Экология и природопользование сталкиваются с проблемой наличия и анализа эмпирического материала.
Главная трудность в неразвитости теории экологии и природопользования. Пока нет хорошей теории непонятно какой эмпирический материал собирать и для чего. Что важно, а что нет, далеко не всегда можно решить заранее. Значит, не исключено, что какие-то усилия окажутся напрасными, а что-то будет упущено.
Например, в начале изучения марийских священных рощ не предполагалась их связь с водными объектами, зато были сведения о магнитных аномалиях в районах их расположения. Реально оказалось наоборот.
Недостаточная разработанность теории приводит и к тому, что непонятно как анализировать собранный материал.
Процесс познания в нашей науке в большей степени, чем в других, имеет итеративный характер. Имея некоторые приблизительные представления об изучаемом объекте и происходящих в нём процессах, мы составляем программу и организуем наблюдения. Собранный эмпирический материал в чём-то может подтвердить первоначальную гипотезу, в чём-то нет. Следуют уточнение и обобщение теории. На этой основе создаётся новая программа наблюдений, проводятся новые наблюдения и т.д.
В-третьих. Экологии приходится сталкиваться с неадекватностью моделей, связанной не только с общими проблемами моделирования, как в любой другой науке, но и со спецификой предмета изучения, о которой говорилось выше.
Напомню речь шла о неразработанности математического аппарата для изучения больших, сложных, динамических систем.
Добавляет проблем и неразвитость теории. Если смысл явлений непонятен, то можно сколько угодно использовать самый строгий математический аппарат и рассчитать что-то наподобие того сколько чертей может уместиться на кончике иглы. Как говорила Е.С. Вентцель, известная советская математик и писатель,: математика позволяет получить очень точные выводы из неверных посылок. В экологических моделях часто так и бывает. Кроме того, некоторые авторы считают свою задачу выполненной, если им удаётся облечь какие-то эмпирические данные в определённую математическую форму, и не сильно задумываются о смысле полученных результатов.
Всё же нельзя отрицать важность моделирования в экологии. Даже в худшем случае (при неверных посылках и теории) моделирование хотя бы позволяет избежать логических ошибок по ходу рассуждений. Кроме того постепенно с развитием как экологической теории, так и математических методов положение улучшается.
В-четвертых. Ангажированность исследователей. Наука давно во многом стала средством зарабатывания денег. Причем сейчас финансирование в основном идёт через различные гранты государственного и частного происхождения. Для наук, которые непосредственно не соприкасаются с практикой и политикой (математика, теоретическая физика, теоретическая астрономия, философия, история древнего мира и т.п.) источник финансирования принципиального значения не имеет. Для более прикладных наук это не так. Заказчик исследования хочет иметь результат. И не всегда научный, а тот, который его больше устраивает. Кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Хрестоматийным примером стала история с хлорфторуглеродными фреонами, которые объявили виновниками появления озоновой дыры. Потом оказалось, что дыра имеет естественное происхождение, но дешевые фреоны уже успели запретить, а химические фирмы хорошо заработали на переходе на новые. То же во многом происходит и с ажиотажем вокруг потепления климата и ГМО. Точно так же могут опровергаться и правильные выводы, если они кому-то невыгодны.
Т.е. научность может отступить перед корыстными соображениями, обосновываются выводы, не соответствующие действительности. В экологических науках это возможно из-за вышесказанного о неразработанности и неполноте теории. Недобросовестных ученых практически невозможно поймать за руку, всегда можно оправдаться добросовестным заблуждением. «Ну не оправдалась гипотеза, с кем не бывает».
Ангажированность может быть и бескорыстной связанной с увлеченностью своими идеями. Опять же в точных науках заскоки, связанные с увлеченность, долго не живут и опровергаются экспериментом. В экологии сложнее найти и стопроцентные доказательства и стопроцентные опровержения. Поэтому искренние заблуждения могут жить долго. При этом большого вреда такие заблуждения могут и не приносить, если они укладываются в рамки научного метода. Наоборот, они подталкивают мысль и стимулируют поиски истины.
Хуже когда увлеченность выходит за рамки научной добросовестности, а исследователи начинают использовать для доказательства своих идей подтасовки, натяжки, умолчания и т.п. Один только пример.
| На очень крупной и престижной международной конференции по экологии и эргономике в Дортмунде все обратили внимание на большой красиво оформленный стендовый доклад, в котором утверждалось, что электромагнитная радиация от сотовых телефонов очень сильно действует на физиологические функции человека. Были приведены рисунки и таблицы, согласно которым разговор по сотовому телефону вызывает довольно сильное повышение кровяного давления. Несколько загадочным было то, что такого рода эффект проявлялся только в части случаев. Авторов доклада спросили, знают ли они содержание каждого разговора и не является ли повышение кровяного давления результатом психологического, а не физического воздействия? Авторы не смогли ответить на такой простой вопрос. Тогда возникло предположение, что они намеренно не учитывают этот простой фактор, с целью привлечь внимание к физиологическому действию электромагнитной радиации. |
Дополнительный хаос в экологические науки вносит мода на те или иные темы. 
Мода провоцирует вхождение в тему неспециалистов. Экологическими проблемами сейчас занимаются все, что уже привело к размыванию предмета экологии. Иногда свежий взгляд на проблему со стороны полезен, но чаще процветает дилетантизм, т.е необоснованность предложений и выводов.
Дата добавления: 2014-12-19; просмотров: 24 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |