегреческой философии и науке. По сути, уже Евклид строил свою геометрию как систему, и именно такое изложение ей придал Платон. Однако применительно к знанию термин "система" античной философией и наукой не использовался.
По мнению А.П. Огурцова, осмысление понятия "система" через системность знания начинается с Нового времени[8]. Хотя термин "система" уже в 1600 г. вошел в название книги Б. Кеккермана "Система логики", ни Р. Декарт, разрабатывая вопросы научного метода фактически как вопросы системности знания, ни позднее Б. Спиноза, для которого аксиометрический метод был инструментом построения его философской системы, не использовали его.
Серьезная разработка проблемы системности знания с осмыслением понятия "система" начинается лишь с XVIII в. При этом представители эмпирического и рационалистического направлений в теории познания заняли противоположные позиции по вопросу о том, системна ли наука. Характерно, что наиболее яркие их представители (Э.Б. Кондильяк и И.Г. Ламберт) решали эту проблему с позиций рассмотрения "систем вообще". Для понимания современной системной парадигмы важно, что дискуссии того времени высветили три важнейших требования к системности знания, а значит, и признака системы:
· полноту исходных оснований (элементов, из которых выводятся остальные знания):
· выводимость (определяемость) знаний:
· целостность построенного знания.
Именно в силу невыполнимости этих требований эмпирическая линия развития науки отказывала знанию в системности, допускала для физики "системы лишь в частном случае" и утверждала наличие "неистинных систем" (Э.Б. Кондильяк). Рационалистическая линия, в отличие от эмпиризма, не только допускала, что системность знания возможна, но и выдвигала требование организации знаний в систему именно на основе указанных выше признаков. Исходным здесь являлась ориентация на математику, ее логико-гносеологическое построение. Наиболее полное развитие эта линия получила в работах И. Канта. Им были сформулированы признаки системы, которые в XX в. станут предметом длительных дискуссий при определении понятия "система": система как целое, объединенность одной "идеей": полнота системы как критерий правильности (подлинности) входящих элементов: определяемость частей самим целым[9].
Важно подчеркнуть, что под системой знания это направление имело в виду не знания о свойствах и отношениях реальности (все попытки онтологического понимания системы забыты и исключены из рассмотрения), а как определенную форму организации знаний.
Такое размежевание онтологической и гносеологической линий было фактически преодолено Гегелем при разработке универсальной системы знания и универсальной системы мира с позиций объективного идеализма. В результате стойкое критическое отношение к системности знания только усилилось в силу негативного отношения к абсолютности, законченности философских систем немецкой классической философии.
В целом к концу XIX в. активность обсуждения вопроса о системности знания спадает. Полностью отбрасываются онтологические основания познания. У теоретиков типа Э. Маха и А. Пуанкаре онтологический аспект системности вообще не обсуждается. Система рассматривается как результат деятельности субъекта познания, что обобщенно выразил Г. Динглер в тезисе, что смысловым основанием всякой теоретической системы является только активность сознания[10].
Для нашего исследования важно то, что данное направление не сформировало понятия "система". Одна из существенных причин состояла в том, что знание в целом, как и мир в целом, представляют собой бесконечный объект, принципиально не соотносимый с понятием "система". С современных позиций ясно, что это понятие есть способ конечного представления бесконечно сложного объекта, и в этом заключается его гносеологическая сущность[11].
Плодотворность гносеологического направления состояла в том, что с понятием "система" оказались прочно связаны такие признаки, как целое, полнота и выводимость. Одновременно был подготовлен отход от понимания системы как глобального охвата мира или знания. Проблема системности знания постепенно сужается и трансформируется в проблему системности теорий, проблему полноты формальных теорий (Бурбаки, К. Гедель).
Разработка сущности системы в естественных науках
Не в философии, а в самой науке существовала гносеологическая линия, которая, разрабатывая сущность понимания системы, долгое время вообще не использовала этого термина
С момента зарождения цель науки состояла в нахождении зависимостей между явлениями, вещами и их свойствами. Начиная с математики Пифагора, через Г. Галилея и И. Ньютона в науке формируется понимание того, что установление всякой закономерности включает следующие шаги:
· нахождение той совокупности свойств, которые будут необходимы и достаточны, чтобы образовать некоторую взаимосвязь, закономерность:
· поиск вида математической зависимости между этими свойствами;
· установление повторяемости, необходимости этой закономерности (как мы сказали бы сейчас - факта детерминированного поведения набора свойств).
Поиск того свойства, которое должно войти в закономерность, часто длился веками (если не сказать - тысячелетиями). Одновременно с поиском закономерностей всегда всплывал вопрос об основаниях этих закономерностей. Со времен Аристотеля зависимость должна была иметь причинное основание. Однако очевидно, что еще теоремы Пифагора содержали другое основание зависимости - взаимоотношение, взаимообусловленность величин, не содержащую причинного смысла.
Эта совокупность вошедших в закономерность свойств образует некоторую единую, целостную группу именно в силу того, что она обладает свойством вести себя детерминированно. Но тогда эта группа свойств обладает признаками системы и является не чем иным. как "системой свойств" - это название ей и будет дано в XX в[12]. Только термин "система уравнений" давно и прочно вошел в научное употребление. Осознание всякой выделенной зависимости как системы свойств наступит при попытках дать определение понятию "система". У. Росс Эшби и Дж. Клир определят систему как совокупность переменных. в естественных науках традиционным станет определение динамической системы как системы описывающих ее уравнений[13].
Важно, что в рамках данного направления разработан важнейший признак системы -признак самоопределяемости, самодетерминации входящего в закономерность набора свойств. Однако детерминация может проявляться по-разному[14]. Строгая определяемость (детерминация чего-то чем-то) была незыблемым требованием к закономерностям и зависимостям, начиная с Аристотеля вплоть до конца XIX в. За термином "детерминированный" и до настоящего времени, особенно в западной литературе, закрепилось понимание строгой однозначной определяемости. Теория вероятностей даже П.С. Лапласом. с именем которого связан "лапласовский детерминизм", не воспринималась как нарушение строгой детерминации[15]. С появлением статистических законов стала допускаться вероятностная детерминация, а с появлением квантовой механики - и вероятностная причинность. Фактически детерминированность сохраняется и в уравнении Э. Шредингера.
Таким образом, сама сущность закономерности как формы самоопределяемости группы свойств остается незыблемой на всем протяжении развития науки. Меняется лишь степень этой определяемости, характер детерминации. Синергетика добавит термин "недоопределяемость", "недостаточная детерминированность" и тем самым еще раз изменит степень определяемости[16].
Таким образом развитие естественных наук выработало важнейшие признаки системы: полноту набора свойств и самодетерминированность этого набора. Однако они не воспринимались как системные, принадлежали к общенаучным установкам познания. Это понимание системы не включалось в общую концепцию системы вплоть до второй половины XX в.
Дата добавления: 2015-04-20; просмотров: 26 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |