Главная страница | Контакты | Случайная страница Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Принципы "разумею, чтобы верить" и "верю, чтобы разуметь" в философии средних веков

Верующий разум

ВЕРУЮЩИЙ РАЗУМ - понятие, выражающее единство веры и разума, мистического и рационального в процессе познания, принятие какого-либо знания и его эмпирическое и рациональное обоснование. В современной философской литературе их принято не только противопоставлять, но и разделять. Однако в религиозной философии они взаимосвязаны и выступают важнейшими элементами единой философско-теологической системы: ratio неразрывно связан не только с intellectus, но и с mens, animus, где дух, разум и воля сращиваются таким образом, что познание, в которое не верится, становится невозможным. Так, Блаженный Августин утверждает, что без веры и благодати человек не может обрести самого себя и даже не может правильно пользоваться своим разумом, ибо только они открывают человеку возможность истинного самопознания и направляют энергию разума на познание Бога. Более того, по его мнению, без веры не могло бы существовать и само человеческое общество.

Он соотносит веру и разум как вид и род, т.к. «не всякое мышление есть верование, но всякое верование есть мышление». Вера предшествует разуму, но не является начальным условием познания, т.к. «по отношению ко времени первенствует авторитет, а по отношению к существу дела разум». «Верю, чтобы разуметь, и разумею, чтобы верить» — звучит его гносеологическая формула, отождествляющая рациональный «умственный свет» неоплатоников и мистический евангельский «свет».

Августин убежден, что для одних полезнее вера, для других — разум, для третьих — и то и другое. Вера сама по себе не есть са-моценность, а носит служебный, вспомогательный характер. Разум также не является самоценностью, поскольку бессилен самостоятельно искать истину вследствие своей естественной и исторической ограниченности. Между верой и разумом есть взаимосвязь: нет рационального познания без веры и, наоборот, нет веры без рационального познания.

Понятие «вера» у Августина шире понятия «разум». Вера не противоразумна, а сверх-разумна. Если вероучительные положения представляются неистинными, то в этом повинен разум. Вера, согласно Августину, полностью совпадает с божественным разумом и потому истина станет ясной разуму только в «загробном» мире. Объекты веры он классифицирует следующим образом: а) предметы, которые доступны только вере и недоступны разуму (исторические факты и события, которые вследствие своей необратимости не могут бьггь постигнуты); б) предметы, в отношении которых вера тождественна разуму (аксиомы логики и математики, которые непосредственно «видимы» в самом разуме); в) предметы, к разумению которых можно прийти только через веру (догматы религии, открывающиеся тем, кто им верит и ими руководствуется). Таким образом, Августин твердо выступает за веру, ищущую разум.

Фома Аквинский, отвергая августиновско-неоплатоническое мистическое познание о непосредственном «озарении» человека божественным «светом» и аверроистскую кон-цепцию «двойственной истины», утверждает, что те истины, которые, хотя и даны откровением, но могут быть вместе с тем обоснованы разумом, как, например, бьггие Бога, не являются истинами веры в строгом смысле этого слова. Различая веру и разум, он обосновывает гармонию между ними, но не в смысле их равенства, ибо первенство им отдается вере, а в том смысле, что и у веры, и у разума есть соответственно свои определенные области, за пределы которых они не должны выходить, т.е. их компетенция четко очерчена. Если же разум приходит к выводам, противоречащим Откровению, то это, по Аквинату, является результатом неправильного рассуждения. И хотя разум должен сверять свой ход с верой подобно тому, как часы сверяют с «эталоном времени», а философия объявляется им «служанкой» теологии, по меткому выражению русского православного философа, «возвышая Откровение над «естественным разумом», Аквинат в то же время рассекает единую целостность познавательного процесса... и тем надолго разрешил для Запада трудную тему о соотношении внерелигиоз- ного знания и веры, ибо создал возможность мирного их соотношения наподобие соотношения двух этажей здания... Это открыло новый путь для чисто философского творчества, которое не просто стало обходиться в дальнейшем без религиозного обоснования («верхнего этажа»), но постепенно вышло на путь полной автономии, возводимой отныне в принцип».

Позицию Аквината продолжили его последователи. Ж. Маритен, не подвергая критике автора «вечной философии», стремился примирить благодать и природу, теологию и философию, сверхрациональное и рациональное, разделенные картезианской революцией и приведшие современную цивилизацию к социальному и духовному кризису. Но и в его гносеологической концепции разум непосредственно не зависит от веры, и потому не случайно теоретико-познавательной формулой провозглашается выражение «Веруй и думай, что хочешь». Томистские и неотомистские концепции западноевропейской религиозной философии совершенно оттеснили близкие к православной установке теоретико-познавательные воззрения Бонавентуры, представителя августиновского платонизма.