Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Русская идея в философии Владимира Соловьева.

Читайте также:
  1. Cпецифика русской религиозной философии
  2. I. Общие проблемы философии науки.
  3. II. Поиски первоначала в раннем периоде Древнегреческой философии.
  4. N3 Функции философии
  5. Аксиологическая проблематика в философии. Специфика ценностного отношения. Проблема ценностей. Ценностный мир человека.
  6. Аксиология и ее место в философии. Понятие ценности
  7. Альтернатива рационализма и эмпиризма в философии Нового времени
  8. Альтернатива славянофильства и западничества в русской философии (Хомяков, Герцен)
  9. Английские философы Нового времени Ф.Бэкон и Т.Гоббс о роли философии в познании природы, общества и человека.
  10. Анджей Волан и особенности его политической философии

Владимиру Соловьеву принадлежит заслуга теоретического обоснования “русской идеи”, которая кратко может быть охарактеризована как идея богоизбранности русского народа. Что есть русская идея? Об этом он говорит в большой работе Национальный вопрос в России и ряде других работ, первая часть которой вышла в 1888 году, а в 1989 появилась вторая часть этого сочинения. Находясь во Франции, Соловьев прочитал лекцию на тему “Русская идея”. “Идея нации, -сказал он в этой лекции, – есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности”.[6] Соловьев уверен, что у каждой нации есть в мире свое предназначение, возложенное на нее Богом, или, как он его называет, ее “вселенская функция”,ибо человечество представляет собой некий большой организм,где все части связаны воедино и только на первый взгляд может показаться, что одна из них может быть вполне самостоятельной и независимой. В чем же предназначение русского народа? Именно России отведена роль “строителя” Вселенской церкви, а русскому народу, в силу его промежуточного положения между Западом и Востоком, – роль основного, базисного народа для последующего всеобщего объединения народов. Истинная русская идея, считает Соловьев, – это идея, “засвидетельствованная религиозным характером народа, преобразованная и указанная важнейшими событиями и величайшими личностями нашей истории”.[7]

Идеи, высказанные Соловьевым в его сочинениях и устных выступлениях, были ответом на оживившиеся в конце века дискуссии, которые оказались как бы продолжением старого спора западников и славянофилов. Еще в магистерской диссертации Соловьев отрицает крайности обоих этих направлений. С годами его стремление отмежеваться от традиционного славянофильства, сохранив дух патриотизма и любви к своему народу становится все сильнее. Соловьев понимал патриотизм не как национальное бахвальство, а как долг нации и ее интеллигенции осуществлять самокритику. “ Истинная любовь к народу желает ему действительного блага, которое достигается только исполнением нравственного закона, путем самоотречения. Такая истинная любовь к народу, такой настоящий патриотизм тем более, для нас, русских, обязателен, что высший идеал самого русского народа (идеал “святой Руси”) вполне согласен с нравственными требованиям и исключает всякое национальное самолюбие и самомнение”.[8] Например, подлинная любовь к русскому народу абсолютно несовместима, по его мнению, с антисемитизмом. Усиленное возбуждение племенной религиозной вражды, как указывал Соловьев, “ в корне развращает общество и может привести к нравственному одичанию, особенно при ныне уже заметном упадке гуманных идей и при слабости юридического начала в нашей жизни. А вот почему из одного чувства национального самосохранения следовало бы решительно осудить антисемитское движение не только как безнравственное, но и как крайне опасное для будущности России” [9]. Антисемитизм был, в глазах Соловьева, одним из тягчайших грехов русского национализма, но далеко не главнейшим. Не менее отрицательным было его отношение к национальной “китайщине”,национальному самодовольству и самопревознесению, к самодовольному третированию культурных достижений других народов Недостатком этим в полной мере впавшие в национализм “младшие” славянофилы. Соловьев отмечал, что в их теориях мы имеем дела не с национальностью, а с национализмом. Если национальность “есть факт, который никем не игнорируется”, то национализм - “ то же факт – на манер чумы или сифилиса. Смертность сего факта особенно стала чувствительна в настоящее время, в противодействие ему вполне своевременно и уместно”.[10]Национализм славянофильства таил в себе противоречие между восхвалением народности и подспудным барством, высокомерием по отношению к теоретически превозносимому народу. Одним из самых явных его обнаружений Соловьев считал мысль, что русский народ не способен к государственно-политической деятельности и потому предоставляет эту деятельность правительству, не нуждаясь ни в каких политических правах, не требуя их для себя. Приведя с негодованием ряд цитат из славянофильской “Руси”, утверждавшей, будто русский народ есть народ негосударственный, не стремящийся к государственной власти, не желающий для себя политических прав, не имеющий в себе даже зародыша народного властолюбия, а посему он предоставляет правительству неограниченную власть государственную. Соловьев в разрез подобным рассуждениям доказывал, ссылаясь на опыт русской истории, что русский народ с самого начала русского государства “нисколько не отказывался от деятельного участия в политической жизни”.[11] Проповедь аполитизма для русского народа Соловьев отвергал как реакционную утопию, неверную по существу и не соответствующую ни характеру, ни достоинству русского народа.

Безоговорочно отрицая Запад, но в то же время, страдая от общественно-политических зол русской жизни, славянофилы, по его мнению, не замечали, что их борьба против этих зол могла приобрести положительное значение, только если бы она велась средствами, выработанными историческим развитием европейского сообщества, развитием политических форм его жизни, его культуры. “ Сами славянофилы... могли бороться против нашей общественной неправды единственно только в качестве европейцев, ибо только в общей сокровищнице европейских идей могли они найти мотивы и оправдание этой борьбы”.

[12]Небезынтересно, что правящие круги России отреагировали на выступления Соловьева во Франции подобно славянофилам: они увидели в критическом подходе философа ущемление интересов России, о чем Победоносцев доложил Александру III. Может быть в связи с этим, опасаясь политических преследований, а может по другим причинам, но по возвращении в Россию Соловьев отошел от активной общественно-политической деятельности, полностью посвятив себя исследовательской работе.

В спорах о национальном вопросе и русской идее Соловьев отчасти продолжает ту линию, которая идет от Достоевского, а именно – развивает сущностный, глобально-исторический подход к самому содержанию и прояснению понятия “русская идея”, которое было весьма противоречивым в российских дискуссиях того времени. Достоевский различал три мировые идее – “идею католицизма”, “старого протестантизма” и “идею славянскую”, или русскую идею.

Соловьев отличал истинную русскую идею от тех многообразных конкретных рассуждений о ней, которые уже имели место или еще возникнут в соответствующих дискуссиях. Среди отвергаемых Соловьевым суждений – идея “официальной, официозной России”, мнения тех, для кого идеалом стала старая допетровская Россия. Критической оценке подвергаются слепой “национализм”, панславизм, обскурантизм, “национальный партикуляризм”, видящий благо России в ее изоляции от других стран и народов, в частности и в особенности от Запада. Соловьев показывает, что идеи изоляционизма далеки от реальной историиии России. По мнению Совоьева, Россия, к счастью, никогда не шла по этому пути. Давайте представим себе на минуту, предлагает он, что было бы, если бы народ России на деле воплощал антизападнические или любые другие изоляционистские идеи. Если бы их придерживались новгородцы в IX веке, то не было бы Российского государства. Если бы их разделял Владимир Киевский, то Русь не стала бы христианской. Если бы боярам удалось уговорить Петра не проводить западнически ориентированных преобразований, то не было бы современной ему России и ее богатой культуры. Соловьев обращал внимание славянофилов на то, что их собственные рассуждения неотделимы от судеб мировой, в частности западной, культуры и религиозности. Национализм, изоляционизм, мессианизм Соловьев не принимал не только из философских, историко-культурных, но, прежде всего, из морально-религиозных соображений. Ибо эти идейные уклоны противоречили соловьевской идее Богочеловечества.

В судьбе русского народа, согласно Соловьеву, главное состоит в том, что он христианский народ, и поэтому он должен “вступить в совместную жизнь христианского мира” и в согласии с другими народами реализовать совершенное и универсальное единство.[13] Русская идея - не что иное, как определенный аспект христианской идеи. Однако идея эта далека от воплощения. Сказанное относится к идеям других народов. Их воплощению в действительность России мешают национализм, ложные монополистические претензии на полное и единственное воплощение православием “истинной веры”, нетерпимость к другим христианским (и нехристианским) конфессиям, нежелание искать путь к “мировой церкви”. России еще предстоит, рассуждает Соловьев, продолжить движение к “социальному освобождению”, который начался 19 февраля 1861 года отменой крепостного права. “Тело” России свободно, но национальный дух ее еще ждет своего 19 февраля, считает философ. Все его идеи актуальны и сегодня. Например, описывая препятствия, стоящие на пути духовного освобождения России, Соловьев отмечает: “Государственная идея, высокая сама по себе и крепкая в державном источнике ее, в парктике жизни приняла исключительно форму “начальста”. Начальство сделалось все в стране”.[14] Разве не тоже самое мы видим в сегодняшней уже “”демократической” России?

 

70. Русская философия XIX-XX вв.: основные идеи и представители

Ориентация на гуманитарное знание, на литературу и искусство, на проблемы человека является безусловной доминантой в русской философии, особенно с конца XIX века.

В русской философии этого времени получили известность следующие направления.

Противостоящие друг другу славянофильство и западничество. Здесь развернулись дебаты по поводу определения пути будущего развития России.

Славянофилы (Л. Хомяков, К. Аксаков, Ю. Самарин) ратовали за самобытный путь развития России, без оглядки на Запад, который заражен индивидуализмом, рационализмом, раздвоенностью. Они идеализировали допетровскую Русь, критиковали Петра Первого за политику европеизации России. Принципом общественного развития они считали православие, народность, самодержавие. Во второй половине XIX в. славянофилы превратились в националистов самого крайнего толка (Н. Данилевский и др.).

Западники (П. Чаадаев, Т. Грановский, К. Кавелин) связывали развитие России с усвоением исторических достижений Западной Европы. Западный путь развития – это путь общечеловеческой цивилизации. Духовный идеал – католическая вера, способная оживить православие и русскую историю (Чаадаев). Все западники недооценивали историческое и национальное своеобразие России, а многие затем пересмотрели свои взгляды и отказались от них (Чаадаев, Герцен).

Материализм (Н. Чернышевский, Н. Добролюбов, Д. Писарев и др.) и марксизм (Г. Плеханов, А Богданов, В. Ленин и др.). В России конца XIX – начала XX века существовало две разновидности материализма: антропологический и утилитарный. Чернышевский, исповедовавший антропологический материализм, считал, что вся природа развивается от низшего к высшему, что человек – часть природы, биологическое существо. С точки зрения Чернышевского, познание истины осуществляется в чувственных и логических формах, которые отличаются друг от друга лишь количественно. Практика у него определялась как деятельность людей по преобразованию природы. Ядром этической доктрины Чернышевского была теория «разумного эгоизма», отдающая предпочтение разуму перед волей, просвещению перед нравственным совершенствованием. В этой теории эгоизм рассматривался как природное свойство, а добро сводилось к такому поведению, которое полезно максимальному числу людей. Социальные взгляды Чернышевского были радикальны, но утопичны: он идеализировал крестьянскую общину, а в крестьянской революции видел панацею от всех социальных бед.

Поборником материалистического принципа был и Д. Писарев, развивший теорию реализма, суть которого состояла в том, что при изучении природы необходимо принимать в соображение только действительно существующие явления, а при анализе общества – реальные потребности человеческого организма.

Писарев возвел в культ естественные науки, нигилистически относясь к гуманитарным наукам и религии из-за их бесполезности, с его точки зрения, для человека.

Марксизм (Г. В. Плеханов, В. И. Ленин). Российский марксизм представляет собой многоплановое явление, вобравшее и отразившее всю сложность процесса развития России на рубеже двух веков. Одной из особенностей марксизма в России была его практическая направленность, связанная с задачей изменения общественно-политического строя. Первым российским марксистом, который взялся за теоретическое обоснование этой задачи, был Г. В. Плеханов. Г. Плеханов становится первым пропагандистом и теоретиком марксизма в России. В своих работах он много внимания уделяет вопросам материалистического понимания истории, проблемам исторической необходимости, свободы, диалектике взаимоотношений общественного бытия и общественного сознания, теории классовой борьбы и др. В понимании истории Плеханов разделяет взгляды К. Маркса, считая всеобщей причиной общественного движения, развитие производительных сил, изменение которых обусловливает изменения в общественных отношениях людей. Творец истории для Плеханова – народные массы.

 

Дальнейшее развитие марксизм в России получает в трудах основателя политического течения, названного большевизмом. Теоретическая разработка В. Лениным проблем социального развития была неразрывно связана с практикой революционной деятельности. В его работах по социальным проблемам анализируются вопросы, связанные с пониманием роли народных масс и личности в истории, классов и классовой борьбы, сущности и роли государства. Он занимается разработкой теории государства, исследует сущность революции, демократии и диктатуры пролетариата.

Религиозная философия (В. Соловьев, Н. Федоров, С. Булгаков, Н. Бердяев, П. Флоренский и др.). Ведущими идеями русской религиозной философии этого периода были соборность, всеединство и абсолютная ценность человека. Под соборностью понималось единство людей на основе любви к богу и друг другу. Соборность проявляется в коммунитарности, общности людей и не знает над собой никакого внешнего авторитета.

Всеединство понималось в трех аспектах:

- гносеологическом – как единство трех видов знания: эмпирического (науки), рационального (философии) и мистического (религиозного созерцания), которое достигается не в результате познавательной деятельности, а интуицией, верой;

- социально-практическом – единство государства, общества, церкви на основе слияния католицизма, протестантизма и православия;

- аксиологическом – единство трех абсолютных ценностей добра, истины и красоты, при условии примата добра. Абсолютная ценность человека определяется тем, что он стоит выше мертвой, слепой природы (Ф. Достоевский, Л. Толстой, Н. Бердяев и др.).

Духовный мир человека двойственен. Ему изначально присуще зло. Он своеволен. В его поступках много того, что не поддается логическому и психологическому объяснению. Пагубно преувеличивать роль рассудка. Все пороки человека - следствие утраты веры, которая является необходимым условием нравственности. Начинать совершенствование общества необходимо с совершенствования человека. Для этого важно укреплять «царство Божие» внутри нас, умножать добро и действовать в согласии с принципом непротивления злу насилием.

Другая тенденция представлена учениями, возникшими под влиянием нового естествознания и в то же время стремившимися к построению широкого гуманистического взгляда на универсум. Речь идет прежде всего о русском космизме - философском явлении, зародившемся в XIX веке, все значение которого, однако, стало ясно только в XX столетии. Русский космизм интересен тем, что в сочинениях ряда философов, ученых-мыслителей (Н. Ф. Федорова, В. С. Соловьева, Н. А. Умова, К. Э. Циолковского, В. И. Вернадского, А. Л. Чижевского) во весь рост встали проблемы единства человека с космосом, космической природы человека и космического масштаба человеческой деятельности. Причина тому - некоторые особенности в развитии русской философии XIX века, стремившейся представить человека не атомарным существом, а личностью, обладающей всем богатством индивидуальности и вместе с тем неразрывно связанной со всеобщим. Концепции космизма во многом опирались на эволюционные воззрения, которые пользовались в России большим признанием.

В русском космизме, в свою очередь, представлены две тенденции. Одна - это космизм либо с некоторой примесью фантастики, либо опирающийся на теологию.

В философии «общего дела» Николая Федоровича Федорова (1829-1903) центральной стала тема постоянного расширения, под влиянием внутренних импульсов эволюции, поля деятельности человека, включающего, наконец, в сферу своей активности космическое пространство.

Замысел философии всеединства В. С. Соловьева заключался в том, чтобы подготовить человечество к переходу на более высокую стадию эволюции, на вершине которой возникнет «Богочеловечество».

Другая тенденция в русском космизме была тесно связана с прогрессом естествознания и развита естествоиспытателями. В 90-е годы XIX века ее представлял физик Николай Алексеевич Умов (1846- 1915). Он подходил к человеку и обществу с точки зрения их места в универсальном процессе роста энтропии, полагая, что история человеческой культуры - не случайное явление в жизни Вселенной, ей предназначено стать могущественным фактором в космическом

противодействии хаосу, увеличению энтропии. Эти идеи были углублены и развиты Константином Эдуардовичем Циолковским (1857- 1935). Его научно-технические проекты, столь существенные в становлении космонавтики, были, собственно, техническим приложением к его «космической философии», рисующей космос заполненным различными формами жизни. Современный человек, по мнению Циолковского, не является завершающим звеном эволюции. Идеи русского космизма наиболее полно воплотились в учении Владимира Ивановича Вернадского (1863-1945) о роли биосферы и особенно ноосферы в истории Земли и Вселенной. Вернадский исследовал значение биосферы в формировании вещества Земли, огромные потенции ноосферы, расширяющиеся с развитием науки и общества.

 

71. Позитивистские течения в западной философии.

 

 

ПОЗИТИВИЗМ

(от лат. positivus — положительный) — филос. направление 19—20 вв., подчеркивающее надежность и ценность положительного научного знания по сравнению с философией и иными формами духовной деятельности, отдающее предпочтение эмпирическим методам познания и указывающее на недостоверность и шаткость всех теоретических построений. В своем развитии П. прошел три этапа, сохраняя при этом некоторые основные особенности, которые и позволяют говорить о нем как о едином направлении филос. мысли.
Родоначальником П. считается О. Конт. Рассматривая историю человеческого познания и умственное развитие отдельного индивида, Конт пришел к убеждению в том, что человеческий интеллект в своем развитии проходит три стадии: «В силу самой природы человеческого разума всякая отрасль наших познаний неизбежно должна в своем движении пройти три различных теоретических состояния: состояние теологическое, или фиктивное; состояние метафизическое, или абстрактное; и, наконец, состояние научное, или позитивное». Когда-то люди объясняли явления окружающего мира с помощью мифа и религии, затем человеческий разум возвысился до филос. (метафизического) объяснения; в 19 в. филос. объяснение должно уступить место научному познанию мира. Отсюда вытекает негативное отношение к философии, характерное для П.: философия уже сыграла свою роль в развитии человеческого познания и должна уступить место науке. В этом же причина высокой оценки науки и научного подхода: только наука способна дать позитивное знание о мире, она должна охватить все сферы человеческой деятельности и обеспечить им прочное основание.
Для Конта, как и для П. вообще, главным в науке являются факты — твердые, несомненные, устойчивые факты. Основное дело науки — собирать эти факты и систематизировать их. Миф, религия, философия стремились объяснять явления, указывая на некоторые сущности, лежащие за явлениями и порождающие их. Религия видит в мире проявление божественной воли, философия ищет причины чувственно воспринимаемых вещей и событий в сфере невоспринимаемых сущностей. Но все рассуждения о причинах, полагали позитивисты, как религиозные, так и филос. весьма недостоверны, поэтому надежнее всего ограничиться простой констатацией фактов, не занимаясь спекулятивными размышлениями насчет их возможных причин. «Истинный позитивный дух состоит преимущественно в замене изучения первых или конечных причин явлений изучением их непреложных законов; другими словами, в замене слова «почему» словом «как» (Конт). Т.о., основным методом научного познания оказывается наблюдение, а главной функцией науки — описание: «Все здравомыслящие люди повторяют со времен Бэкона, что только те знания истинны, которые опираются на наблюдения». (Конт).
Стремление Конта и его последователей освободиться от умозрительных спекуляций и опереться на надежное знание имело под собой вполне определенную историческую почву. Идеи фр. просветителей 18 в. привели в конечном итоге к революционному потрясению Франции и к кровавым наполеоновским войнам, длившимся более четверти века. Учение Г.В.Ф. Гегеля о том, что развитие природы обусловлено саморазвитием абсолютного духа, находилось в резком противоречии с научным подходом к изучению природы. Все это порождало подозрительное отношение ко всяким идеям, выходящим за пределы того, что доступно простому и надежному наблюдению. Это отношение и выразил нарождающийся П. Именно поэтому он получил широкое распространение как раз в среде ученых.
Однако его популярность была обеспечена прежде всего деятельностью двух англ. последователей Конта — Г. Спенсером и Дж.С. Миллем. Их работы определили облик и многие характерные черты нового филос. направления: подчеркивание безусловной надежности и обоснованности эмпирического знания — знания фактов; настороженное отношение к теоретическому знанию, включая обобщения, законы, теории; склонность к инструменталистскому истолкованию теоретического знания; превознесение науки в ущерб философии и др. формам духовной деятельности.
Эти черты сохранились и в т.н. втором П., который приобрел широкую популярность в научных кругах в кон. 19 — нач. 20 в. Лидером П. в этот период становится Э. Мах, придавший П. новую форму, получившую название «махизм», или «эмпириокритицизм». Вместе с Махом идеи П. в этот период разрабатывали нем. физико-химик В.Ф. Оствальд, швейц. философ Р. Авенариус, фр. физик П. Дюэм, рус. философы А.А. Богданов, П.С. Юшкевич, В.М. Чернов.
Мир, с т.зр. Маха, состоит из элементов, которые представляют собой соединение физического и психического. Поэтому в отношении физического мира и человеческого сознания эти элементы нейтральны: они не включаются полностью ни в первый, ни во второй. Эти элементы однородны, равнозначны, среди них нет более важных, более фундаментальных или существенных: «Весь внутренний и внешний мир составляется из небольшого числа однородных элементов...» Учение о нейтральных элементах мира должно было, по мысли Маха, преодолеть крайности материализма и идеализма и разрешить противоречия между этими направлениями в философии.
Поскольку все элементы мира абсолютно равноправны, между ними нет отношений «сущность — явление», «причина — следствие». Связи в природе не настолько просты, чтобы каждый раз можно было указать на одну причину и одно следствие: «в природе нет причин и нет следствия. Природа нам только раз дана» (Мах). Единственный вид отношений, существующий между элементами, это — функциональные отношения. Поэтому следует считать устаревшими такие понятия, как «причина», «вещь в себе», «сущность» и «заменить понятие причины математическим понятием функции». Следствием такого плоскостного видения мира, при котором в нем усматривают лишь однородные элементы и функциональные связи между ними, является дескриптивизм в теории познания: все функции познания, в т.ч. и научного, сводятся к описанию. И это вполне естественно, ибо если из мира изгоняются закон и сущность, то объяснение и предсказание оказываются невозможными. «Описания... — говорит Мах, — сводятся к определению численных величин одних признаков на основании численных величин других признаков при помощи привычных численных операций». Это и есть идеал научного познания. «Но пусть этот идеал достигнут для какой-нибудь области фактов. Дает ли описание все, чего может требовать научный исследователь? Я думаю, что да!» Последовательно развивая эту т.зр., Мах и научные понятия истолковывает как «определенный род связи чувственных элементов». Законы науки также оказываются не более чем описаниями. Точно так же истолковывается и научная теория: «быстрота, с которой расширяются наши познания благодаря теории, придает ей некоторое количественное преимущество перед простым наблюдением, тогда как качественно между ними никакой существенной разницы нет ни в отношении происхождения, ни в отношении конечного результата». Причем теория оказывается худшим видом описания, ибо она дальше всего отстоит от своего объекта. Однако мы вынуждены пользоваться теориями, ибо они в сокращенном и сжатом виде аккумулируют в себе громадные множества отдельных описаний, которые трудно было бы запомнить и воспроизвести. В использовании теорий проявляется принцип экономии мышления, который Мах считает фундаментальным принципом, регулирующим развитие человеческого познания.
Махизм, или «второй П.», был порожден кризисом классического естествознания, неспособностью ученых понять новые явления с помощью старых средств, безотказно служивших им почти двести лет. На первых порах в среде ученых распространилось мнение о том, что наука не должна ставить перед собой гордую задачу постижения истины. В философии это мнение нашло выражение в плоской и пессимистической философии Маха и его сторонников. Однако ученые скоро оправились от шока, вызванного открытием целой лавины новых непонятных явлений, и приступили к поискам новых средств объяснения и понимания. Философия
Маха быстро потеряла сторонников и отошла в область истории.
Третий всплеск интереса к П. проявился в сер. 1920-х гг., когда сформировался и быстро завоевал широкую популярность неопозитивизм, или логический П. Его отличительная особенность состоит в том, что при сохранении основных установок позитивистской философии он широко использует аппарат математической логики для формулировки и решения филос. проблем

 

72. Структура научного познания, его методы и формы.

В понимании структуры научного познания философы разделились на две партии: эмпирики полагают, что в основании науки лежат факты чувственного опыта, а рационалисты утверждают, что научное знание покоится на аксиомах и постулатах. Таким образом, у эмпириков научное знание складывается по образу мозаики из множества отдельных опытных фактов, между которыми ученый ищет причинные связи. У рационалистов наука подобна дереву, вырастающему из немногих корней-аксиом, а факты опыта оказываются чем-то вроде листьев на ее ветвях.

Эмпирики предпочитают индуктивные методы, а рационалисты отдают предпочтение методам дедуктивным. Латинское слово inductio означает «представление, приведение» (здесь: представление множества фактов в какой-либо общей форме; приведение данных опыта к общему знаменателю). Индукция - это обобщение опытных данных. Мы мыслим индуктивно всякий раз, когда, сравнивая разные предметы, приходим к заключению об их сходстве или различии. Дедукция же исходит из общих понятий, на основе которых мышление выносит суждение о тех или иных опытных данных. Эталоном научного знания среди эмпириков считается классическая механика; рационалисты в качестве образца научности рассматривают математику.

Раздел философии, рассматривающий проблемы научного познания, его методы и формы, называется методологией, в которой принята классификация методов на общие, к числу которых относят: методы эмпирических исследований (наблюдение, сравнение, измерение, эксперимент и др.), теоретических исследовании (восхождение от абстрактного к конкретному и др.), эмпирических и теоретических исследований (идеализация, формализация, анализ, синтез и др.) и специальные, определяемые каждой наукой в соответствии со своим предметом познания.

В качестве форм научного познания отмечают: вопрос - это положение, требующее разрешения; проблему, вскрывающую противоречия между наличными, устаревшими знаниями, и недостаточностью новых; гипотезу, заключенную в доказательном предположении разрешения совокупности вопросов и проблем; теорию, систематизирующую знания, полученные в ходе решения вопроса, проблемы и доказательства истинности гипотезы.

73. Научное и вненаучное знание. Критерии научности. Рост научного знания.

 

 

Отличительный признак научного знания по сравнению с другим, вненаучным - это его теоретический характер и непосредственная связь с опытом, посредством которого оно проверяется на истинность или ложность. Цель науки связана с получением новых, достоверных знаний о действительности, которые описывают, объясняют или предсказывают ее процессы и явления.

Наравне с научными знаниями существуют и вненаучные. К ним относят, например, обыденные знания, необходимые в повседневном мире и связанные с удовлетворением естественных потребностей человека в пище, тепле, отдыхе и пр. Эстетические знания отличаются от научных отсутствием аргументированности и доказательности. Религиозные, мистические, эзотерические знания также не являются научными, поскольку не имеют однозначного эмпирического подтверждения. Существует и псевдонаучные знания, к числу которых относят: алхимию, астрологию, спиритуализм, уфологию, экстрасенсорику и т.п.

Довольно специфическим является взаимодействие научных и философских знаний, которые по ряду признаков являются ненаучными. Так, философские знания абстрактны и теоретичны, они не имеют подтверждения опытом. Превращение философских знаний в научные отстаивалось позитивистами, которые игнорировали их мировоззренческие функции. Методологическая роль философии обусловливает ее связь с теоретическими проблемами наук.

Критерии научности позволяют отделить научные знания от вненаучных. К их числу относят: систематичность, теоретическую полноту, логическую правильность, подтверждение опытом, использование научных методов.

 

Чаще всего становление теоретического исследования проходит бурно и непредсказуемо. К тому же следует иметь в виду одно важнейшее обстоятельство: обычно становление нового теоретического знания проходит на фоне уже известной теории, т. е. имеет место рост теоретического знания. Исходя из этого, философы часто предпочитают рассуждать не о становлении научной теории, а о росте научного знания.

Развитие знания – сложный диалектический процесс, имеющий определенные качественно различные этапы. Так, этот процесс можно рассматривать как движение от мифа к логосу, от логоса – к «преднауке», от «преднауки» – к науке, от классической науки – к неклассической и далее – к постнеклассической и т. п., от незнания – к знанию, от неглубокого, неполного – к более глубокому и совершенному знанию и т. д.

В современной западной философии проблема роста, развития знания является центральной в философии науки, представленной особенно ярко в таких течениях, как эволюционная (генетическая) эпистемология и постпозитивизм.

Особенно активно проблему роста (развития, изменения знания) разрабатывали, начиная с 60-х гг. XX в., сторонники постпозитивизма К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд, Ст. Тулмин и др. Известная книга К. А. Поппера так и называется: «Логика и рост научного знания». Необходимость роста научного знания становится очевидной тогда, когда использование теории не дает искомого эффекта.

Настоящая наука не должна бояться опровержений: рациональная критика и постоянная коррекция фактами является сутью научного познания. Опираясь на эти идеи, Поппер предложил весьма динамичную концепцию научного знания как непрерывного потока предположений (гипотез) и их опровержений. Развитие науки он уподобил дарвиновской схеме биологической эволюции. Постоянно выдвигаемые новые гипотезы и теории должны проходить строгую селекцию в процессе рациональной критики и попыток опровержения, что соответствует механизму естественного отбора в биологическом мире. Выживать должны только «сильнейшие теории», но и они не могут рассматриваться как абсолютные истины. Все человеческое знание имеет предположительный характер, в любом его фрагменте можно усомниться, и любые положения должны быть открыты для критики.

Новое теоретическое знание до поры до времени вписывается в рамки существующей теории. Но наступает такая стадия, когда подобное вписывание невозможно, налицо научная революция; на смену старой теории пришла новая. Часть бывших сторонников старой теории оказывается способной усвоить новую теорию. Те же, кому это не под силу, остаются при своих прежних теоретических ориентирах, но им становится все труднее находить себе учеников и новых сторонников.

Т. Кун, П. Фейерабенд и другие представители исторического направления философии науки настаивают на тезисе несоизмеримости теорий, согласно которому сменяющие друг друга теории не являются рационально сравнимыми. Видимо, это мнение излишне радикально. Практика научных исследований показывает, что рациональное сравнение новых и старых теорий всегда проводится, и отнюдь не безуспешно.

Длительные этапы нормальной науки в концепции Куна прерываются краткими, однако полными драматизма периодами смуты и революции в науке – периодами смены парадигм.

Начинается период кризиса в науке, бурных дискуссий, обсуждения фундаментальных проблем. Научное сообщество часто расслаивается в этот период, новаторам противостоят консерваторы, старающиеся спасти старую парадигму. В этот период многие ученые перестают быть «догматиками», они чутки к новым, пусть даже незрелым идеям. Они готовы поверить и пойти за теми, кто, по их мнению, выдвигает гипотезы и теории, которые смогут постепенно перерасти в новую парадигму. Наконец такие теории действительно находятся, большинство ученых опять консолидируются вокруг них и начинают с энтузиазмом заниматься «нормальной наукой», тем более что новая парадигма сразу открывает огромное поле новых нерешенных задач.

Таким образом, окончательная картина развития науки, по Куну, приобретает следующий вид: длительные периоды поступательного развития и накопления знания в рамках одной парадигмы сменяются краткими периодами кризиса, ломки старой и поиска новой парадигмы. Переход от одной парадигмы к другой Кун сравнивает с обращением людей в новую религиозную веру, во-первых, потому, что этот переход невозможно объяснить логически и, во-вторых, потому, что принявшие новую парадигму ученые воспринимают мир существенно иначе, чем раньше – даже старые, привычные явления они видят как бы новыми глазами.

Кун полагает, что переход единой парадигмы и другой через научную революцию (например, в конце XIX – начале XX вв.) является обычной моделью развития, характерной для зрелой науки. В ходе научной революции происходит такой процесс, как смена «понятийной сетки», через которую ученые рассматривали мир. Изменение (притом кардинальное) данной «сетки» вызывает необходимость изменения методологических правил-предписаний.

В период научной революции упраздняются все наборы методологических правил, кроме одного – того, который вытекает из новой парадигмы и детерминирован ею. Однако это упразднение должно быть не «голым отрицанием», а «снятием», с сохранением положительного. Для характеристики этого процесса сам Кун использует термин «реконструкция предписаний».

Научные революции знаменуют смену типов научной рациональности. Ряд авторов (В. С. Степин, В. В. Ильин) в зависимости от соотношения объекта и субъекта познания выделяют три основных типа научной рациональности и соответственно три крупных этапа эволюции науки:

1) классическая (XVII – XIX вв.);

2) неклассическая (первая половина XX в.);

3) постнеклассическая (современная) наука.

Обеспечить рост теоретического знания весьма непросто. Сложность исследовательских задач вынуждает ученого добиваться глубокого осмысления своих действий, рефлексировать. Рефлексия может осуществляться в одиночку, и, конечно же, она невозможна без проведения исследователем самостоятельной работы. Вместе с тем рефлексия очень часто весьма успешно проводится в условиях обмена мнениями между участниками дискуссии, в условиях диалога. Современная наука стала делом творчества коллективов, соответственно рефлексия часто приобретает групповой характер.

 

74. Постпозитивисты о критериях научности и о развитии научного знания.

 

Постпозитивизмом называют множество концепций, которые пришли на смену неопозитивизму. Сторонники различных постпозитивистских концепций во многим не согласны друг с другом, критикуют устаревшие представления неопозитивизма, но сохраняют с ним преемственность. Как и неопозитивисты, постпозитивисты уделяют основное внимание рациональным методам познания. Одним из самых видных постпозитивистов считается современный английский философ Карл Поппер.

Для Поппера неудачи концепции верификации (проверяемости) научных предложений отнюдь не случайны. Методология верификации строится на убеждении, что знание может быть абсолютно истинным. Это иллюзорное представление. Рано или поздно на смену старой теории приходит новая, то, что казалось истинным, теперь признается заблуждением. Поэтому задача эпистемологии, т. е. философии научного познания, состоит не в поиске теории, а в разрешении проблемы роста знания. Рост знания достигается в процессе рациональной дискуссии, которая неизменно выступает критикой существующего знания. Поэтому свою философию Поппер называет критическим рационализмом.

Но какова логика научного открытия? Вопреки мнению индуктивистов Поппер считает, что ученые делают открытия, восходя не от фактов к теориям, а переходя от гипотез к единичным высказываниям. Ученые пользуются гипотетико-дедуктивным методом. Из гипотез общего характера выводятся предложения, которые сравниваются непосредственно с протокольными предложениями. Если относительно теории и протокольных предложений, а также их совпадения ученые пришли к согласию, то теория считается временно подтвержденной. Так как ни одна теория не может быть подтверждена окончательно, то она, по определению, имеет гипотетический характер, т. е. ее образуют не законы, а правдоподобные утверждения. Всякая теория ненадежна, подвержена ошибкам (принцип фаллибализма). Окончательно подтвердить теорию нельзя, зато ее можно опровергнуть (фальсифицировать). Теория фальсифицирована, если она противоречит опытным данным, иногда всего лишь одному опытному факту. Фальсифицированная теория заменяется новой, на которую обрушивается новый залп рациональной критики.

Рост научного знания, по Попперу, можно выразить следующей схемой:

Здесь П, — исходная проблема; ВР — временные решения исходной проблемы; ЭО — элиминация, удаление обнаруженных ошибок; П — новая проблема.

Различные гипотетико-дедуктивные структуры отличаются своей выживаемостью. В мире организмов выживают наиболее приспособленные к среде, в мире науки — самые непротиворечивые концепции.

Научной теорией признается лишь та концепция, которая поддается сопоставлению с опытными данными, и, следовательно, в любой момент она может оказаться фальсифицированной. В отличие от науки философия не поддается фальсификации, то есть философия не имеет научного характера. Но, не обладая научным статусом, философия обладает смыслом, без нее не обойтись. Так Поппер разрешает проблему демаркации (разграничения) науки и философии. Философия выступает у него как осмысление роста научного знания и включает, в частности, принципы рационально-критической дискуссии, фаллибализма, фальсификационизма.

Попперу удалось выразить многие тонкости роста научного знания. Но его концепция также подвергается критике. В основном за то, что Поппер свел рост научного знания к дуэли гипотез, фактов наблюдений; практически он игнорирует представление об истине, вся проблематика которой заменена рассуждениями о правдоподобных гипотезах. Но кроме гипотез и фактов наблюдений есть еще социальный и технический миры, совокупность многих других фактов, которые также влияют на рост научного знания. Взять, например, тот же принцип фальсификации. Надо иметь в виду, что в результате научной критики ученые, даже обнаружив факты наблюдений, не описываемых данной теорией, отнюдь не спешат полностью отказаться от ее услуг. Например, механика Ньютона, несмотря на наличие огромного числа противоречащих ей фактов, широко используется современными учеными. Требования, выдвигаемые Поппером, имеют, таким образом, нормативный характер, а это означает, что не всегда нужно следовать им.

Рассмотрим воззрения ряда других постпозитивистов, которые разработали свои собственные концепции. Английский философ Имре Лакатос выдвинул методологию научно-исследовательских программ. По Попперу, на смену одной теории приходит другая, старая теория отвергается полностью. Лакатос подчеркнул важность сравнения теорий друг с другом. К тому же, сравнивать следует не просто теории, а научно-исследовательские программы. Каждая научно-исследовательская программа содержит несколько теорий. "Твердое ядро" программы сохраняется от одной теории данной программы к другой, а защитный пояс, состоящий из вспомогательных гипотез, может частично разрушаться. "Твердым ядром" научно-исследовательской программы Ньютона являются три закона механики и закон тяготения. На этой базе было развито множество теорий, относящихся, например, к астрономии, учению о свете и т. д. Только тогда, когда будет разрушено "твердое ядро" программы, необходимым окажется переход от старой научно-исследовательской программы к новой. Новая прогрессивная научно-исследовательская программа должна быть более насыщена эмпирическим содержанием, нежели ее предшественница.

Подчеркивая необходимость сравнения теорий и научно-исследовательских программ, Лакатос сумел выделить важные моменты в процессе развития знания. Существенно здесь — различение теорий и научно-исследовательских программ. Для каждого, кто осваивает разнообразные учения, важно осознавать, в рамках какой научно-исследовательской программы и теории он находится. Такое осознание требует сравнения теорий и программ. Если исследователь либо студент сведущ только в одной научно-исследовательской программе или, что еще хуже, только в одной теории, то эта программа или теория невольно принимается за абсолютную истину (сравнивать-то не с чем!). А это означает, что у субъекта отсутствует осознание своего действительного научного статуса, который фактически очень жестко соотнесен с одной научно-исследовательской программой, достоинства же других программ не осознаются и не понимаются.

Постпозитивисты справедливо обратили внимание на необходимость тщательного изучения истории развития научного познания. Изучение наук, не сопровождающееся изучением их истории, ведет к одностороннему знанию, создает условия для догматизма.

Отметим, что в нашем учебнике делается попытка учесть эти обстоятельства. Вы, наш читатель, знакомитесь с проблематикой основных философских программ, ни одну из которых, как нам представляется, не следует возводить в абсолют. Вернемся, однако, к воззрениям постпозитивистов.

Американский философ Пол Фейерабенд критикует кумулятивизм, согласно которому развитие знания происходит в результате постепенного накопления знаний. Фейерабенд — ярый сторонник тезиса о несоизмеримости теорий. Теории дедуктивно не связаны друг с другом, для них характерны разные тезисы и понятия. Согласно Фейерабенду, плюрализм должен господствовать не только в политике, но и в науке. Существует множество равноправных типов знания. Возможность универсального метода познания Фейерабендом отрицается. Иногда он даже высказывался в том смысле, что все позволено, т. е. любая теория приемлема, если только она принимается сообществом ученых. Критерии рациональности не абсолютны, они относительны. Нет таких критериев рациональности, которые были бы приемлемы везде и всегда. Анархизм, считает Фейерабенд, не является слишком привлекательной политической доктриной, однако он служит прекрасным лекарством для философии познания и науки, для тех, кто склонен ограничивать себя одним универсальным методом. Но если нет жестких критериев научности, то естественно предположить связь научных фактов с ненаучными. Последние влияют на науки и обладают самостоятельной ценностью. Наука, философия, религия и даже магия — все уместно, все обладает самостоятельной ценностью.

Заслуга Фейерабенда состоит в настойчивом отказе от приобретших устойчивые черты идеалов классической науки, наука предстает как процесс размножения теорий, здесь нет единой линии. Создается, однако, впечатление, что Фейерабенд недостаточно внимания уделял устойчивым тенденциям развития науки, а они ведь также существуют.

Томас Кун, американский философ, как и Фейерабенд, критически относится к попперианской схеме развития науки. Основная его мысль состоит в том, что в развитии научного знания особую роль играет деятельность научного сообщества. Определяющее значение принадлежит не нормам логики, методологии, а парадигме, т. е. совокупности убеждений, ценностей, технических средств, принятых научным сообществом и обеспечивающих научную традицию. Парадигма по своему содержанию шире теории и шире научно-исследовательских программ. Если та или иная парадигма господствует безраздельно, то налицо период нормальной науки. Разрушение парадигмы приводит к научной революции. Каждая парадигма обладает своими критериями рациональности, они не являются универсальными. Парадигмы несоизмеримы друг с другом, между ними нет сколько-нибудь непосредственной логической преемственности. Новая парадигма отменяет старую. Многие считают, что в своей концепции несоизмеримости парадигм Кун недооценивает преемственность научного знания. Подчеркивая, что наука есть результат деятельности научных коллективов, Кун справедливо обращает внимание на особую значимость в науке социальных и психологических моментов.

 

 




Дата добавления: 2015-01-30; просмотров: 88 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав




lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.02 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав