Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Век сновидений

Читайте также:
  1. Историческое и представление сна и сновидений.

Кончено, я огрубляю, рассказы Пелевина не столь однозначны. Но эта неоднозначность происходит главным образом от того, что писатель изображает в одновременное не одну виртуальную технологию, а, скажем, две или три, а их взаимодействия между собой — это уже отдельная тема, и, между прочим, тема очень современная, одна из главных тем и ХХ и ХХI века. Двадцатый век буквально начался с «открытия» сновидения. В 1900 году З.Фрейд опубликовал «Толкование сновидений», одну из самых популярных своих книг, где называл сон «царской дорогой в бессознательное». В 1895 году братья Люмьер изобрели кинематограф, который, подобно психоанализу, стал культурным символом эпохи. Кино напоминало сон, Александр Блок называл кинематограф «электрическими снами наяву». Так же, как и во сне, в реальное и мнимое путались в сознании воспринимающего. Сны и кинематограф — это было начало века, а к концу его слово «виртуальный» стало едва ли не самым модным и многозначительным. Именно в сфере виртуальных технологий технический прогресс добился наиболее впечатляющих достижений. К тому же, границы между техниками стираются — по театральным спектаклям делают кинофильмы, кинофильмы транслируют по телевидению, телевидение транслируют через Интернет — образуется единая виртуальная среда. Плюс, всевозможные «эффекты присутствия», голограммы, стереофильмы, виртуальные шлемы, компьютерные симуляторы. Добавим сюда ЛСД и другие все более изощренные наркотики. Чего еще не хватает? Снов по заказу? Управляемых коллективных психозов?

Такие фильмы как «Матрица», в котором весь наш мир оказывается созданной компьютерами иллюзией, или телесериал «Дикие пальмы», в котором виртуальная реальность возникает из сочетания возможностей голографического телевидения и наркотиков ясно показывают нам черты возможного будущего. Поэтому создатели современных романов, построенных на видениях и галлюцинациях вынуждены придавать этим состояниям сознания гораздо большее разнообразие и частоту смены чем это делали, скажем, в 19 веке. Сегодня старые добрые сны и галлюцинации вынуждены конкурировать с куда более мощными техногенными средствами– компьютерными играми, Интернетом, многоканальным телевидением, голливудским кинематографом. Чтобы сохранить свою значимость в литературе снам и галлюцинациям приходиться приближать свои возможности к возможностям этих виртуальных технологий, и поэтому современные литературные герои переходят из одного сна в другой с той же легкостью, с какой в Интернете можно переходить с сайта на сайт. Психология персонажей таких романов замечательно выражена в умопомрачительном образчике такого рода литературы, романе Анофриева и Пепперштейна «Мифогенная любовь каст»: «Мучительное чувство реальности овладевало парторгом. Все казалось каким-то голым вокруг, не прикрытым пузырящимся слоем бреда. Видимо он уже привык жить в бреду, переваливаясь их одной галлюцинации в другую, как люди во сне переваливаются с боку на бок. И просветы в этих наслоениях бреда стали казаться ему теперь ненужными прорубями с черной водой, встречающимися кое-где среди изумительного полупрозрачного льда, переливающегося всеми цветами северного сияния».

В прошлом фантастические и сказочные произведения огранивались тем, что герой находил некую «дверь» в иной, сказочный мир, в фантастическую страну. Сегодня иметь в романе один параллельный мир, описывать полет на одну далекую планету, делать землю объектом агрессии одной инопланетной цивилизации — непозволительная убогость. Параллельные миры должны иметь обязательно сложную многослойную структуру. За кулисами этого литературного шаблона — Даниил Андреев, вспомнивший Данте с его многоэтажной структурой Ада и Рая, но придавший этим этажам статус параллельных измерений, и размноживший их до неисчислимости. За кулисами этого шаблона также находится Карлос Кастанеда, говоривший, что вселенная подобна луковице с разными уровнями. Пионером же образа-идеи многоэтажной потусторонности в России был, по-видимому, Владимир Орлов, автор «Альтиста Данилова». Орлов, еще до того, как широкие слои российской интеллигенции познакомились с Андреевым и Кастанедой, вспомнил о Данте и построил свой многоэтажный демонический мир, называемый «Девятью слоями». Пока еще только девятью. Потом параллельных демонических миров будет выявлено в количестве ровно одна потенциальная бесконечность. Может быть, своего апогея идея многослойности на почве русской фантастической литературе достигла в романе А. Лазарчука «Солдаты Вавилона» (в эпопее «Опоздавшие к лету»). Там отношения между «слоями» и «уровнями» столь сложны и запутанны, что обалдевший от прыжков между параллельными измерениями «сталкер» восклицает, обращаясь к своему коллеге: «Тебе не приходило в голову, что никаких уровней, никаких слоев вообще не существует? И это все — лишь наше истолкование — примитивное —того, что все происходит с нами, здесь и сейчас? Как тот фокус с двумя зеркалами...» Ну а названия романов самого популярного из современных российских фантастов, Сергея Лукьяненко говорят сами за себя: «Императоры иллюзий», «Лабиринт отражений», «Фальшивые зеркала». Действие двух последних романов происходит в иллюзорной реальности киберпространства, и, кстати, многие считают эти романы вторичными по отношению к «киберпанковской» повести Пелевина «Принц Госплана».

На общецивилизационную ситуацию двадцатого века накладывается специфика эпохи, переживаемой Россией — эпохи перехода, в которой жизнь действительно начинает напоминать кошмарное сновидение. Ведь, вообще, чем сон отличается от яви? Тем, что явь последовательно развивается изо дня в день, события сегодняшнего дня логично продолжают события вчерашнего. А когда одна реальность резко сменяет другую, то вчерашняя явь начинает казаться далеким сном — «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?» В такую эпоху Пелевин, исследующий сочетания миров, закономерен, как боевик про Ирак или Косово.

Однако можно ли назвать Пелевина ультрасовременным писателем?

 




Дата добавления: 2014-12-18; просмотров: 22 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав




lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.007 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав