Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

ДНЕВНИК

Читайте также:
  1. IV. Рекомендации по заполнению дневника по практике
  2. V. ГИМАЛАЙСКИЙ ДНЕВНИК
  3. Боснийский дневник
  4. Дневник
  5. Дневник будущего Гленн
  6. ДНЕВНИК ЕЖЕДНЕВНЫХ УСПЕХОВ
  7. Дневник курации
  8. Дневник начинающего спелеоподводника
  9. Дневник недеяния. (Эта осень). Столик у окна.

^ Дневник — литературное произведение в ^,

форме ежедневных записей (чаще всего с указанием даты), современных описывае­мым событиям. Как и многие другие литера­турные формы (письма, мемуары), перешел в литературу из реальной жизни. Литература давно оценила преимущества, которыми об­ладает дневник: уже Дж. Свифт в «Дневни­ке для Стеллы» и Д. Дефо в «Робинзоне Крузо» использовали способность дневника создавать впечатление достоверности, жиз­ненной полноты. Дневник изначально пред­полагает полную откровенность, искрен­ность мыслей и чувств пишущего. Эти свой­ства придают дневнику интимность, лирич­ность, страстность интонации, с какими труд­но сравняться другим, более объективным жанрам.

Существуют, по крайней мере, три разно­видности использования дневника как жан­ра в литературе. Первая — чисто литератур­ный, целиком вымышленный дневник, пред­ставляющий собой либо само произведение («Дневник лишнего человека» И. С. Тур­генева, «Записки сумасшедшего» Н. В. Го­голя, «Мой брат играет на кларнете» А. Г. Алексина), либо значительную его часть («Журнал Печорина» в «Герое нашего вре­мени» М. Ю. Лермонтова, оставшийся в чер­новиках пушкинского «Евгения Онегина» альбом Онегина).

Вторая разновидность - настоящие днев­ники писателей, либо заранее предназна­ченные дл^ публикации («Дневник писате­ля» Ф. М. Достоевского), либо ведущиеся для себя (дневник Л. Н. Толстого).

В обоих случаях степень литературной за­вершенности дневников различна, они, как правило, включают разнородный материал, не ограниченный сиюминутными интереса­ми их авторов. Дневники писателей, ученых, артистов, других деятелей культуры и ис­кусства, даже не предназначавшиеся для опубликования, тем не менее бывают очень выразительны, богаты мыслями, чувствами, идеями, а их художественная ценность час­то соперничает со специально создаваемы­ми дневниками литературных героев. Чита­тельское отношение к дневнику как безуслов­но достоверному историческому доку мен-

Энциклопедический словарь юного литературоведа

Иллюстрации Н. Кузьмина к повести Н. В. Гоголя кЗапис-ки сумвсшедшегоя.

ту позволяет успешно использовать вымыш­ленный дневник в историческом повествова­нии о реально существовавшем лице.

Третья разновидность — дневники обык­новенных людей — просто датированные записи о различных волновавших автора чув­ствах и событиях. Когда такой дневник при­надлежит человеку одаренному, он может стать незаурядным явлением так называе­мой документальной литературы. Так вошел в мировой фонд произведений о борьбе с фашизмом «Дневник Анны Франк». Не ме­нее сильно прозвучал в «Блокадной книге»

А. М. Адамовича и Д. А. Гранина дневник двенадцатилетнего ленинградца Юры Рябин-кина. Бесхитростные записи этого мальчи­ка, полные то надежды, то отчаяния, то почти взрослого мужества, сочетаются в «Блокад­ной книге» с дневником секретаря Академии наук Г. А. Княжева, человека зрелого лета­ми и умудренного опытом, и дневником ма­тери, целиком поглощенной спасением своих детей от голодной смерти.

Сила впечатления, производимого днев­ником, в большой степени зависит от его контекста, исторического и литературного. Поэтому так потрясают строчки, написан­ные иссохшей от голода рукой погибшей в Ленинграде Тани Савичевой. Поэтому так непреходяще влекут к себе дневники Л. Н. Толстого. Поэтому так невосполнима потеря дневников А, С. Пушкина, уничтожен­ных им самим.

Дневник — свидетельство времени. Неда­ром историки, архивисты, писатели, кине­матографисты считают драгоценными наход­ками дневники простых людей, ничего осо­бенно не свершивших. Именно в этих днев­никах с наибольшей силой запечатлелся дух времени.

Литературное значение дневника выходит далеко за рамки произведений, написанных в его форме. Дневник может называться «Пись­ма русского путешественника», как у Н. М. Карамзина, «Ни дня без строчки», как у Ю. К. Олеши, «Записки юного врача», как у М. А. Булгакова, или не иметь назва-

КАК ВЕСТИ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ДНЕВНИК

Для того чтобы лучше сохранить в памяти содержание прочитанных книг. можно вести литературный дневник. Он поможет вам при подго­товке к экзаменам, докладам, вы­ступлениям. Работа с дневником вы­рабатывает умение самостоятельно формулировать мысли о прочитанном.

Ученики младших классов обычно записывают в дневник краткие сведе­ния о книсе: имя автора, название, имена главных героев книги и иногда суммарно излагают содержание.

Записи старшеклассников слож­нее. Кроме автора и названия не­обходимо указывать выходные дан­ные книги: место издания, издатель­ство, год. Это поможет впоследствии быстрее найти ее в библиотеке. В днев­нике отмечается время написания произведения, а также время, о кото­ром идет речь в книге.

Охарактеризовав тему произве­дения, в общих чертах изложите его содержание, а затем сформулируйте для себя идею книги. Затем запишите общее впечатление от прочитанного.

мысли, возникшие в процессе чте­ния, рассуждения о героях повество вания, остановитесь на тех местах, которые произвели на вас особенН1 сильное впечатление, выскажите кри­тические замечания. В дневнике вь можете порассуждать об особенностя; художественной формы—о компо зиции, авторском стиле; сравнит данное произведение с другими, ране< прочитанными произведениями тог(же автора или других писателей Hi аналогичную тему.

Форма ведения дневника свобод ная. Можно возвращаться к уж* написанному или рассказать о собы тиях, связанных с чтением, о спо pax по поводу книги, о мнениях дру зей. Литературный дневник ведете) только для себя. Ведение дневник; вырабатывает навык самостоятельно го мышления. Кроме того, впослед ствии перечитывать его будет интерес но и полезно.

 

ния — все равно он сохраняет свежесть и честность взгляда на мир и на себя. Правда, есть область литературы, в которой фальшь и лицемерие, ограниченность и ханжество, запечатленные в дневниковых записях, толь­ко помогают создать разоблачительный об­раз их автора, — это область сатиры. Имен­но с этой целью А. Н. Островский ввел в свою пьесу «На всякого мудреца довольно простоты» дневник Глумова.

Дневник — один из наиболее демократич­ных литературных жанров. Ведение дневни­ка доступно каждому грамотному человеку, и польза, приносимая им, огромна: еже­дневные записи, пусть небольшие, в не­сколько строк, учат вниманию к себе и к дру­гим, развивают навыки самоанализа, воспи­тывают искренность, наблюдательность, уме­ние контролировать себя, вырабатывают дисциплинированность, вкус к слову, точно­му суждению, строгой фразе. Перечитыва­ние прошлых записей может помочь автору увидеть себя как бы со стороны, устыдить­ся поспешного осуждения или неразумного увлечения, удивиться предвидению, пора­доваться проницательности или огорчиться близорукости в отношениях с людьми. При-

вычка к ведению дневника способна выру­чить человека в трудные минуты жизни, ког­да он остается один на один перед лицом горя или неразрешимого конфликта, утраты или выбора. Даже не становясь литератур­ным событием, дневник все равно явление культуры.

ДОЛЬНИК

В русском классическом стихе, ведущем свое происхождение от М. В. Ломоносова и В. К. Тредиаковского, доминировали стро­гие законы метрики и ритмики, господство­вали пять силлабо-тонических метров: ямб, хорей, дактиль, анапест, амфибрахий. Прак­тически до начала XX в. поэзия осваивала силлабо-тонический стих (см. Стихосложе­ние).

Но вместе с тем не могло не ощущаться, что этими метрами и ритмами не исчерпы­вается богатство звучания стихотворной ре­чи, что в ней есть возможности, которые оста­ются вне сферы действия силлаботоники. Для строгих филологов Ломоносова и Тре­диаковского, для переимчивого А. П. Сума­рокова и экспериментатора А. А. Ржевского главной задачей было закрепить в сознании читателей незыблемость законов метрики и ритмики. Поэты же с обостренным чувством живого языка, естественного звучания стихо­творной речи не могли не ощущать рядом с собой присутствия совсем других законов ор­ганизации стиха — прежде всего законов на­родной песни. Отсюда идут ритмические экс­перименты Г. Р. Державина. Пока еще в очень малых масштабах, на очень ограни­ченном материале начиналось «расшатыва­ние» классической метрики, появлялись но­вые ритмы.

Первыми подступами к «неклассической» метрике, видимо, следует считать появле­ние различных «вольностей» в метрике клас­сических сочетаний разных трехсложных размеров в пределах одного стихотворения, появление сильных внеметрических ударе­ний в хорее.

В еще большей степени удаляются от сил-лаботоники так называемые логаэды — сти­хи, в которых ударения распределены по заранее заданной схеме, не совпадающей ни с одним силлабо-тоническим метром:

Ты клялася верною быть вовеки, Мне богиню ноши дала порукой, Север хладный дунул один раз крепче,— Клятва исчезла. (А. Н. Радищев)

В этих «Сафических строфах» ударения падают в первых трех стихах каждой стро­фы на 1, 3,5, 8, 10-й слоги, в четвертых же — на 1-й и 4-й. Чаще всего логаэды были под­ражаниями античным размерам. Гораздо реже появлялись логаэды, отражавшие ес­тественное чувство ритма поэта:

На ту знакомую гору Сто раз я в день прихожу; Стою, склоняяся на посох, И в дол с вершины гляжу. (В. А. Жуковский, из И. В. Тёте)

Они любили друг друга так долго и нежно. С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной! (М. Ю. Лермонтов, из Г. Гейне)

В первом примере во всех стихах ударе­ния падают на 2, 4 и 7-й слоги, во втором — на 2, 4, 7, 9 и 11-й слоги.

Следующей степенью «освобожденности» явился дольник — метр, в котором при со­блюдении разного количества сильных мест внутри стиха количество слабых мест (без­ударных слогов) между ними колеблется, со­ставляет то один, то два, и предсказать за­ранее, сколько этих слогов будет в следую­щем стихе, невозможно:

Смуглый отрок бродил по аллеям, У озерных грустил берегов, И столетие мы лелеем Еле слышный шелест шагов. (А. А. Ахматова)

Первые два стиха задают нам инерцию трехстопного анапеста, мы готовы услышать тот же размер и в третьем стихе, но вместо этого слышим ударения на 3, 6 и 8-м (а не 9-м!) слогах. А в следующем стихе — еще одна вариация: под ударением находятся 3, b и 8-й слоги. Эти два стиха не анапест, но они и не хорей, и не какой-нибудь другой из силлабо-тонических метров. Это — доль­ник.

Пример из Ахматовой дает нам самый про­стой образец, более всего схожий с каким-ли­бо из классических размеров. Но есть у доль­ника формы, уже вовсе не похожие на силла-ботонику:

Вхожу я в темные храмы, Совершаю бедный обряд. Там жду я Прекрасной Дамы В мерцаньи красных лампад.

(А. А. Блок)

Единственная закономерность такого сти­ха — в нем три ударения (поэтому он на­зывается трехударным или трехиктным доль­ником), но количество безударных слогов между ними (и до первого ударного) сво­бодно колеблется в пределах 1—2 слога. В процитированных блоковских стихах эти

слоги распределяются по строкам так: 1—, 1-2, 2—1—2, 1-2—1 и 1—1-2 слога.

Мы не случайно говорим о том, что по­стоянным элементом в дольнике являются сильные места, и не ударные слоги. Как и в силлабо-тонических размерах, в дольнике не обязательно на всех сильных местах быва­ют ударения:

Как велит простая учтивость, Подошел ко мне, улыбнулся, Полуласково, полулениво Поцелуем руки коснулся... (А. А. Ахматова)

В третьем стихе здесь не три ударения, как должно быть по теории, а всего два. Од­но ударение «пропущено», и межударный интервал увеличивается до 5 слогов. Однако ритмическая инерция дает нам возможность услышать, что здесь нет никакого «отступле­ния», что перед нами тот же самый трехикт-ный дольник, в котором одно из сильных мест (на 6-м слоге) не заполнено ударением.

Внутри одного метра — дольника — мы находим значительное число ритмических ва­риаций, то приближающих его к какому-ли­бо более урегулированному стиху (к клас­сическому размеру или логаэду), то более свободных. Скажем, в ранних стихах М. И. Цветаевой нередко дольник окосте­невает в логаэд:

Тяжело ступаешь и трудно пьешь, И торопится от тебя прохожий. Не в таких ли пальцах садовый нож Зажимал Рогожин.

Сочетание четырех- и двухиктного доль­ника одинаковых форм (с сильными места­ми на 3, 5, 8 и 10-м слогах для четырехикт-ного, на 3-м и 5-м для двухиктного) будет повторяться на протяжении всего стихотво­рения.

Однако интервалы между сильными мес­тами могут не ограничиваться 1—-2 слога­ми, а варьироваться для разных форм в диа­пазоне 0—1 —2 или 1—2—3 слога. Такой стих называется тактовиком:

Летают валькирии, поют смычки. Громоздкая опера к концу идет. С тяжелыми шубами гайдуки На мраморных лестницах ждут господ.

Уж занавес наглухо упасть готов, Еще рукоплещет в райке глупец, Извозчики пляшут вокруг костров. Карету такого-то! Разъезд. Конец. (О. Э. Мандельштам)

Это пример хорошо урегулированного так-товика, который сводится к двум формам: с сильными местами на 2, 5, 9 и 11-м сло­гах (строки 1, 2, 5 и 8) и на 2, 5, 8 и 10-м слогах (строки 3, 4, 6 и 7, причем только в

 

стихе 3 нет ударения на сильном месте). Так-товик может быть и значительно более сво­бодным:

По городу бегал черный человек. Гасил он фонарики, карабкаясь на лестницу. Медленный, белый подходил рассвет, Вместе с человеком взбирался на лестницу.

(А. А. Блок)

Своеобразной формой тактовика является стих русских былин, исторических песен и литературных подражаний им. К дольнику в своем творчестве часто обращались С. Есе­нин, Я. Смеляков, Е. Евтушенко и многие другие.

ДРАМА

Драма (от греч. drama — «действие») — род литературы, один из трех, наряду с эпо­сом и лирикой. Основу драмы, как на это указывает изначальный смысл слова, состав­ляет действие. В этом драма близка к эпо­су: в обоих случаях налицо объективное изо­бражение жизни — через события, поступ­ки, столкновения героев, борьбу, т. е. через явления, составляющие внешний мир. Но то, о чем в эпосе рассказывается как о совер­шившемся событии (или системе событий), в драме предстает в качестве живого, раз­вертывающегося в настоящем времени (на глазах зрителя!) действия, показанного че­рез конфликты и в форме диалога.

Из отмеченных отличий не следует делать вывод о преимущесгве одного литератур­ного рода над другим, хотя превосходство эпического произведения, охватывающего более широкий круг событий, может пока­заться на первый взгляд очевидным. Драма достигает эмоционального и эстетического воздействия своими, только ей присущими художественными средствами. Не имея дру­гой возможности, кроме ремарок, говорить <Јot себя», драматург переносит центр тяже­сти на изображение самого процесса дейст­вия, делая зрителя (или читателя) живым свидетелем происходящего.

Позиция драматурга проявляется в самом принципе отбора явлений жизни для сцени­ческого действия.

Особенно сильное эмоциональное воздей­ствие драма оказывает в том случае, если она ставится в театре, где актеры своим ис­кусством придают драматическим персона­жам облик живых людей. Перед зрителем предстает сама жизнь, только происходя­щие на сцене события не случаются, а разы­грываются. В театральном представлении сочетаются самые различные виды искусст­ва: поэтическое слово и музыка, живопись и архитектура, танец и мимика и т. д. Оно — результат общих творческих усилий драма­турга, актера, режиссера, художника-офор­мителя, музыканта, вплоть до машиниста сцены. В том, что драма выявляет заложен­ные в ней огромные возможности эмоцио­нального и эстетического воздействия лишь

ного так-формам: И-м сло-8 и 10-м только в

Энциклопедический словарь юного литературоведа

Иллюстрация Д. Бисги к дра­ме А. Н. Островского «Гро-

в синтезе с другими видами искусства, со­стоит важнейшая особенность ее как лите­ратурного рода. Напряженность и сосредоточенность дра-

матических характеров требуют от драма турга особой строгости в ведении сюжета. действие в драме должно быть целенаправ ленным, как и поведение ее героев, связ ным и стройным как в главных частях, таи и в мельчайших деталях. Такое требование к драматическому сюжету получило назва ние «единство действий». В. Г. Белинский указывал: «Действие драмы должно быть сосредоточено на одном интересе и быть чуж до побочных интересов^..) в ней все должно быть направлено к одной цели, к одному на мерению».

Наиболее решительно на единстве дейст­вия настаивали классицисты, возводя его на­ряду с единством места и времени в знаме­нитое правило о трех единствах (см. Клас­сицизм). Но единство действия в драме — это не только его логичность, стройность, как полагали классицисты, это — шире — его концентрированность, напряженность, какими бы средствами они ни достигались, в соответствии с законами сцены. Вот поче­му в драме наиболее последовательно про­слеживается трехчленное развитие сюжета: завязка — развитие действия (включая куль­минацию) — развязка. Чаще всего внешним выражением последовательности течения дра­матического действия является членение драмы на акты, в каждом из которых запе­чатлена какая-то фаза развертывающегося конфликта.

КРУЖОК

ХУДОЖЕСТВЕННОГО СЛОВА

Обычно такой кружок организуется для ребят среднего школьного воз­раста. На его занятиях они учатся выразительному чтению. Работа по­лезна к для тех, кто захочет участво­вать в кружках драматическом или литературном. Однако у кружка художественного слова есть и соб­ственная задача: овладевая навыками выразительного чтения, по-новому открывать для себя слово, его музыку.

Попробуйте отччтливо, медленно, громко прочесть вслух пушкинские строки из «Медного всадника» о Евгении, который...бежит и слышит за собой Как будто грома грохотанье, Тяжело-зэонкое скаканье По потрясенной мостовой... Не только аллитерации согласных, но и звучание ударных гласных пере­дают грохот, тяжесть, грозную вели­чавость Медного всадника. Уди­вительная звучность этих строк и воспринимается, и передается лучше всего через чтение вслух. Художе­ственное чтение выявляет скрытые возможности не только стихотвор-

ного, но и прозаического текста. Убедиться в этом легко, прослушав записи таких мастеров художествен­ного слова, как В. И. Качалов, В. Яхонтов, В. Аксенов, Д. Журавлев, С. Юрский и другие. Прослушивание записей—непременный элемент за­нятий. Но, конечно, чужое исполне­ние не пример для подражания. Каждый должен научиться читать по-своему.

Выбор прозаического или поэтиче­ского текста для чтения определяет­ся возможностями исполнителя и его вкусами, которые могут быть и не­совершенными. так что советы руково­дителя кружка н товарищей нередко оказываются очень полезными.

После того как текст выбран, его анализируют на занятии: разбирают содержание, смысл, а также ту психологическую основу, на которую придется опираться чтецу. Ведь ему предстоит передать в чтении чувства и мысли героев, а для этого необхо­димо детальное понимание отрывка.

Свои сложности есть в исполнении и стихов, и прозы. Стихи требуют чрезвычайно внимательного отноше-

'т от драма-нии сюжета: целенаправ-героев, связ-с частях, так е требование учило назва-'. Белинский 10ЛЖНО быт 1. * и быть чуж-1 все должно к одному на

!Нстве дейст-1водя его на-енн в знаме-t (см. Клас- в драме — стройность, — шире — 1ряженность, достигались, &J. Вот поче-^тельно про-ие сюжета: яючан куль-го внешним №чениядра-

 

Единство действия не обязательно пред­полагает острую интригу, стремительно раз­вивающийся сюжет; существует множество драм, особенно в литературе XX в., в кото­рых нет ни того, ни другого. Основополож­ником этой линии в драматургии по праву считается А. П. Чехов, обновивший своими пьесами «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сест­ры», «Вишневый сад» ведение драматурги­ческого сюжета. Но и в тех драмах, где. кажется, «ничего не происходит», единство действия соблюдается, и создается оно един­ством настроения, чувств, которыми живут герои. Важнейшую роль при этом играет подтекст (особым образом построенный диа­лог, где о самом важном и значительном умалчивается, а речь подчеркнуто касается второстепенного и несущественного; тем са­мым умолчания несут в себе большую поэ­тическую и смысловую нагрузку, чем «выго­воренное», выраженное словами).

Драматургия чеховского типа убедитель­но обнаруживает роль слова в драме как важнейшего, наряду с действием, изобрази­тельного средства. Организованное в диало­ги драматическое слово проявляет особую активность в форме реплик, своего рода вза­имных словесных ударов, которыми молние­носно обмениваются на сцене действующие лица, ведущие диалог. В драме использует­ся стихотворная и прозаическая речь. До XVIII а., как и во всей художественной ли­ния к мелодике, к смысловой и рит­мической паузам, к ритмическим перебоям, к аллитерациям — все это нужно передать в чтении. Не такое простое дело, как может показаться, и чтение прозы. Ведь жест, мимика, актерская игра, совершенно необхо­димые чтецу, должны быть объеди­нены общим тоном, единой интона­цией исполнения.

Занимаясь в кружке художествен­ного чтения, вы научитесь не только слышать и передавать музыку слова, но и расставлять сложные логи­ческие ударения в тексте. В процессе подготовки отрывка углубится ваше понимание содержания литературно­го произведения в целом. Занятия в кружке помогут вам овладеть и основами сценической речи, что включает в себя работу над произ­ношением, исправление речевых не­достатков.

Юные чтецы смогут работать над литературными монтажами, неболь­шими инсценировками, проводить в кружке, в классе или в школе конкурсы чтецов.

тературе, в драме преобладала стихотвор­ная форма. Современная драма одинаково пользуется обеими формами, хотя проза, не­сомненно, преобладает в ней.

Отмеченные особенности драмы относят­ся к наиболее общим, родовым ее призна­кам, отличающим драму от эпических и ли­рических произведений. Драма подразделя­ется на ряд важнейших разновидностей, ljf^ В зависимости от характера конфликтов, ^PJ^ целей борьбы, которую ведут герои, от чувств, возникающих при этом у зрителя или чита­теля, драматинеские произведения делятся на трагедии, комедии, драмы (в узком смыс­ле слова). В процессе длительного истори­ческого развития каждый из названных дра­матических видов делится на ряд конкрет­ных жанров: в комедии — фарс, водевиль, сатирическая, лирическая комедия и т. д. Наибольшую жанровую устойчивость прояв­ляет трагедия, поскольку предмет ее изо­бражения не конкретная действительность во всем многообразии, а общие проблемы бытия, нравственности, важные для челове­чества во все эпохи.

Особый вид драматического действия — карнавальность, представляющая важней­шее звено народной культуры: непосредст­венная игра толпы во время уличного кар­навала, перевоплощение его участников в традиционные роли. Первоначальныы кар­навальные сценки имели смысл обрядов, за­тем приобрели чисто театральный, игровой характер. Карнавальные персонажи обыч­но ярко отражают типы, созданные творче­ской фантазией народа, а сюжеты — народ­ное отношение к тем или иным явлениям жизни. Особенно богата жанровыми разно­видностями современная драма, обнаружи­вшая тенденцию к слиянию противополож­ных драматических видов (трагифарсы, тра­гикомедии). драмы и эпоса (различные хро­ники, сцены и т. д.), драмы и лирики. Со­временные драматурги стремятся к инди­видуальной жанровой неповторимости сво­их пьес, поэтому окинуть общим взглядом все многообразие жанров современной дра­матургии не представляется возможным. Примечательно, что в ней наряду с тради­ционной, театральной драмой возникают целые новые отрасли: кино-, теле-, радиодра­матургия.

Драма в узком смысле слова — это пьеса с острым конфликтом, который, однако, в отличие от трагического не столь возвышен, более приземлен, обычен и так или иначе разрешим. Драма соединяет в себе траги­ческое и комическое начала, поэтому ее часто называют средним жанром. Она воз-

никла в XVIII в. в просветительской дра­матургии (Дидро, Бомарше, Лессинг) как жанр, стремившийся преодолеть односторон­ность классицистической трагедии и коме­дии. Особый расцвет драма получила в эпо­ху расцвета реализма XIX в.

В русской литературе выдающиеся про­изведения в жанре драмы принадлежат А. С. Пушкину («Русалка»), М. Ю. Лермон­тову («Странный человек», «Маскарад»), А. Н. Островскому («Гроза», «Без вины ви­новатые»), Н. В. Гоголю («Игроки»), А. В. Сухово-Кобылину («Свадьба Кречин-ского», «Дело», «Смерть Тарелкина»), Л. Н. Толстому («Живой труп»), М. Горь­кому («Мещане», «На дне», «Враги»), Б. А. Лавреневу («Разлом»), А. Е. Корнейчу-ку («Платон Кречет», «Фронт»), К. М. Симо­нову («Русские люди»), А. Н. Арбузову («Та­ня», «Город на заре»), В. С. Розову («Веч­но живые», «Гнездо глухаря»), М. Ф. Шат­рову («Большевики», «Шестое июля», «Так победим!»), А. И. Гельману («Протокол од­ного заседания», «Наедине со всеми») и дру­гим.

ДРЕВНЕРУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Понятие «древнерусская литература» вклю­чает в себя литературные произведения XI—XVII в. К числу литературных памят­ников этого периода относятся не только соб­ственно литературные произведения, но и произведения исторические (летописи и летописные повести), описания путешествий (они назывались хожениями), поучения, жи­тия (рассказы о жизни людей, причислен­ных церковью к сонму святых), послания, сочинения ораторского жанра, некоторые тексты делового характера. Во всех этих па­мятниках имеются элементы художественно­го творчества, эмоционального отражения современной жизни.

Подавляющее большинство древнерус­ских литературных произведений не сохра­нило имен их создателей. Древнерусская ли­тература, как правило, анонимна, и в этом отношении она сходна с устным народным творчеством. Литература Древней Руси ру­кописная: произведения распространялись путем переписки текстов. В ходе рукопис­ного бытования произведений в течение сто­летий тексты не только копировались, но часто перерабатывались в связи с измене­ниями литературных вкусов, социально-по­литической ситуации, в связи с личными

пристрастиями и литературными способно­стями переписчиков. Этим объясняется су­ществование в рукописных списках различ­ных редакций и вариантов одного и того же памятника. Сравнительный текстологи­ческий анализ (см. Текстология) редакций и вариантов дает возможность исследователям восстановить литературную историю произ­ведения и решить, какой текст наиболее бли­зок к первоначальному, авторскому, как он изменялся во времени. Лишь в редчайших случаях мы располагаем авторскими списка­ми памятников, и очень часто в более позд­них по времени списках доходят до нас текс­ты, более близкие к авторскому, чем в спис­ках ранних. Поэтому исследование древне­русской литературы основывается на исчер­пывающем исследовании всех списков изуча­емого произведения. Собрания древнерус­ских рукописей имеются в крупных библио­теках разных городов СССР, в архивах, му­зеях. Многие произведения сохранились в большом числе списков, немало — в очень ограниченном. Есть произведения, представ­ленные единственным списком: «Поучение» Владимира Мономаха, «Повесть о Горе-Зло­частии» и др., в единственном списке до­шло до нас и «Слово о полку Игореве», но и он погиб во время нашествия Наполеона на Москву в 1812 г.

Характерной чертой древнерусской лите­ратуры является повторяемость в разных сочинениях разного времени определенных ситуаций, характеристик, сравнений, эпите­тов, метафор. Для литературы Древней Руси характерна «этикетность»: герой посту­пает и ведет себя так, как следует ему, по по­нятиям того времени, поступать, вести себя в данных обстоятельствах; конкретные события (например, битва) изображаются с употреб­лением постоянных образов и форм, все име­ет определенную церемониальность. Древне­русская литература торжественна, величава, традиционна. Но за семьсот лет своего су­ществования она прошла сложный путь раз­вития, и в рамках ее единства мы наблюдаем многообразие тем и форм, изменение старых и созидание новых жанров, тесную связь раз­вития литературы с историческими судьбами страны. Все время шла своеобразная борь­ба между живой действительностью, твор­ческой индивидуальностью авторов и требо­ваниями литературного канона.

Возникновение русской литературы от­носится к концу Х в„ когда с принятием на Руси христианства как государственной ре­лигии должны были появиться служебные и исторически-повествовательные тексты на церковнославянском языке. Древняя Русь

.

через посредство Болгарии, откуда по пре­имуществу шли эти тексты, сразу же приоб­щилась к высокоразвитой византийской ли­тературе и литературе южных славян. Ин­тересы развивающегося Киевского феодаль­ного государства требовали создания собст­венных, оригинальных произведений и но­вых жанров. Литература была призвана воспитывать чувство патриотизма, утверж­дать историческое и политическое единство древнерусского народа и единство рода древнерусских князей, обличать княжеские распри.

Задачи и темы литературы XI — начала XIII в. (вопросы русской истории в ее связи с историей всемирной, история возникнове­ния Руси, борьба с внешними врагами — печенегами и половцами, борьба князей за киевский престол) определили общий харак­тер стиля этого времени, названного акаде­миком Д. С. Лихачевым стилем монумен­тального историзма. С началом русской ли­тературы связано возникновение русского летописания. В составе более поздних рус­ских летописей до нас дошла «Повесть вре­менных лет» — летопись, составленная древ­нерусским историком и публицистом мона­хом Нестором около 1113 г. В основе «По­вести временных лет», в которую входят и рассказ о всемирной истории, и записи по годам о событиях на Руси, и легендарные предания, и повествования о княжеских рас­прях, и хвалебные характеристики отдель­ных князей, и осуждающие их филиппики, и копии документальных материалов, лежат еще более ранние летописные своды, до нас не дошедшие. Изучение списков древнерус­ских текстов дает возможность восстанав­ливать несохранившиеся названия литера­турной истории древнерусских произведе­ний. XI в. датируются и первые русские

«Апостоли. Первая русская Федоров книге, напечатанная Иваном славцелл

жития (князей Бориса и Глеба, игумена Киево-Печерского монастыря Феодосия). Жития эти отличаются литературным со­вершенством, вниманием к насущным про­блемам современности, жизненностью мно­гих эпизодов. Зрелостью политшеской мыс­ли, патриотизмом, публицистичностью, вы­соким литературным мастерством харак­теризуются и памятники ораторского крас­норечия «Слово о законе и благодати» Ила-риона (1-я половина XI в.), слова и поуче­ния Кирилла Туровского (ИЗО—1182). За­ботами о судьбах страны, глубокой человеч­ностью проникнуто «Поучение» великого ки­евского князя Владимира Мономаха (1053— 1125).

В 80-х гг. XII в. неизвестный нам автор создает самое гениальное произведение древ­нерусской литературы — ^Слово о полку Иго-реве». Конкретная тема, которой посвящено «Слово», — неудачный поход в 1185 г. в по­ловецкую степь новгород-северского князя Игоря Святославича. Но автор озабочен судьбами всей русской земли, он вспоми­нает о событиях далекого прошлого и совре­менности. и истинный герой его произведе­ния не Игорь, не великий князь киевский Святослав Всеволодович, которому в «Сло­ве» уделяется немало внимания, а русский народ, русская земля. Многими чертами «Слово» связано с литературными тради­циями своего времени, но, как произведе­ние гениальное, оно отличается целым ря­дом черт, присущих только ему: оригиналь­ностью переработки этикетных приемов, бо­гатством языка, утонченностью ритмическо­го построения текста, народностью самой своей сути и творческим переосмыслением приемов устного народного творчества, осо­бой лиричностью, высоким гражданским па­фосом. По словам К. Маркса, основная идей-

Энциклопедический словарь юного литературоведа

ная суть «Слова...» — призыв русских кня­зей к единению как раз перед нашествием... монгольских полчищ (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 29. С. 16).

Основная тема литературы периода ордын­ского ига (1243 г. XIII в. — конец XV в.) на­ционально-патриотическая. Монументально-исторический стиль приобретает экспрессив­ный оттенок: создаваемые в это время про­изведения несут на себе трагический отпеча­ток, отличаются лирической приподнятостью. Большое значение в литературе приобрета­ет идея сильной княжеской власти. И в лето­писях, и в отдельных повестях («Повесть о разорении Рязани Батыем»), написанных очевидцами и восходящих к устным преда­ниям, рассказывается об ужасах вражеско­го нашествия и о беспредельно героической борьбе народа с поработителями. Образ идеального князя — воина и государствен­ного деятеля, защитника русской земли — наиболее ярко отразился в «Повести о жи­тии Александра Невского» (70-е гг. XIII в.). Поэтическая картина величия русской зем­ли, русской при роды, былого могущества русских князей предстает в «Слове о поги­бели Русской земли» — в отрывке из не до­шедшего полностью произведения, посвя­щенного трагическим событиям ордынского ига (1-я половина XIII в.).

Литература XIV в. — 50-х гг. XV в. от­ражает события и идеологию времени объ­единения княжеств северо-восточной Руси вокруг Москвы, образования русской народ­ности и постепенного формирования Рус­ского централизованного государства. В этот период в древнерусской литературе начина­ет проявляться интерес к психологии отдель­ного человека, к его духовному миру (прав­да, пока еще в пределах религиозного со­знания), что ведет к росту субъективного начала. Возникает экспрессивно-эмоциональ­ный стиль, характеризующийся словесной изощренностью, орнаментальной прозой (так называемое «плетение словес»). Все это отра­жает стремление изобразить человеческие чувства. Во 2-й половине XV — начале XVI в. появляются повести, сюжет которых восхо­дит к устным рассказам новеллистическо­го характера («Повесть о Петре, царевиче ордынском», «Повесть о Дракуле», «Повесть о купце Басарге и о его сыне Борзосмысле»). Значительно увеличивается число перевод­ных памятников беллетристического харак­тера, широкое распространение получает жанр политических легендарных произведе­ний («Сказание о князьях владимирских»).

В середине XVI в. древнерусский писа­тель и публицист Ермолай-Еразм создает

«Повесть о житии Александра боище. Миниатюре иэ Лицо-Невского». Ледовое по- кого свода. XVI в.

«Повесть о Петре и Февронии» — одно из самых замечательных произведений лите­ратуры Древней Руси. Повесть написана в традициях экспрессивно-эмоционального сти­ля, она построена на легендарном предании о том, как крестьянская девушка благодаря своему уму стала княгиней. Автор широко использовал сказочные приемы, вместе с тем в повести остро звучат социальные мо­тивы. «Повесть о Петре и Февронии» во мно­гом связана с литературными традициями своего времени и предшествующего перио­да, но вместе с тем опережает современную литературу, отличается художественным со­вершенством, яркой индивидуальностью.

В XVI в. усиливается официальный харак­тер литературы, ее отличительной чертой становится пышность и торжественность. Широкое распространение получают произ­ведения обобщающего характера, цель ко­торых — регламентировать духовную, по­литическую, правовую и повседневную жизнь. Создаются «Великие Минеи Четьи» — 12-томный свод текстов, предназначенных для повседневного чтения на каждый месяц. В это же время написан «Домострой», в ко­тором излагаются правила поведения чело­века в семье, подробные советы ведения хо­зяйства, правила взаимоотношений между

Древнерусская литература

кПоввсть о Петре и Фавронии Муромских». Феврония за

тканьем. Деталь иконы конца XVI— мачалд XV 11 в.

людьми. В литературных произведениях за­метнее проявляется индивидуальный стиль автора, что особенно ярко отразилось в по­сланиях Ивана Грозного. В исторические повествобания все сильнее проникает вы­мысел, придающий повествованию большую сюжетную занимательность. Это присуще «Истории о великом князе Московском» Анд­рея Курбского, нашло отражение в «Казан­ской истории» — обширном сюжетно-исто­рическом повествовании об истории Казан­ского царства и борьбе за Казань Ивана Грозного.

В XVII в. начинается процесс преобразо­вания средневековой литературы в литера­туру нового времени. Возникают новые чис­то литературные жанры, идет процесс демо­кратизации литературы, значительно расши­ряется ее тематика. События смутного вре­мени и крестьянской войны конца XVI — начала XVII в. изменяют взгляд на историю и роль в ней отдельной личности, что ведет к освобождению литературы от церковного влияния. Писатели эпохи Смуты (Авраа-мий Палицын, И. М. Катырев-Ростовский, Иван Тимофеев и др.) пытаются объяснить деяния Ивана Грозного, Бориса Годунова, Лжедмнтрия, Василия Шуйского не только проявлением божественной воли, но и зави-

симостью этих деяний от самого человека, его личных особенностей. В литературе воз­никает представление о формировании, из­менении и развитии человеческого характе­ра под влиянием внешних обстоятельств. Литературным трудом начинает заниматься более широкий круг лиц. Рождается так на­зываемая литература посада, которая созда­ется и бытует в демократической среде. Воз-;.i„ никает жанр демократической сатиры, в ко- ^^ торой осмеиваются государственные и цер­ковные порядки: пародируется судопроиз­водство («Повесть о Шемякином суде»), церковная служба («Служба кабаку»), свя­щенное писание («Повесть о крестьянском сыне»}, делопроизводственная канцелярская практика (^Повесть о Ерше Ершовиче», «Ка-лязинская челобитная»). Изменяется и харак­тер житий, которые все в большей степени становятся реальными жизнеописаниями. Наиболее замечательным произведением этого жанра в XVII в. является автобиогра­фическое «Житие» протопопа Аввакума (1620—1682), написанное им в 1672—1673 гг. Оно замечательно не только своим живым и ярким рассказом о суровом и мужествен­ном жизненном пути автора, но столь же яр­ким и страстным изображением социальной и идеологической борьбы своего времени, глубоким психологизмом, проповедническим пафосом, сочетающимсяяс полной открове­ния исповедальностью. И все это написано живым, сочным языком, то высоким книж­ным, то ярким разговорно-бытовым.

Сближение литературы с бытом, появле­ние в повествовании любовной интриги, пси­хологических мотивировок поведения героя присущи ряду повестей XVII в. («Повесть о Горе-Злочастии», «Повесть о Савве Груд-цыне», «Повесть о Фроле Скобееве» и др.). Появляются переводные сборники новелли­стического характера, с краткими назида­тельными, но вместе с тем анекдотически-занимательными рассказами, переводные рыцарские романы («Повесть о Бове-короле-виче», «Повесть о Еруслане Лазаревиче» и др.). Последние на русской почве приоб­рели характер оригинальных, «своих» па­мятников и со временем вошли в лубочную народную литературу. В XVII в. развивается стихотворство (Симеон Полоцкий, Силь­вестр Медведев, Карион Истомин и другие). В XVII в. завершилась история великой древ­нерусской литературы как явления, которо­му были присущи единые принципы, пре­терпевавшие, правда, определенные изме­нения. Древнерусская литература всем сво­им развитием подготовила русскую литера­туру нового времени.

ж. 3

ЖАНР

Жанром называется исторически складываю­щийся и развивающийся тип художествен­ного произведения.

Духовно-творческая деятельность челове­ка, культура, письменность неизменно обле­каются в устойчивые жанровые формы. Все, что мы пишем: дневник, письмо, школьное сочинение, доклад, заметка в стенгазету — все это определенные жанры со своими зако­нами и требованиями. Написать какой бы то ни было текст вне жанра попросту невоз­можно. Допустим, вы берете чистый лист бумаги и наносите на него несколько фраз, фиксирующих ваши впечатления или раз­думья. Ни о каких жанрах вы в этот момент не думали, никаких специальных литератур­ных задач перед собой не ставили, но эта отрывочная запись помимо вашей воли имеет некоторое отношение к определенному жан­ру — прозаическому фрагменту (он был широко представлен у немецких романтиков, а в наше время встречается в книге совет­ского писателя Ю. К. Олеши <Ни дня без строчки»). Отсюда, конечно, вовсе не следует, что ваша фрагментарная запись — литера­турное произведение. У фрагмента как худо­жественного жанра свобода и глубина суж­дения должны сочетаться с виртуозной отто­ченностью выражения. Дело в другом — в цепкости и властности жанровых тради­ций: они дают возможность каждому, кто берется за перо, выбрать подходящий угол зрения, и в то же время они предъявляют к каждому автору строгий счет, напоминая ему о высоких образцах, о примере предше­ственников.

Слово «жанр» в переводе с французского означает «род», н в прежние времена жан­рами именовали эпос, лирику и драму, кото­рые сегодня принято считать категориями именно родовыми (см. Роды и виды литера­туры). Понятие «жанр» стало тождествен­ным понятию «вид» (см. Роды и виды лите­ратуры). В одни литературные периоды писа­тели придают проблемам жанра повышенное значение и жанровая теория идет рука об руку с практикой: так было, например, в эпоху классицизма с его строгой иерархией литера­турных видов и системой творческих инст­рукций по каждому из них. В другие времена

о жанрах думают и говорят меньше, хотя развитие их не прекращается н не замед­ляется.

Двумя важнейшими условиями существо­вания жанра являются его долгая, прочная литературная память и его непрерывная историческая эволюция. Казалось бы, немно­го внешнего сходства между «Медным всад­ником» А. С. Пушкина, «Соловьиным садом» А. А. Блока и «Василием Теркиным» А. Т. Твардовского, но между этими произве­дениями есть связь в самом способе построе­ния, в способе отражения и преломления дей­ствительности, поскольку принадлежат они к одному жанру ~ поэме. Бывают жанровые переклички неожиданные, связующие нити не сразу заметные, но тем не менее прочные. Так, роман Н. Г. Чернышевского «Что де­лать?», проектирующий будущее идеальное общество (описание мастерских, четвертый сон Веры Павловны), исторически восходит к традиции утопического романа эпохи Воз­рождения («Утопия» Т. Мора, «Город солн­ца» Т. Кампанеллы и др.). А сатирические главы романа очень напоминают ренессан-сные памфлеты: недаром одну из глав Чер­нышевский назвал «Похвальное слово Марье Алексеевне» по аналогии с «Похвалой Глу­пости» Эразма Роттердамского. Жанр оды, казалось бы окончательно оставленный рус­ской поэзией в начале XIX столетия, возрождается у В. В. Маяковского, одно из стихотворений которого так и назы­вается — «Ода революции». И дело здесь не столько в субъективных намерениях ав­торов, сколько в объективно существующей «памяти жанра» (выражение советского ли­тературоведа М. М. Бахтина). Жанры не умирают, никогда не уходят в прошлое без­возвратно, они лишь могут отступить, уйти на запасной путь, причем возможность воз­вращения для них всегда открыта — если этого потребует время, потребует логика ли­тературного развития.

Каждый жанр — живой, развивающийся организм, непрерывно эволюционирующая система (на это указал в своих работах Ю. Н. Тынянов). Все литературные жанры вместе образуют целостную систему, демон­стрирующую богатство возможностей худо­жественного слова в творческом пересозда­нии действительности. В этой системе каждое звено незаменимо. Поэтому нельзя возвышать одни жанры над другими, и мировая лите­ратура постепенно отказалась от иерархий жанров, от деления их на «высокие» и «низ­кие». Полушутливый афоризм Вольтера «Все роды поэзии хороши, кроме скучного», по-видимому, навсегда останется верным для

Жанр

культуры.

Жанры участвуют в своеобразном обмене творческим опытом. Это для литературы и естественно, и плодотворно. Многие произ­ведения сочетают в себе черты разных жан­ров, границы между литературными видами делаются порой подвижными, открытыми, но центр каждого из них обнаружить можно в любое время.

Процесс взаимодействия жанров оживляет­ся в периоды рбновления всей литературы. Так было, например, в пору формирования и расцвета русского реализма XIX в„ когда А. С. Пушкин создает произведение необыч­ного, экспериментального жанра — роман в стихах, когда в прозе нет жестких границ между рассказом и повестью, между пове' стью и романом. Л. Н. Толстой писал: «На­чиная от «Мертвых душ» Гоголя и до «Мерт­вого дома» Ф. М. Достоевского, в новом

периоде русской литературы нет ни одного художественного прозаического произведе­ния, немного выходящего из посредственно­сти, которое бы вполне укладывалось в форму романа, поэмы или повести». По этой причине автор «Войны и мира» отказывался отне­сти свое произведение к какому-либо тради ционному жанру: «Это не роман, еще менее поэма, еще менее историческая хро­ника».

Но тем не менее «Война и мир» вовсе не осталась за пределами системы жанров, l Сам Толстой позднее говорил, что она «вроде Илиады», чувствуя причастность своего про­изведения к древней традиции эпопеи. Со временем ученые пришли к выводу о двужан­ровой природе этого произведения и опре­делили его как роман-эпопею: это оказалось возможным еще и потому, что «нестандарт­ная» «Война н мир» положила начало новой




Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 34 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

ВОЗРОЖДЕНИЕ | ВОСПИТАТЕЛЬНАЯ РОЛЬ ЛИТЕРАТУРЫ | ВРЕМЯ И ПРОСТРАНСТВО В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ПРОИЗВЕДЕНИИ | ВЫМЫСЕЛ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ | ГЕКЗАМЕТР И ПЕНТАМЕТР | ГЕРОИЧЕСКОЕ | Иллюстрация В. Щеглова к по»всти Д. А. Фурманоп кЧа паев». | ГИПЕРБОЛА | Большевик, Художник Б. Ку­стод не». | ДВУЯЗЫЧИЕ |


lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.026 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав