|
Читайте также: |
Последние три месяца каждое утро Гарри Стайлса начиналось с таблетки успокоительного, потому что иначе было невозможно выдержать напряженный день в университете. Он каждый раз с трудом поднимался с кровати, ковылял в ванную за спасительным пузырьком и, только выпив две пилюли, ощущал себя хоть немного живым. На самом деле, он не понимал, за что страдает. Его родственники давно знали о том, что он гей и отнеслись к этому спокойно, и парень надеялся лишь на то, что друзья тоже примут его таким, какой он есть. Но не приняли. Он даже заметить не успел, как оказался изгоем – только вчера он был всеобщим любимчиком, «тем кудрявым парнем с потрясающими глазами и сексуальным голосом», а уже сегодня его избивают на глазах всего потока, и он даже не знает, как защитить себя. Гарри посмотрел в зеркало, и отражение его совсем не радовало. Парень любил свою внешность. Кудри, ямочки на щеках, глаза, но в один момент – переломный – он почувствовал, что все это куда-то пропало. Его кудряшки больше не пружинили при движении, его ямочки почти не появлялись на щеках, потому что он почти не улыбался, а глаза… потухли. Всегда искрящиеся жизнью, сейчас они смотрели на мир с грустью, обидой и непониманием. И он, черт возьми, действительно ничего не понимал в этой гребанной жизни.
Умывшись, парень натянул на себя джинсы и рубашку, и его взгляд упал на кофту, которую ему вчера дал Луи. В мыслях Гарри называл преподавателя философии именно так. Официальное «мистер Томлинсон» никак не хотело ассоциироваться с тем человеком, который вчера помог парню. Он был молод, красив, в глазах искрилась жизнь, а каждое движение словно пропитано задором. Он был таким непохожим на Гарри, но с ним было так уютно, что казалось, будто этот человек сможет защитить его ото всей несправедливости этого мира. И поэтому Стайлс так боялся снова к нему подходить.
Говоря начистоту, у парня была еще одна серьезная проблема. Влюбчивость. Она не давала ему спокойно жить лет с четырнадцати, когда он в первый раз понял, что засматривается на Хью Этнера из параллельного класса. Он был красив. Умен. Обаятелен. И начал гулять с Бекки Фост, вечно задирающей нос девчонкой, которая так раздражала Гарри. Это разбило ему сердце. Потом был еще один. И еще. И еще. К двадцати годам бедное сердечко уже ненавидело своего обладателя за излишнюю чувствительность и ранимость. И теперь Гарри чувствовал, что готов влюбиться в своего преподавателя философии. Он ведь был бы идеальной кандидатурой, если бы был хоть малейший шанс на взаимность, вот только такой потрясающий парень, как Луи никогда не посмотрит на такое маленькое недоразумение, как Гарри. Парень глубоко вздохнул и, аккуратно сложив кофту в сумку, вышел из квартиры. Главное, не влюбиться. Главное, не влюбиться. Не влюбиться.
Гарри не знал, увидит ли он сегодня Луи. В его расписании на среду не стояла философия, а как с этим обстояли дела в других группах, он не имел ни малейшего понятия. Вдруг, среда у Луи – методический день или как там это называется. Он лишь надеялся на то, что не опозорится, когда подойдет к нужной ему аудитории, а та окажется закрыта, и Гарри, как последний дурак, будет мяться под дверью, а никто так и не появится. Парень кожей чувствовал, что над ним насмехаются. Слышал, как его обзывали педиком. Видел направленные на него косые взгляды, и он уже несколько раз чуть не упал с лестницы из-за чертовых толчков в спину и подножек. Поэтому привлекать к себе лишнее внимание не хотелось. Лучше бы, конечно, вообще найти какую-нибудь стену, идеально подходящую по цвету к его одежде, и стать совсем незаметным. Но это не представлялось возможным, поэтому парень просто шел по коридорам, опустив голову. Он не проучился здесь и трех дней, а его уже ненавидят. На самом деле, привычка опускать голову выработалась как-то сама за последние три месяца, и Гарри успел проклянуть ее тысячу раз, когда в кого-то врезался. Студент поднял глаза, и – слава Богу, - встретился взглядом с преподавателем философии.
- Гарри, - почему-то улыбнулся Луи, - как ты себя чувствуешь?
- Нормально, - Стайлс снова опустил глаза, схватившись за подол рубашки. – Я хотел вам кофту отдать, - он потянулся в сумку и достал оттуда пакет, - вот. Я постирал и погладил.
- Не стоило, - улыбнулся философ и сразу же стушевался, - я твою не захватил, прости. Ты можешь зайти за ней сегодня после занятий? Помнишь, где я живу?
- Да… - промямлил Гарри, не поднимая глаз, - да, я помню, я зайду. Спасибо.
- Почему ты постоянно меня благодаришь? – рассмеялся преподаватель. – Не стоит. Жду тебя после занятий! – он подмигнул и, похлопав студента по плечу, направился дальше по коридору. Стайлс смотрел ему вслед и проклинал себя. Не нужно было соглашаться. Из этого не выйдет ничего хорошего. Нужно было отказаться. И, черт возьми, какие у него глаза!
***
Гарри стоял под дверью дома Луи и пытался понять, почему он ввязался в это. Нужно было попросить преподавателя занести толстовку в университет. Или еще как-нибудь. А вместо этого он согласился придти к нему домой. И сам не понимал, зачем. Парень набрался храбрости и постучал в дверь. Через минуту она распахнулась, и на пороге появился Луи. В домашних штанах. Мятой футболке. С растрепанными волосами. Не влюбляться. Не влюбляться.
- Гарри, - улыбнулся преподаватель, - здравствуй. Ты, должно быть, не заметил звонка?
- Звонка? – парень смутился. У него есть дверной звонок, а Гарри постучал. Какой позор. – Да, не заметил. Простите.
- За что? – Луи рассмеялся. Он уже в который раз смеялся над Гарри. Нужно забрать толстовку и поскорее убраться отсюда. – Заходи, - произнес Луи и отодвинулся от входа.
- Я только за толстовкой зашел… - пробормотал Гарри, продолжая мяться на пороге.
- После вчерашнего я чувствую, что должен о тебе заботиться, знаешь ли, - неожиданно покачал головой Луи, - не считай меня старым маразматиком, но это действительно так. Так что, теперь я не выпущу тебя, пока, хотя бы, не напою чаем.
- Не н-нужно… - отчего-то Гарри стал заикаться, но в дом все же зашел, - давайте я просто заберу кофту и пойду.
- Ты куда-то торопишься? – спросил Луи.
- Н-нет, но…
- Тебе противно мое общество?
- Нет, что вы, конечно, нет!
- В таком случае, ты остаешься. – Отрезал философ и прошел вглубь дома. Гарри, разувшись, последовал за ним. Оказавшись на кухне, Луи принялся греметь чашками, а студент не знал, куда себя деть и стоял в дверном проеме, переминаясь с ноги на ногу. Томлинсон, заметив это, произнес:
- Садись за стол, не стесняйся.
Стайлс, поколебавшись, все-таки приземлился на стул, отчего смутился еще больше.
- Может, я помогу чем-нибудь? – произнес он.
Луи усмехнулся:
- Не нужно, чай я могу налить самостоятельно. – Какой позор, Господи, какой позор.
Спустя пять минут преподаватель поставил перед Гарри чашку и сел напротив него.
- Ну, как тебе у нас в университете? – спросил он.
- Я… не знаю. – Выдохнул студент. А что можно ответить на это? Он проучился здесь три дня. Его успели избить, дважды выгнать с лекций и возненавидеть всем дружным ученическим коллективом. Конечно же, здесь просто замечательно, мистер Томлинсон.
- Не нравится, значит, - усмехнулся философ, - тебя можно понять. Но, думаю, скоро ты вольешься в нашу жизнь.
- Это вряд ли, - Гарри покачал головой и удивился тому, что произнес это вслух. Нужно перестать краснеть из-за каждого сказанного слова.
- Почему ты так не уверен в себе? – недоуменно произнес Луи и пересел на соседний стул. – Гарри, ты должен понять, что над тобой будут издеваться, пока ты позволяешь им делать это.
- А что я могу? – студент покачал головой, сжав кружку в ладонях, - я один, без особых талантов, разве что только к пению, и очень слабый. Я ничего не могу с этим поделать.
- Ты очень красивый парень. И гораздо лучше всех тех, кто над тобой издевается. – Луи сжал руку Гарри в своей, и студент сглотнул. Не влюбляться. Не влюбляться. – Тебе нужно поверить в себя, – Рука поползла вверх и коснулась щеки, - ты можешь быть сильным, - кудрявый неосознанно потерся щекой о ладонь преподавателя, заворожено слушая его, - ты сильный, Гарри. – Парень даже не заметил, как рот Луи накрыл его, целуя, а язык прошелся по губам. Студент неосознанно приоткрыл их, позволив ему действовать. Одна рука философа все еще поглаживала его щеку, а другая уже обнимала за талию, в то время как Гарри не мог пошевелиться и удивлялся тому, что до сих пор жив. Понимание накатило на него холодной волной, и парень резко отодвинулся от Луи, сорвался со стула, не до конца натянув на ноги кроссовки, и, схватив сумку, выбежал на улицу. Господи, что это было? Парень глубоко вздохнул и быстрым шагом двинулся в сторону парка. Ему нужно было прогуляться, чтобы немного проветрить голову. Он только что целовался с преподавателем. С чертовски красивым преподавателем. И этот самый преподаватель сказал, что сам Гарри тоже красивый. Это не укладывалось в сознании. Да, он и раньше слышал, как ему делали комплименты, но это было в той, прошлой жизни, поэтому сейчас слова резали слух. Да, он и раньше целовался, и с девушками, и с парнями, но это скорее были эксперименты, нежели что-то серьезное, поэтому ощущать такой взрыв эмоций от чьих-то прикосновений было слишком непривычно. Почему-то, несмотря на довольно прохладный вечер, Гарри стало жарко. Он подошел к скамейке, сел на нее и зарылся пальцами в волосы. На губах до сих пор чувствовался сладкий привкус чая, который пил Луи. Гарри ненавидел сахар, но тогда почему, черт возьми, у него нет желания вытереть губы, чтобы больше не ощущать этого? И почему, черт возьми, так жарко? Парень стянул ветровку и положил рядом с собой. Наверняка, Луи теперь думает, что он не умеет целоваться. Маленький неуклюжий мальчишка, который даже ответить на поцелуй не смог, а сбежал. Какой позор, Господи, какой позор… Гарри взглянул на свои руки и вспомнил, какие мягкие подушечки пальцев у преподавателя философии, если сравнить с его грубыми ладонями. Знал же, что нужно было отказаться и не приходить туда. Глупый, глупый Стайлс. Студент подскочил со скамейки и, подхватив ветровку, направился домой. Дул противный холодный ветер, но сейчас Гарри был только рад ему, надеясь, что он сможет избавить его от той жары, которая разливалась по всему телу. Невыносимо душно. Оказавшись в квартире, парень первым делом распахнул все окна, чтобы немного проветрить свой маленький жилой закуток. И только потом позволил себе упасть на кровать и разрыдаться. Влюбился. Глупый маленький Гарри все-таки влюбился. Черт.
Дата добавления: 2015-09-11; просмотров: 30 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |