Читайте также:
|
Идеология «цветных революций» тесно связана с демократизацией и получением гражданских прав и свобод. «Цветные революции» – это ненасильственные революции, поэтому процесс протекания этих революций, их лозунги, символика имеют свои особенности.
Развитие «цветного» революционного процесса происходит в условиях «ненасильственного» перехвата власти у того правительства, которое не решается ею воспользоваться или останавливается перед употреблением легитимного, но при этом относительно массового насилия (разгон несанкционированных митингов, протестных шествий и т. п.). Сила законной власти в целом и национального лидера, в частности, заключается также в наличии верных и преданных силовых структур, которых нельзя ни запугать, ни перекупить. Не менее, а, может быть, даже более значимым является исключительная уверенность в своей правоте, законности и легитимности.
Любая революция предлагает своего лидера, этакого знаменосца протеста. С этой целью должно произойти укрепление блока всех оппозиционных партий. В результате появляется фигура лидера, не запятнанного ни сотрудничеством с прежним режимом, ни открытым (это особенно важно) сотрудничеством с Западом. В силу чего правящий режим сталкивается с единым фронтом оппозиции, который очень сложно расколоть. Если же единения оппозиции не происходит, то «революция» затухает и постепенно переходит в стадию протестов маргинальных сил (15).
Особую роль в «цветных революциях» играют собственно цвет и символы, так как именно знаковые системы, в отличие от содержательной вербальной коммуникации, воздействуют на глубокие сферы психики (предсознание и подсознание).
Зрительный опыт является более архаичной структурой в сравнении с опытом вербальным. Именно поэтому воздействие на зрительный анализатор, особенно в сочетании с элементарными звуками, более инструментально и эффективно для навязывания желаемого поведения индивиду или массе, чем вербальное воздействие. Для быстрого и максимально широкого охвата населения в технологиях ЦР активно используются демонстрации элементарного цветового или графического знака (например, белый кулак в круге на черном фоне — символ белградской «революции», который впоследствии использовали на Украине, в Киргизии, Египте) или зрелища: шествия, флэш-мобы, «кольца», разного рода акции, транслируемые в социальных сетях.
Роль «запала» «арабской весны» в Тунисе и Египте, как известно, сыграла «эпидемия» самосожжений с немедленной героизацией жертв в сетевых медиа. Правда, созданию «кумиров» предшествовала длительная подготовка исламского общества к восприятию самоуничтожения как подвига, что явно противоречит канонам ислама; но это — предмет отдельного разговора. Применительно же к технологиям «цветных революций» важно, что методологически побуждение к самоуничтожению числилось в рецептуре перехода «От диктатуры к демократии» Дж. Шарпа под пунктом 158 — «Самоотдача во власть стихии (самосожжение, утопление и т. п.)» еще с 1973 года, когда были написаны принесшие столько бед его «Методы ненасильственного сопротивления».
Большое значение имеет также задействование фактора цвета (16). Цвет, выбранный государством для своего флага или сообществом религиозных и социальных революционеров для своего знамени, содержит историческую аллюзию и/или ценностную составляющую, которая является не дополнительным средством, а принципиальным рычагом выбора и мобилизации. Так, оранжевый цвет сыграл колоссальную роль. Притягательность украинской революции была обеспечена именно цветом
Грузинская красная роза была одновременно и национальным цветком, ассоциировавшимся с полотнами выдающегося художника Нико Пиросмани, и символом (шипы) защиты от «оккупанта» — России. Иными словами, образ воздействовал на все категории: от влюбленных до политиков, от националистов в самом правильном смысле этого слова до русофобов — все смыслы лежали на поверхности. С киргизским символом было сложнее. До конца 2004 года в аналитических структурах шел спор о том, какое растение должно стать символом созревшей оппозиции. Специалисты рекомендовали желтый тюльпан. Однако киргизские оппозиционеры забраковали эту идею: желтый тюльпан — символ разлуки. В результате был согласован красный цвет.
Что же касается революций в странах Ближнего Востока, настораживает один факт: странное отсутствие обязательного компонента любой революции – революционной идеологии. Между тем, настоящие революционеры – идеалисты: в основе их революционной борьбы лежат либо высокие идеалы (свобода, равенство, братство, справедливость), либо идеи национально-освободительных движений. Между тем, ничего подобного в арабских «революциях» нет и в помине: есть разношерстное протестное движение, которое быстро превращается в «политическую толпу», основная цель которой – свержение действующей законной власти в лице ее конкретных представителей, с одной стороны, и погромы – с другой. При этом «революционная» толпа не выдвигает никакой альтернативной политической программы: народный гнев носит сугубо персонифицированный характер и ничего не имеет против самой политической системы. Цель такой революции сводится к тому, чтобы на основательно «подогретой» волне народного гнева к власти пришли новые лица, которые, возможно, ничем не лучше предыдущих, но обладают романтическим ареалом «революционеров». Обладая этим ареалом, эти люди могут не иметь ни известного прошлого, ни заслуг перед страной, и вообще вынырнуть из политического хаоса в самый последний момент. Для любых мировых лидеров, интересы которых лежат в данном регионе, этот момент является самым лучшим для приведения к власти своих ставленников (17).
Отсутствие революционной идеологии, как ни странно, выдает в событиях на территории Северной Африки почерк, характерный для англосаксов и проводимых ими специальных психологических операций. Так, технологии «цветных революций» хорошо известны и обкатаны на примере нескольких десятков стран, в том числе – государств Центральной Азии, имеющих преимущественно мусульманское население. Однако, в отличие от стран, ориентирующихся на западные либеральные ценности и психологию индивидуализма, шаблонная идеология «цветных революций» не работает в традиционных восточных обществах: на Востоке, где сохранился общинный и родовой уклад жизни, интересы отдельной личности – ничто, а интересы общины – всё.
Свобода на Востоке понимается совсем не так, как на Западе: это не личная свобода от каких либо запретов и ограничений, а свобода пользоваться возможностями и ресурсами общины для того, чтобы принести своей общине и в конечном итоге, себе лично, еще большее процветание. В этом плане идеология цветных революций несет прямую угрозу свободе личности, живущей в традиционном восточном обществе, ее родным, близким, семье. Одним словом, западный лозунг «свобода» не находит отклика на Востоке.
Понятие справедливости в традиционных восточных обществах также определяется формулой: справедливо то, что принесет благо общине. Во внутренней политике это выражается в стремлении добиться высоких государственных постов для представителей своего клана, что, кстати, мало чем отличается от внутриполитической борьбы крупнейших семей в США: Кеннеди, Бушей и др. Западный же лозунг о том, что справедливость должна выражаться в праве каждого управлять страной, вызывает на Востоке искреннее непонимание (17).
Идеология национально-освободительных движений сегодня в Северной Африке также, по вполне понятным причинам, неприменима.
Курс на демократизацию Ближнего Востока не сводился к словесным декларациям. Проведение его в жизнь было связано с давлением на правящие круги соответствующих стран, дабы побудить их к смягчению режима, прежде всего через либерализацию избирательного законодательства Первые свободные выборы, прошедшие после волнений в трех странах Северной Африки — Тунисе, Марокко и Египте, — во всех трех случаях завершились победой исламских сил.
На парламентских выборах в Марокко наибольшее число голосов и, соответственно, мест в парламенте (107 из 395) получила исламистская партия «Справедливость и развитие»; на выборах в Учредительное собрание Туниса 90 из 217 мест завоевала умеренно исламистская партия «анНахда», которую поддержало около 42% избирателей; в египетском парламенте после трех туров выборов 237 мест (из 498) досталось партии «Свобода и справедливость», являющейся ответвлением движения «Братьямусульмане», и еще 120 — радикальной салафитской партии «анНур». Учитывая ситуацию в Алжире и Ливии, где исламисты либо играют доминирующую роль в рядах оппозиции, как в первом, либо весомо представлены в новых властных структурах, как во второй, очевидным результатом политического процесса в регионе стало превращение исламских партий и движений в ключевую политическую силу, в том числе на уровне власти. В то же время нельзя не обратить внимания на один очень важный нюанс. И в Тунисе, и в Марокко, в отличие от Египта, успех исламистов на выборах не был абсолютным. Это означает, что при формировании правительств им придется идти на коалицию со светскими, в том числе либеральными, политическими силами, что, естественно, должно сказаться на характере проводимой ими политики.
Данное обстоятельство уже нашло отражение в ряде заявлений лидеров тунисской партии «анНахда», пообещавших сохранить светский характер государства, не вводить запрета на участие женщин в политике и не требовать от них обязательного ношения мусульманской одежды.
Все это позволяет надеяться на то, что, придя к власти, они будут ориентироваться скорее на турецкий вариант политического ислама, чем на более консервативные его модели (17).
Что же касается участия СМИ в процессе цветных революций, то этот процесс можно разделить на два периода: до непосредственных событий и в момент разрешения политических противоречий. Первый период это время до революции, в которое происходит формирование первичного недовольства, подготовка общественного мнения, агитация. Второй период – это революция. Первый период охарактеризован увеличением «информационного шума» и ярко выраженным негативизмом.
Участие СМИ не прекращается и на этапе самой революции. Они продолжают выполнять целый ряд функций. Георгий Почепцов назвал несколько функций которые, по его мнению, выполняла информация в ходе «Оранжевой» революции 2004 года: 1) активировать массовое сознание, 2) удерживать своих сторонников в этом состоянии все время до победы, 3) легитимизировать революционные действия для внутренней и внешней аудитории, 4) устрашать оппонентов для проведения ответных действий, 5) легитимизировать новых лиц в качестве руководителей(18). Приведенный список функций относится к информации, одним из распространителей которой в обществе и являются СМИ.
«Оранжевая» революция на Украине была подготовлена неизбежным в современном мире распространением жизненных стандартов, что, в свою очередь, создало у части общества желание «В случае победы нашего кандидата вы будете жить, как в США» (18). Если учесть тот факт, что главными действующими силами «новых» революций являются молодежные организации, то данный посланник, способ доставки сообщения, является наиболее удачным по оказываемому эффекту. Как отмечает Георгий Почепцов, на Украине власть в большей степени контролировала «традиционные» СМИ, а оппозиция «электронные» (19).
К сообщениям официальных источников информации доверия не было: житель Киева мог просто сравнить то, что происходит на его глазах, и то, как это преподносится в выпусках новостей. Сравнение это было не в пользу телевидения и печатных изданий. Нашего внимания достоин тот факт, что произошел сильный сдвиг в сторону использования «новых» СМИ – а именно, интернета и мобильной связи.
Распространение информации в Интернете подвергнуть цензуре фактически невозможно, а в случае с недоверием к официальным источникам информации, и создать гораздо более сильный информационный поток просто не получается. Контроль даже десятка утративших доверия телеканалов, не может сравниться с парой сотен людей, которые будут продвигать «дело революции» на просторах сети Интернет, даже с учетом того, что ориентировано оно не на всё общество, а только на его часть, хотя и самую активную. В самой Украине через СМИ передавались слухи, в том числе и про смерть журналиста Георгия Гангадзе и причастности к этому администрации Леонида Кучмы, который, в свою очередь, открыто поддерживал Виктора Януковича, так и опасности возможного применении властями силы.
Однако стоит отметить, что центральным моментом всех «цветных» революций является процедура выборов. Так западные и оппозиционные украинские СМИ, в том числе местный «Пятый канал», стали еще до подведения итогов выборов заявлять о победе Виктора Ющенко, как единственно возможном варианте развития событий, задавая тем самым рамки для мирового общественного мнения. Подобные заявления были призваны оказать давление как внутри страны, так и за её пределами. Далее начались массовые акции протеста, подготовленные оппозицией, с требованием пересмотра результатов выборов.
Здесь и проявляется в полной мере «эффект карнавализации». Митинги преподносятся как массовые, хотя на начальном этапе таковыми не являются. Особенно сильно это проявляется, если для этого существуют объективные социально-экономические и политические причины или считается, что таковые имеются: неудовлетворительный уровень жизни, коррупция, несоответствие занимаемого статуса, криминал и т.д.
В завершении мы ненадолго остановимся на событиях начала 2011 года в Северной Африке. «Жасминовая» революция в Тунисе и «Финиковая» в Египте ясно свидетельствуют о возрастающей роли сети Интернет. В случае с Тунисом той искрой, которая разожгла костер народного возмущения, стал сайт Викиликс (Wikileaks) (20), а в случае со следующей, египетской революцией, социальные сети Фейсбук и Твиттер (Facebook, Twitter). Стоит отметить, что значительная часть населения Египта, которая живет на два доллара США в день, не имела доступа к подобным информационным ресурсам. Социальные сети стали главным распространителем официальной информации, слухов, страхов и даже пособий по противодействию полиции. Сети Интернет удалось вытеснить традиционные СМИ, оставив им лишь функцию внешней легитимизации происходящего.
Однако, на наш взгляд, наибольшей интерес вызывает то, что попытки властей блокировать революционную коммуникацию, которая, в данном случае, осуществлялась через сеть, провалились. Так, на попытку властей закрыть доступ в Интернет, IT-компании откликнулись новой голосовой услугой – голосовой Твиттер, осуществляемой через мобильной телефон. Подобный факт говорит, с одной стороны, в пользу того, что бороться с такой формой коммуникации очень сложно. С другой, о широком распространении в среде революционеров новых технологий, дающих возможность почти мгновенно обмениваться информацией и координировать, что, по нашему мнению, является залогом успеха. Специфика событий 2011 года в том, что Интернет но и стал той силой, которая вывела людей на площади, перехватив эту функцию у политических партий.
Заключение
На сегодняшний день классическое понятие революции не соответствует происходящим сейчас революционным процессам. В традиционном понимании «цветные революции» вовсе не являются революциями, так как не приводят к коренному изменению существующего политического строя, а зачастую ограничиваются лишь сменой политических элит.
Очевидно, что раскрыть все детали таких современных технологий смены политических режимов, как «цветные революции», в рамках одной статьи невозможно. Важно зафиксировать основные их характеристики.
Мы рассмотрели, как развиваются современные революции и выделили некоторые общие черты:
1. Цель революции – изменение политического строя.
2. Существование легко воспринимающихся символов и цветов: роза, оранжевый, жасмин.
3. Большая роль СМИ и социальных сетей в революционном процессе.
4. Участие разных людей в протестном движении (например, большое количество женщин в революциях Северной Африки).
Существует мнение, что современные революции приводят только к негативному финалу. Однако, судя по ситуации в некоторых странах Северной Африки можно надеяться на то, что новая политическая элита будет использовать политику турецкого ислама, а не его консервативные формы.
Фактически на наших глазах происходит активизация борьбы за мировую гегемонию, средства и технологии ведения которой, правда, серьезно модернизированы. Одними из них и являются «цветные революции».
Список литературы:
1. Никифоров А.А. Революция и её причины: ответы и новые вопросы/ А.А. Никифоров//«ПОЛИТЭКС», Т.4. №2 – Спб: СпбГУ, 2008. – С. 80-101.
2. Эйзенштадт Ш., Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций/ Ш. Эйзенштадт; пер. с англ. А.В.Гордона под ред. Б.С.Ерасова. – М.: Аспект Пресс, 1999. — С. 44-45.
3. Сорокин П.А. Социология революций/ П.А. Сорокин// – М.: РОССПЭН, 2004. – С. 32.
4. Грязнова О.С., Подвойский Д.Г. Социология революции Лайфорда Эдвардса/ О.С. Грязнова, Д.Г. Подвойский//Социологический журнал, №1 – М.: ИС РАН, 2005. – С. 79.
5. Хантингтон С. Кто мы?: Вызовы американской национальной идентичности / С. Хантингтон; пер. с англ. А. Башкирова. — М.: ООО «Издательство ACT»: ООО «Транзиткнига», 2004. — С. 269, 278.
6. Бутенко А.П., Миронов А.В. Сравнительная политология в терминах и понятиях. Учеб, пособие. – М.: НОУ, 1998. – С. 300.
7. Сводный словарь по политологии [Электронный ресурс]: Революция. – 2005. – Режим доступа: http://politike.ru/dictionary/868/word/revolyucija. – Дата доступа: 30.03.2013.
8. Погорелый Е.Д., Филиппов К.В., Фесенко В.Ю. Политологический словарь-справочник [Электронный ресурс]: Революция политическая. – Режим доступа: http://politike.ru/dictionary/866/word/revolyucija-politicheskaja. – Дата доступа: 30.03.2013.
9. Штомпка П. Социология социальных изменений / П. Штомпка; пер. с англ.; под ред. В. А. Ядова. — М.: Аспект-Пресс, 1996. — С. 369-371, 372-375.
10. Типы и формы социальных революций [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://stihimax.ru/tipy_i_formy_socialnyh_revolyucii.html. – Дата доступа: 03.04.2013.
11. Почепцов Г. Революция.com: Основы протестной инженерии / Г. Поцепцов. – М: Европа, 2005. – С. 11.
12. Ситнова И.В. Сравнительный анализ «цветных революций» в странах постсоветского пространства / И.В. Ситнова // Власть, № 5 – М: ООО «Редакция журнала «Власть», 2011. – С. 144-147.
13. Бочанов М.А. «Цветные революции»: актуальный ракурс / М.А. Бочанов // Среднерусский вестник общественных наук. № 2. – Орел: ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», 2011 – С. 138-144.
14. Иванов С.М. «Арабская весна» продолжается / С.М. Иванов // Научно-аналитический журнал Обозреватель-Observer. Т. 266. № 3. – М.: ООО РАУ-Университет, 2012. – С. 56-66.
15. Пономарева Е.Г. Секреты «цветных революций» / Е.Г. Пономарева // Свободная мысль. №1-2. – М: Центр исследования постиндустриального общества, 2012. – С. 87-99.
16. Пономарева Е.Г., Рудов Г.А..«Цветные революции»:природа, символы, технологии / Е.Г. Пономарева, Г.А. Рудов // Научно-аналитический журнал Обозреватель-Observer. Т. 266. № 3. – М.: ООО РАУ-Университет, 2012. – С. 36-48.
17. Андрей Манойло Цветные революции на ближнем востоке и в Северной Африке: технологии управляемого хаоса [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://andreymanoylo.vov.ru/cvetrevol.html. Дата доступа: 10.04.2013.
18. Борейко А.А. Роль СМИ в «цветных» революциях: коммуникативный аспект / А.А. Борейко // Современные исследования социальных проблем (электронный научный журнал). Т. 7. № 3. – Красноярск: ООО Научно инновационный центр, 2011. – С. 68-68.
19. Михаил Погребинский. Как Украина шла к «оранжевой революции» // «Оранжевая революция». Украинская версия: Сборник / Сост. М.Б.Погребинский – М.: Издательство «Европа», 2005 – С. 123-136.
20. «Восстание в стране фараонов» // Известия. 2011. №13. 27 января 2011. – С. 05.
Дата добавления: 2015-01-30; просмотров: 37 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |