Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава1. Музыка перед лицом философии

Читайте также:
  1. A]имущество, являющееся собственностью РК, безвозмездно передаваемое в собственность либо в землепользование юридическому лицу РК для реализации инвестиционного проекта
  2. B. От верхнего края щитовидного хряща по переднему краю грудино-ключично-сосцевидной мышцы.
  3. C) Передача знаний из различных областей наук.
  4. Edit Действие назад - действие вперед. Количество запоминаемых действий настраивается в Preferens - Mem
  5. I Музыка
  6. I. ВНЕДРЕНИЕ ПЕРЕДОВЫХ ПРИЕМОВ И МЕТОДОВ ТРУДА
  7. I. Назовите общие закономерности возникновения и развития философии Востока и Запада. Дайте их краткую характеристику.
  8. I. Научить понимать музыкальный язык и его
  9. II. Требования охраны труда перед началом работы.
  10. II. Требования охраны труда перед началом работы.

Как минимум три крупных произведения Ницше целиком посвящены музыкальным вопросам; – на самом деле мыслей о музыке у Ницше высказано даже больше, поскольку философ вновь и вновь возвращается к этой теме в своих афоризмах, размышлениях, примерах. Это даёт нам достаточно материала для анализа. Начнём с вопроса, наиболее общего и наиболее важного для правильного понимания соотношения между философией музыки и другими разделами философии Ницше, – вопроса о положении музыки в системе мироздания и мировоззрения человека.

"Музыка есть подлинная идея мира" (РТ). Что это значит?

В ту пору, когда Шопенгауэр ещё остаётся для Ницше образцом и

авторитетом, последний пишет, что Шопенгауэр – единственный "признал за музыкой другой характер и другое происхождение, чем у всех прочих искусств: она не есть, подобно тем другим, отображение явления, но непосредственный образ самой воли и, следовательно, представляет по отношению ко всякому физическому началу мира — метафизическое начало" (РТ). Шопенгауэр поднимает музыку до столь высокого уровня абстракции, т.к. тоже относится к ней с большим пиететом (впрочем, это одна из наиболее характерных черт романтизма в целом, как течения). В том же смысле "особого положения музыки" высказывается и Вагнер, и Ницше его пересказывает: "...К оценке музыки должны прилагаться совсем другие эстетические принципы,... к ней вообще неприложима категория красоты". Наша современная эстетика катастрофически ошибается, когда пытается "требовать от музыки действия, подобного действию произведений

пластического искусства, а именно: возбуждения чувства наслаждения

прекрасными формами" (РТ).

На вопрос "в каком отношении стоит музыка к образу и понятию?" Ницше приводит ответ Шопенгауэра, считавшего, что музыка и природа, как мир явлений, равноправны, т.е. двумя разными способами передают одно и то же. Музыка, таким образом, играет роль второй, альтернативной природы; музыка выносится за рамки природы. Приведём цитаты из Шопенгауэра: "музыка... есть в высшей степени обобщённый язык, который даже ко всеобщности понятий относится приблизительно так же, как эти последние к отдельным вещам". "...Мир можно было бы с равным правом назвать как воплощённой музыкой, так и воплощённой волей; из чего понятно, почему музыка тотчас же придаёт повышенную значительность всякой сцене действительной жизни и мира". Таким образом, музыка занимает место над этим миром, – даже не в сфере идеального, а

выше всякого идеального, а вернее – вне всякого идеального. Музыка и мир – две альтернативные реализации, в чём-то похожие, в чём-то различающиеся.

Но означает ли сказанное, что в мире в самом деле существует некий

замысел, некая гармония, образом которой является музыка (или, быть может, которая и есть самая музыка)? Ницше даёт на этот вопрос прямой ответ, и этот ответ отрицательный. "...Красота сама но себе" - это химера, как и весь идеализм" (КВ). Проповедуемый Ницше отказ от авторитетов, призыв к бунту, к отказу от косности, к нахождению "себя самого" – всё это основано на уверенности в том, что никакого изначального "закона мира" не существует – ни в эстетическом, ни в этическом, ни в каком другом смысле. Нет никакого "категорического императива", никакого "закона истории", – нет ничего, кроме себя самого, кроме абсолютного авторства (Хесс).

Налицо противоречие между утверждениями об априорности музыки и отсутствии всякой универсальной, предсуществующей гармонии в нашем мире. Дидактически это противоречие совершенно понятно: к нигилистическим утверждениям о несуществовании вселенской гармонии Ницше движется одновременно несколькими путями. С одной стороны, его освобождение от всякой априорной морали и рассуждения о вреде морали требуют выведения моральных законов за рамки априорного. С другой – его неверие в науку, в позитивную познаваемость мира, связанное с его нелюбовью с логической, сократовской тенденцией в культуре: "Наука, верящая в абсолют, оправдывает теорию существования абсолютной правды. Тем самым она поддерживает аскетические теории морали, является их продолжением" (Хесс). С третьей – замечательные рассуждения об апостериорности, антропоморфности основных категорий прекрасного во всех искусствах кроме музыки: "Нет ничего более условного, скажем, более ограниченного, нежели наше чувство прекрасного. В сущности, человек смотрится в вещи, он считает прекрасным все, что отражает ему его образ.

Действительно ли мир украшается тем, что как раз человек считает его прекрасным? Он очеловечил его — вот и все" (СИ). Четвёртым, и, может быть самым сильным дидактическим аргументом Ницше является необходимость свободы человека, существования человека-творца, бунтаря, Прометея, – наконец, сверхчеловека. Истинное освобождение от всех правил, авторитетов и стереотипов как раз и состоит в отказе признать догматическую истинность любого априорного знания, существование любой аксиоматики, кроме аксиоматики воли и внутренней свободы. Именно это заставляет Ницше исключить понятия гармонии бытия и закона мироздания из своей философии.

Ницше сомневается во всём, развенчивая множество положений, когда-либо принимавшиеся за аксиоматические, основные, несомненно интуитивно очевидные. Так он обрушивается, например, на несомненность выражений "я мыслю", "разбирая" его на десяток логических составляющих и, всё в том же едком тоне, показывая недостоверность и невозможность эмпирического предсуществования каждого из них. Так же он наносит сокрушительные удары по вере в науку, в прогресс, в атомизм, в природную сущность человека, в совершенствование человека, в физиологию, в волю, в противопоставление объективного и субъективного, и т.д (ДИЗ). Ницше утверждает, что это язык насыщает философию "интуитивными понятиями" типа "субъект", "объект", "истинность", "ложность"; в действительности им вовсе не обязательно должны существовать. Они – лишь наследие языка, следствие его структуры. "...Не пора ли философии отречься от веры гувернанток?" (ДИЗ) – восклицает Ницше, имея в виду грамматику языка философа.

Таким образом, Ницше не оставляет камня на камне от всех систем,

предполагающих существование хоть какого-то информационного основания под этим миром, – рационалистического ли, идеалистического (семантического), логического, эстетического или этического. Но он не в силах расстаться с музыкой! Он просто не позволяет себе поверить, что музыка может быть частью этого катастрофического мира – и поэтому волевым усилием выводит её за пределы действительности. Отношения музыки с миром у Ницше оказываются поэтому совершенно особенными. Музыка существует как бы "параллельно миру", что, несколько напоминает соотношение идеального и реального у некоторых мыслителей, хотя и с очень специфическим оттенком. Ницше как бы неявно и, видимо, неосознанно выдвигает некий "догмат о непогрешимости музыки", который запрещает воспринимать её как помеху для воли, догмат, авторитет (ведь со всем этим нужно бороться), а также проводить аналогии с

законом мироздания, вселенской гармонией, Дао, логосом или чем бы то ни было ещё. Ницше симпатизирует Гераклиту, но не Пифагору; музыка в его творчестве оказывается вне всяких сравнений, и, по сути дела, вне философии.

И, – в то время как музыка не сравнивается ни с чем, – всё сравнивается с музыкой. Музыка у Ницше выступает в роли универсальной метафоры,

применимой для комментария, иллюстрации и даже объяснения всех явлений. Всё подобно музыке и может найти в ней своё отражение: закономерности развития любой системы, системы моральных критериев, национальные взгляды. Музыка выступает как универсальное отражение внутреннего мира человека: "Все возможные стремления, возбуждения и выражения воли, все те происходящие в человеке процессы, которые разум объединяет обширным отрицательным понятием «чувство», могут быть выражены путём бесконечного множества возможных мелодий, но всегда во всеобщности одной только формы, без вещества, всегда только как некое «в себе», не как явление, представляя как бы сокровеннейшую душу их, без тела" (РТ). Музыка – это не гармония мира, но гармония, вышедшая из мира, полностью обособившаяся и освободившаяся от него. (Напрашивается комментарий, что, возможно, именно в этот момент мир потерял свою музыку, перестал быть гармоничным.) Музыка (символика музыки) "связана с исконным противоречием и исконной скорбью в сердце Первоединого и тем самым символизирует сферу, стоящую превыше всех

явлений и предшествующую всякому явлению" (РТ).

Априорность или апостериорность музыки вообще является очень сложной

проблемой, не разрешённой до сих пор. (Причём, что намного хуже

неразрешённости самой по себе, – до сих пор не вполне ясно, не решена она или не имеет решения). Произведения визуального искусства, как правило, имеют единственную реализацию, а потому вопроса об их априорности не возникает.

В самом деле, музыка в части своих проявлений представляется

соблазнительно близкой математике: в её наиболее "холодных" ипостасях, таких как классическая гармония или полифония строгого стиля, она может быть описана в понятиях дискретной математики; в её наиболее блестящих мелодических примерах (из тех, что могут использоваться в качестве мелодии дешёвых мобильных телефонов) она, по крайней мере, может быть легко формализована.

Тем не менее, рассуждая о "смысле музыки" и о её восприятии, Ницше верно нащупывает факт двойственности музыкального восприятия человеком (врождённая приспособленность + приобретённый опыт). Он пишет: "Абсолютная музыка" есть либо форма сама по себе, в неразвитом состоянии музыки, когда периодичность звуков различной силы вообще доставляет радость, либо символика форм, говорящая уму уже без поэзии, после того как в течение долгого развития оба искусства были связаны и в конце концов музыкальная форма уже всецело пропиталась понятиями и чувствами." (ЧСЧ). И даже ещё более категорично: "...Тогда как прежде музыка без объяснительного танца и мимики (языка жестов) была пустым шумом, теперь благодаря долгой привычке к этому совместному восприятию музыки и движения ухо научилось тотчас же толковать звуковые фигуры и достигает наконец такой быстроты понимания, что совсем уже не нуждается в видимом движении и понимает композитора без него. Тогда говорят об абсолютной музыке, т.е. о музыке, в которой все тотчас же понимается

символически без дальнейших указаний.

Итак, Ницше утверждает, что "прежде музыка без объяснительного танца и мимики (языка жестов) была пустым шумом". Пусть и в очень контрастной форме, это отчасти соответствует нашим сегодняшним представлениям о генезисе музыки: история музыки, а также данные этнологии свидетельствуют о том, что первоначально стихии музыки и танца в самом деле неразрывно перетекали одна в другую. "По-древнеегипетски «петь» означало «производить рукой музыку». У греков для обозначения движения рук во время пения использовались такие термины, как «хейрономия» (рука и основа) и «хейрософ» (рука и мудрость)" (Герасимова 1995). "Музыка зовёт к действию; танец – это музыка в действии. У музыки и танца одни и те же функции и одни и те же законы. Ницше очень хорошо чувствовал это, поэтому слово "танец" выступает в

его произведениях почти синонимом слова "музыка" (и при этом в смысле "настоящая музыка").

"В пении и пляске являет себя человек сочленом более высокой общины: он разучился ходить и говорить и готов в пляске взлететь в воздушные выси". Речь идёт об общине – значит танец имеет у Ницше социальное значение? Сакральное, по крайней мере, ибо "его телодвижениями говорит колдовство." Во время танца "в человеке звучит нечто сверхприродное: он чувствует себя богом" (РТ).

Почему же музыка отделилась от танца? С чем связаны её рождение в качестве самостоятельной стихии, её столь высокий ценностный статус, её особое и весьма значительное положение в мире людей? Ответ на этот вопрос для Ницше лежит не в объединении, а в противопоставлении стихий. Музыка, по Ницше, была в самом деле отделена от мира, выжата, выгнана из него чуждыми ей началами – и в этом смысле она действительно являет собой отверженную гармонию мира.

К началам, противостоящим музыке, Ницше относит, в первую очередь, искусство и язык.

Музыка у Ницше – не "искусство"; в его понимании "искусство" – это, в первую очередь, создание чего-то "искусственного", подмена жизни,

противоположность деятельности, оглупление и отуманивание человека. Музыка являет собой "противоположность эстетическому, чисто созерцательному, безвольному настроению". Это вполне соответствует высказыванию Шопенгауэра о том, что "музыка является — как воля".

Искусство и язык выступают врагами и противоположностями музыки не в

качестве первоначал, а лишь как проявления более сильной тенденции –

антимузыкальности нашего мира – логики, семантики, образа, смысла. Появление этой силы, которую можно условно назвать "логической", хотя логическая компонента в ней не единственна, Ницше связывает с сократической традицией в философии. Искусство, язык, познание – все эти сферы разными путями уводят человека от музыки; логика заставляет человека искать смысл и порядок в мире, в котором его нет; язык заставляет его формулировать движения души в мёртвой, фиксированной форме (что заведомо обречено на провал); искусство даёт возможность конструировать ложную, альтернативную реальность, одурманивать ею мозг и отказываться от жизни в пользу этой химеры. Всё это не музыка, во

всём этом нет жизни, нет истинного творчества, понимаемого как свободное, сильное развёртывание человеческой души и воли. Опьянение образами, увлечение искусством понятий и картин, лишь увеличивает багаж авторитетов и преданий, окружающих человека; лишь загромождают его мир излишней информацией, затрудняя любые настоящие действия, и, к тому же, успокаивая, создавая иллюзию жизни. Однако это не настоящая жизнь.

К прочим страданиям человечества присоединяются еще страдания условности". Человек больше не может выразить себя. "Под гнетом этого рабства никто не в состоянии более проявить себя таким, каков он есть, и говорить наивно, и только немногие вообще в силах сохранить свою индивидуальность в борьбе с образованием" (НР4). (Забавно, что Ницше не

был знаком ни с явлением корпоративной культуры, ни с масс-медиа, ни с фаст-фудом.)

"Музыка стала теперь лишь скудным подобием явления, и тем самым она бесконечно беднее, чем само явление, а эта бедность принижает для нашего чувства и само явление, так что теперь подобное музыкальное подражание битве, например, исчерпывается шумом марша, звуками сигналов и т.д., а наша фантазия задерживается именно на этих поверхностных мелочах. Живопись звуками есть поэтому во всех отношениях нечто прямо противоположное мифотворческой силе истинной музыки: в ней явление становится ещё беднее, чем оно есть на самом деле, между тем как в дионисической музыке отдельное явление обогащается и расширяется в картину мира." (РТ).

В целом, довольно трудно судить о том, какую музыку любит Ницше, на основании его текстов, – они слишком пропитаны идеологией его философии, и, к тому же, Ницше слишком привык строить аргументацию по принципу провокации, шока и насмешки, что не всегда способствует искренности в деталях.

Итак, будущее для Ницше – это не "эстетический рай", это не "будущее искусства", и уж точно не аскетическая "игра в бисер". Единственное, что "может вызвать луч радости на лице разорванного, разбитого на индивиды мира", – это надежда, связанная с "возрождением Диониса, которое мы в настоящее время должны истолковывать себе как предчувствие конца индивидуации".

Отличие Ницше от пессимистов нашего времени в том, что Ницше не циничен. В его душе всегда остаётся яркое пятно света, надежда и опора – его музыка. "...В этом мире форм и преднамеренной отчужденности появляются души, исполненные музыки. – Ради чего? Они движутся в великом свободном ритме, проникнуты благородной честностью и сверхличной страстью, они пылают мощно-спокойным пламенем музыки, которое из неисчерпаемой глубины пробивается в них к свету – и все это ради чего?" Вагнер впервые даёт ответ на этот вопрос. Музыка призвана спасти мир, причём не в мистическом, а в самом практическом смысле этого слова: цель нового поколения людей состоит в том, чтобы "основать государство на музыке", как это имело место у греков (НР4).

Свобода – вот то, чего ожидает Ницше от этого "века музыки". Свобода и возрождение "голоса природы", высшего чувства.

"Для того, чтобы музыка могла в будущем благоговейно настраивать

сердца многих людей и внушать им свои высшие намерения, это столь священное искусство должно перестать служить предметом увеселения и услаждения." (НР4)

Ранний Ницше искренне верит в "искусство для избранных", а также в мессианскую перспективу постепенного роста числа этих избранных.

Построение государства, основанного на музыке, – на самом деле мысль вовсе не в стиле Ницше, как и любая мысль о построении государства. Его философия – это философия одиночки, его книги "для всех" – всегда книги "ни для кого". Но мнение о музыке, как о силе, способной регулировать жизнь целого государства, весьма симптоматична. Это проявление той самой веры, существование которой Ницше так старательно отрицал всем своим творчеством: веры в присутствие в этом мире некоего высшего управляющего закона.




Дата добавления: 2015-05-05; просмотров: 15 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
Введение.| ГЛАВА 2. Философия перед лицом музыки

lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.014 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав