Читайте также:
|
|
Выделение психопатий в отдельную группу психических расстройств окончательно произошло в конце XIX в. Интерес психиатров к таким пациентам был связан с необходимостью анализировать особенности личности обвиняемых в судопроизводстве с участием присяжных. В то время в России стала бурно развиваться судебная психиатрия, и во многих судебных процессах эксперты-психиатры устанавливали у обследованных патологические особенности характера, которые могли иметь значение в реализации противоправного поведения. В те же годы появилась точка зрения об особой склонности психопатических личностей к совершению преступлений. Эти взгляды, несмотря на множество возражений, в той или иной степени сохранили свое значение до сих пор. Их подтверждают сведения о большом числе психопатических личностей среди осужденных, особенно за тяжкие преступления. Вместе с тем, объяснять преступность аномальных личностей только биологической предрасположенностью без учета всего комплекса факторов, прежде всего социальных, было бы опрометчиво. Убедительных данных о прямой связи типа личности со склонностью к совершению определенных преступлений не имеется.
Как и в общей структуре преступности у нас в стране, у психопатических личностей преобладают имущественные деяния. Однако можно утверждать, что некоторые психические особенности психопатических личностей позволяют им легко включаться в криминальное поведение, не пытаясь находить приемлемые выходы из различных ситуаций, действуя без достаточного продумывания поступков и полного учета ситуации. Эти особенности наблюдаются во всех психопатических группах и не всегда зависят от тяжести клинических проявлений психопатии.
Говорят об «относительном», «парциальном слабоумии» психопатических личностей. При этом имеется в виду их аффективное мышление, подчинение рассудочной деятельности эмоциям, неспособность к трезвому обдумыванию обстоятельств. Психопатические личности не учатся на своем, зачастую горьком опыте, не в состоянии логично прогнозировать последствия своих действий. В то же время в состоянии компенсации их поступки в целом мало отличимы от поведения здоровых, и мотивация действий внешне не носит болезненного патологического характера. Учет мотивации поведения при расстройствах личности важен для судебно-психиатрического анализа и экспертной оценки.
Анализируя проблему мотивации криминального поведения при расстройствах личности, В.В. Гульдан установил, что в основе формирования мотивов лежат два механизма: нарушение опосредования потребностей и нарушение их опредмечивания. Первая группа мотивов заключается в неспособности к формированию или же разрушению у таких лиц социально-приемлемых способов реализации потребностей под влиянием каких-либо факторов. К таким мотивам относятся аффектогенные, ситуационно-импульсивные и анэтические.
Аффектогенные мотивы криминального поведения обусловлены особенностями эмоциональных реакций психопатических личностей с повышенной раздражительностью, застреванием на отрицательных переживаниях. В их возникновении играют роль содержание, сила и длительность травмирующего переживания, его субъективная значимость для личности. Такие мотивы приводят к агрессивным, разрушительным действиям, причем повод для таких действий нередко бывает незначительным.
Ситуационно-импульсивные мотивы, когда ситуация субъективно воспринимается как требующая немедленного удовлетворения потребности, несмотря на запреты, противодействия. Импульсивные действия не планируются заранее, их нередко провоцирует алкогольное опьянение.
Наконец, анэтические мотивы характеризуются сознательным игнорированием социальных, моральных и правовых норм. Эти три вида мотивов встречаются как у психопатических личностей, так и у здоровых, определяя их поведение в криминальной ситуации.
Вторая группа мотивов, связанных с нарушением опредмечивания потребностей, включает мотивы-суррогаты, обусловленные формированием расстройств сексуального влечения, когда преступные действия совершаются в отношении биологически неадекватных или запрещаемых социальными нормами объектов, и мотивы психопатической самоактуализации. Последние заключаются в том, что главную движущую силу поведения приобретает определенная черта психопатической личности. При этом поведение становится подчиненным стремлению реализовать ее. Например, при истерической психопатии подавляющей становится потребность манипулировать, сохранять контроль над окружающими, при возбудимой — выделяется тенденция к властвованию, у тормозимых личностей — стремление к уходу от жизненных неприятностей и т.д. Причем правонарушения могут иметь разное содержание, но их мотивация оказывается сходной.
Наконец, еще выделяются суггестивные (внушенные) мотивы поведения, достаточно распространенные при расстройствах личности, особенно часто проявляющиеся в групповых преступлениях. Их сущностью является внушающее воздействие, давление лидера группы и влияние всей иерархии взаимоотношений в группе на психопатическую личность, которая стремится сохранить свое место в значимой для нее группе, показать таким образом свою самооценку. Очевидно, что мотивы-суррогаты и мотивы психопатической самоактуализации свойственны патологическим личностям. Внушенные мотивы могут быть и у здоровых, особенно у подростков.
Приведенные данные о мотивации поведения психопатических личностей имеют значение для выяснения вопроса об их ответственности за совершенные противоправные деяния. Естественно, что они должны сопоставляться с клиническими особенностями обследуемого.
Психопатические личности, совершившие правонарушение в состоянии компенсации, а таких абсолютное большинство, признаются вменяемыми. По данным российской судебно-психиатрической статистики, 95-97 % психопатических личностей, направленных судами и органами расследования на экспертизу, расцениваются экспертами ответственными за содеянное. Это общепринятая точка зрения и, как правило, так же решается этот вопрос в других странах, даже там, где действует институт ограниченной вменяемости.
Наличие признаков психопатической динамики, декомпенсаций во многих случаях требует дифференцированной экспертной оценки.
При психопатических реакциях отмечаются неодинаковые уровни нарушения социальной адаптации и разные степени декомпенсации психопатий.
Реакции без грубых признаков изменения компенсации, с обострением основных характерологических черт (реакции однозначные типу психопатии), при которых мотивация поведения главным образом носит аффектогенный характер, обычно расцениваются как не влекущие невменяемости. Основанием для такого решения служат в таких случаях отсутствие глубоких болезненных нарушений, относительная сохранность адаптации до правонарушения. Психопатические особенности личности делают эти реакции лишь более резкими, яркими.
При неоднозначных реакциях возможна неответственность в случаях, когда они сопровождаются изменениями настроения, значительной извращенностью эмоциональности с неадекватностью вызвавшей причине, на фоне депрессии. При этом социальная адаптация оказывается нарушенной. Одним из признаков, которые обусловливают неспособность отдавать отчет в своих действиях и руководить ими, является изменение критического отношения к своим поступкам, мотивация поведения в соответствии с болезненными мотивами. Вместе с тем, неоднозначные истерические реакции не вызывают значительного изменения структуры личности, не сопровождаются выраженными расстройствами мышления и критических способностей, поэтому в таких случаях решается вопрос о вменяемости.
Психопатические реакции по типу «глубокой психопатии», которые в целом встречаются крайне редко, с длительным состоянием усиления всех особенностей личности, изменением мышления, критических способностей и возможности прогнозирования своих действий, изменением мотивационной сферы с утратой социальной адаптации, обычно оцениваются как приводящие к невменяемости.
Судебно-психиатрическая оценка патологического паранойяльного развития различна в зависимости от этапа и психопатологического содержания синдрома. Наличие доминирующих идей, представляющих аффективно окрашенные мысли и представления, которые не меняют качественно структуру личности и не нарушают социальную адаптацию, следует расценивать как состояния, не исключающие вменяемости. Патологические сверхценные идеи с утратой критического отношения к ситуации, подчиненностью поведения больного сверхценному симптомокомплексу и паранойяльные бредовые идеи, несомненно, служат основанием экскульпации.
Экспертиза психопатий в гражданском процессе проводится редко.
В период компенсации психопатические личности, несомненно, дееспособны. Заключение каких-либо сделок во время психопатических реакций сомнительно. При динамических состояниях типа «глубокой психопатии» вопрос о возможности понимать значение своих действий и руководить ими должен решаться индивидуально. Видимо, иногда здесь приходится говорить о недееспособности с учреждением опеки. Наличие бредового комплекса при паранойяльном развитии чаще всего влечет недееспособность больного и необходимость учреждения опеки. Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что этот вопрос должен решаться с учетом конкретного характера оспариваемого гражданского дела и выяснения степени социальной адаптации больного.
Психопатические личности, отбывающие наказание в местах лишения свободы, в случаях обострения их состояния, декомпенсации могут направляться на лечение в психиатрические отделения или больницы системы Управления исполнения наказания МВД, которые обслуживают этот контингент. При улучшении состояния они могут отбывать наказание. Признание таких лиц неспособными отбывать наказание в соответствии со ст.81 УК РФ происходит крайне редко, в основном при наличии патологического паранойяльного развития личности.
Дата добавления: 2015-01-30; просмотров: 38 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |