Читайте также:
|
Существенным условием в порядке наследования имущества было то, что жена и дочери не наследовали земельные участки, являющие родовым наслед-ственным элементом. Согласно проекту 1830 г., обобщавшему местные своы, покосные и пахотныеземли наследовались только «детьми мужского пола».
Вышеперечисленные аргументы свидетельствуют о приоритетном положе-нии в порядке наследования членов семьи мужского пола, что характеризует не только наследственные отношения бурят, но и многих других традиционных обществ. В очередной раз мы наблюдаем, что обычное право традиционных об-ществ или групп не наделяет женщину наследственными правам, в связи с тем что род продолжался по мужской линии. Например, по обычному праву эвенков ближайшими наследниками имущества считались только члены семьи по муж-ской линии, и в случаях отсутствия у умершего детей имущество наследовали его братья в равных долях.
У бурят же считалось, что дочери после замужества уходят в чужой род, унося с собой выделенное им приданое. Поэтому дабы пресечь переход соб-ственности из своего рода в чужой по обычаю дочери не имели права насле-дования имущества родителя, а получали только «инжи». Но, если в семье не было сыновей, а были одни дочери, в силу вступал уже упоминавшийся нами обычай примачества. По этому обычаю все дочери кроме одной, чаще всего младшей, выдавались замуж с выделением им приданого.
Младшая дочь, наследуя имущество отца, оставалась в родительском доме, куда приводила мужа-примака. При этом виде брака жена являлась полноправной хозяйкой имущества, а муж был на правах батрака. Он не имел права наследования имущества и в случае развода получал только то, что заработал за время пребывания в ее доме.
Определенное влияние на наследственные отношения оказывала специфическая для традиционных обществ форма брака-левират. Так, например, право наследования у эвенков определялось кровным родством по мужской линии и принадлежностью к семье как к трудовому коллективу, поэтому, если оставалась трудоспособная вдова, ей надлежало выйти замуж за брата мужа. В этом случае, как отмечает исследователь обычного права эвенков В.В. Увачан, имущество не делилось, «но подлежало разделу между родственниками мужа в случае ее замужества за человеком из другого рода»[72]. Если вдова не была трудоспособной и не выходила замуж, то ей доставалось только личное имущество, все остальное имущество и дети переходили в род мужа. Дети, в свою очередь, уравнивались в правах со взрослыми, но не могли воспользоваться наследством, не достигнув совершеннолетия[73]
У бурят вдова, имевшая детей, выходила замуж за холостого или вдово-го брата умершего мужа, который получал права и обязанности отца и опекуна наследственного имущества детей до достижения ими совершеннолетия. Однако, в XIX в. это условие не являлось обязательным, и женщина могла остаться в роду мужа на правах матери со своими детьми, которые по обычаю не могли никуда перейти из отцовского рода. Ст. 42 Хоринского уложения 1823 г. гласит, что «если в семье умрет муж, а жена, имеющая сына, захочет жить, наследуя имущество, то может остаться жить».[74] Если же она желала вернуться к своим родственникам, то согласно ст. 44 Хоринского уложения 1823 г. она могла взять с собой «коня, седло, одежду и украшения, которые носила», если же муж при жизни был бедным, ей кроме носимой одежды ничего забирать не разрешалось.[75]
На практике же, как отмечает К.Д. Басаева, в семью отца возвращалась только бездетная женщина, имевшая от брака детей оставалась в доме покойного мужа полноправной хозяйкой до совершеннолетия детей.[76] Таким образом, с течением времени левират утратил свою актуальность, и женщине уже не нужно было выходить замуж за родственника умершего мужа для того, чтобы остаться в его роду рядом со своими детьми.
Бездетная вдова не имела права наследования. После смерти мужа она возвращалась к своим родным, забрав с собой свое приданое. Часть приданого, которая была использована в период проживания женщины в большой семье, не компенсировалась. По всей видимости, этот обычай был перенят из монгольского права, где приданое рассматривалось как исключительная собственность жены и при разделе имущества, в случае расторжения брака или ее смерти, предусматривало особый статус.[77]
Однако к концу XIX в. положение вдовы в наследовании имущества постепенно начинает изменяться, и она получает право распоряжаться имуществом покойного мужа независимо от наличия сыновей.[78] Ст. 30 Хоринского уложения 1808 г., которая предусматривает порядок распределения имущества человека, не оставившего после себя наследников, уже включает в число лиц, имеющих право наследования имущества, овдовевшую жену. Статья гласит: «Если умрет человек, не имеющий ни родственников, ни жены, ни сына, ни внуков и правнуков, то 1/3 его имущества употребить на помин души для чтения священных книг в течение нескольких дней».[79] Половину оставшейся части следовало передать в дацан, а «другую половину пусть возьмет человек, живший совместно».[80] Учитывая последнюю фразу данной нормы, можно заключить о том, что речь идет не о родственнике, которому «по закону» полагалась часть имущества умершего.
Ближе ко второй половине XIX в. проявляется тенденция распада большой неразделенной семьи на самостоятельные хозяйства и связанного с этим раздела имущества семьи при жизни отца. Обязанностью отца становится наделение сыновей имуществом — «онч». В проекте Свода степных уложений предусматривается право отца на выдел женатых сыновей, при этом его слово, как и прежде, имеет непререкаемый характер и не подлежит пересмотру даже в случаях несправедливого раздела. «Если отец, выделив сына, женит его, то другие братья не могут иметь на отделенный участок притязания, хотя бы по смерти отца имения вовсе не осталось».[81]
При разделе имущества отец оставлял себе долю, равную долям сыновей, но, как правило, из почтительности ему отдавали лучшую часть хозяйства. После его смерти эта доля переходила к младшему сыну, у которого он оставался жить до своей кончины.
Если же выдел производился после смерти отца, то приглашались старики-сородичи, которые руководили процессом раздела имущества, описываемым К.Д. Басаевой следующим образом: «Сначала получали положенное женщины: матери-вдове выделяли коня и корову, сестрам — то, что требовалось для приданого и предусматривалось для свадебных затрат. Все остальное имущество, а также земля и скот делились поровну между братьями, но личная собственность невесток при этом не подвергалась разделу. Наследником дома и усадьбы считался младший сын. Некоторые виды имущества, такие как кузница, отдельные орудия сельскохозяйственного производства, поскотина, оставались в общем владении и пользовании после раздела братьев».[82]
В том случае, если к моменту раздела имущества одного из братьев уже не было в живых, но оставались его вдова и дети, последние являлись наследниками имущества их деда. Они получали долю, равную с остальными братьями своего отца. Правом распоряжения наследованным имуществом до достижения ими совершеннолетия обладала их мать. Между тем, сама женщина не наследовала имущество свекра. Вероятно, обычай, связывавший родителей и детей обязанностью взаимного материального обеспечения и помощи, исключал необходимость выделения доли вдове брата.
Если дед брал на воспитание одного из своих внуков, мальчик впоследствии наследовал имущество деда в равных долях со своим отцом и дядьями. В ст. 31 Хоринского уложения 1808 г. говорится, что «если дед усыновит кого-нибудь из любимых внуков и воспитает его, а перед смертью заявит, что этот его внук имеет право наряду с другими наследниками на его имущество, и это будет подтверждено свидетелями или письменным документом, то этот внук наравне с его сыновьями должен наследовать имущество».[83]
В тех случаях, когда родители умирали, не успев выделить в отдельные хозяйства младших детей, обычное право предусматривало обязанность старших сыновей содержать своих младших братьев и сестер. В обязанность входило не только содержание до достижения ими совершеннолетия, но и участие в их женитьбе с выделением полагающегося имущества в виде наделения имуществом братьев и приданым сестер. Причем обязанность носила безвозмездный характер: он не имел право требовать с младших братьев и сестер после того, как они вырастут и обзаведутся собственными хозяйствами, возмещения затрат.
То же самое касалось и содержания родителей: старший брат не должен был требовать возмещения убытков, понесенных на содержание родителей. Ст. 29 Хоринского уложения 1808 г. гласит: «Если у кого было много сыновей и родители, женив и устроив своими средствами старшего из братьев, но не успели женить и наделить имуществом других сыновей, обеднеют, а сын, который раньше был наделен имуществом, возьмет на содержание родителей и младших братьев, независимо от того, живы родители или уже умерли, то ничего не должен взыскивать и брать со своих младших братьев и сестер, ссылаясь на то, что он содержал родителей. Неустроенных младших братьев общими усилиями с родственниками должен женить и наделить юртой и скотом».[84]
По Селенгинскому уложению 1775 г. отделенный брат не обязан был расходоваться на женитьбу и содержание своих братьев, «если они после смерти родителей окажутся в бедности». Но самих родителей женатые и отделенные сыновья должны были кормить и одевать, так же как и младших братьев, «если сие последние не в состоянии пропитывать себя по законной причине, по нездоровью или по малолетству».[85] (См. подробнее Гылыкова Е. С. Обычное право бурят (историко-правовое исследование)//дисс. на соискание канд юр. наук Москва – 2005 С.96-104)
В быту у бурят царствовал патриархат, поэтому несмотря на несправедливое распределение имущества между членами рода при наследовании, у бурят не было принято пересматривать решение отца. Несогласие с его решением считалось большим грехом. Тем не менее, споры при разделах возникали. Семейная собственность уже не была единой, и наследники вступали в судебные тяжбы для увеличения своей доли наследственного имущества.
Для аргументации данного тезиса приведем яркий пример, которым являлось дело, разбиравшееся в 1842 году. Спор возник в семье, в которой было пятеро сыновей: трое из них были выделены отцом в самостоятельные хозяйства, а двум младшим сыновьям отец не успел выделить имущество при жизни. В результате, после его смерти один из младших сыновей, игнорируя обычай раздела имущества между братьями, присвоил полагавшееся обоим имущество себе. Брат, права которого были ущемлены, обратился в суд родоначальников. Тот вынес решение о разделе имущества пополам между братьями, однако, оно не было исполнено захватившим имущество братом.3 Источник, к сожалению, не содержит исход данного дела. Был, в конце концов, произведен раздел имущества или нет неизвестно. Следует только предположить, что возникновение такого рода споров было вызвано отсутствием у бурят завещательной формы наследования.
Родовым объектом наследования по обычному праву у бурят право на выморочное имущество своих членов. Селенгинское уложение требует передачи имения ясакоплателыцика, не оставившего наследников, «в общественную пользу того рода, в коем он состоял». Впрочем, родовой принцип не был универсальным, учитывая уже упоминавшееся положение Хоринского уложе-ния 1808 года, согласно которому часть имущества покойного, не оставив-шего наследников, следовало отдавать в дацан и часть «человеку, жившему с покойным».В проекте свода степных законов сказано: «Имущество, которое не может быть передано в посторонний род и в собственность чужеродцу, почи-тается у инородцев родовым».
Так регулировались наследственные отношения по обычному праву бу-рят. Следует отметить, что они являлись частью института брачно-семейных отношений, а не существовали как самостоятельный институт обычного права.
С точки зрения сравнительного правоведения представляет интерес насле-дственное право африканских племен: отношения собственности, социальная структура и иерархия наиболее четко видны при изучении порядка наследо-вания. Именно здесь всесторонне фиксируются хозяйственные отношения (надо будет перенести в начало параграфа)
Наследственное право-одна из наиболее традиционных и консерватив-ных отраслей обычного права Африки. Но именно оно смогло выжить в столк-новении с колониальным правом, а сегодня получить и официальный статут во многих африканских государствах. И это естественно: пока существует тради-ционная деревня, ее жизненный уклад и формы собственности, до тех пор сох-раняются обслуживающие их правовые установления. В африканских системах наследования существует значительное число вариаций—в них юридическими формулами фиксируются и культурно-исторические особенности и хозяйствен-ные типы разных этнических общностей.
В ряде правовых систем объекты наследования обусловливают круг субъ-ектов, которым открывается доступ к наследованию. Например, у многих афри-канских народов земля может быть объектом собственности или владения толь-ко мужчины. Женщины не обладают полнотой правового статуса и поэтому не могут быть субъектами этого основного вида собственности.
Традиционное наследование включает также и переход определенных функций (например, по управлению хозяйством) и должностей (например, правителя территории или этнической группы, вождя, главы большой семьи, рода и т. д.). В праве наследования отражаются различия в личном статусе, связанном с полом, возрастом, семейным положением и т. д.
Отношения собственности, социальная структура и иерархия наиболее чет-ко видны при изучении порядка наследования: именно здесь всесторонне фик-сируются хозяйственные отношения.
Изучение имущественных прав, переходящих по наследству от одной категории лиц к другой, помогает проследить процесс дифференциации в арха-ических обществах, разнообразие способов накопления имущества и закрепле-ния его за определенными социальными слоями. В африканских системах нас-ледования существует значительное число вариаций—в них юридическими фо-рмулами фиксируются и культурно-исторические особенности и хозяйственные типы разных этнических общностей.
В системах наследования земледельческих народов, например, важное зна-чение имеет переход прав на землю. В ряде правовых систем объекты наследо-вания обусловливают круг субъектов, которым открывается доступ к наследо-ванию. Например, у многих африканских народов земля может быть объектом собственности или владения только мужчины. Женщины не обладают полнотой правового статуса и поэтому не могут быть субъектами этого основного вида собственности. повтор
Традиционное наследование включает также и переход определенных функций (например, по управлению хозяйством) и должностей (например, правителя территории или этнической группы, вождя, главы большой семьи, рода и т. д.). В праве наследования отражаются различия в личном статусе, связанном с полом, возрастом, семейным положением и т. д. Так, существует разный порядок не только наследования мужчинами и женщинами, но и в отношении наследуемого имущества мужчины (мужа) и женщины (жены).
В данном разделе работы акцентируем внимание на наследственные права женщин по обычному праву, так как это раскроет сущность правового мировоз-зрения социума рассматриваемого периода времени в имущественной сфере.
Начиная с самой древности, правовое положение женщин в сфере наследования было ущемлено. Так, в одном из первых памятников права — своде законов Вавилонии, созданном в период царствования Хаммурапи (1792—1750 гг. до н.э.) предусматривал, что после смерти родителей к нас-ледованию призывались их сыновья. Наследственное имущество делилось меж-ду ними поровну. В этом случае наследники были обязаны обеспечить своих сестер приданым при выходе замуж. При отсутствии сыновей к наследованию призывались дочери умершего отца. Жена покойного наследовала вместе с сыновьями. Кроме наследственного имущества, она получала и свое приданое
Обычное право косвенным образом затрагивает права женщин, так как у всех этносов, населяющих территорию России, преобладал патриархат, власть и сила, а значит и установление прав и обязанностей было у физически сильных людей. Природой же так установлено, что мужчины в основном физически сильнее женщин, что обусловливает подавление прав последних, ставя их в ранг подопечных. Особенно наглядно это выражено в языческий период на Руси, так Соловьев С.М. описывает положение замужней славянской женщины «Что же касается до положения жены то, разумеется, при условиях того быта, который мы застаем у языческих славян, мы не имеем права ожидать большого уважения слабейшему полу от сильнейшего; разумеется, мы не должны искать у языческих славян того тонкого уважения к женщине…»1.
Однако, рассматривая личность Ольги, которая отличилась самостоятель-ным правлением государством, что подразумевает разум и наличие власти, и страшной местью за своего мужа, что дало ей глубокое уважение со стороны языческого общества, можно заключить, что правовое положение женщин было не настолько тяжелым, как это могло показаться на первый взгляд. Но не стоит забывать, что Ольга была княжеской женой, а не простым обывателем, и за весь период языческого правления это единственный случай, когда в руках женщины сосредоточилась власть, да и то в силу трагических обстоятельств.
Наиболее наглядно освещает положение женщин право наследования, ко-торое гласит: «от отца к сыну». Так, согласно Русской Правде, если отец уми-рал без завещания (без рада), сестра при братьях не получала наследства; жена, если остается жить с детьми, имеет право на часть наследства; но когда муж назначил или дал ей особый участок из своего имущества, то она уже не на-следует вместе с детьми.
В эпоху язычества на Руси девушки обладали полной свободой выбора своей второй половины, а также до свадьбы они могли вести половую жизнь. Однако с принятием христианства женщина стала рассматриваться как порож-дение греха, как соблазненная дьяволом. К тому же она была создана из ребра Адама, для последнего, от скуки. Данные догмы трактовали бесправие женщи-ны, как самостоятельного субъекта отношений.
До брака женщина находилась в полной власти родителей, которые, кста-ти, по достижению ею брачного возраста, выдают ее замуж без согласия после-дней. Если же женщина ослушается воли родителей, то лишалась права на при-даное. В другом случае женщина попадала в полную власть мужа. Естественно, что женщина не обладала политическими правами, многими социальными (пра-во на выбор профессии, право на образование), однако она несла полную ответ-ственность за нарушение норм обычного и позитивного права.
Наиболее четкую и лаконичную картину развития наследственного права и роли в нем женщины дал М.Ф. Владимирский-Буданов. По его схеме наследст-венное и имущественное право развивалось вплоть до XVIII века следующим образом:
-от подчиненности имущества жены мужу;
-общность прав на имущество;
-индивидуальное право на имущество1.
Изучая наследственное право на вотчины и поместья в XVI-XVII в.в., мы опираемся на труд В.А.Александрова «Обычное право крепостной деревни Рос-сии XVIII – нач. XIX в.в.»1, где исключительное право на наследование вот-чины принадлежало сыновьям вотчинника, а в случае их отсутствия – дочерям и даже их детям; бездетному вотчиннику наследовали в том же порядке: во-первых, братья, а уж потом сестры, внучки и правнучки.
Вдовы исключались из наследования, им только определялся прожиток, до определенного срока (вторичный брак, пострижение в монашенки). Итак, мы можем заключить, что преимущественным правом на наследование обладал му-жчина, когда женщина отодвигалась на второй план, при этом у вдов было наи-более плачевное положение. Указанные обычно-правовые нормы были зафик-сированы в Соборном уложении 16492.
Учитывая условный характер владения поместьями, уже на протяжении первой половины XVI в. в среде феодалов сформировался обычай фактического перехода наследства по мужской линии. Вскоре данный обычай трансформи-ровался и законодательно санкционировался.
Однако прожиток претерпел метаморфозу и улучшил имущественные права женщины. Так, прожиток способствовал развитию и определению лич-ных прав на недвижимое имущество в семье лиц женского пола – жен, дочерей и сестер. Еще в первой половине XVII в. законодательно было установлено право распоряжения вдовами и девицами прожитком, по которому они могли передавать прожиточные имения родственникам при условии, что они их будут содержать, а девиц выдадут замуж с приданым; затем передача прожитка стала возможна не только родственникам, и прожиток приобрел значение приданого, которое передавалось мужу.
Соборное Уложение 1649 г. санкционировало и укрепило право распоря-жением прожитком. В конце XVII в. за женщиной признавалось исключите-льное право на ее приданое. Понятие о личном имуществе жены было окон-чательно определено в указе 1731 г., по которому устанавливалось ее право со-бственности на приданое, на купленное ею имущество и на полученное на-следство во время брака1.
В XVIII – начале XIX в.в. женщина имела право наследовать имущество мужа. Ей определялся выдел из всех недвижимых имуществ, который она получала на правах пожизненного владения. Дочери же получали приданое независимо от того, выходили они замуж или нет, и ко всему прочему наследовали часть имущества после смерти родителей. Таким образом, на жен и дочерей распространялось право наследования на движимое и недвижимое имущество после смерти мужей и отцов в личную собственность.
Законодательство XVIII – начала XIX в.в. завершило процесс кодификации имущественных прав членов семьи, в частности, женщин, феодальной малой семьи (родители – дети), берущие свое начало в Русской Правде.
Исследуя наследственные права женщин в крестьянской среде, следует учитывать их специфику, а именно: а) крестьянская семья была родственной производящей единицей, обремененной тяглом; б) крестьянская семья бывала двух видов: малая семья (родители-дети) и неразделенные семьи, например, ро-дители – женатые дети – внуки или же женатые братья – их дети – племянники.
Для некоторых видов имущества (заповедных и временно-заповедных име-ний, именин, находящихся в Западных губерниях на праве майоратов, крестьян-ского имущества и др.) был установлен особый порядок наследования. Taк, порядок наследования имущества крестьян регулировался не законом, а обыча-ем. Наследование по обычаю строилось на семейно-трудовом начале. Трудос-пособные члены семьи мужского пола независимо от их родственных отно-шений к умершему (например, усыновленные, зятья, примаки и др. наследова-тели умершего).
Отделённые сыновья к наследованию не призывались. Дочери получали приданое. Наследование по завещанию не допускалось. Крестьянский надел мог быть отчужден только крестьянину. Он не мог быть продан за долги, не мог быть объектом залога (ст. ст. 38, 110 Положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, от 19 февраля 1861 г.).
Естественно, что в крестьянской семье основными наследниками недвижи-мого имущества и земли являлись тяглоспособные единицы, которыми, как правило, являлись мужчины. Однако, в силу определенных обстоятельств, дан-ным наследственным элементом могла стать и женщина. Например, в 1813 году по жалобе Семена Данилова на своего отца за то, что он своим поведением про-матывал имущество семьи, он (отец) приговором схода был поставлен под Кон-троль своей жены1. Иными словами, жена могла распоряжаться имуществом се-мьи по своему усмотрению. После смерти главы неразделенной семьи его вдова могла сохранить пожизненное главенство над хозяйством, и в отношении домо-чадцев на нее переходила часть, которой ранее располагал ее умерший муж.
Хотелось бы обратить внимание на пословицу из сферы наследствен-ных отношений - "сестра при братьях не вотченница". Эта правовая норма запрета наследования женщинами вотчины (земли), при наличии наследников по мужской линии, известна из средневековой русской истории. Например, в Соборном Уложении 1649 г., во 2-ой статье восьмой главы "О вотчинах" сказано буквально следующее: "...А после которых умерших учнут бити челом о вотчинах после отцов своих сыновья и дочери, и те вотчины давати сыновьям, а дочерям вотчин с братьею жребьев не давати покамест братья их живы, а давати дочерям после отцов их с поместий на прожиток по указу. А как братьи их не станет и дочери тем вотчинам вотчичи"[86].
Тем не менее, как это известно из источников, крестьянская община могла проявить при решении вопроса, связанного с наследственными правами, своео-бразную "гибкость" и пойти на нарушение этой обычно-правовой нормы, если это сулило ему тяглую выгоду. Так, В.А. Александров обращает внимание на следующий любопытный факт: "... Такая "гибкость" была проявлена Николь-скими "мирскими" людьми в 1788 г., обратившимися в домовую контору Орло-вых за разрешением разделить весь двор и земли между Акилиной Ивановой, оставшейся вдовой с 4 дочерьми, и ее племянником. По обычному праву, - пишет В.А.Александров, - вероятности, полагая, что Акилина может принять к какой-либо дочери зятя-примака и ее семья вновь станет тяглой. Мнение мира было поддержано В.Г.Орловым и мирской приговор утвержден в пользу Аки-лины..."[87]. Очевидно, что существование в крестьянской среде старинных норм обычного права далеко не всегда гарантировало их применение в каждом случае.
По данным Министерства государственных имуществ в 1840-х в губер-ниях европейской части России в малых семьях после смерти отца – главы се-мьи двор и все хозяйство передавалось его жене и сыновьям независимо от их возраста. Однако главенство определялось по-разному: в Орловской губернии главенство в семье однозначно оставалось за матерью-вдовой; в Пермской, Тульской, Нижегородской, Казанской, Калужской, Тверской, Пензенской, Курской, Оренбургской - за старшим сыном1; в Архангельской, Новгородской, Псковской, Петербургской, Вятской, Костромской, Саратовской, Владимирской, Тамбовской губерниях – наследство переходило в руки матери и, как правило, старшему сыну2.
Случалось и так, что мать-вдова, отошедшая от руководства хозяйством, обеспечивалась сыновьями, где порой даже не оговаривалось имущество, восстанавливающее приданое матери. В результате чего мать обеспечивалась одним из сыновей только пропитанием и не более того3. Однако по обычному праву при всех обстоятельствах, когда матери – вдовы хотели жить самостояте-льно, сыновья должны были их обеспечить индивидуальным жильем и сред-ствами к существованию.
В крестьянской среде бытовал обычай, который берет свое начало из Рус-ской Правды, согласно которому отец был обязан обеспечить своих дочерей приданым, в случае смерти отца описываемая обязанность возлагалась на бра-тьев. Данный обычай, кстати, был законодательно закреплен1.
Самое невыгодное положение в плане наследования в неразделенных се-мьях падало на долю невесток - солдаток или вдов с дочерьми (бездетные). На часть имущества в крестьянской семье они могли даже не претендовать. Их материальное положение целиком и полностью зависело от свекровей и деве-рей. Правда, бытовало мнение, что невестки, оставшиеся с девочками, все-таки заслуживали некоторого обеспечения. Известны случаи, согласно которым све-кры обязывались невесток с дочерьми обеспечить кельями, коровами и зерном2.
Помимо родового наследования существовало наследование по завещанию. Женщины иной раз по завещанию обеспечивались не только жилищем, но, случалось, что в их владение переходила и земля, если она была не мирская, а купленная. Крестьяне считали, что земля куплена на те деньги, которые были личной собственностью.
Наследственные права были тесно связаны с общим состоянием правовой защищенности каждого из членов семьи, их правом на получение, владение и распоряжение недвижимостью, а в некоторых случаях и с опекунскими полномочиями. Наследственные права женщин впервые были сформулированы в законах XI века, а право на наследование недвижимости - несколько позже, в конце XII-XIII веков. С древнейших времен женщины могли наследовать и по закону, и по завещанию (что было способом обойти нормы законов), а вдовы принадлежали к первому кругу наследников (после сыновей). В X - начале XVI века право на свою долю в наследстве («прелюбодейную часть») могли иметь не только законные, но и побочные жены («менышщы»). Сестры в X -начале XVII века наследственной доли не получали. Их должны были выдать замуж братья, обеспечив приданым.
Изначальным этапом эволюции права наследования был период господства об-щинного строя, когда женщине вне зависимости от ее матримониального положе-ния отказывалось в праве наследования не только недвижимого имущества, (1/3) но и движимости. Выделение какой-либо собственности в руки женщины могло тогда привести к росту рентабельности хозяйства чужого рода и, в конечном счете, к социальному неравенству.
Усиление феодализации общества, преобладание территориального принципа над родовым, рост социального неравенства способствовали развитию процесса приобретения знатными женщинами прав на владение и распоряжение собственностью. По нормативным актам XI-XII веков русские женщины предстают владелицами и распорядительницами движимого имущества. Основную его часть составляло приданое в совокупности с парафернальным имуществом. В случае смерти супруга женщины привилегированного сословия наследовали, получая «часть», и не рассчитывали на осуществление права собственности по отношению ко всему наследству - «заднице», под которой следует понимать непременно всю совокупность движимости и недвижимости семьи.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 33 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |