Читайте также:
|
Любовь как перцептивная тоника
Для новой антропологической модели
Д. Н. Поляков
Научный руководитель – доц. А. В. Арапов
Начиная с эпохи Возрождения, с провозглашения циничного лозунга: “Природа – не храм, но – мастерская!”, человечество неуклонно движется по довольно опасному вектору развития. Об этом свидетельствуют всё более серьёзные негативные последствия технологического прогресса – загрязнение окружающей среды, истощение ресурсов планеты, превращение человека в придаток станка, растущая нервозность общества и многое другое [4], [15]. Все эти факторы наводят на мысль, что деградация вида Homo sapiens неминуема, и времени на то чтобы хоть что-то исправить остаётся всё меньше… И всему виной игнорирование, или, как минимум, недооценка значения любви, как в случае с отдельными людьми, так и с человечеством в целом [8], [11], [16]. Всё это подтверждает как актуальность выбранной темы, так и необходимость дальнейших исследований в данном направлении.
Можно выделить два полярных отношения человека к миру: любовь и эгоцентризм. Второй путь тождественен войне с миром, очевидна его бесперспективность – человек слишком слаб. Но и путь любви не так уж прост. Во-первых, крайне сложно руководствоваться любовью в мире, где властвует ненависть – “человек человеку волк” и по сей день. Во-вторых, любовь требует преодоления своего эго – здесь велико искушение отказаться и от индивидуальности также. Правда есть ещё третий вариант – никуда не двигаться вовсе, избрав мимикрию – это путь так ненавистного для Ницше “последнего человека”, человека толпы, от чьего “смрадного дыхания” задыхался первый апологет сверхчеловека [7]. Подводя итоги, можно обозначить два вектора дальнейшего движения: либо человек и дальше целенаправленно движется к неизбежному самоуничтожению, продолжая воевать не то с миром, не то со своей индивидуальностью, либо – становление на путь любви, перманентной любви преображающей мир, становящейся основополагающей характеристикой всех интенций сознания (от лат. intentio – внимание, стремление, намерение, тенденция; понятие интенции разрабатывалось в схоластике, в IX-XX вв. учение об интенциональности сознания было развито Ф. Брентано, А. Мейнонгом, Э. Гуссерлем, М. Мерло-Понти и др.).
Любовь позволяет человеку перейти от субъект-объектных отношений с миром – к субъект-субъектным. Т.е. человек полностью “открывается” миру, вступает с ним в непрерывный диалог любви. Марсель предлагает рассматривать мир в этом случае как средоточие коммуницирующих “субъектов”. Например, при взаимодействии человека и цветка имеет место транскрибирование на язык обоняния тех колебаний, которые вызывает цветок, или может быть, это ретранскрипция “смутного ощущения радости существования, которое, сообщаясь мне становится ароматом” [5: 59].
В ситуации отсутствия любви полноценное диалогическое общение невозможно по той причине, что эгоизм заставляет рассматривать мир с позиции личной выгоды. Такая позиция чревата, во-первых, “выпадением” отдельных аспектов реальности по причине их “обессмыслевания”, и, во-вторых, дополнительным о-значиванием (т.е. наделением новыми значениями, существенными для данного индивида) полученной информации, что в совокупности приводит к переориентации диалога-с-миром, на – диалог-с-собой. Другими словами – субъект замыкается на себе и воспринимает не столько реальность, сколько свои галлюцинации. Опасность здесь заключается в том, что Я существует лишь в своей соотнесённости с не-Я, и если не-Я подменяется галлюцинацией, то, соответственно, и Я становится иллюзорным – очевиден переход из реальности в виртуальность. Именно в таком контексте мы понимаем слова Вл. Соловьёва: “Любовь, как действительное упразднение эгоизма, есть действительное оправдание и спасение индивидуальности” [11].
C древнейших времён человек интуитивно устремлён к любви. Но, к сожалению до сих пор эта интуиция так и не получила полноценной реализации: “Любовь для человека есть пока то же, чем был разум для мира животного: она существует в своих зачатках или задатках, но еще не на самом деле”[11]. Действительно, гораздо проще имитировать любовь в корыстных целях, или же подразумевать под ней “что-то своё”, “что и все” и т.п. Более ста лет назад Ницше писал: “Вы жметесь к ближнему и говорите при этом красивые слова. Но я говорю вам: ваша любовь к ближнему – это всего лишь дурная любовь к самим себе” [7]. С тех пор вряд ли что-то могло измениться кардинальным образом.
Для более широкого видения проблемы прибегнем к рассмотрению ключевых моментов в исторической трансформации представлений человека о любви. Первое упоминание о любви мы находим уже в греческой мифологии – в так называемой предфилософии Гомера и Гесиода (VIII-VII вв. до н.э.). И хотя для них Эрос – лишь космогоническая потенция, важно отметить, что стоял он довольно высоко – наряду с Хаосом, Геей и Тартаром. К тому же, тема любви занимает довольно почётное место в античной эстетике: в скульптуре, лирической поэзии, трагедии. Но хотя мотивы верности, любви и ревности уже почти что можно рассматривать в качестве свидетельств о появлении индивидуальной любви, всё же в ней еще много общеприродного, свойственного всему живому. К тому же, если учесть тот факт, что родовое сознание на данном этапе развития преобладает над индивидуальным, то можно все проявления любви свести к инстинктивному началу.
Выход из состояния первобытного синкретизма Фромм сравнивает с “изгнанием из Рая” – состояние “породнённости” с миром было утеряно [15]. С другой стороны, этот переход ознаменован началом роста самосознания и индивидуализации человека. Но разве могла архаичная культура, прожившая не один десяток тысячелетий исчезнуть бесследно? Правомерно предположить, что именно комплекс “изгнания из Рая”, выражающийся в жажде единения с миром и другими людьми, а также в тотальном одиночестве, заставлял мыслителей античности прославлять Эроса. Т.о., первобытный синкретизм можно считать эмбрионом Эроса, которому суждено было родиться несколько позже. А пока он, находясь на эмбриональной стадии, заявляет о себе лишь косвенным образом – смутными душевными порывами из глубин бессознательного.
Образ античного Эроса был переосмыслен Платоном. В диалоге «Пир» он говорит устами Павсания, что есть два Эрота: Небесный и Пошлый. Первый происходит от Афродиты Небесной (“Урании”, т.к. она дочь Урана), а второй – от Афродиты Пошлой (“Пандемос”, букв. – всенародной) [9: 89-90]. “Эрот Афродиты Пошлой поистине пошл и способен на что угодно; это как раз та любовь, которой любят люди ничтожные. […] Они любят своих любимых больше ради их тела, чем ради души, и, наконец, любят они тех, кто поглупее, заботясь только о том, чтобы добиться своего” [9: 90]. В другом же месте диалога, уже Сократ пересказывает услышанное им от некоей Диотимы. Эрот сам по себе не прекрасен и не добр, но он и не безобразен и не подл, он сам по себе не мудр и не невежествен. Эрот находится посередине между этими крайностями[9: 111-122]. Он как бы единство противоположностей, т.е. имеет диалектическую природу. Но всё же Эрот для Платона – лишь посредник между миром вещей и миром идей.
Совершенно особый статус получает любовь в христианском вероучении: “Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем” [1 Ин 4,16]. Идеал всеобъемлющей любви, провозглашенный в Нагорной проповеди, рассматривается в качестве основы человеческого бытия. Если раньше в основе этики лежал регулятив нормировавший меру ответного воздаяния, то теперь всё большую популярность обретает этика благоволения. Отношение к Богу в христианстве – это отношения с Богом, личные отношения, отношения пронизанные любовью, в отличие от Ветхого Завета, где страх и поклонение – основа веры. Под любовь же подразумевается особый образ жизни, преодоление себя во имя Субъекта любви, обуздание страстей, коренное преображение всего человеческого существа.
Т.о. рассматривая эволюцию человеческих представлений о любви, мы можем выделить три этапа, три ипостаси Эроса:
· Эрос Пошлый – сексуальное влечение, взятое как причина самого себя;
· Эрос Возвышенный – устремление к прекрасному, платоновскому идеальному;
· Эрос Высокий – любовь как основополагающая характеристика интенциональности сознания, как условие творческого и духовного роста.
Но формулировка “основополагающая характеристика интенциональности” может способствовать появлению неверных ассоциаций – “расщеплению” любви – поскольку Эрос Пошлый оказывается как бы противопоставлен Эросу Высокому. Характерное для западной культурной традиции разделение любви на земную и небесную, берущее начало в неоплатонизме и окончательно закрепившееся благодаря средневековой ненависти к телу, сквозь призму нашей классификации теряет смысл, поскольку дуализм уступает место диалектике. В виду чего, мы предпочли несколько психологизированную формулировку: “перцептивная (от лат. perceptio - представление, восприятие) тоника (в теории музыки – самый устойчивый звук, задающий тональность)”.
Не только картина мира, но и действия человека определяются его мировоззрением. Мировоззрение тесно связано со структурой перцептивного аппарата, понимаемого как комплекс стереотипов восприятия и мышления, которые закладываются в период социализации. Для того чтобы по достоинству оценить эту особенность человеческой психики необходимо учесть два фактора. Во-первых, наши познавательные способности довольно скромны, следовательно, некоторая часть реальности оказывается восприятию вовсе недоступна. Во-вторых, интенциональность способствует игнорированию части уже воспринятого сенсорного сигнала [3], [5]. Речь идёт о том, что наш способ восприятия происходит по преимуществу автоматически. А если также учесть, тот факт, что полученный в результате “отсеивания” сигнал впоследствии “втискивается” в привычные стереотипы восприятия и осмысления (т.е. преломляется и опять же “просеивается”, проходя сквозь призму комплекса стереотипов восприятия и мышления, сформировавшегося в течение жизни субъекта), то станет очевидна древняя индийская сентенция: “мир – есть майя”.
До нашего сознания доходит “условно-необработанным” лишь тот сегмент реальности, на который было направлено наше внимание, и “окрашивается” он в соответствии с нашей субъективностью. Именно об этом писал Бердяев: “То, что называется бытием, определяется не мыслью, не познанием, не идеей, а целостным субъектом, т. е. и чувством и волей, и всей направленностью. Этим создаются разные миры. Истина творится субъектом, она не даётся объективно извне. Мир представляется иным, в зависимости от того, молоды мы или стары, здоровы или больны, радостны или печальны, верующие или скептики и т.д.”[1: 342]. Олдос Хаксли также был уверен в главенствующей роли призмы восприятия, преломляясь через которую реальность преображается коренным образом [17]. Т.о. очевидно, что возможна обратная связь – трансформация перцептивного аппарата посредством преобразования мировоззрения индивидуума.
Перед нами встаёт вопрос – сколь реальна возможность преобразования воспринимаемого мира посредством манипулирования познавательной активностью субъекта. Очевидно, что манипулирование это может осуществляться двояким образом: как самим субъектом, так и извне. Манипулирование извне производится опосредованно – требуется “заставить” субъекта мыслить определённым образом, различных технологий и способов сейчас предостаточно [4]. Для “самопрограммирования” необходим тщательный анализ процесса “синтеза субъективной реальности” в каждом отдельно взятом случае. “Только рефлексия, поворот взгляда от непосредственно тематического вводит как тему в поле зрения саму психическую жизнь […], новое опытное постижение и вообще тематизация в рефлексии, конечно же, сами латентны, но в дальнейшем опять-таки могут быть раскрыты благодаря рефлексии более высокого уровня” [3]. Именно в этом направлении должно проводить сейчас психоаналитические исследования.
Правда ситуация значительно осложняется тем, что в последнее время интерес человека к вопросу об изменении своего бытийственного положения неуклонно растёт. Но стремление к преодолению онтологической границы неизбывно завершается преодолением онтической: экстремальные психопрактики, псевдорелигиозные секты, наркомания, психиатрические эксперименты и т.п. Всё это, несомненно, свидетельствует о жажде человеком трансформации собственного способа существования. Но трансформация эта вполне может закончиться деградацией…
Человек же, сумевший преобразовать себя посредством Эроса Высокого, будет обладать рядом преимуществ, по сравнению с современным человеком. Во-первых – совершенство морального облика, поскольку любовь подразумевает следование золотому правилу нравственности, к которому сводятся практически все этические построения, при чем в этом случае снимается проблема его субъективистской негативной трактовки. Во-вторых – психическое здоровье, т.к. большинство психических девиаций обусловлено репрессивностью общепринятых норм и правил поведения, которых в Новом обществе быть не может по причине совершенства всех членов общества. В-третьих, творческое и интеллектуальное превосходство.
Для современного человека идеи свободы и любви – всё равно, что идея предрассветного неба для рождённого слепым. С той лишь разницей, что, даже изложенная самым талантливым художником слова идея предрассветного неба прозрения не даст. Идея же любви, последовательно и методично воплощаемая в жизнь, способна не только “вернуть зрение”, но и подготовить человека к подлинной трансформации человеческого существа. Любовь делает человека открытым, чутким и готовым к любым изменениям, а это именно то, что сейчас для человека может оказаться жизненно важно.
“Cверхчеловека создать возможно. Быть может, это будете не вы сами, братья мои! Но переделать себя и стать отцами и предками Cверхчеловека – да будет это лучшим созданием вашим!”[7]
Литература
1. Бердяев Н.А. Диалектика Божественного и человеческого. – Харьков: Фолио, 2003.
2. Библiя или Книги Священнаго Писанiя Ветхаго и Новаго ЗавЬта. – The Judson press, 1964.
3. Гуссерль Э. Феноменологическая психология. – Режим доступа: http://www.philosophy.ru/library/husserl/psych.html
4. Маркузе Г. Одномерный человек
5. Марсель Г. Экзистенция и объективность // Трагическая мудрость философии – Издательство гуманитарной литературы, 1995.
6. Ницше Ф. К генеалогии морали. – Режим доступа: http://perikl.narod.ru/material/geneology.zip
7. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. – Режим доступа: http://psylib.org.ua/books/nitzf01/index.htm
8. Ортега-и-Гассет X. Этюды о любви. – Режим доступа: http://lib.ru/FILOSOF/ORTEGA/ortega16.txt
9. Платон. Пир//Платон. Федон, Пир, Федр, Парменид/ Общ. ред. А.Ф. Лосева, В.Ф. Асмуса, А.А. Тахогоди. – М.: Мысль, 1999. – С. 81-134.
10. Рассел Б. Наша сексуальная этика. – Режим доступа: http://ihtik.lib.ru/philosbook_22dec2006/philosbook_22dec2006_933.rar
11. Соловьев В.С. Смысл любви. – Режим доступа: http://humanities.edu.ru/db/msg/31397
12. Франк С.Л. Фридрих Ницше и этика любви к дальнему. – Режим доступа: http://www.i-u.ru/biblio/archive/frank_fridlih
13. Фрейд З. Недовольство культурой//Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. – М.: Ренессанс, 1992. – С. 65 – 134.
14. Фрейд З. Об унижении любовной жизни // Философия любви. Сборник. Ч. 2. – М., 1990, С. 366-380.
15. Фромм Э. Бегство от свободы. – Режим доступа: http://www.lib.ru/PSIHO/FROMM/fromm02.txt
16. Фромм Э. Искусство любви. – Режим доступа: http://www.psylib.org.ua/books/fromm03/index.htm
17. Хаксли О. Остров. Врата восприятия. Небеса и ад. – Киев: София, 1995.
18. Хоружий С.С. О старом и новомъ. – СПб: Алетейя, 2002.
19. Хоpужий С.С. Православная аскеза - ключ к новому видению человека – Режим доступа: http://www.philosophy.ru/library/katr/horuzhy1.html
Дата добавления: 2015-04-26; просмотров: 16 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |
| Польша в XVI-XVII вв. | | | Понимание болезни в свете концепции напряжения. |