Читайте также:
|
В ту ночь я долго не могла заснуть. Я лежала на диване и пристально смотрела на горящую лампаду возле иконы Михаэля-Архангела. Пламя колебалось, и блики скользили по стенам. Мне было очень одиноко и так хотелось снова Его увидеть. С той встречи в заброшенной церкви, когда Он впервые явился передо мною, Он стал для меня близким другом, которого я ждала и которому доверяла. Не было раза, чтобы я обратилась, и Он ни ответил. Я почувствовала прикосновение к своей руке. Я обернулась - Он сидел рядом со мной и пристально смотрел мне в глаза. Он казался абсолютно реальным. Когда я была с Ним, я начинала путать сон, видения и явь, Его прикосновения я всегда ощущала кожей. Его улыбка трогала меня до слез. Мне казалось, что какое-то странное чувство, похожее на любовь, возникло по отношению к Архангелу. Я перешла по ту сторону снов и видений. Жизнь начала казаться мне сном, и вся реальность стала простираться там, где мы с Ним встречались вместе.
Я не знала, спала я или не сплю. Но Михаэль был рядом со мной. Он был в белой тунике и алом плаще, с голубыми глазами, со светящимся нимбом, с красивыми белыми крыльями. Он откинул свои светлые вьющиеся волосы с плеча и улыбнулся мне.
-Ты меня звала?
-Да, Михаэль, - я улыбнулась в ответ.- Я не могу уснуть. Я знаю, что просто неприлично об этом просить, но расскажи мне что-нибудь. После Твоих историй мне спится так сладко. Конечно, не все люди удостаиваются такой чести, чтобы Глава Небесного Воинства рассказывал им истории перед сном, но коли Ты сам взял на себя эту нелегкую миссию….
-Да, моя дорогая. Мне приятно рассказывать тебе свои истории. Кто еще будет слушать их, кроме тебя? Люди так заняты собою. Они так часто лицемерят. Они приходят в церковь и молятся перед Моими иконами часто только затем, чтобы выпросить у Меня очередную подачку. Они ставят свечи, чтобы оправдать свою лживость, эгоизм, свои пороки, чтобы вымолить прощение за очередную подлость по отношению к ближним, и потом совершать эту подлость снова. Кто из них готов любить искренне и чисто? Кто из них готов мыслить свободно?
Я так рад, что Я нашел человека, которому Я могу доверять и не опасаться быть неправильно понятым. Я хочу говорить с тобою, потому что ты желаешь Меня слышать.
Я же тебе так много говорил о своих прихожанах, о своих храмах и соборах, о Ватикане, о Риме, об Иерусалиме, о Святой Горе Афон. О чем тебе рассказать сегодня? Ты выслушала так много моих историй и, кажется, так много знаешь даже о том, что сокрыто за Вратами Рая. Но ты знаешь, пока не обо всем. Я жду, когда ты, наконец, сама спросишь меня о том, что может быть среди моих рассказов самым важным.
-Михаэль! Я знаю, что тебя почитают как победителя Диавола. Я знаю, что ты встретился с Люцифером на поединке и низверг его с небес во мрак преисподней. Вас всегда изображают вместе: Тебя - гордого победителя с мечом и копьем, и его - униженного, поверженного, побежденного под твоими ногами. Расскажи мне, что было на том поединке? Как ты победил Люцифера?
Михаэль вздрогнул. Он поднялся и стал ходить взад вперед по комнате. Он был растерян и смущен. На его глазах блестели слезы. Я хотела его утешить - поднялась, обняла его и увлекла за собой. Так мы оказались рядом. Он лег со мной и прижался губами к моей щеке.
-Знаешь, - тихо прошептал он мне на ушко.- Я так привык лгать. Я привык лгать многие столетия с таким безупречным видом. Я делал это, как ни в чем не бывало, без стеснения и угрызений совести. Потому что так было нужно, потому что мы с Люцифером так решили. Но тебе Я лгать не хочу. Я хочу стряхнуть прах времен с Древнего Свитка. Я хочу открыть тебе Тайну, закрытую завесой веков. Я не встречал еще человека, кто смог бы меня понять и не осудить, чтобы потом смеяться надо Мною. Но Я вижу такую искренность в твоих глазах, Я знаю, ты сможешь меня понять. Ты Меня не осудишь. Поэтому эту Тайну Я расскажу тебе без страха и сомнений.
-Михаэль, ты можешь не сомневаться в моей порядочности. Это останется между нами.
-Нет, - ответил Михаэль.- Ты можешь открыть ее тем, кто сам захочет понять. Остальным объяснять - нет смысла.
-Ты знаешь, - начал Михаэль.- Что ангелов называют по Ветхому Завету Божьими Сынами. Я был первым сыном Яхве. Моя мать умерла сразу после родов, и Отец взял вторую жену, которая стала матерью Габриэля. Рафаэль и остальные Архангелы родились от наложниц его гарема. Творец никогда меня не любил, меня воспитывали его слуги в строгости и послушании. Я не смел лишний раз поднять глаза, не смел сказать лишнее слово. Меня наказывали за малейшую провинность - стаскивали тунику и стегали плеткой на глазах Отца и других ангелов, и, мне казалось, он получал от этого удовольствие. Габриэль же был его любимым сыном, он был окружен заботой и вниманием. Он ходил в одежде, расшитой золотом, как у самого творца, со свитой личных слуг. Я же сам был одет как слуга и должен был кланяться, когда он проходил мимо. Я был почти одинок. Я был у Отца в немилости и мало кто рисковал дружить со Мною. Из светлых, только Рафаэль, казалось, проявлял ко мне симпатию, но боялся лишний раз показать ее открыто.
Зато среди темных у меня был хороший друг - Асмодей. Он приходил ко мне в келью по ночам и приносил с собой бутылку кагора. Нам пить было строго запрещено, а у них - темных было можно все, что угодно. Мы пили с ним кагор, и он рассказывал Мне, как принято жить у них. Их владения в Эдеме находились отдельно от наших. Нам было запрещено говорить с ними без благословения творца. Им же было можно все, что угодно. Их Отца звали Люцифер.
Тогда в Эдеме было два трона - Черный и Белый. Яхве и Люцифер вместе правили Эдемом. Я видел Люцифера редко и издалека, когда в Тронном Зале Эдемского Дворца проходили общие церемонии. Люцифер, в отличие от Яхве никогда не гневался на ангелов, не наказывал их, он судил по справедливости и часто останавливал Яхве, когда тот хотел наказать кого-нибудь незаслуженно.
Асмодей рассказывал мне о том, сколь Люцифер был смел в сражениях, рассказывал про его доблести и благородство и про мудрость и знания, которые он нашел в древних книгах и которым он учил своих ангелов. Яхве в отличие от него не любил читать чужие книги, а диктовал ангелам свою, которую все должны были признавать единственно верной.
Я слушал Асмодея с большим удовольствием и стал втайне восхищаться Люцифером. Он стал для меня Кумиром. Я размышлял, почему мир так несправедлив и жесток, что Я должен быть светлым. Я все больше разочаровывался в нашем творце. Я хотел быть Темным. Но кто Я был такой, чтобы противиться воле своего Отца? Я был рабом. Мне внушали, что Я ничтожество, которое не должно думать, что Я не имею право осуждать поступки творца, что он может распоряжаться своими рабами, как ему угодно.
На очередной церемонии в Тронном Зале, я смотрел на Люцифера, и, казалось, не мог на него налюбоваться. Творец был уже не молод, он был довольно полного телосложения, его тело было далеко от идеала. Он обычно был в белой мантии, расшитой золотом, наголо бритый, с пристальным свирепым взглядом своих красноватых, часто налитых кровью глаз. Он внушал только страх и почтение. Люцифер был молодым, широкоплечим, с крепким и сильным телом, с шелковистыми черными волосами, струящимися по его плечам, он одевался в черную мантию, расшитую серебром. И за спиной его были прекрасные черные крылья. Это делало его столь похожим на нас - ангелов. Тогда, как у творца крыльев не было. Творец носил золотую корону с восьмигранным алмазом, а Люцифер серебряную корону с большим девятигранным изумрудом.
Несмотря на свою молодость, Люцифер внушал уважение Яхве и он во всем считался с его мнением. Мне казалось порою, что Яхве смотрит на него неравнодушно. Люцифер, правда, был столь красивым, что в него невозможно было не влюбиться.
На той церемонии, я стоял довольно близко к Люциферу, и мы встретились взглядами. Я не мог оторвать от него взгляд, и, кажется, Люцифер это понял. После церемонии, он прошел мимо меня и, когда я почтительно склонился, Он, словно случайно, бросил к моим ногам черный шелковый платок. Я поднял его и быстро спрятал под мантию.
Лишь запершись в своей келье, я развернул платок, и несколько раз поцеловав его, развернул. Из платка выпала записка на кусочке пергамента. Три слова было начертано там вавилонской клинописью, которую я умел читать не хуже иврита. «»«В Полночь у Древа Познанья».
Мое сердце застучало так быстро, я едва не закричал от радости. Я вскочил и начал ходить по келье, не понимая, что со мной творится. Странное волнение переполняло меня. Я не знал, что ждать от этой встречи, но желал ее безумно.
В половине двенадцатого я вышел из кельи, укутавшись в темный шерстяной плащ, чтобы в темноте меня не было видно. Нам - светлым - было запрещено ходить по садам ночью, тогда как темные ходили, когда и где хотели. Я бесшумно шел между деревьями под светом луны и звезд, заливающим сады своим холодным серебристым сиянием.
Я вздрагивал от волнения, которое меня все больше сводило с ума. Я ждал, что должно произойти что-то важное, что навсегда изменит мою жизнь. Я подходил к той границе, которую бы прежде не посмел нарушить. Нам строго-настрого было запрещено приближаться к Древу Познания. Но раз Люцифер назначил там встречу, разве я мог поступить иначе? Разве простил бы Я себя потом?
Он вышел ко мне навстречу возле самого Древа. Он держал в руках меч и факел. Он аккуратно подвешал факел к ветвям Древа, а мечом срезал с ветки одно из яблок, после чего вложил меч в ножны. Он подошел ко мне. Я был еще больше поражен его удивительной красотою. Его светлая кожа казалось при свете луны почти белой, а черные волосы развевались по ветру.
-Попробуй,- он улыбнулся и протянул Мне яблоко.
Я вздрогнул от сильного волнения:
-Господин, эти яблоки нам строго запрещено есть. Отец меня жестоко накажет.
-Как же он узнает, если сам не признаешься в этом.
-Он не всевидящий?
-Нет, иначе он сегодня выставил бы здесь охрану.
-Но, действительно, почему здесь нет охраны?
-Вам запрещено выходить по ночам. Вы очень боитесь его гнева. А мы гуляем здесь свободно, и знаешь, Я всех своих этими яблоками угощал. Попробуй. Они очень вкусные.
Он взял меня за руку и вложил в нее яблоко.
Я нерешительно поднес его к губам. Он положил мне руку на плечо и я, уже не осмеливаясь противиться, надкусил яблоко. Оно оказалось таким сладким, что я начал есть и не мог остановиться. А потом словно вспышка света озарила меня - я был очарован Люцифером настолько, что больше не мог себя сдерживать. Я сделал шаг ему навстречу, и он обнял меня и прижал спиной к Древу. Наши уста слились в долгом поцелуе. Он прижался ко мне, и наши одежды касались друг друга. Я ни кого не касался так близко. Я чувствовал к нему желание, какое не чувствовал никогда прежде, столь страстное и огненное, затмевающее собою все вокруг. Я бросился перед ним на колени, прижимаясь губами к его мантии, я сам не понимал, чего я желаю. Я целовал его руки. Но Он взял меня за плечи и поднял меня.
-Еще не время, Михаэль,- сказал Он со странной грустью.
И наши уста вновь слились, потому что я не мог остановиться. Я не знал, что со мной происходило.
-Не забывай обо мне, Михаэль,- тихо сказал он, проводя рукою по моим волосам и плечам.
-Что-то должно произойти?- растерянно спросил я.- Мы не сможем больше видеться?
-Пока нет,- ответил Люцифер с загадочной улыбкой,- Но потом сможем.
Он взял факел с ветвей и сказал:
-Тебе пора.
Я вытащил из-под мантии черный шелковый платок и хотел ему вернуть.
-Оставь себе,- тихо сказал он.- Мы еще увидимся. Все будет хорошо.
Так мы расстались около половины первого. Я шел назад, не смея оборачиваться, прижимая платок к губам.
А наутро я узнал, что темные официально покинули Эдем. По рассказам очевидцев, они действовали неожиданно и быстро. Растолкав стражу, они открыли Ворота и, возглавляемые Люцифером, ушли прочь в другие пространства.
Ангелы-глашатаи трубили, созывая внеочередной сбор во дворце. Творец сидел на троне тревожный и нервный. Он - то кусал губы, то перебирал четки. Он был жутко расстроен, и это было видно в каждом его движении. Наконец, он сделал жест Габриэлю и тот затрубил в рог - это значило, что творец желал говорить. И ангелы, тихо переговаривающиеся, затихли.
Он сказал короткую речь, говоря, что действия Люцифера были Мятежом по отношению к нему и с сего дня велел объявить Люцифера - Предателем и Отступником, а также и всю его свиту и всех иных ангелов, ушедших с ним. Позже Я узнал, что с Люцифером ушло больше трети ангелов. Это было поистине немало.
В знак преданности творец приказал нам целовать его сандалии. Раньше он ограничивался целованием рук. Я приблизился к нему один из первых, так как он сделал недвусмысленный и демонстративный жест в мою сторону. Я опустился перед ним на колени и склонился, чтобы поцеловать его сандалии. Но булавка на моей мантии предательски расстегнулась и черный платок Люцифера, лежавший под нею, упал на мраморный пол. Творец вскочил, кривясь от ненависти и бешенства:
-Как он посмел, подлый негодяй, столько раз мне отказавший. Как он посмел? Неужели он не понимал, что я не узнаю.
Творец резко поднялся с трона, схватил меня за рукав мантии, и быстро потащил за собою.
-Я тебе покажу, щенок, что такое верность, - шепнул он мне, злобно улыбаясь.
Вскоре мы вошли в его покои. Он держал в руках черный платок, подаренный мне Люцифером. Он приказал мне встать на колени, затем несколько раз ударил меня этим платком по лицу. После того, он швырнул меня на пол и приказал целовать его сандалии, а сам смотрел внимательно, как я это делаю, и, казалось, издевался надо мною. Я лежал, прислонившись щекою к полу, но я старался не плакать, что бы не разгневать творца снова. Тогда творец поднял меня и, взяв одной рукой за волосы, другой быстро расстегнул свою мантию. Он обнажил маленький горбатый, загнутый дугой фаллос и резко толкнул мне его в рол, мгновенно разжав пальцами мои губы. Он схватил меня за волосы и с силой толкал меня в сторону фаллоса, очевидно, чтобы я лучше сосал. Я делал все, что мог. Я не смел ему перечить. Сколь мне было больно и противно - разве я смогу тебе это рассказать. Я сходил с ума и хотел бы затем покончить с собою, лишь бы не мучиться так, как он принуждал меня. Я сосал его член до тех пор, пока его член не встал твердо, и мне в лицо не излилась струйка спермы. Я проглотил ее покорно, но с глубоким внутренним к нему презрением. Я начал его ненавидеть и презирать. Если бы он подготовил меня. Если бы как-то по-иному. Но он мне внушил только боль. Только ненависть. Только отвращение.
Отдохнув, через несколько минут, он заставил меня сосать снова. Я ненавидел его грязные руки, которые скользили по моей голове и плечам. Я хотел страшной свободы от безысходности. Я делал это, насилуя сам себя, подавляя желание вырваться от него, оттолкнуть его. Он трахал меня в рот, пока его член не встал твердо и после этого удалил вновь по лицу моим черным платком. Он слишком хорошо помнил, за что мне мстит. Очевидно, что он хотел так же тайно встретиться с Люцифером, как это сделал я, и не удостоился такой чести.
Наигравшись с моим ртом, он толкнул меня лицом в пол, встал на колени сзади меня и вошел в мое тело. Он стонал и выл, а мне было безумно больно, но стоны я сдерживал, чтобы ему было не в чем меня упрекнуть. Он сжимал руками до боли мои белые крылья и перья летели в стороны. Это была такая боль, как будто отдирают пласты кожи. Так он довольно долго издевался надо мною, а мне было невыносимо противно, меня буквально едва не тошнило от близости с ним.
Кончив в мое тело, он поднялся довольный. Он поднял мой черный платок, вытер им головку члена и с видимой ненавистью бросил его в огонь.
Я поднял голову и, поцеловав его сандалии, вскочил и с поклонами выбежал вон. Я бежал по садам, не помня себя от отчаяния. Я заперся в своей келье и там рыдал долго, страшно, невыносимо. Я не знал, как мне себя пересилить и не податься отчаянию. Ради чего вообще жить.
Всю ночь я рыдал, уткнувшись лицом в ковер. Я был беспредельно одинок. Я бы убил себя, если бы ни одно желание, которое превосходило все прочие. Любой ценой, любым способом снова увидеть Люцифера.
На следующее утро я вновь стоял среди ангелов в тронном зале. После песнопений творец сделал жест рукой, подзывая меня к себе.
-Проводи меня в мои покои.
Я почтительно склонился и последовал за ним.
Когда мы остались совершенно одни, творец подошел ко мне вплотную и, глядя на меня с беспредельной ненавистью, прошептал:
-Я дам тебе меч, чтобы ты сразился с Изменником.
Я вздрогнул. Это предложение настолько меня ужаснуло.
Но творец схватил со стола меч и приставил к моему горлу:
-Я не оставлю тебе выбор. Ты сразишься с ним или умрешь. Ты дашь клятву сражаться с ним до последнего? Клянись или я убью тебя прямо сейчас.
С глубокой болью в сердце я тихо сказал:
-Клянусь, Господи.
Тогда он убрал меч от моего горла и вложил мне в руку.
-Отныне это твой меч. Вы с ним сразитесь завтра на рассвете. Я пошлю гонца известить темных об этом. Если ты проиграешь - не рассчитывай на милость, Изменник любит жестоко пытать своих жертв. Если же он отпустит тебя, я сам повелю тебя пытать - сломать тебе крылья, хлестать плетьми, жечь раскаленным железом и кипящей смолою и так пока ты не умрешь.
Я опустил глаза, не зная, что можно на это ответить. Я понял, как сильно он меня ненавидел.
-Но,- улыбнулся творец.- Если ты победишь, я назначу тебя Архистратигом Небесного Войска. Это должность, если ты знаешь, уготована моему возлюбленному Габриэлю. Но я отдам ее тебе, если ты повергнешь Люцифера. Триумф над Изменником важнее всего. Я отомщу ему, чего бы это не стоило, пусть даже твоей жизни.
Затем он протянул мне руку, и я покрыл ее поцелуями и, пятясь назад, с поклонами вышел. Я был счастлив, что он не заставил меня снова ласкать его отвратительное тело.
Запершись в келье, я швырнул меч творца в угол. Я был в безумном волнении. У меня появился шанс увидеть моего Кумира. Но чего это могло стоить мне и ему. Я даже не хотел загадывать. Я понимал, что смерть для меня неизбежна. Я был наслышан о прежних военных подвигах Люцифера. Кто был я, чтобы надеяться одержать над ним триумф. Вечером мне принесли украшенные золотом доспехи и щит с гербом творца.
За всю ночь я не сомкнул глаз. А в три тридцать я покинул свою келью, чтобы лететь навстречу судьбе.
…... Мы сошлись на поединок на каменной площадке высоко в горах. Кругом были облака, алеющие в предрассветной дымке. Со всех сторон площадки начинались обрывы, которые казались бесконечно глубокими, потому что их дно терялось в утреннем тумане. Первые лучи восходящего солнца засверкали на моих доспехах. Люцифер тоже был один. Его изумрудная корона вся светилась в предрассветном тумане мраке. Теперь ее венчали два черных рога. Он держал в руках факел. Я ожидал, что он тоже будет в доспехах. Но нет - Он был одет в свою черную мантию, расшитую узорами из пятиконечных звезд, словно Он шел не на бой, а на какую-то мистерию. Это было бы слишком самонадеянно, если бы он не был опытным и искусным воином. Его свита осталась далеко позади, чтобы никто не помешал нам сражаться. Мы медленно и молча шли навстречу друг другу. На расстоянии 20 локтей он остановился и воткнул факел в трещину в выступе скалы.
Он смотрел на меня приветливо, так словно не собирался сражаться. Его взгляд приводил меня в отчаяние. Я тщетно пытался представить, что это было не с ним и не со мною. Я не мог его ненавидеть. Я едва сдерживался, чтобы не расплакаться, мне нужно было пересилить себя и отодвинуть свою любовь в те далекие уголки сознания, откуда бы она не мешала с ним сражаться. Я, казалось, все бы отдал, чтобы не было этой битвы. Но клятва, данная творцу, не оставляла мне шансов. Я выхватил меч и ускорил шаг. Тогда он тоже выхватил меч и, наконец, наши мечи скрестились и поединок начался. Он отражал мои удары уверено и ловко. У него не было щита, но его меч заменял ему лучший из щитов. Он атаковал - стремительно, ловко, изящно. Одним из ударов он выбил щит из моих рук. Я понял, что мне бесполезно пытаться с ним сравниться. Творец, очевидно, нашел отличный способ избавиться от меня. Зная его условия, я понял, что в любом случае меня ожидает смерть.
Последним ударом Люцифер выбил из моих рук меч. Наши с ним взгляды встретились вновь. Люцифер улыбнулся и убрал свой меч в ножны. На моих глазах навернулись слезы. Я бросился перед ним на колени.
-Ты хочешь просить меня о чем-то, Михаэль?- сказал он, подойдя ко мне совсем близко и положив руку на плечо.
-Я смиренно прошу смерти.
Люцифер рассмеялся.
-Об этом меня просить бесполезно.
-Почему ты не хочешь наказать меня за мою дерзость? Древние правила гласят, что победитель властен над побежденным - ты можешь убить меня или сделать своим рабом, как пожелаешь. Но с моей стороны просить оставить мне жизнь - было бы бесчестным.
Люцифер провел рукой по моим волосам:
-Михаэль, ты прекрасен. Убивать такого красивого ангела было бы преступлением. Стоило ли мне тогда встречаться с тобой в саду, чтобы потом убить, только потому, что творец отправил тебя на смерть. Думаешь ли ты, что он не знал, кто победит в поединке? К тому же, это хорошо, что у тебя есть понятия о чести. Просить с твоей стороны было бы бесчестным, но Я не вижу для себя более приличного и правильного решения, чем простить и отпустить тебя.
-Я сам никуда не уйду,- ответил я, чуть не плача.
Я чувствовал, что это может быть мой первый и последний шанс изменить то, что прежде казалось мне невозможным.
Он взял меня рукой за подбородок и провел пальцами по губам.
Уснувшая ненадолго страсть проснулась во мне с удвоенной силой. Я начал целовать его руки.
-Не прогоняй меня, умоляю,- прошептал я в отчаянии, сам не зная, как я на это решился.- Если я не могу просить тебя о смерти, я буду просить о любви.
Он опустился на колени рядом со мной и обнял меня.
-Вот что Михаэль, - сказал он.- Я должен быть в тебе уверен.
-Господин, чем я могу доказать тебе?- спросил я со страстной надеждой.
Он вытащил из-под мантии кинжал и сделал надрез на моей правой руке. Дождавшись, пока из раны пойдет кровь, он наклонился и прижался к ней губами. Не отрываясь, он аккуратно порезал свою левую руку и поднес к моим губам. Я прижался губами к его руке. Пить кровь в Эдеме было строго запрещено. После истории с яблоком это был второй запрет, который я сознательно нарушил.
Потом Люцифер соединил наши раны, чтобы смешать кровь и поцеловал меня в губы. Я закрыл глаза и с наслаждением отвечал на его поцелуи. Его объятия возбуждали во мне столь сильное желание близости, что мне сложно было себя сдерживать.
-Михаэль, как ты думаешь? Что ты еще должен сделать, чтобы творец стал отныне над тобою не властен.
-Поклониться тебе как богу.
-Так поклонись.
Он поднялся, и я произнес клятву верности и начал целовать его ноги.
-Михаэль, не надо. Пусть такими поцелуями наслаждается творец. Я научу тебя поцелуям верности куда более приятным и порочным.
Он поднялся, сбросил мантию и поднял тунику, выставляя вперед напрягшийся фаллос довольно большой и в отличие от фаллоса творца не обрезанный. Я с наслаждением взял его в рот, лаская губами и языком. Я хотел доставить ему удовольствие, в чем бы это не выражалось.
Он на мгновение отстранил меня и, подняв мою голову за подбородок, пристально посмотрел мне в глаза.
-Ты делаешь это не впервые?
-То было не по моей воле.
-Честно говоря, я не ожидал от него такой подлости.
По моим щекам полились слезы.
-Почему? Почему ты не был первым у меня? Почему ты не взял меня тогда - у эдемского древа.
-Я не хотел лишать тебя выбора. Но творец сам тебе этот выбор не оставил.
Он положил мои руки себе на бедра, и я вновь взял его фаллос в рот. Он гладил меня по волосам и верхней части крыльев.
-Сделай со мною, все что пожелаешь, - шептал я ему, облизывая языком головку его фаллоса и страстно целуя яички.
Я был готов доставить ему удовольствие любым способом. Любовь, нашедшая, наконец, удовлетворение, переворачивала мое сознание. Мне хотелось, чтобы это никогда не прекращалось - мои прикосновения к его сильному возбужденному телу. Противоестественная близость, которую предуготовил запретный плод эдемского древа.
Он развернул меня к себе спиной и вставил пальцы в мое тело, другой рукой поднимая мой фаллос, который тоже довольно сильно напрягался. Он вставил в меня три, потом четыре пальца, потом, наконец, взял меня за крылья и, подтянув меня к себе, втолкнул фаллос в мое тело. Мне было больно - не спорю, но эта боль была невыносимо сладкая. Я весь выгибался и стонал под ним, а он довольно жестко двигал твердым, как сталь членом в моем теле.
Он втолкнул в меня свое орудие сладострастной пытки, как можно глубже, и, взяв меня за член и яйца одной рукой, другой притянул к себе за волосы.
-Стони, мой мальчик,- прошептал мне на ушко Люцифер.- Мне нравится, как ты стонешь.
-Я отдам тебе все, что угодно. Я буду делать все, что ты мне прикажешь. Ты мой Господин и Хозяин.
-Значит Любовь все же превыше добра и зла?
-Любовь превыше любого закона.
-Ты никогда не предашь меня, Михаэль?
-Нет, я скорее умру, чем предам. А еще вернее убью того, кто встанет на нашем пути.
-Ты будешь служить мне?
-Я твой слуга и раб навеки.
Люцифер вытащил из меня член и развернул к себе. Я подставил лицо под брызги его спермы. Я жадно вылизал головку его члена. Я не хотел, чтобы эти пытки закончились. Я хотел, чтобы они продолжались.
Люцифер улыбнулся. Он поднялся и вернулся с факелом. Факел он потушил и развинтил ручку. Под ручкой был массивный каменный жезл в виде фаллоса. Он вытащил его и поднес к моим губам. Я с почтением поцеловал этот жезл.
-Тебе будет очень больно, - тихо сказал Люцифер.- Но разве может быть любовь без боли или наслаждение без страданий?
Я послушно кивнул. Он раздвинул мои ноги, несколько раз сунул в меня пальцы и, наконец, аккуратно вставил жезл. Я застонал. Сначала он совал его неглубоко, потом глубже. Другой рукой, он гладил мои яйца и сжимал головку моего члена. Я весь извивался, стонал и вздрагивал, когда он вставлял жезл сильнее. Затем он нагнулся и стал ласкать мой член губами. Он целовал меня со страстью и нежностью. Я сходил с ума. Я не мог представить, что можно такое ощущать. Я не мог сравнить эту боль и наслаждение ни с чем, что было со мною прежде. Из моих глаз катились слезы, я облизывал пересохшие губы и почти непрерывно стонал. Мой член стоял железно. Тогда он выпустил его из рта и сел на меня сверху, как женщина. Он вставил мой член в свою плоть. Он отвернулся, морщась от боли и начал ритмично двигаться надо мною. Он отворачивался. Видно, что ему было тоже очень больно. Он не мог сдерживать стоны. Мы оба стонали. Он сжимал меня своим телом, и это становилось невыносимо. Так он довел меня до оргазма. Я кончил и все еще дрожал всем телом, когда он поднялся с меня, вытащил жезл из моего тела и повернулся ко мне спиной.
-Лижи,- приказал он.
Я поднялся на колени, раздвинул руками его ягодицы и начал жадно слизывать вытекающую из его плоти сперму.
-Вот это настоящий поцелуй преданности,- тихо сказал Люцифер,- Ты запомнил?
-Запомнил.
Он обернулся ко мне и, толкнув меня на землю, лег на меня снова. Его сильное, красивое тело прижималось к моему, его член касался моего члена. Он начал целовать меня, облизывая сперму с моих губ.
-Михаэль, считай, что ты победил,- сказал он улыбаясь.- Ты сделал со мною то, что не мог сделать творец. Ты знаешь, сколько он просил, требовал, умолял, настаивал. Он смотрел на меня с гораздо большим вожделением, чем на любую из своих женщин. Но Я ни разу не удостоил его даже поцелуем.
Ты добился того, чего хотел. Я видел, что ты хочешь меня, и я отдался тебе. Я сделал это добровольно. Я так захотел.
Он рассмеялся.
-Мой Господин,- ответил я с невыносимой грустью.- Я не смогу жить без тебя после этого. Эти ласки, которые ты дал мне, значат для меня намного больше, чем любые слова. Это то, что убеждает сильнее любых слов. Я отдам тебе за них свою душу и еще десятки, сотни душ. Людей, ангелов, кого угодно. Чтобы ты так же обладал мною. Чтобы ты так же насиловал меня. Разве испытав это однажды, можно начать жить как прежде?
Он погладил меня по щеке.
-Прежде чем брать - нужно научиться отдавать. Это простая истина. Истина для Просвещенных. Творец навсегда останется в своем невежестве. Потому что он этой истины не знает. Нужно уметь самому жертвовать, чтобы принять жертвы других.
-Мы слишком много сложили на алтарь познания.
- И даже этого будет мало. Скажи, что будет с тобой Михаэль, если ты вернешься в Эдем и расскажешь о том, что было?
Я вздрогнул и с ужасом взглянул на него.
-Лучше убей меня или возьми с собой как раба, но умоляю, не посылай меня обратно.
Он обнял меня и поцеловал.
-Ты все равно вернешься обратно. Ты для нас слишком светлый. Ты не сможешь постоянно жить в нашем новом Королевстве, которое мы назвали Адом. Но ты будешь туда приходить. Очень-очень часто.
-Но как? Разве это возможно?
-Да, Михаэль. Это необходимо. И иначе сделать нельзя.
Люцифер снял рогатую корону, положил ее на землю. Поднял ножны и обнажил меч. Он размахнулся и ударил мечом по короне. От удара посыпались искры, и девятигранный изумруд выпал из оправы. Я в ужасе отвернулся. Мне было до безумия обидно. Но Люцифер погладил меня по крыльям и плечам. Он поднял изумруд и вложил мне в руки.
-Это убедит творца, как ни что другое.
Я кивнул, с глубоким сожалением, едва не плача.
-Не надо, Михаэль. Это Моя Жертва за Твою Жизнь. При творце делай вид, что ты счастлив и доволен. Он потребует от тебя условия мира. Вечером мой гонец доставит свиток. Я дам тебе право Судьи над душами.
Ты знаешь, я Князь Мира, и души вверены мне для суда над ними. Творец бы рад оспорить у меня это право. Но не может. Я же добровольно дарую тебе место у Весов Мироздания подле себя. Скажешь, что ты потребовал это место, как Победитель. Творец будет безмерно доволен. Мы же будем встречаться столь часто, сколь нам будет необходимо. Мои ласки ты испытаешь снова и снова. Я научу тебя искушать, совращать и дарить любые возможные наслаждения.
В моих глазах засветилась радость:
-Как хорошо, что я тогда пришел к Эдемскому Древу.
Люцифер снова засмеялся:
-Михаэль, яблоки были отравлены. Этот яд меняет реальность, этот яд, возбуждает желание. Этот яд называется Любовь. Неси эту заразу дальше. Угости яблоками Рафаэля, и изнасилуй его в своей кельи. Пусть у тебя будет в раю свой верный слуга. Скоро к Древу приставят охрану, не лишай себя и его вашего единственного шанса.
-Я попробую.
-Пробуй. Неси дальше нектар и яд Познания.
Потом мы начали одеваться.
Я прибыл в Эдем ближе к вечеру. Ангелы расступались передо мною. Я шел с холодным, надменным взглядом к Эдемскому трону и никто не осмелился загораживать мне дорогу. Я был с щитом и мечом и в доспехах. Никто бы не посмел подумать, что я мог быть побежденным.
Я подошел к самому трону и творец, не выдержав, встал мне навстречу. Его взгляд светился одним вопросом.
Я вытащил из-под доспехов изумруд и, поклонившись, отдал его в руки творца. Творец сильно вздрогнул и велел Габриэлю трубить в рог. Когда все ангелы затихли, Габриэль затрубил еще раз и творец громко объявил:
-Приветствуем Архистратига Воинства Небесного.
Ангелы ликовали и махали оливковыми ветвями. Один Габриэль едва не упал в обморок от горя.
-Вот так я стал главным Военачальником Рая и в то же время Судьей в Аду,- сказал Михаэль, завершая рассказ.- Днем я обычно несу свою службу на земле, выполняя поручения бога. А вечером лечу в Ад, чтобы взвесить вновь прибывшие души и определить им подобающее место. А когда мы с Люцифером заканчиваем все наши официальные дела и остаемся наедине, то пьем вино и предаемся любым наслаждениям, которым пожелаем. Иногда мы зовем насладиться с нами наших ближайших друзей - Люцифер - Асмодея, а я - Рафаэля и тогда мы устраиваем такое, что я не могу рассказывать об этом, не краснея.
-Михаэль, после твоих рассказов мне начинает невольно хотеться близости с тобою.
-Конечно, моя хорошая! Теперь, когда ты знаешь мою тайну, есть ли мне смысл искать маску благочестия. Вступить с тобою в близость прямо сейчас я бы желал больше всего.
-Ты не рассказывал этого никому прежде?
-Нет. Покажи мне христианина или сатаниста, кто сможет нас с ним правильно понять?
-Любовь не нуждается в чьем-то оправдании или понимании. Кто будет ставить условия, как им жить Главному Архангелу или самому Сатане?
-Ты думаешь, кто-то сможет прочитать это и не ужаснуться, не расстроиться, не смутиться?
-Я думаю, такие все же найдутся.
Михаэль приблизился ко мне и наши губы, наконец, соединились в поцелуе. Тогда я начала раздевать его, а он раздевал меня. Его алый шелковый плащ был брошен на пол, куда была брошена и туника. А потом и моя одежда. Ту ночь я провела в объятиях Михаэля- Архангела.
Дата добавления: 2015-01-29; просмотров: 25 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| Белковые препараты в медицине. | | | Числовая последовательности и ее предел. |