Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Начало. Forte Andante.

Читайте также:
  1. Начало. До 14-30.

СОДЕРЖАНИЕ

НАЧАЛО. FORTE ANDANTE.

АРИЯ АРГУСА

НЕОКОНЧЕННАЯ ГЛАВА

ПОСЛЕ БРЕВИСА

ATOMIC JAZZ

Глава 1.

Начало. Forte Andante.

Последние 7 дней стали для Клауса сущим адом. Со времени вторжения в Люксембург и Бельгию его корпус находился в постоянном напряжении сил, ежедневные многокилометровые марш-броски и сражения его уже порядком вымотали. Сначала были эти поганые холмы в Арденнах, будто специально созданные богом для испытания терпения танкистов. Узкие извилистые горные дорожки, затяжные спуски-подъёмы, мелкие рощицы, огромные леса, вязкая болотистая почва, искусственные помехи – подарок от бельгийцев – вот, что получил Клаус и вся немецкая группировка А в Арденнах. А ведь в Люксембурге начало не предвещало такого уж сложного похода, незначительные помехи в виде заграждений, были с легкостью преодолены ими в первые же утренние часы после выхода из Саара. Как потом оказалось, это была самая трудная часть операции, притом, что никаких военных действий их корпус практически не вёл. Да и те, что они вели сложно назвать боями, противник был откровенно слаб, плохо вооружен и организован, все бои сводились к обстрелу укреплений у мостов в точках переправы, плацдармы захватывались с ходу не снижая маршевого темпа, а иногда даже этого делать не приходилось – сброшенные заранее в районы стратегически наиболее важных мостов парашютисты преподносили им мосты на блюдечке.

Первый серьезный бой они приняли у городка Либрамон. В обеденное время танковые корпуса, двигавшиеся в авангарде 12-ой армии – костяка группировки, минуя поселение, столкнулись с частями французской кавалерии. Немедленно был отдан приказ об атаке врага. Клаус приказал заряжающему на своем танке использовать только фугасно-осколочные снаряды. Подтянувшиеся части моторизованной бригады заполнили промежутки атакующего танкового строя и заняли позиции на флангах. Раздались залпы стоявших в первых рядах 37-милиметровок PZ35 и PZ38. В суматохе начала сражения стало понятно, что противнику нечего противопоставить танкам и началось наступление. Продвигаясь в середине левого фланга, PZ-IV Клауса суетливо выискивал интервал для выстрела. Сам Клаус в командирском кресле молчаливо следил за позицией развертки вражеских войск. Только через 10 минут он отдал команду: «Вертикаль 50 градусов, горизонталь 60 градусов. Огонь по команде!» - пауза в ожидании разворота башни – «Огонь!». В гуще контратаковавших кавалеристов невозможно было промахнуться. По радио раздалась команда использовать пулеметы против наступающей живой силы противника. Радист полез за МР38 и вставив его в щель после минутного промедления начал стрелять, чередуя очереди затяжными паузами, так как из середины колонны стрелять было, в общем-то, не в кого – сюда кавалеристы уже не добирались. Не прошло и часа, атака французов была завершена безоговорочной победой вермахта. Но ликовать времени им не дали, по плану генштаба они должны были выйти на рубеж у реки Маас 14 мая.

В походном порядке продолжая продвижение вперед, танки углубились в Арденнский лес. Серьезного сопротивления они здесь не встретили, если не считать сопротивлением сам ландшафт. Лесистые холмы южных Арденн стали настоящим испытанием для танковых и моторизованной частей 19-го корпуса немецкой армии. Авангард зачастую сам создавал заторы на горных серпантинах, не без помощи отступающих бельгийских и французских частей. Но после форсирования Семуа местность становилось всё более дружелюбной. Эти два дня в Арденнских лесах Клаус Ноймаер запомнит на всю жизнь.

Танковый корпус генерала Гейнца Гудериана, в котором нес службу Клаус, шел в поддержку 12-ой армии наступавшей в южном направлении. Генеральный штаб отвел им роль замыкающего ударного клеща, куда должны были попасть все основные силы союзников, включая британский экспедиционный корпус. Если группировка армий В генерала фон Бока, действовавшая на территории Голландии и Бельгии, удачно справится со своей задачей, то войска противника наверняка уже находились у бельгийско-французской границы. 13 мая он вышли на рубеж у Мааса. В Седане, стоявшем на восточном берегу, вермахт также не встретил серьезного сопротивления. Гарнизон города сдался уже в полдень. На западном берегу начинался северный отрог считавшейся неприступной линии Мажино. Поэтому, несмотря на то, что плацдарм был захвачен ещё в 12:15, штаб 12-ой армии мешкал с решением форсировать реку. Наконец, в 16:30 на моторных лодках и катерах «штурмбейтлунг» начали переправляться на противоположный берег. Поддерживаемые разрушительным гулом пикирующих Ju-87, сбрасывающих бомбы на французские форты, первые штурмовые отряды ринулись в атаку. Используя неразбериху в стане врага, были переправлены зенитные орудия и минометы. К удивлению Клауса и всех присутствующих при сим действии, французы оказали крайне вялое сопротивление. Такое вялое, что Клаус даже не поверил и заподозрил засаду. Такое часто практиковалось в оборонительных операциях: враг заманивался на открытые позиции на переправе и после накопления достаточно количества техники и людских ресурсов подвергался нападению превосходящих сил врага, ожидавших на расстоянии. Результат был ясен – потеря значительной материальной части и личного состава, а также снижение боевого духа наступавших войск. Между тем, уже началось строительство понтонного моста для тяжелой техники. Зенитная артиллерия вела робкий огонь по авиации. А наземные силы французов так и вовсе, даже не попытались вернуть себе утраченные позиции. В это верилось с трудом, но единственно приемлемое объяснение было одно – противник был ошеломлен и потому сломлен уже на начальных этапах наступательной операции. По-видимому, их тут ждали намного позже или, что более вероятно, не ждали совсем. Командование пошло на риск, продвигая основные силы через горный массив, и сорвало джек-пот – абсолютное превосходство на данном участке фронта. Приятным бонусом немцы получили деморализованного соперника в виде пограничных войск. 10 танковая дивизия в числе первых переправилась на западный берег, Клаус в соответствии с директивой штаба корпуса отвел свой танк на 5 километровый рубеж прикрытия. Вечером того же дня плацдарм на западном берегу реки Маас был успешно укреплен и расширен для последующего прибытия войск. Это было начало конца. Конца Французской Республики.

Ночь выдалась спокойная, впервые за казавшиеся бесконечными три дня похода. Проворочавшись в постели добрых три часа, Клаус решил прогуляться. Осторожно, чтобы не разбудить других, он поднялся, накинул гимнастерку и направился к выходу.

- Куда вы? – вопрос Кристиана застал Клауса врасплох.

- А ты что не спишь? – ответил вопросом на вопрос Клаус, скрывая свое удивление.

- У меня неспокойный сон, меня ещё в детстве успокаивали после каждого пробуждения, - простодушно ответил заряжающий. Клаус взглянул на него. Молоденький 19-летний паренек, на волне патриотических настроений попавший в армию, стал заряжающим его экипажа. Прямые светло-русые волосы, веснушчатое лицо и легко узнаваемый баварский говор. «И что тебе дома не сиделось?» - в сердцах подумал Клаус – «Тебя, скорее всего, даже не призывали. Эх, дурень!»

- Значит, не повезло тебе, Кристиан, в армии сон - важнейшая часть солдатского рациона. Если ты мало спишь - это скажется на твоей эффективности, как части танкового экипажа. Так что, если не хочешь подвести ребят – спи и не обращай внимания на посторонние шумы. Если это, конечно не боевая или учебная тревога – подумав, добавил Клаус – Так что, спать, рядовой Ройхайм!

- Есть, герр унтерштурмфюрер!

- Да тише ты! Остальных разбудишь! Вольно.

- Есть, герр унтерштурмфюрер! – уже значительно тише добавил Кристиан.

Одобрительно кивнув, Клаус вышел из палатки. Вдохнув полной грудью, он посмотрел на ночное небо. Незамутненное дымом и маревом дневной жары, оно сияло тысячами звезд. Прохладный майский воздух бодрил не хуже доброй кружки шнапса. Несмотря на глубокую ночь, лагерь был неспокоен. Клаус решил прогуляться. Что-то не спалось этой ночью - то ли он привык к стрессам на учениях, то ли тревожился из-за следующих дней. На территории Франции начиналась настоящая война, по сравнению с которым поход по территории Люксембурга и Бельгии казались легким тренировочным маршем. Следующие несколько дней сражений должны были определить победителя в этой войне. Несомненно, что сейчас боевой дух вермахта был очень высок, его тактический и стратегический опыт – также неизмеримо выше опыта французских армий. Но боевые действия велись на территории врага, он имел неоценимую прямую поддержку Великобритании и косвенную поддержку Америки, а его бронетанковые войска, а также личный состав имели численное превосходство.

Но вера в победу где-то глубоко засела в его душе, не зная почему, он желал ее всем своим существом. Наверное, потому что он видел лишения своего народа последние 20 долгих мучительных лет. Он родился в 1914 году, несчастном году, в котором Германия развязала войну, ставшей причиной столь многих её страданий. Сколько себя помнил Клаус - это были годы нищеты и унижения, постоянного дорожания товаров и их постоянной нехватки. До того как стать солдатом Клаус проработал грузчиком, официантом, гребцом на речной ладье, шутом в бродячем цирке… Всё – лишь бы прокормить семью, на которых не хватало даже денег отца, работавшего инженером. Он помнил слезы горечи и ненависти, помнил с каким пламенным энтузиазмом он и его семья приветствовали Гитлера у власти, обещавшего покончить с бесправием условий Версальского договора. Помнил возрождение Германии из пепла… Это были чудесные времена, несмотря на напряженность, на слухи, ходившие вокруг СС и СА, несмотря на неприязнь некоторых социальных кругов. Клаус видел, как возрождается нация, как растет благополучие народа и вместе с ним растет его гордость за Великую Германию. Последние предвоенные годы стали сказкой ставшей явью. Многого он не признавал, некоторые вещи казались ему странными. Тем не менее, он был счастлив и полностью поддерживал новый режим. До того как в Германии запретили зарубежную прессу и вообще всю прессу, кроме официальных вестников национал-социализма, Клаус постоянно читал как его Родину осуждали в других странах. Немецкий милитаризм, великодержавная мания, общеевропейское бедствие – такими словами оперировали эти газеты. Он считал, что единственной настоящей виной Германии было то, что она проиграла, ведь историю всегда пишут победители. Его Родина подарила миру двигатель внутреннего сгорания, печатный станок, радар, холодильник. Баха, Гёте, Гегеля. А сейчас… Как высокомерно смотрели эти писаки на страну, поверженную гнётом непомерных контрибуций, пристыженную и заклейменную как бешеная собака! И теперь, когда час возмездия настал, нет, он не станет колебаться, не подведёт свой народ, не допустит, чтобы страна пережила ещё одно такое унижение!

На миг прикрыв глаза, Клаус втянул носом воздух, пахло соснами и душистым клеем березовых почек. Мимолетный ветер принес этот запах с востока, на мгновенье перебив смрад бензина, масла и пороха царивший в лагере…

Утром Клауса разбудил горн. После завтрака и спешных сборов, их батальон был выдвинут на 5 километровый рубеж заграждения, пока оставшиеся 2 дивизии из корпуса генерала Райнхардта и генерала Гудериана, а также идущие в арьергарде части 12 армии форсируют реку. В 15:40 группа армий продолжила движение на юг. Сопротивление запаздывало, но это не радовало. Все находились в напряжении, до этого они не встречались с реальной французской армией. Арденны они прошли, разбивая слабые бельгийские егерные полки, в Люксембурге они и вовсе не встретили сопротивления. А части с которыми они сражались уже на французской территории были кавалерийскими бригадами (анахронизм во времена всеобщей механизации!) и 2 резервными армиями, оставленными на Седане лишь для формальности и соблюдения предосторожности. Насколько помнил Клаус из директив штаба батальона, полученных командирами экипажей накануне, на этом участке фронта им будет противостоять 2 французская армия. По информации полученной им еще в бытность армейских учений в Силезии, армия Франции, да и любой другой державы использовала танковые соединения в качестве инструмента поддержки, не выделяя в отдельные корпуса, таким образом, связывая подвижные части обузой медленной и плохо защищенной пехотой. Германия же использовала новаторский подход Гейнца Гудериана в ведении войны с помощью танковых групп, прорывавших фронт и играющих роль атакующих клиньев. Реализацию этой тактики Клаус видел в Польше, и результаты её были впечатляющими. Но то была Польша, сейчас им противостоит победоносная страна, оснащенная и вооруженная по последнему слову техники. Не переживавшая 20 лет нищеты, не стесненная обязательствами ограничений военной промышленности, но в то же время не озлобленная, плохо мотивированная, зазнавшаяся держава сытого послевоенного поколения, заранее уверенная в своем превосходстве. Чьи иллюзии сегодня разобьются о жестокую действительность? Клаус в своём командирском люке обернулся назад – сколько видел глаз, позади простиралась огромная маршевая колонна техники и солдат. Клаус сквозь поднятую ими же пыль видел усталость в движениях пехотинцев, грязь на корпусах танков. Но там же он увидел четкую организованность, порядок и дисциплину, соблюдаемыми немцами даже в походе, он видел дерзкую решимость в пройденных проклятущих Арденнах, видел смелость бойцов в каждом, пусть незначительном, сражении. «Неужели мы снова проиграем? Мы вновь замахнулись на мировое господство, что это будет нам стоить в этот раз?» - невольно подумал Клаус – «Даже с такой силой, сколько мы продержимся, если против Германии весь остальной мир?»

Вдруг по строю раздался приказ перестраивать в боевой порядок. Вся процессия мгновенно ожила, над колонной поднялся невообразимый шум – крики офицеров, грохот танков, меняющих позиции, клубы синеватого дыма и поднятой пыли. Экипаж Клауса развернул машину на юг, смещаясь к краю левого фланга, чтобы занять место в строю своего батальона. Не успел они проехать и сотни метров, по рации прозвучал очередной приказ: «Приказ танкам 10 дивизии! Ваша позиция будет располагаться в заградительной зоне левого фланга. Выдвигаться немедленно! Остальным танкам растянуть строй, заменить отошедшие танки на левом фланге!» По ходу отдавая распоряжения относительно нового курса, Клаус пытался связаться сначала с командиром роты, а потом также безуспешно с командиром батальона. Оставив попытки, Клаус откинул люк и вылез из него. Он оглянулся, 12 армия вермахта и 19 танковый корпус стремительно удалялись, они продолжали свое перестроение навстречу пока еще невидимому врагу. Интересно, почему на защиту фланга выделили целую дивизию, ведь это совсем не лишние силы во встрече со 2 французской армией. Ответ не заставил себя долго ждать – через три часа они столкнулись в битве с танковой колонной врага. Не успел прозвучать приказ о перестроении, как вокруг них начали рваться снаряды. Похоже, что их заметили раньше и французы успели развернуть свои батальоны дивизионной артиллерии. «8 полк немедленно занять передовую линию! Расположиться в штатном боевом порядке! Артиллерийскому батальону развернуть части! Наступление в соответствии со стандартной боевой структурой! Тыловым службам вернуться в арьергард! …» Дальше Рихард уже не слушал, его мозг привык отфильтровать команды, касающиеся непосредственно их танка, ведь частота для простоты и скорости связи на всех танках была одна. Он передал сведения Клаусу, сразу велевшему разворачивать танк на 2 часа. В штатном построении все роты располагаются в порядке нумерации, их третья рота займет правый фланг строя. Хайнц, водитель танка под командованием Клауса, уверенно вырулил машину. Несмотря на общую суету, неразберихи не было – все части вермахта слаженно занимали свои боевые позиции, сказывалась выучка и постоянная муштра. Раздались первые ответные выстрелы артиллерии. Теперь танк Клауса шел в первом ряду стремительно наступавших немцев. Первый ряд почти весь состоял из хорошобронированных и вооруженных Pz IV. Две танковые части неумолимо двигались навстречу друг другу. Приближалась дистанция, с которой Клаус сможет вести разрушительный огонь из своей 75 миллиметровой пушки. На двухкилометровом расстоянии он в перископ разглядел передовой строй противника и очень удивился, увидев там 2 огромных махины. «Наводчик, приготовиться к выстрелу!» «Есть!» Отто посмотрев в прицельный прибор, начал поднимать пушку. «Огонь по готовности!» «Есть!» В то же миг грохот снаряда и звон дульного тормоза. «Перезарадить!» «Есть!» Краем глаза Клаус замечает, как волнуется Кристиан - это его первая дуэль. Спустя секунды все поле оглашается гулом взрывов - действие начинается, акт первый - Артподготовка. На такой дистанции Pz IV могут вести безответный огонь благодаря лучшей пушке. Небольшое преимущество, которое может сыграть важную роль. Выстрелы идут друг за другом, настолько быстро, насколько Отто находит новые цели. Башня танка хорошо пропускает звуки, поэтому Клаус слышит всё, что творится снаружи. Комья земли, падающие на корпус, пулеметные очереди, свист минометных снарядов, выстрелы из штурмовых винтовок, отрывки команд взводных и ротных командиров – и в этой немыслимой какофонии он различил рёв моторов самолётов. Клаус довольно улыбнулся, люфтваффе работали как часы, поддержка наступающих немецких армий осуществлялась в должное время и в самом нужном для этого месте. Пришла команда прекратить огонь. Руководить парадом с этого момента будут бомбардировщики. Прошло совсем немного времени и вуаля, воздух заполонил вой сирен. Несомненно, это были «Штуки», а ещё, скорее всего, с ними были и 111-ые Хейнкели. С начала фазы активных действий люфтваффе черным пятном смерти сопровождали вермахт. Французы и англичане разражались проклятиями, едва завидев их на горизонте, они же радостно кричали и, ободренные поддержкой, рвались в бой. Вот и теперь, Юнкерсы и Хейнкели практически безнаказанно бомбили ряды противника, внося в них хаос смерти и разрушения. Небо над строем врага покрылось густым черным дымом, даже отсюда была видна паника: стреляли из всего, из чего могли – разворачивались неуклюжие башни D2 и Bis-ов, щелкали винтовки солдат, кое-где робко слышались даже хлопки зениток. Формация врага была смята, и Клаус с минуты на минуту ждал приказа наступать. «Рихард, что в эфире?» - нетерпеливо окликнул он радиста. «Пока тишина, герр унтерштурмфюрер» - все понимали, что командование предпримет бросок, как только завершится налет авиации. Это тактика прошла испытание в Польской кампании, и в исходе сегодняшнего сражения уже никто не сомневался. «Поступил приказ выступать, левый фланг займет выступающие позиции, центр и правый фланг идут позади» Клаус матернулся с досады, в этом спектакле им предстоит играть вторую скрипку. Он глянул в перископ – так и есть, правый фланг французов понёс наиболее тяжелые потери и сейчас им предстоит испытать на себе ещё более разрушительный огонь наступающего крыла. Дальнейший рисунок боя стал ясен: слева танковый клин пробьет брешь по всей длине строя, одновременно с этим части моторизованного и пехотного батальонов, идущие вслед за танками, расширят фронт прорыва. В образовавшиеся промежутки будут переброшены часть танков с центра для поддержки наступления, и, как только будет накоплена критическая масса техники и людей, по всему правому флангу французского соединения начнется наступление. В тот же миг наступление начнут, и фронтальные части оставшегося правого крыла и центра немецкого войска. Противника будут теснить в серповидной ловушке на запад, в отступающих частях скоро начнется давка и за ней последует паника. А бить по спинам беспорядочно убегающей толпы - легче легкого.

Вот уже виден первый мазок. Плотный строй танков Pz IV, на полном ходу врезается в ряды побитых бомбами и ещё не оправившихся танков французов. Действия вермахта наглы и ничем не маскируются. Центр и правый фланг неторопливо расстреливают врага на расстоянии, причем даже с позиции французов видно, как десятки танков из арьергарда вливаются в левую ударную колонну. Столь дерзкое поведение можно объяснить самоуверенностью немцев, до сегодняшнего дня не встречавших отпора, но тогда чем же объяснить такое нереальное бездействие французов?! На их глазах происходит развертывание войск противника, его намерения очевидны, но насколько мог судить Клаус со своей позиции, французы сохраняли формацию, ни один танк не был переброшен на явно рушащийся под ударами панцерваффе правый фланг. Клаус был в совершенном недоумении, похоже, что тактический расчёт, оперативное командование и, наконец, даже старушка логика приказали французам долго жить. Ничем другим, творящееся на поле боя, Клаус объяснить не мог. Но чем дольше он наблюдал это, тем больше подозрений вкрадывалось в его душу. Между тем дистанция между основными силами сократилась до 100 метров. Ударный клин был уже глубоко в строю французов, но, несмотря на ожесточенное сопротивление врага, продолжал расширять брешь. Там уже вовсю велись рукопашные схватки, схлестнулись доблесть сынов Рейха и защитников Республики, танки вязли в горах трупов и остовах другой техники. Дерзкий проникающий удар возымел своё действие – отпор французов слабел, но штаб ждал пока левый фланг не возьмёт под контроль всю длину вплоть до арьергарда противника. После этого на французских танковых войсках можно будет ставить крест, по крайней мере, на этом участке фронта.

Дальше думать времени совсем не осталось – встретились лицом к лицу две волны бушующей смерти. Теперь оставалось уповать на прочность крупповской стали, из которой был сделан Pz IV. Клаус прилип к смотровым приборам, в суматохе можно выжить, только если быть очень осмотрительным и очень, очень быстрым. Он высматривал наиболее опасных противников – тяжелые B1bis с убойной пушкой и смертоносно проворные Семуа-S35. Остальные цели Отто выискивал и уничтожал самостоятельно, на Клауса в реальном бою возлагались функции главного координатора. Он задавал направление движения, указывал приоритетные цели, определял позиционную микро-тактику танка. Но чаще всего он исполнял роль дозорного, оповещавшего о той или иной опасности для танка. И вот сейчас он как раз увидел огромную не иллюзорную опасность, приближавшуюся к ним слева. Это был поистине гигантский танк, такой махины он не видел даже на обучающих курсах, где демонстрировалась вся вражеская техника потенциальных врагов. Выстрел из грандиозной литой пушки оглушил Клауса даже внутри башни, он возблагодарил Бога за то, что стрелок оказался приличным мазилой, мимоходом заметив огромный кратер на месте попадания снаряда. «Налево 25 градусов! Полный назад!» - он заорал так, что бедный Хайнц подскочил на своем месте. Отто проворно развернул башню. «Огонь по готовности!» Миг и звон дульного тормоза – и Клаус видит вмятину на лбу корпуса. «Это всё?! Черт побери! Рихард, скажи, чтоб тащили сюда дивизионную пушку. Ничем другим этого монстра не пронять!» Смена курса позволила им уйти с линии огня, теперь танк Клауса по дуге обходил гиганта, заходя ему в тыл. По корме прошла дрожь от пулеметной очереди, одна из пуль пробила защитное стекло и разбила перископ. «Отто, заткни этого гада!» «Слушаюсь!» Толчок и на месте бокового пулемета теперь торчал покорёженный осколок, впрочем, корпус не был пробит, но пулемет их явно больше не побеспокоит. Масса и размер танка противника негативно сказывались на его маневренности, Pz IV описывал дугу гораздо быстрее, чем этот зверь успевал просто поворачиваться вокруг своей оси. Наблюдая, за танком Клаус разобрал на боку надпись «№90 Poitou». «Господи, неужели таких ещё 89 штук?..» - только и смог подумать он. Теперь он втянут в эту дуэль, которая закончится лишь, когда один из них будет уничтожен или не сможет вести прицельный огонь. Прогремел ещё один выстрел, за ним последовал ответный залп, оба не достигли своей цели. И если для танка Клауса попадание не давало абсолютно никакого результата, то стрелок 90-го, как его мысленно окрестил Клаус, к их счастью был просто безбожно косым. Тем временем в сражение начали вмешиваться сторонние силы, и этими силами к несказанной радости всего экипажа стали танки 10-ой панцер дивизии. Два танка из его роты открыли огонь по злосчастной машине, которая продолжала неповоротливо вращаться на месте. Содрогаясь от прямых попаданий, она, тем не менее, всё ещё оставалась в строю. Первым тревожным звонком для гиганта стала порванная гусеница на левом катке, танк встал, а судьба его была решена. Клаус, наконец, зашел в корму гиганта, и даже сейчас, когда три танка из мощных 75 мм пушек в упор расстреливали противника, прошло много времени, пока он окончательно был уничтожен. Pz IV Клауса оказался в самом выгодном положении, танку номер 305 из его роты повезло меньше – залп чудовищной пушки оторвал башню единственным точным выстрелом. Гибель танка нередко подразумевала страшную смерть его экипажа, так и здесь - в мгновение ока 4 жизни в жуткой вспышке огня и воздуха прекратили своё существование. Другой танк оперативно сменил позицию, как только орудие врага начало поворачиваться в его сторону. Точным выстрелом отступающая «чётверка» ударила прямо в башню, судя по наступившей паузе, стрелку и командиру танка досталось нехило. В это время Отто с маниакальной отдачей всадил в одно и то же место в корме 2 снаряда, броня была пробита, 3-им выстрелом он оборвал жизнь этого монстра. Радостным возгласом Клаус обозначил победу над гигантом.

Странное дело, он не чувствовал своей вины за гибель тех 4 ребят из 305 танка, и уж тем более ни капельки не жалел экипаж побежденного противника. И те, и другие погибли ужасной смертью, ведь в замкнутом пространстве взрывная волна творила с человеческими телами невообразимые вещи… Только мельком он подумал о том, что не хотел бы оказаться на их месте. Наверное, пройдет время, и Клаус осознает, какие ужасные вещи творились на этой войне, сколько людей погибло в бойнях от Варшавы до Дюнкерка. У войны не человеческое лицо…

… Чиркнул очередной снаряд французского танка, кажется, на этот раз это был R35. «На 2 часа! Огонь по готовности!» немедленно скомандовал Клаус. Отто сноровисто навел орудие, залп, затем ещё один. На месте танка остался пылающий остов, Клаус видел две горящие фигуры, выбирающиеся из останков машины. Спустя некоторое время кто-то из пехотинцев добил их. Pz IV безучастно проехал мимо,а его командир в напряжении выискивал новые цели, беспрестанно оценивая ситуацию на поле боя. Немецкий фронт теперь неимоверно растянут, уже около половины танков его роты вышло из строя. Большинство экипажей уничтожены. Как долго ещё их будет сопровождать удача? Израсходован почти весь боезапас, в последний раз Кристиан докладывал, что осталось 15 бронебойных и 11 осколочно-фугасных снарядов. Уже сказывается усталость, реакция Хайнца, Отто, да и его самого тоже порядком замедлилась. Прошло 2 часа сражения. 2 часа планового наступления, когда в бодром марше они теснили врага, сжимая смертельную удавку. Но что-то пошло не так. По всему периметру наступление застопорилось, то там, то сям Клаус замечал свежие силы противника – танки, пушки, новые пехотные и гренадерские полки. Они замещали потрепанные и разбитые части, волнами накатываясь на серую массу вермахта. Около получаса прошло, прежде чем командование осознало масштаб угрозы, всё это время 10 дивизия противостояла пребывающим новым силам французов. Рихард озвучил приказ штаба дивизии: «Арьергардным частям и тыловым службам подготовить рубеж обороны на 30 километровом участке! Боевым соединениям держать напор! Отход на оборонительные позиции будет осуществлен по мере готовности укреплений!» Неужели это будет их первое поражение? Непонятное озлобление нарастало внутри сознания Клауса. Ударом кулака он выплеснул свою ярость. Неужели всё повторится, неужели они опять проиграют войну?! Что они сделали не так, в чем состояла их ошибка? Откуда эти чёртовы французы взяли столько резервов, что даже при полном уничтожении почти всей дивизии, они всё ещё в состоянии вести наступательный бой??

Следующая радиограмма ответила на вопросы Клауса, да так, что он даже не знал радоваться ему или плакать. «Крайне важно сдержать рубеж обороны и не дать врагу прорваться до того как подойдет подкрепление. Если 2 французская армия преодолеет наш рубеж, то вся группировка армий А окажется под смертельной угрозой! Не давать противнику перехватить инициативу до тех пор, пока не будут построены укрепления. Использовать каждую возможность для подавления атаки!» Понимание всей глубины передряги, в которую попала их дивизия, только теперь дошло до сознания Клауса. Им противостояла целая армия, им - одной дивизии танкового корпуса! Это означало более чем семикратное превосходство в личном составе. В радиограмме было сказано прямо – 2 армия, но конечно акцентировать на этом внимание было бы самоубийственно. Значит, во фронте наступления 12 армии и 19 танкового корпуса не было никакой армии, основные силы французов шли вдоль линии Мажино и если теперь они зайдут в тыл немецкой группировке вермахт может попасть в ту же ловушку, которую сам до этого успешно использовал – части окруженной армии попадут в «котел». Трудно представить, чем это потом обойдется для всей операции… Оставшиеся подвижные группы будут скованы боями на этом участке фронта, пытаясь вызволить из окружения генералов Листа и Гудериана. Даже если войскам в Голландии и Бельгии удастся нанести поражение силам союзников, их отступающие части с севера могут нанести удар в тыл. Это в свою очередь приведёт к затяжной позиционной войне. Блицкриг потерпит полный крах, резервы, как материальные, так и временные, выделенные Третьим Рейхом на выполнение плана «Рот» крайне ограничены. Вывод из всего сказанного очевиден – поражение в войне, где Германия с её ограниченными ресурсами, долго не протянет.

Становилось жизненно важным, насколько долго они удержат наступление французов на данном участке. Вполне вероятно, что наступавшие основные силы материнской группы уже идут к ним на помощь ускоренным маршем. Возможно, подумал Клаус, также совсем скоро основной козырь вермахта подоспеет к ним на подмогу – ведь люфтваффе работает как часы. Осталось только держаться, только бы выстоять теперь. Ведь здесь, на этом маленьком клочке фронта отныне решается судьба всей кампании.

Злоба Клауса схлынула также быстро, как и нашла. Теперь это было историческое сражение, игра в первую скрипку, о которой он всегда мечтал! Его переполняло воодушевление, будь он оратором, он бы выдал речь не хуже Цицерона. «Внимание экипаж! Отныне соблюдать осторожность в действиях! Мы должны выжить во чтобы то ни стало! Теперь от каждой боевой единицы зависит судьба армии, которую мы прикрываем... Нет! Теперь судьба всего Рейха в наших руках! Проявите доблесть достойную арийцев! Мы должны победить!»

Пафос, переполнивший танк, был выбит точным попаданием противотанкового снаряда. Клаус и его товарищи возблагодарили надежную катаную броню «чётверки». Слаженный механизм немецкой военной машины заработал с новой силой. Выстрелы следовали теперь каждую минуту, вовремя подоспели инженерные службы. С полным баком и увеличенным запасом снарядов воевать было гораздо веселее. Небольшие танковые отряды неглубоко приникали в строй французской армии, сея хаос и разрушение. Такие вылазки стоили им очень дорого, ведь возвращалось оттуда не более половины экипажей. Зато такая тактика позволила им связать авангард сил противника по всей длине на очень важные три часа. Битва велась в сумасшедшем ритме – танки продолжали свои вылазки под прикрытием пехоты и артиллерии, позади них беспрерывно велась стрельба. У передовой линии это были гаубицы и минометы, дальше стояли тяжелые дивизионные пушки.

Время шло. После третьего часа сдерживания, с каждой пройденной минутой всё чётче вырисовывалась та грань, тот предел сил и возможностей, на который способны были остатки некогда славной 10 дивизии. В боевом запале Клаус не заметил, что поддержки с воздуха так и не было, неужели с аэродромов западной Германии сюда не добраться даже за три часа? Да, теперь у французов полно зениток, но это ведь не повод бросать их на произвол судьбы! Где эти хваленые «крылья Рейха»?! Клаусу совсем не хотелось погибать на этих уже и так переполненных трупами полях. Поначалу он старался отогнать от себя недостойные солдата и офицера вермахта мысли, сейчас он уже не мог себя сдерживать. Чем дольше им везло, чем дольше они оставались живы вопреки всему, тем меньше Клаусу хотелось умирать. И лишь долгая армейская выучка и дисциплина заставляла его, скрипя зубами, раз за разом идти в эту суицидальную мясорубку, которую атакой теперь даже не назовёшь. Танков осталось так мало, что на всю линию обороны их не набралось бы и 3-х десятков. Подавляющим шквальным огнём из гаубиц и танковых пушек их заставляли сдвигаться всё дальше вглубь занятых недавно позиций. Ещё немного и начнётся паническое бегство, при таком раскладе не только Клаус был на пределе. Отныне танковые клинья врага вели атаку, они разрезали реденький строй немецких танков и уже вели огонь в упор, уничтожая «панцеры» один за другим. Не дожидаясь команды штаба, дивизия синхронно начала отступление по всему фронту. «Разрешено отойти на рубежи обороны. Танкам занять позиции в специальных укреплениях. Вести огонь в качестве стационарной огневой точки.» Клауса аж затрясло от подобного нахальства и хладнокровной готовности угробить всю дивизию. «Надеюсь, за эти 4 часа, которые мы выиграли для этих штабных крыс, они хотя бы сподобились приготовить нормальные укрепления!..» Шедший до этого задним ходом танк Клаус приказал развернуть, и вывести на крейсерскую скорость.

Последнее, что увидел унтерштурмфюрер Клаус Ноймаер, было дуло пушки. Выстрел, сделанный с 30-метровой дистанции в корпус разворачивающейся машины, не оставил танку Pz IV под номером 302, третьей роты 8 полка 10 танковой дивизии никаких шансов.

Он проснулся от сильной головной боли. Открыв глаза, он ждал пока боль уйдёт, но она не уходила, и чем больше он приходил в себя, тем сильнее она становилась. Не в силах терпеть, Клаус начал ворочаться в своей постели, скрежеща зубами, он дотянулся до стоявшей рядом тумбы и опрокинул её на пол. Подбежавшая медсестра пыталась успокоить Клауса, но он уже ничего не понимал. Агония разрезала его плоть, он чувствовал мучительную боль в голове и в несуществующей теперь уже правой ноге. В тот злосчастный день снаряд вражеской пушки попал угол, где сидел Хайнц. Он и Рихард, умерли, даже не успев понять этого. Сидевшего перед Клаусом Отто разорвало на части, а его, с оторванной ногой и разможжёным от удара черепом, вытащили из пылающего танка отступающие солдаты. Клаус умер в полевом госпитале от кровоизлияния в мозг и травм несовместимых с жизнью. Он так и не узнал, что героически державшаяся 10 панцер дивизия смогла остановить продвижение второй французской армии ценой почти всего личного состава, что план «Рот» всё-таки был выполнен и Франция пала через полтора месяца после начала войны, а основные французские и британские войска были окружены и капитулировали под Дюнкерком. Так закончилась игра «в первую скрипку» для Клауса.

 

 




Дата добавления: 2015-04-20; просмотров: 17 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

<== 1 ==> | 2 | 3 | 4 | 5 |


lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.01 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав