Читайте также:
|
Пушкин много занимался переводом классики и писал фантазии на тему популярных произведений, но «Пир во время чумы» является единственным в своём роде образцом переводческого искусства Пушкина.[1] Поэт сумел из небольшого отрывка трёхактной пьесы Вильсона создать отдельное произведение, обладающее художественным единством, законченностью и высоким художественным достоинством. Благодаря мастерству Пушкина «Пир во время чумы» живёт в отдельности от пьесы Вильсона.
- отказ от текущей злободневности и бо’льшая историчность.
- отсутствие любовной интриги.
- действие в течение 7 лет (Б.Г.)
- деление не на акты, а на сцены (23), что позволяет показать русскую жизнь со всех сторон.
- 60 персонажей вместо классицистических 10.
- представлены все слои общества.
- отсутствие главного героя: Борис умирает, а действие продолжается.
- индивидуализация речи действующих лиц.
=> отрыв от классицистических традиций!
28. Поэмы А.С. Пушкина «Граф Нулин» и «Домик в Коломне».
Граф Нулин
Содержание поэмы, которое прежде признавалось критиками либо вовсе не поэтическим, либо недостаточно поэтическим: реальный быт, проза жизни. В ней ощущается та «жажда конкретности», которая, по замечанию Д. С. Лихачева, является не вечной основой искусства, а качеством, которое пришло в искусство преимущественно с XIX в. Кажется, сам Пушкин, автор «Графа Нулина», непосредственно испытывает эту «жажду конкретности» и упивается ею. В поэме «Граф Нулин» проза входит в поэзию как нечто законно ей принадлежащее, не с заднего хода, а с парадного подъезда, входит дерзкая и торжествующая, праздничная и очень поэтическая. Проза у Пушкина не то что «возвышается» до поэзии, но показывает скрытую в себе собственную поэзию:
Здесь не просто полемика, вызов, здесь и прямая демонстрация поэтических возможностей прозы. Пушкин в «Графе Нулине» и переходит в новую художественную веру, и утверждает ее. Поэма Пушкина не могла не привлечь современного читателя живой прелестью литературно-необычного, нетрадиционного. Необычен уже сюжет поэмы. В его основе - бытовой русский анекдот. Кажется, что это всего-навсего веселая шутка. Но совсем не шутка в поэме не только глубокие исторические аналогии, на которые наводит сюжет, но и сами приемы ведения рассказа, поэтическая правда мелочей быта. В «Графе Нулине» - как и в романтических поэмах Пушкина - ключевое место занимают описания. Но здесь они носят принципиально иной характер, чем в поэмах южного периода. Они не музыкальны, а предметны, они строятся на правде частностей, в них все истинно не высокой истиной чувств, но каждой мелочью, каждым отдельным предметом. Самый язык описаний, да и всей поэмы тоже, тут совсем другой» он не похож на то, что у Пушкина было прежде: он передает не общую, а конкретно-бытовую достоверность реального:
Это картина в чисто фламандском стиле. Она резко и принципиально отличается от описательных картин в южных поэмах. Вспомним, например, как говорилось в «Кавказском пленнике» о конях:
В романтической стилистике «Кавказского пленника» просто невозможны, недопустимы были «холка коня», словечки «хвать», «в стремя йогу» - да и «жена» тоже. Введение всего этого в «Графе Нулине» означало переход в иной художественный мир, в иное художественное измерение и требовало немалой смелости, поэтической дерзости. Впрочем, поэтическая дерзость ощущается во всей атмосфере поэмы «Граф Нулин»: в ее легких и неожиданных сюжетных поворотах, в парадоксальной неожиданности ее сравнений, в ее одновременно и легкой и сильной ироничности. Замечательно, что даже жившая в пушкинском сознании знаменательная параллель Нулина с Тарквинием, а Наташи с Лукрецией в самом тексте поэмы обыгрывается неожиданно иронически:
Дерзость поэтического решения здесь заключается в том, что художественно решающим в данном контексте оказывается сравнение Нулина не только с Тарквинием, но и еще более - с «лукавым котом». Сравнение играет свою роль не только в тексте, где оно выглядит чрезвычайно забавным, но и в подтексте, где благодаря ему факт исторический и известное историческое имя получают вдруг парадоксальное, бытовое освещение и тем самым глубоко иронически осмысляются: ведь в подтексте сравнение с лукавым котом распространяется, естественно, и на Тарквиния.
Говоря о Пушкине, А. Григорьев отмечал в его «великой натуре» художественную личность, которая ничего не исключала: «ни тревожно-романтического начала, ни юмора здравого рассудка...» 60. В «Графе Нулине» Пушкин открывает перед читателем неожиданный и пленительный в своей свежести «юмор здравого рассудка» - поэзию «здравого рассудка». Это была важная заявка на художественный реализм. Своей поэмой Пушкин показывает поэтические возможности реализма - ив этом заключалось большое значение его поэмы. Значение и для самого Пушкина, и для всей русской литературы.
Поиски новых литературных путей начались в Михайловском с полушуточной поэмы, но ею не ограничились. Больше всего сил, времени и таланта в пору пребывания в Михайловском Пушкин отдал работе над «Борисом Годуновым», который был здесь же начат и здесь закончен. В набросках предисловия к «Борису Годунову» Пушкин писал: «Писанная мною в строгом уединении, вдали охлаждающего света, трагедия сия доставила мне все, чем писателю наслаждаться дозволено: живое вдохновенное занятие, внутреннее убеждение, что мною употреблены были все усилия, наконец, одобрения малого числа людей избранных».
Домик в Коломне
Поэма «Домик в Коломне» при жизни Пушкина была напечатана дважды: в альманахе «Новоселье» (1833) и в составе его книги «Поэмы и повести» (1835). Ставшая известной спустя несколько лет после ее создания, она была расценена как очередное и, может быть, самое очевидное свидетельство «оскудения» таланта Пушкина. В 1839 г. критик «Галатеи» определил поэму как «забавный анекдот, удачно вставленный в русские, в подражание итальянским, октавы, для них только написанный».20 Подобная трактовка не преодолена по сию пору. Лукавое предупреждение поэта: «...ничего Не выжмешь из рассказа моего», - оказалось поистине пророческим. Замысел Пушкина несколько проясняется, когда мы рассматриваем поэму в процессе ее создания.
Первые октавы, развившиеся в 1830 г. в Болдине в поэму «Домик в Коломне», написаны Пушкиным несколько ранее. Известен черновой автограф строк, тесно связанных тематически с началом болдинской поэмы (ПД, № 134). Приведем их первоначальный вариант:
Рукописные источники текста произведения представлены и так называемым «беловым автографом с поправками». Он выполнен на листах большого формата, сложенных вдвое. Первый из этих листов сохранил два стихотворных фрагмента, обладающих самостоятельным значением вне полного текста поэмы. Из двух этих фрагментов только один выделен в большом академическом собрании сочинений Пушкина. Проследим процесс работы поэта над «беловым автографом с поправками».
Антикритика на булгаринский отзыв о главе седьмой «Евгения Онегина». Булгарин в конце марта 1830 г. писал в «Северной пчеле»: «Итак, надежды наши исчезли! Мы думали, что автор «Руслана и Людмилы» устремился па Кавказ, чтобы напитаться высокими чувствами поэзии, обогатиться новыми впечатлениями и в сладких песнях передать потомству великие подвиги русских современных героев. Мы думали, что великие события на Востоке, удивившие мир и стяжавшие России уважение всех просвещенных народов, возбудят гений наших поэтов - и мы ошиблись! Лиры знаменитые остались безмолвными, и в пустыне нашей поэзии появился опять Онегин, бледный, слабый. Сердцу больно, когда глядишь на эту бесцветную картину!».
Развернутая метафора войны - издевательски переосмысленный совет Булгарина воспеть «великие события на Востоке». Булгарин вспомнил саркастическое надеждинское сравнение Пушкина с Наполеоном, - поэт шутливо обосновывает это уподобление: «А стихотворец, о, с кем равен он? Он Тамерлан или Наполеон». Булгарин отчитывает поэта за то, что тот искажает смысл в угоду рифме, Пушкин вроде бы простодушно соглашается: «Мне рифмы нужны; все готов сберечь я» - и виртуозно играет рифмой (тройной к тому же). Булгарин предваряет свою рецензию эпиграфом из «Евгения Онегина»:
негодует на сниженное описание Москвы в романе и подытоживает: «Больно и жалко, но должно сказать правду. Мы видели с радостью подоблачный полет певца «Руслана и Людмилы» и теперь с сожалением видим печальный поход его Онегина, тихим шагом, по большой дороге нашей словесности». Пушкин откликается на это:
В «Домике в Коломне» Пушкин осваивал качественно иную - повествовательную - октаву. Вместо единой синтаксической конструкции, обнимающей всю строфу, болдинская октава распадается на несколько предложений с обычным переносом их из одной строки в другую, осложненных к тому же попутными (вводными) замечаниями. На одну октаву здесь обычно приходится до четы-рех-пяти отдельных предложений, когда же повествование сменяется диалогом, то число предложений достигает одиннадцати-тринадцати. Излюбленная синтаксическая конструкция - присоединительная с оттенком противопоставления («А в самом деле: я бы совладел...»; «И хоть лежу теперь на канапе»; «Что за беда? не всё ж гулять пешком...» и т. п.). В то же время каждая строфа в «Домике в Коломне» едина по теме. Тема задается обычно в первом двустишии (иногда неполном, реже дополненном частью третьего стиха), далее идет неожиданный поворот ее, чтобы в коде сделать еще один поворот - иногда к заявленному вначале, иногда в сторону:
Поэма «Домик в Коломне» вроде бы никаких авторских указаний па использованный в ней пародийный план не имеет. Так всегда казалось. Однако обращение к беловому автографу поэмы помогает такое указание обнаружить. Правда, оно не столь прямое, как в случае с «Графом Нулиным», но - по совокупности с изложенными выше наблюдениями - довольно выразительно.
29. Образ Петра I в творчестве А.С. Пушкина.
На протяжении всей жизни А.С. Пушкин интересуется личностью Петра Первого, анализирует его историческое значение. Поэтому образ Петра довольно часто встречается в творчестве Пушкина. Проблема оценки этого монарха в начале девятнадцатого века становится необычайно важной.
Одно из первых стихотворений, посвященных теме Петра, - стихотворение «Стансы», написанное в тысяча восемьсот двадцать шестом году. Это время – начало правления Николая Первого – нового, еще не известного царя. Стихотворения Пушкина является своеобразным наказом Николаю. При этом Пушкин воспринимает Петра Первого как почти идеального монарха и ставит его в пример Николаю. Поэт восхваляет Петра:
Самодержавною рукой
Он смело сеял просвещенье,
Не презирал страны родной:
Он знал ее предназначенье..
По мнению Пушкина, Петр – «то академик, то герой, то мореплаватель, то плотник» - был «вечным» работником, занятым, деятельным человеком. Пушкин хотел бы видеть Николая таким же идеальным монархом, каким был Петр. В последней строфе поэт дает наставления новому царю:
…Во всем будь пращуру подобен:
Как он, неутомим и тверд,
И памятью, как он, незлобен.
Видя сходство в началах царствований Петра и Николая, Пушкин пишет: «… Гляжу вперед я без боязни: начало славных дней Петра мрачили мятежи и казни…» Пушкин вспоминает восстание декабристов. Сходство с началом петровского правления, по-видимому, оправдывает Николая и позволяет надеяться на «славу и добро»..
В повести «Арап Петра Великого» Пушкин продолжает развивать тему занятости, увлеченности Петра Первого. В повести Петр привозит Ибрагима в строящуюся столицу, которая, «поднималась из болота по манию самодержавия». Петр работает там целыми днями. Пушкин дополняет представления о Петре как о зачинателе всего нового сюжетом о сватовстве Ибрагима: Петр Первый стремится создать и новую семью.
В стихотворении тысяча восемьсот тридцать пятого года «Мир Петра Первого» Пушкин использует необычный сюжет, раскрывающий новые достоинства царя. На первый план выходит тема необыкновенной милости Петра. Пушкин в четвертой строфе перечисляет те празднества, по повод которых Петр может устроить пир. Но в пятой строфе раскрывается истинная причина торжества: «он с поданным мирится»:
…Виноватому вину,
Отпуская, веселится;
Кружку пенит с ним одну;
И в чело его целует,
Светел сердцем и лицом;
И прощенье торжествует,
Как победу над врагом.
Событие, из-за которого происходит пиршество, оказывается для Петра столь же ценно, как и другие вышеперечисленные события. Пушкин повествует не только о заслугах и подвигах Петра, но и говорит о его человечности.
Поэма «Медный всадник» написана в тысяча восемьсот тридцать третьем году. И я осознанно иду на отступление от хронологии, рассматривая ее после стихотворения тысяча восемьсот тридцать пятого года. Это связано с тем, что «Медный всадник» - особенная поэма по отношению к другим произведениям Пушкина, связанным с петровской темой, где последовательно развивается по сути один и тот же взгляд на Петра как на идеального монарха. В этой же поэме проблемы представлена в несколько ином ракурсе.
Если в предшествующих произведениях Пушкин восхваляет Петра, то в поэме поэт впервые поднимает вопрос: так ли уж идеален Петр на самом деле? Основанный им город, безусловно, нужен российскому государству. Но он стоит на ненадежном месте. И из-за опасного расположения Петербурга страдают люди (в тексте поэмы – это Евгений, Параша). Помысли Пушкина, государство должно быть гуманным, ориентированным на человека. Счастье Евгения разрушено, а сущность российского бытия осталась прежней, и творческая воля царя не смогла ничего изменить. Это произошло потому, что царь не может быть Богом, а на это претендует Петр Первый в начале поэмы. Он – «кумир на бронзовом коне». В поэме Петр – покоритель стихии. Его образ существенно меняется по сравнению с предыдущими произведениями. Петр по сути становится отрицательным героем. Но нельзя забывать о прологе поэмы, в котором Пушкин признается в своей безоговорочной любви к Петербургу – творению Петра:
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид…
Люблю зимы твоей жестокой
Недвижный воздух и мороз…
Люблю воинственную живость
Потешных Марсовых полей…
Следовательно, существует два варианта прочтения поэмы. И оба они заложены Пушкиным изначально. Возможно, такая вариативность обусловлена самой темой произведения – трагизмом и неразрешенностью русской истории. Пушкин не дает прямого ответа на вопрос: каков же Петр Первый на самом деле? Поэт лишь позволяет увидеть эту фигуру в новом качестве.
Наверное, трудно найти в творчестве А.С. Пушкина каких-либо однозначных утверждений. Удивительно глубоко осмыслена Пушкиным историческая тема, одной из главных фигур в которой является фигура Петра Первого. Пушкин объективно судил как о заслугах, так и о противоречиях его деятельности. Образ Петра не случайно становится одним из центральных в творчестве Пушкина. Петр – символ русской истории, загадочной и противоречивой.
30. Поэма А.С. Пушкина «Медный всадник».
Медный всадник» был написан в октябре 1833 г. в Болдине. Пушкин намеревался издать за большие деньги в журнале «Библиотека для чтения» сразу три своих произведения («Медный всадник», «Анджело», «Пиковая дама») и поэтому в декабре 1833 года передал «Медного всадника» на цензуру Николаю I. Царь вернул поэму с 9 пометами (он вычеркнул все определения вроде «кумир», «истукан» в отношении памятника Петру), но без резолюции, поэма была не запрещена, но и не разрешена. Пушкин делал исправления не хотел, но печатать без разрешения тоже не рисковал. Вот почему до конца 1833 г. «петербургская повесть» никому из друзей Пушкина не была известна.
Строгость цензора, вероятно, была связана с совпадением времени появления поэмы Пушкина и важного события, происходившего в Петербурге и прямо связанного с памятником Петру I. В 1834 году заканчивались работы по открытию знаменитого монумента — «александрийского столпа». Ещё в августе 1832 года на дворцовой площади появилась огромная скала, доставленная из Финляндии, из которого должна была быть сделана колонна. 30 августа 1834 года, то есть в день именин Александра I, состоялось открытие памятника императору, — самого высокого сооружения в мире Этому событию придавалось большое идеологическое значение, наиболее полно и ясно выраженное Жуковским: «Чему надлежало совершиться в России, чтобы в таком городе, такое собрание народа, такое войско могло соединиться у подножия такой колонны?..
Николай I был знаком с размышлениями Жуковского и согласен с идеей, что в новейшей русской истории проведена четкая грань между двумя периода: войны и мира.
Пушкин не разделял этих взглядов, считал их надуманными, и был прав. «Очень скоро обнаружилось, что Александровская колонна — всего только новый монумент, украсивший столицу, а Медный всадник — по-прежнему ее символ, “самое замечательное чудо чудесного Петербурга”. Александровская колонна стала объектом насмешек. Пушкин по-прежнему считал памятник Петру и самого Петра символом Петербурга и вообще современной России, поэтому его поэма о «медном всаднике» была, конечно, поэмой о судьбе России.
Не желая править «Медного всадника», Пушкин в 1834 году опубликовал Вступление в «Медному всаднику». Это единственное прижизненное издание текста поэмы не вызвало внимания читателей, так как одно лишь вступление выглядело гимном «военной столице». Зато начались слухи о некой неопубликованной поэме Пушкина о Петербурге.
В августе 1836 года Пушкин решается опубликовать «Медного всадника» и для этого делает необходимые поправки. Почему до этого он не допускал и мысли о правке, а теперь делает это? Видимо, потому, что он считал необходимым завить о себе читателям, среди которых появилось мнение о закончившемся пушкинском периоде русской литературы. В полном виде «Медный всадник» был напечатан после смерти Пушкина в 1837 г. в журнале «Современник».
Белинский первым предложил наиболее распространенное толкование: поэма о столкновении частной судьбы и исторической необходимости. Петр сделал великое и нужное дело, но при этом пострадали невинные частные люди. Позднее появилось другие акценты в интерпретации поэмы.
Пушкину было хорошо известно, что памятник Петру I не медный: есть части медные, есть бронзовые, есть железные. Называя всадника медным, Пушкин тем самым давал ему характеристику (сравнение «медный лоб»).
Тема Петербурга (мистический страшный город, город безумцев). Тема Петра (и судеб России после петровских реформ, судьбы европеизации).
31. Проблема автора и рассказчика в «Повестях Белкина» А.С. Пушкина.
В Болдино Пушкин присоединил к маленьким трагедиям другой новаторский цикл, но уже в прозе – «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» (1830). Это очень важное движение поэта-лирика и автора романа в стихах к драме и «смиренной прозе», позволившим Пушкину творить более свободно и объективно, расширить круг тем, углубить разработку характеров, дать место новым героям и самой реальной «прозе жизни», увереннее использовать пародию и сатиру, обновить сам язык прозаического повествования и драмы. Заодно поэт расставался с романтизмом, хотя многие его достижения ценил и сохранил навсегда.
Большим новшеством было введение в "Повестях Белкина " образа простого, незадачливого рассказчика, который, хотя и не чужд тщеславного желания прослыть литератором, ограничивается, однако, записью на бумаге неких "житейских сюжетов". Он их сочинил не сам, а слышал от других лиц. Получилось довольно сложное переплетение стилистических манер. Каждый из рассказчиков сильно отличается от других, по-своему сливается с героями рассказываемых сюжетов. Над всеми ними встает образ простодушного Ивана Петровича Белкина.
В "Повестях Белкина " композиционная функция Белкина проявляется в его "самоустранении" из повестей (образ автора включен только в предисловие).
Роль Ивана Петровича Белкина, автора пяти пушкинских повестей, давно уже является предметом полемики между пушкинистами. Как уже говорилось, в свое время А. Григорьев поставил Белкина в центр пушкинского прозаического цикла, ему вторил Достоевский, считавший, что "в повестях Белкина важнее всего сам Белкин ". Противники этой точки зрения, напротив, считали Белкина лицом чисто композиционным, не находят в повестях "ничего белкинского", а само объединение повестей под его именем называют случайным.
Известна причина, по которой Пушкин решил издать повести под чужим именем, она названа им самим в письме к Плетневу от 9 декабря 1830 года, когда еще предполагалось издать повести анонимно. Он не хотел издавать повести под своим именем, так как этим мог вызвать недовольство Булгарина. Литературную ситуацию 1830 года прокомментировал в свое время В. Гиппиус: "Булгарин, с его злобным и мелким самолюбием, конечно, воспринял бы дебюты Пушкина в прозе как личное покушение на его – булгаринские – лавры "первого русского прозаика".В напряженной атмосфере, создавшейся в 1830 году вокруг "Литературной газеты" и Пушкина лично, это могло быть и опасно. Мистификация была, впрочем, непродолжительна: через три года (в 1834 г.) "Повести Белкина " вошли уже в состав "Повестей", изданных Александром Пушкиным ".
Жизненный материал, легший в основу повестей, – истории, случаи, происшествия провинциального быта. События, которые происходили в провинции, привлекали Пушкина и раньше. Но обычно их повествовал сам автор. Самостоятельных "голосов" мелких помещиков, офицеров, простого люда не было слышно. Теперь же Пушкин дает слово Белкину, выходцу из поместных глубин России. В "Повестях Белкина " нет народа как собирательного образа, но повсюду присутствуют персонажи из разных социальных слоев. Степень постижения действительности у каждого персонажа ограничена его кругозором: Самсон Вырин воспринимает жизнь иначе, чем Сильвио, а Муромский или Берестов – на иной лад, нежели Минский.
В.И. Коровин пишет: " Пушкин стремился уверить, что все рассказанное в "Повестях Белкина " – это истинные истории, вовсе не выдуманные, а взятые из реальной жизни. Перед ним встала задача мотивировать вымысел. На этом этапе русской прозы мотивировка повествования была едва ли не обязательной. Если бы Пушкин стал объяснять, как он узнал обо всех историях, рассказанных в повестях, то была бы очевидна нарочитость такого приема. Но зато как естественно выглядит то, что все повести рассказаны Белкиным, который долго жил в провинции, завел знакомства с соседями – помещиками, близко соприкасался с простым людом, изредка выезжал в город по каким-либо делам, вел тихое размеренное существование. Именно провинциальный помещик на досуге или от скуки пробующий перо, мог слышать о происшествиях и записать их.Тип Белкина как бы выдвинут самой поместной жизнью".Ивана Петровича привлекают острые сюжеты, истории и случаи. Они словно яркие, быстро промелькнувшие огоньки в тусклой, однообразной череде дней провинциальной жизни. В судьбе рассказчиков, поделившихся с Белкиным известными им событиями, не было ничего примечательного, кроме этих историй.
Дата добавления: 2015-01-29; просмотров: 35 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |