Одна из характерных черт всего мирового искусства XX в. — стремление к размышлению над собственной природой. Особенно отчетливо это выразилось в литературе, где писатели все чаще и чаще становились одновременно и специалистами-литературоведами. Отдельные статьи, эстетические трактовки писались, конечно, и в прошлом, но сярьезно заниматься теорией и историей литературы в категориях науки писатели начали только в XX в.
В русской литературе этот процесс начался творчеством четырех крупнейших поэтов, ставших одновременно историками и теоретиками литературы: Валерия Яковлевича Брю-сова (1873—1924), Александра Александровича Блока (1880--1921), Андрея Белого (настоящие имя и фамилия Борис Николаевич Бугаев, 1880— 1934) и Иннокентия Федоровича Анненского (1855—1909).
В их литературоведческих работах совершенно отчетливо заметны три главных направления. Во-первых, это открытие для своего времени забытых поэтов-предшественников. К концу XIX в. изучение литературы уже отлилось в застывшие формы, где
писателям «второго» ряда места не находилось. Их постепенно забывали. Резко отталкиваясь от литературы своего времени, поэты-символисты (см. Символизм) — а все четверо были в той или иной степени связаны с этим направлением -- искали себе поддержки в поэзии вчерашнего и позавчерашнего дня. Поэтому В. Я. Брю-сов всегда пропагандировал поэзию Ф. И. Тютчева. Стихи «последнего романтика» А. А. Григорьева собрал и переиздал А. А. Блок. А. Белый настойчиво вводил в первый ряд русских поэтов Е. А. Баратынского. Осознание значимости этих фигур для русской поэзии постепенно начало менять карту ее истории. Оказывалось, что многое в традиционной истории литературы можно и нужно переосмыслить, что и сделали, уже с профессиональных позиций, литературоведы 20-х гг.
Второй важнейшей сферой интересов этих поэтов были проблемы стиховедения. Открытый А. Белым закон несовпадения метра и ритма (см. Стн-косложение) сдвинул изучение русского стиха с мертвой точки, а впервые примененные им статистические подсчеты положили начало точным
Литературоведение и критика в России XVIII—XX вв.
(М. А. Антонович, В. А. Зайцев, Г. 3. Елисеев).
Революционно-демократической критике противостояла критика «эстетическая», или ^артистическая», представители которой (А. В. Дружинин, В. П. Боткин, П. В. Анненков, С. С. Дудышкин) считали, что искусство ценно само по себе как искусство, а не характером своего отношения к действительности, что писатели не должны касаться общественных вопросов, затрагивать социальные проблемы, их назначение — разрабатывать вечные темы любви, красоты, добра. Стараясь увести искусство от жизни, «эстетическая» критика в то же время заостряла внимание на художественной стороне произведений, их форме, «артистизме» творчества, что объективно содействовало повышению общего уровня профессионального мастерства писателей.
С «почвеннических» позиций, т. е. считая необходимым сближение «просвещенного общества» с жизнью простого народа, с «национальной почвой», видя в этом основание для будущего социального и духовного развития России, оценивали современную им
русскую литературу Ф. М. Достоевский и Н. Н. Страхов. Эти идеалы разделял и А. А. Григорьев.
Постановка критикой проблемы народности литературы, острота ее в период революционного подъема конца 50-х — начала 60-х гг. XIX в. не могли не сказаться и на движении отечественной литературоведческой мысли: ее внимание также обращается на решение этой важнейшей художественной и идеологической проблемы времени. Возникает мифологическая школа, представители которой (Ф. И. Буслаев, А. Н. Афанасьев, П. Н. Рыбников, О. Ф. Миллер, А. А. Котляревский) исследуют истоки самобытности русского народа, его взглядов на жизнь, природу, окружающий мир, обращаясь к произведениям поэтического творчества самого народа.
Название «мифологическая» школа получила потому, что в своих высказываниях опиралась на учение о мифе и мифологии как первооснове умственной, а затем и художественной, поэтической деятельности первобытного, доисторического человека. Это учение было разработано в 20—30-е гг. XIX в. немецкими филологами братьями В. и Я. Гримм.
методам исследования.
А книга В. Я. Брюсова «Опыты по метрике и ритмике, по эвфонии и созвучиям, по строфике и формам» (1918) и до сих пор полезна всем стиховедам, поскольку в ней даже самые редкие стихотворные формы проиллюстрированы его собственными стихами.
Наконец, третьим направлением стала история литературы: очерки историко-литературного процесса, статьи об известных писателях, об отдельных произведениях.
В центре внимания стояло творчество А. С. Пушкина. Брюсов начал им заниматься еще в конце XIX в., когда работал в редакции журнала «Русский архив», и продолжал занятия до конца жизни. Первый том Полного собрания сочинений Пушкина, им изданный, вызвал серьезную критику профессионалов, но уже сама попытка свидетельствует о серьезности, с которой Брюсов подходил к этой работе. А уж без статей, собранных в книге «Мой Пушкин», вряд ли можно представить себе серьезное изучение пушкинского творче ства. Результаты многолетних исследова-
ний пушкинской поэзии вылились у Белого в книгу «Ритм как диалектика и «Медный всадник» (1929), где слились воедино стиховедческие штудии и интерпретация пушкинского текста. Вдохновенная речь Блока «О назначении поэта» была произнесена на собрании, посвященном 84-й годовщине со дня смерти Пушкина. Участвовал Блок и в одном из лучших для начала века собраний сочинений Пушкина, изданном под редакцией С. А. Венгерова. Писал о Пушкине и Анненский, хотя его интересы были больше направлены в область русской прозы XIX в.: Н. В. Гоголь, Ф. М. Достоевский, И. С. Тургенев... Две его «Книги отражений» — это уникаль- д. Белый ные по методу произведения, где индивидуальное мнение, не претендующее на объективность, приобретало неотразимую художественную убедительность.
Далеко не все положения, высказанные поэтами начала нашего века о проблемах литературы, являются бесспорными. Но нс учитывать их нельзя и тем, кто изучает русскую литературу, и тем, кто занят исследованием творчества Брюсова, Блока, Белого, Аннеиского.
Исходным для формирования у нас школы становится положение, сформулированное Ф. И. Буслаевым: «Самая мифология есть не иное что, как народное сознание природы и духа, выразившееся в определенных образах...» А одним из самых замечательных исследований в русле этой школы, не утратившим своего значения до нашего времени, был трехтомный труд А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов» (1865—1869).
Исследовательский опыт литературоведов-мифологов показал, что памятники народного творчества дают богатую информацию о быте, духовной и нравственной жизни не только ^доисторического», но и «исторического» человека. Аналогичный подход к искусству нового времени позволил открыть, как писал французский философ И. Тэн, что «литературное произведение не есть простая игра воображения, самородный каприз, родившийся в горячей голове, но снимок с окружающих нравов и признак известного состояния умов. Отсюда заключили, что возможно по литературным памятникам узнать, как чувствовали и думали люди несколько веков назад». Это узнавание и составило основу нового направления, новой школы в изучении литературы — культурно-исторической.
Такое название закрепилось за школой потоку, что в каждом литературном произведении она видела прежде всего памятник истории культуры данного народа, который соответствующим образом и анализировала, извлекая из художественных созданий прошлого массу сведений о национальной жизни, быте, взглядах, уровне образования, про^ свещения и т. п. Культурно-историческая школа выявила самую тесную связь и зависимость между искусством и действительностью, писателем и обществом, прокладывая тем самым путь литературоведческому историзму. У нас самыми крупными представителями этой школы, расцвет которой приходится на 70—80-е гг. XIX в., были А. Н. Пыпин и Н. С. Тихонравов, чьи исследования значительно обогатили представление о русской литературе и литературно-общественной жизни России XVII—XIX вв.
Одновременно возникает и формируется еще одна школа — сравнительно-исторического литературоведения. Главная цель этой школы — определение законов и закономерностей литературно-художественного движения. Основное внимание здесь уделялось исследованию изменений — эволюции
поэтических форм в процессе их исторического развития. Появление такой школы было вызвано научной необходимостью: она восполнила пробел в изучении литературы, который обнаружился в деятельности культурно-исторической школы.
Исходной посылкой для формирования новой школы, давшей ей и наименование, было признание того, что только путем сравнения литературных эпох и периодов можно познать закономерности исторического развития литературы. А единственно верным и убедительным показателем этого развития был признан процесс изменения художественных, поэтических форм: они и стали преимущественным предметом изучения.
Учение об эволюционном развитии являлось методологической основой данной научной школы. Исследование при этом велось в пределах так называемых эволюционных циклов: фольклор, средневековая литератур; литература нового времени, — а объектом сравнительного изучения могла быть как литература (поэзия) одного народа или какого-либо региона (славянская, восточная, западноевропейская), так и всемирная литература в целом. Основоположником и вы дающимся представителем этой школы в оте чественной и мировой науке был А. Н. Be селовский.
Мифологическая, культурно-историческая и сравнительно-историческая школы известнь сегодня как школы академического литера туроведения. Такое наименование они полу чили не сразу и не у современников, а зна чительно позже, и было оно связано с избра нием основоположников и крупнейших пред ставителей этих школ — Ф. И. Буслаева А. Н. Пыпина, Н. С. Тихонравова, А. Н. Весе ловского — действительными членами (ака демиками) Петербургской академии uayi
Литературоведение и критика 8 России XVIII—XX вв.
Произведения зарубвжкык пи- исурнвла «Иностранная питв-сатвлей в серии пБиблиотвка ратура».
В 70—80-е гг. XIX в. развивается и русская литературно-критическая мысль. Наибольшие достижения здесь связаны с деятельностью критиков-народников — П. Л. Лаврова, //. К. Михайловского, П. Н. Ткачева, А. М. Скабичевского.
На рубеже XIX—XX вв. в русском литературоведении формируется новая школа — психологическая, ставившая своей целью, по словам ее основателя Д. Н. Овсянико-Куликовского, «психологическое исследование творчества и творений великих писате-лей^художников и поэтов-лириков, преимущественно русских». Самой значительной работой, созданной этой школой, было трехтомное исследование самого Овсянико-Ку-ликовского «История русской интеллигенции» (1906—1911), где на примере литературных героев (Чацкого, Онегина, Печорина, Руди-на, Обломова и др.) путем анализа их психологии раскрывалась эволюция «общественно-психологических типов» в России XIX в. Много внимания эта школа уделяла и собственно психологии творчества, в значительной степени при этом опираясь на теоретические идеи лингвистической поэтики А. А. Потебни.
Распространение марксизма, понимание того, что движущей силой исторического процесса выступает борьба классов, нарастание революционного пролетарского движения сказываются и на характере познания литературных явлений. Литературоведение и критика все отчетливее начинают тяготеть к материалистическим принципам изучения литературы, учитывающим объективные законы общественного и художественного развития человечества. Наиболее видные представители отечественной литературоведческой и критической мысли конца XIX — начала XX в. (Д. Н. Овсянико-Куликовский, Н. И. Саку-
лин, С. А. Венгеров, Е. А. Соловьев-Андреевич, Н. И. Коробка, В. В. Сиповский, В. М. Истрин и др.), несмотря на свою приверженность либо культурно-исторической, либо сравнительно-исторической, либо психологической школе, в своих исследованиях в той или иной мере уже опираются на диа-лектико-материалистическое понимание литературно-общественного процесса, двигаясь постепенно к осознанию классовой природы литературы и искусства.
Идеологи буржуазного общества, противопоставляя марксизму всевозможные идеалистические учения, способствовали возникновению у нас разного рода модернистских, декадентских (упаднических — от франц. слова decadence —упадок), антинаучных течений в литературоведении и критике (Вл. С. Соловьев, Д. С. Мережковский, В, В. Розанов, А. М. Евлахов), где акцентировалась безыдейность и аполитичность ц^^ творческой деятельности, предлагались ре- ^^Ц^ лигиозно-мистические толкования литератур- ''•'•-^ ных произведений и т. д.
Решительную борьбу против упаднической, декадентской литературы, модернистских литературных учений и теорий, за искусство революционного пролетариата, искусство активное, действенное, устремленное в светлое будущее человечества, теоретически обосновывая это искусство, раскрывая его новаторскую сущность и защищая его, повела русская марксистская критика -— Г. В. Плеханов, А. В. Луначарский, В. В. Боровский, М. С. Ольминский (Александров), С. Г. Шаумян и др. Они обогатили литературоведческую мысль учением об «эстетической идеологии» рабочего класса, отстаивали право рабочих, трудящихся масс иметь свое, революционное, народное, пролетарское искусство. Как критик, историк и теоретик литературы выступил в эти годы и А. М. Горький.
Первой школой марксистского познания и оценки литературных явлений становится у нас социолого-генетическое (или, как еще говорят, социально-генетическое) литературоведение. Его наиболее видными представителями были В. М. Фриче, В. А. Кел-туяла, В. М. Шулятиков, В. Ф. Переверзев. Социологический подход позволял видеть в литературе ее объективное начало — отражение и выражение интересов, взглядов, настроений определенных слоев общества. Генетический подход (генезис по греч. «возникновение. происхождение») нацеливал на изучение процесса возникновения, становления и развития литературных явлений. Сцементированные учением о классовой борь-
бе как движущей силе не только общественного, но и литературного развития, они свидетельствовали о становлении у нас марксистской социологии искусства.
Конечно, все достижения марксистской науки о литературе в нашей стране были еще впереди. Но их фундамент был заложен уже в начале века творческим освоением наследия основоположников марксизма — К. Маркса и Ф. Энгельса, но и работами русских марксистов. Г. В. Плеханов четко формулирует основную научную посылку марксистского подхода к познанию литературных явлений: «...Общественное сознание,— пишет он, — определяется общественным бытием. Для человека, держащегося такого взгляда, ясно, что всякая данная «идеология» — стало быть, также и искусство и так называемая изящная литература — выражают собой стремления и настроения данного общества или — если мы имеем дело с обществом, разделенным на классы, — данного общественного к л а с-с а». Отсюда следовало, что литературоведы и критики не смогут понять закономерности исторического развития литературы и искусства, дать верное объяснение характеру и сущности литературных явлений до тех пор, пока не научатся, говоря словами В. И. Ленина, видеть и находить в художественных произведениях «интересы тех или иных классов», отражением и выражением которых явились эти произведения.
Последовательное проведение принципа классового подхода к познанию и оценке литературных явлений, процессов, событий и фактов было свойственно материалистическому литературоведению и критике. Проведение этого принципа с позиций интересов рабочего класса, пролетариата, беднейших трудящихся масс говорило об утверждении марксистского литературоведения и критики. Осознание партийности как спутника и результата «высокоразвитой классовой борьбы», как самого цельного, полного и оформленного выражения «политической борьбы классов» (В. И. Ленин) создает предпосылки для дальнейшего углубления и развития марксистской науки о литературе. Ее высшей ступенью становятся марксистско-ленинское литературоведение и критика, в основе которых — разработанный В. И. Лениным принцип коммунистической партийности литературы и искусства. Наука о литературе получила возможность понимать и объяснять внутреннюю сущность литературных процессов, событий, фактов, что было недоступно, пока она не встала на классово-
партийную точку зрения. С утверждением марксистско-ленинских принципов познание и оценка литературных явлений приобретают всецело научный характер. На этой основе формируется советское литературоведение и критика.
Достижения советских литературоведов и критиков обогатили мировую филологию, преумножив славу отечественной науки о литературе.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 26 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |