Читайте также:
|
Каждый этап исторического развития характеризуется особым состоянием научной деятельности, направленной на постоянный рост объективно-истинного знания. Если схематично представить эту деятельность как отношения “субъект-средства-объект” (включая в понимание субъекта ценностноцелевые структуры деятельности, знания и навыки применения методов и средств), то описанные этапы эволюции науки, выступающие в качестве разных типов научной рациональности, характеризуются различной глубиной рефлексии по отношению к самой научной деятельности.
Классический тип научной рациональности, центрируя внимание на объекте, стремится при теоретическом объяснении и описании элиминировать все, что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности. Такая элиминация рассматривается как необходимое условие получения объективно-истинного знания о мире. Цели и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы фрагментации мира, на этом этапе, как и на всех остальных, детерминированы доминирующими в культуре мировоззренческими установками и ценностными ориентациями. Но классическая наука не осмысливает этих детерминаций.
Неклассический тип научной рациональности учитывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности. Экспликация этих связей рассматривается в качестве условий объективно-истинного описания и объяснения мира. Но связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями по-прежнему не являются предметом научной рефлексии, хотя имплицитно они определяют характер знаний (определяют, что именно и каким способом мы выделяем и осмысливаем в мире).
Постнеклассический тип рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Причем эксплицируется связь внутринаучных целей с вненаучными, социальными ценностями и целями.
Каждый новый тип научной рациональности характеризуется особыми, свойственными ему основаниями науки, которые позволяют выделить в мире и исследовать соответствующие типы системных объектов (простые, сложные, саморазвивающиеся системы). При этом возникновение нового типа рациональности и нового образа науки не следует понимать упрощенно в том смысле, что каждый новый этап приводит к полному исчезновению представлений и методологических установок предшествующего этапа. Напротив, между ними существует преемственность.
Неклассическая наука вовсе не уничтожила классическую рациональность, а только ограничила сферу ее действия. При решении ряда задач неклассические представления о мире и познании оказывались избыточными, и исследователь мог ориентироваться на традиционно классические образцы (например, при решении ряда задач небесной механики не требовалось привлекать нормы квантово-релятивистского описания, а достаточно было ограничиться классическими нормативами исследования). Точно так же становление постнеклассической науки не приводит к уничтожению всех представлений и познавательных установок неклассического и классического исследования. Они будут использоваться в некоторых познавательных ситуациях, но только утратят статус доминирующих и определяющих облик науки.
Когда современная наука на переднем крае своего поиска поставила в центр исследований уникальные, исторически развивающиеся системы, в которые в качестве особого компонента включен сам человек, то требование экспликации ценностей в этой ситуации не только не противоречит традиционной установке на получение объективно-истинных знаний о мире, но и выступает предпосылкой реализации этой установки. Есть все основания полагать, что по мере развития современной науки эти процессы будут усиливаться. Техногенная цивилизация ныне вступает в полосу особого типа прогресса, когда гуманистические ориентиры становятся исходными в определении стратегий научного поиска. Вместо чисто объективистского видения мира выдвигается такая система построения науки, в которой обязательно присутствует в той или иной мере “антропный принцип”. Суть его состоит в утверждении принципа: мир таков потому, что в нем есть мы, любой шаг познания может быть принят только в том случае, если он оправдан интересами рода людей, гуманистично ориентирован. Постнеклассическое видение мира с его нацеленностью на “человекоразмерные” объекты предполагает поворот в направленности научного поиска от онтологических проблем на бытийные. В данном свете и научная рациональность видится иначе. Сегодня надо искать не просто объективные законо-сообразные истины, а те из них, которые можно соотнести с бытием рода людей. Поэтому новую рациональность в отечественной литературе определяют также как неонеклассическую. Позитивным образом формируются не классический идеал, а неклассический и постнеклассический типы рациональности, которые, очевидно, и призваны будут воплотить новый идеал рациональности. Важно, однако, то, что выход за пределы классического идеала рациональности засвидетельствован с позиций различных традиций мировой философии.
Важным выводом в отношении проблемы рациональности является изменчивость эталонов рациональности: то, что сегодня признается иррациональным, на следующем этапе развития знания может быть признано сначала неклассически-рациональным, а затем – рациональным. Такая эволюция происходит сегодня, например, в современной медицине по отношению к различным альтернативным методам лечения и диагностики (акопунктуре, иглоукалыванию, гомеопатии). Появляются исследования, обосновывающие существование у человека слабых биоэлектромагнитных полей, наличие активных областей концентрации и циркуляции электромагнитной энергии, коррелирующих с «точками» и «каналами» традиционной китайской медицины. Эта область медицинских исследований еще не вполне соответствует эталону научности, но уже и не совершенно иррациональна. Она оказывается сегодня областью неклассически-рациональной медицины, частично соответствующей идеалу рациональности. По отношению к этой области действует принцип редукции, когда официальная медицина не может ни совершенно принять, ни совершенно отвергнуть новые методы, и потому пытается выявить в них некоторое «рациональное зерно» и свести к нему эти методы, скептически относясь к остальным элементам нового знания. В то же время такая более щадящая позиция медицины к альтернативным подходам является в свою очередь следствием некоторого изменения идеалов медицинской рациональности в последнее время.
Мы видим, таким образом, что понятие рациональности чрезвычайно значимо при построении и развитии научного знания. Научное сообщество всегда руководствуется некоторой системой эталонов рациональности-научности, с точки зрения которых ученые постоянно производят оценки возможного нового знания, определяя, способно ли оно войти в состав науки. Здесь есть и положительные и отрицательные стороны. Отнесение к эталону позволяет как охранять научное знание от разрушения, так и способно затормозить его развитие. Найти правильный баланс между этими крайностями всегда очень непросто.
Первая революция XVII — первая половина XVIII века — становление классического естествознания. Основные характеристики: механистическая картина мира как общенаучная картина реальности; объект — малая система как механическое устройство с жестко детерминированными связями, свойство целого полностью определяется свойствами частей; субъект и процедуры его познавательной деятельности полностью исключаются из знания для достижения его объективности; объяснение как поиск механических причин и сущностей, сведение знаний о природе к принципам и представлениям механики.
Вторая революция Конец XVIII — первая половина XIX века, переход естествознания в дисциплинарно организованную науку. Основные характеристики: механическая картина мира перестает быть общенаучной, формируются биологические, химические и другие картины реальности, не сводимые к механической картине мира; объект понимается в соответствии с научной дисциплиной не только в понятиях механики, но и таких, как «вещь», «состояние», «процесс», предполагающих развитие и изменение объекта; субъект должен быть элиминирован из результатов познания; возникает проблема разнообразия методов, единства и синтеза знаний, классификации наук; сохраняются общие познавательные установки классической науки, ее стиля мышления.
Третья революция Конец XIX — середина XX века, преобразование параметров классической науки, становление неклассического естествознания. Существенные революционизирующие события: становление релятивистской и квантовой теорий в физике, становление генетики, квантовой химии, концепции нестационарной Вселенной, возникают кибернетика и теория систем. Основные характеристики: HКМ — развивающееся, относительно истинное знание; интеграция частнонаучных картин реальности на основе понимания природы как сложной динамической системы; объект — не столько «себетождественная вещь», сколько процесс с устойчивыми состояниями; соотнесенность объекта со средствами и операциями деятельности; сложная, развивающаяся динамическая система, состояние целого не сводимо к сумме состояний его частей; вероятностная причинность вместо жесткой, однозначной связи; новое понимание субъекта как находящегося внутри, а не вне наблюдаемого мира — необходимость фиксации условий и средств наблюдения, учет способа постановки вопросов и методов познания, зависимость от этого понимания истины, объективности, факта, объяснения; вместо единственно истинной теории допускается несколько содержащих элементы объективности теоретических описаний одного и того же эмпирического базиса.
Четвертая революция Конец XX — начало XXI века, радикальные изменение в основаниях научного знания и деятельности — рождение новой постнеклассической науки. События — компьютеризация науки, усложнение приборных комплексов, возрастание междисциплинарных исследований, комплексных программ, сращивание эмпирических и теоретических, прикладных и фундаментальных исследований, разработка идей синергетики. Основные характеристики: НКМ — взаимодействие различных картин реальности; превращение их во фрагменты общей картины мира, взаимодействие путем «парадигмальных прививок» идей из других наук, стирание жестких разграничительных линий; на передний план выходят уникальные системы — объекты, характеризующиеся открытостью и саморазвитием, исторически развивающиеся и эволюционно преобразующиеся объекты, «человекоразмерные» комплексы; знания об объекте соотносятся не только со средствами, но и с ценностно-целевыми структурами деятельности; осознается необходимость присутствия субъекта, это выражается, прежде всего, в том, что включаются аксиологические факторы в объяснения, а научное знание с необходимостью рассматривается в контексте социального бытия, культуры, истории как нераздельное с ценностями и мировоззренческими установками, что в целом сближает науки о природе и науки о культуре. Типы научной рациональности: классическая рациональность (соответствующая классической науке в двух её состояниях – додисциплинарном и дисциплинарно организованном); неклассическая рациональность (соответствующая неклассической науке) и постнеклассическая рациональность. Между ними, как этапами развития науки, существуют своеобразные «перекрытия», причём появление каждого нового типа рациональности не отбрасывало предшествующего, а только ограничивало сферу его действия, определяя его применимость только к определённым типам проблем и задач. Каждый этап характеризуется особым состоянием научной деятельности, направленной на постоянный рост объективно-истинного знания. Если схематично представить эту деятельность как отношения «субъект-средства-объект» (включая в понимание субъекта ценностно-целевые структуры деятельности, знания и навыки применения методов и средств), то описанные этапы эволюции науки, выступающие в качестве разных типов научной рациональности, характеризуются различной глубиной рефлексии по отношению к самой научной деятельности.
10. Исторические типы научной рациональности: классический, неклассический, постнеклассический. Три крупных стадии исторического развития науки, каждую из которых открывает глобальная научная революция, можно охарактеризовать как три исторических типа научной рациональности, сменявшие друг друга в истории техногенной цивилизации. Это - классическая рациональность (соответствующая классической науке в двух ее состояниях - додисциплинарном и дисциплинарно организованном); неклассическая рациональность (соответствующая неклассической науке) и постнеклассическая рациональность. Между ними, как этапами развития науки, существуют своеобразные "перекрытия", причем появление каждого нового типа рациональности не отбрасывало предшествующего, а только ограничивало сферу его действия, определяя его применимость только к определенным типам проблем и задач.
Каждый этап характеризуется особым состоянием научной деятельности, направленной на постоянный рост объективно-истинного знания. Если схематично представить эту деятельность как отношения "субъектсредстваобъект" (включая в понимание субъекта ценностноцелевые структуры деятельности, знания и навыки применения методов и средств), то описанные этапы эволюции науки, выступающие в качестве разных типов научной рациональности, характеризуются различной глубиной рефлексии по отношению к самой научной деятельности.
Классический тип научной рациональности, центрируя внимание на объекте, стремится при теоретическом объяснении и описании элиминировать все, что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности. Такая элиминация рассматривается как необходимое условие получения объективно-истинного знания о мире. Цели и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы фрагментации мира, на этом этапе, как и на всех остальных, детерминированы доминирующими в культуре мировоззренческими установками и ценностными ориентациями. Но классическая наука не осмысливает этих детерминаций.
Неклассический тип научной рациональности учитывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности. Экспликация этих связей рассматривается в качестве условий объективно-истинного описания и объяснения мира. Но связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями по-прежнему не являются предметом научной рефлексии, хотя имплицитно они определяют характер знаний (определяют, что именно и каким способом мы выделяем и осмысливаем в мире).
Постнеклассический тип рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Причем эксплицируется связь внутринаучных целей с вненаучными, социальными ценностями и целями.
Каждый новый тип научной рациональности характеризуется особыми, свойственными ему основаниями науки, которые позволяют выделить в мире и исследовать соответствующие типы системных объектов (простые, сложные, саморазвивающиеся системы). При этом возникновение нового типа рациональности и нового образа науки не следует понимать упрощенно в том смысле, что каждый новый этап приводит к полному исчезновению представлений и методологических установок предшествующего этапа. Напротив, между ними существует преемственность. Неклассическая наука вовсе не уничтожила классическую рациональность, а только ограничила сферу ее действия. При решении ряда задач неклассические представления о мире и познании оказывались избыточными, и исследователь мог ориентироваться на традиционно классические образцы (например, при решении ряда задач небесной механики не требовалось привлекать нормы квантово-релятивистского описания, а достаточно было ограничиться классическими нормативами исследования). Точно так же становление постнеклассической науки не приводит к уничтожению всех представлений и познавательных установок неклассического и классического исследования. Они будут использоваться в некоторых познавательных ситуациях, но только утратят статус доминирующих и определяющих облик науки.
Когда современная наука на переднем крае своего поиска поставила в центр исследований уникальные, исторически развивающиеся системы, в которые в качестве особого компонента включен сам человек, то требование экспликации ценностей в этой ситуации не только не противоречит традиционной установке на получение объективно-истинных знаний о мире, но и выступает предпосылкой реализации этой установки. Есть все основания полагать, что по мере развития современной науки эти процессы будут усиливаться. Техногенная цивилизация ныне вступает в полосу особого типа прогресса, когда гуманистические ориентиры становятся исходными в определении стратегий научного поиска.
11. Позитивистская традиция в философии науки Видное место в разработке методологии научного познания принадлежит позитивизму (от лат. positiva — положительный). Научные открытия XIX в. раздвинули горизонты физики. Появились новые разделы — учение об электричестве, магнетизме, существенно обновившаяся теория теплоты, оптика. Физика развивается в тесном единстве с математикой, опираясь не только на наследие Ньютона, но и новые физико-математические исследования Ж.Л. Лагранжа и П.С. Лапласа. Идеал конкретного знания, опирающегося на опыт и математические исчисления, Сен-Симон назвал «позитивным знанием».
Если в XVII в. научная революция вписывалась в рамки классической метафизики (Р. Декарт, Г. Лейбниц), то к XIX в. в качестве философского контекста научного прогресса начинают развиваться антиметафизические течения. Развитие промышленности, строительства, торговли, государственного управления требовало новых специалистов, обладающих реальными знаниями и навыками. Позитивные знания становятся востребованными в системе образования. Все это означало конец натурфилософского подхода к естествознанию. В сообществе некоторых представителей частных наук созрело твердое убеждение в ненужности как гегелевской, так и «традиционной» философии для науки и в необходимости новой, строго научной философии. Позитивизм в своем развитии прошел три этапа:
ü начало XIX в. — конец XIX в. — «первый позитивизм» (О. Конт, Дж.С. Милль, Г. Спенсер) — классический;
ü до 1920-х гг. — «второй позитивизм» (Э. Мах, Р. Авенариус) — эмпириокритицизм;
ü с 1920-х гг. — «третий позитивизм» (М. Шлик, Б. Рассел, Р. Кар-нап, К. Поппер и др.) — логический позитивизм.
Первый этап развития позитивизма. Родоначальником позитивизма, сформулировавшим достаточно четко позитивистское кредо, был французский философ Огюст Конт (1798—1857). В работе «Курс положительной философии» он раскрывает закон трех стадий развития знаний (или трех форм познавательной деятельности человека):
1) теологической, в эпоху которой явления объясняются деятельностью сверхъестественных сил;
2) метафизической, когда явления объясняются с помощью абстрактной сущности;
позитивной (или научной), в рамках которой можно объяснить феномены природы на основании познанных законов,которые носят неизменный характер «Ныне каждый понимающий дух времени наблюдатель не может не признать постоянного стремления человеческого разума к положительным наукам и бесповоротного отрицания тех бессмысленных доктрин и предварительных методов, которые были годны только для первых его проявлений» [3. С. 10]. В результате развития наук человеческий разум бесповоротно должен восторжествовать над верой, наука — над религией, положительное знание — над теологией и метафизикой. Таков прогноз, вытекающий из контовской философии.
Конт считал, что позитивное знание есть знание всего того, что «есть на самом деле». Поэтому позитивная наука — это наука о действительном, о том, что можно описывать. Цель науки - в исследовании законов, ибо только знание законов дает возможность предвидеть события, направить нашу активность на изменение не только природы, но и общества. Для решения последней задачи Конт считал необходимым создать «социальную физику», т.е. научную социологию.
Философ был уверен, что позитивное знание всегда относительно уже потому, что сам процесс восприятия — это не что иное, как временная последовательность явлений и их пространственная координация. Отсюда Конт делает вывод, что бытие как совокупность фактов дано имманентно [5. С. 12]. Точка зрения имманентности — принцип позитивной науки в противоположность метафизике, которая верит в возможность постижения трансцендентного, т.е. находящегося за пределами мира явлений. Конт выступил против использования метафизических категорий в науке, таких, как «абсолютная субстанция», «абсолютный объект», «трансцендентальность» и т.д., ибо «попытки этого рода показывают еще тайное влияние абсолютного духа, присущего теоло-го-метафизическому образу мышления» [2. С. 132].
Однако наряду с конкретными фактами, с которыми имеют дело позитивные науки, Конт признавал и наличие абстрактных понятий. Tajc, с помощью математических формул наука фиксирует временную последовательность и пространственные отношения мира явлений. С целью нахождения и приведения в порядок природных законов, выведенных из изучения фактов, Конт выстраивал классификацию наук. В этой классификации науки расположены по убыванию степени простоты и абстрактности — математика, астрономия, физика, химия, биология, социология Их систематический порядок соответствует естественному порядку явлений и воспроизводит в классификации также исторический порядок развития позитивных знаний. Математика занимает первое место, так как она является наукой о самых простых объектах, наиболее абстрактная, а также первой из всех наук сложилась в качестве позитивной научной дисциплины. Социология, последняя из фундаментальных наук, отличающаяся наибольшей сложностью и конкретностью, исторически сложилась позднее остальных. Социология больше, чем какая-либо другая наука нуждается в жестких естественных законах, поскольку имеет дело с наиболее сложными явлениями. С другой стороны, каждое из понятий включается в систему связей, которые без конца расширяются и укрепляются.
В классификации Конта не упомянута философия, так как, по его мнению, «наука — сама по себе философия». Задача философии — «точное определение духа каждой из наук, открытие их связей и отношений, суммирование принципов в соответствии с позитивным методом» [4. С. 195]. Таким образом, философия сведена к методологии наук. Позитивизм требовал замены слова «почему» на слово «как».
Джон Стюарт Милль (1806—1873), один из последователей Конта, смещает некоторые акценты в контовской концепции. Он считал, что философия должна быть научной, но в своей структуре содержать не только методы, как предлагает Конт, но и доказательства. «Логика, — говорит Милль, — это наука о доказательстве» [1.С. 282]. Никакого априорного или интуитивного знания Милль не признавал. В основе всякого знания лежит опыт. Согласно выражению Милля, необходимо опыт сделать мерилом, критерием истины, т.е. никоим образом не выходить за его пределы. Для Милля индукция является коренным методом получения знания. Он попытался создать закономерную систему индуктивной логики. По его представлению, логику следует понимать как учение, изолированное от всякой метафизики, от всякой философии. Научная рациональность — это некая вершина, на которую взошло человечество благодаря науке, оставляя позади как ненужные и устаревшие религиозные и метафизические формы мышления. Явное предпочтение, отдаваемое Миллем доказательству уже готового знания, хотя и означает отход от историзма, но делает в дальнейшем возможной постановку важных гносеологических и логических проблем. В то же время, делая упор на структуре готового знания, Милль отстраняет науку от философии и превращает границу между ними в жесткую демаркационную линию.
Большинство русских ученых второй половины XIX в. в той или иной мере находилось под влиянием философских сочинений Конта, видевших в них, говоря словами Н.Г. Чернышевского, единственную философскую систему, верную научному духу. Наиболее последовательные русские позитивисты — П.Л. Лавров (1823-1900), В.В. Лесевич (1837-1905), Н.К. Михайловский (1842-1904), Н.И.Кареев(1850-1931)идр. Именновпозитивной философии они искали противовес усиливающейся ориентации на иррационализм и мистику, способ упорядочения положительного знания о мире.
Позитивистские системы Конта, Спенсера, Милля создавали определенную научную картину мира, опирающуюся на принципы механистического истолкования действительности. Прогресс естественно-научного знания на рубеже XIX—XX вв., связанный с развитием квантовой физики, поставил под вопрос механистическую методологию и разрушил прежнюю картину мира. В ходе исследований выявилась зависимость результатов научных опытов и органов чувств человека. Позитивизм вынужден рассматривать вопросы, которые раньше считались сугубо метафизическими: о природе познания, об отношении субъекта и объекта, о взаимоотношении психического и физического, о характере и истоках опыта и др.
Второй этап в развитии позитивизма — эмпириокритицизм (Э. Мах (1838-1916), Р. Авенариус (1843—1896)) остро поставил проблему разработки новых методологических оснований науки.
Выяснилось, что одни и те же законы природы могут быть выражены с помощью разных теоретических понятий. Например, длительное соперничество альтернативных исследовательских программ электродинамики Ампера—Вебера, с одной стороны, и Фарадея-Максвелла — с другой, показало, что возможны разные формулировки законов электромагнетизма.
Эрнст Мах, формируя и решая те методологические проблемы, которые стихийно возникали в естествознании (проблемы места и статуса механики в науке о природе, проблемы таких фундаментальных понятий механики, как «пространство», «масса», «сила»), исходил из линии на сведение (редукцию) основанийзнания к чувственным восприятиям. «Мир — это комплекс ощущений, задача науки — их описание» [4. С. 251 ].
Мах проводит различие между инстинктивным знанием, сложившимся в результате практической деятельности многих поколений, и знанием научным, полученным из индивидуального опыта ученого путем логического анализа и индуктивного опыта. В деятельности ученого он выделял творческий процесс выдвижения научных гипотез и формулирование теорий. Причем цель теорий — быть средством наиболее простой, наиболее экономной систематизации («экономия мышления») и кодификации (свой теоретический язык) эмпирических данных, полученных в научном эксперименте.
В книге «Механика. Историко-критический очерк ее развития» Мах так объяснял свой принцип «экономии мышления»: «Всякая наука имеет целью заменить, т.е. сэкономить, опыт, мысленно репродуцируя и предвосхищая факты. Эти репродукции более подвижны в непосредственном опыте и в некоторых аспектах его заменяют. Не нужно много ума, чтобы понять, что экономическая функция науки совпадает с самой сущностью. В обучении учитель передает ученику опыт, составленный из знаний других, экономя опыт и время ученика. Опытное знание целых поколений становится собственностью нового поколения и хранится в виде книг в библиотеках. Подобно этому и язык как средство общения есть инструмент экономии» [4. С. 254].
Между концепциями Маха и Авенариуса много общего, но Мах, считая себя ученым, стремился освободить науку от метафизических понятий «атом», «материя», «субстанция» и т.д. Единственной бесспорной функцией науки для Маха является описание.
Рихард Авенариус считал себя философом и пытался построить философию как строгую науку на манер позитивных наук о природе. Термин «эмпириокритицизм» (критика чистого опыта) он ввел для обозначения философской позиции, критически рассматривающей все якобы проверенные истины. «Чистый опыт» — это опыт в самом широком смысле слова — идеи, восприятие предметов, образы, суждения, оценки — необъятная масса утверждений. Критика призвана очистить понятие о мире от разночтений, мифических и философских фантазий, чтобы в конце концов получить универсальную концепцию мира, значимую везде и для всех. В «чистом опыте» Авенариус стремился растворить противоположность материи и духа, физического и психического. Авенариус считал, что «без субъекта нет объекта», что в опыте снимается противоположность материи и сознания. Предметом философии науки должно быть изучение психических механизмов научного творчества, а также наиболее эффективных форм и способов организации научного знания.
Анализируя методологию позитивизма, B.C. Степин отмечает, что представители данного направления рассматривали науку «как абсолютно автономное образование, не связанное с философией... она рассматривалась вне связи с деятельностью... рассматривалась вне ее исторического развития» [6. С. 17].
Логический позитивизм изначально образовался как европейское движение ученых, логиков и методологов науки на базе так называемого Венского кружка, который был организован в Австрии в 1922 г. М. Шликом (1882-1936) на кафедре философии индуктивных наук Венского университета. Первоначально в Венский кружок входили преподаватели и студенты Венского университета, впоследствии он был расширен, в том числе за счет представителей других стран. В разное время в Венский кружок входили Р. Карнап, Г. Бергман, Г. Фейгель, К. Гедель, Г. Хан, О. Нейрат, Ф. Вайсман и др. Признанными вождями Венского кружка были Мориц Шлик и продолжатель его дела Рудольф Карнап (1891-1970), приглашенный в кружок в 1926 г. В 1929 г. Карнап, Хан и Нейрат опубликовали манифест «Научное миропонимание. Венский кружок». Затем очень быстро возникли контакты с группами единомышленников из некоторых университетов Европы и США — Берлинским обществом эмпирической философии, львовско-варшавской школой и др., а также с отдельными философами. С Венским кружком установили связи Ф. Франк, Э. Кайла, Э. Найгель, А. Айер и др. В 1930 г. началось издание позитивистского журнала «Erkenntnis» («Познание»), который выходил вплоть до 1939 г., а с 1938 г. — периодических изданий «Международная энциклопедия унифицированной науки» и «Библиотека серии унифицированной науки». В 1920—1930-е гг. неопозитивисты созвали ряд конгрессов: в Праге (1929, 1934), Кенигсберге (1930), Париже (1935, 1937), Копенгагене (1936), Кембридже (1938).
Дата добавления: 2015-01-30; просмотров: 98 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |