|
Читайте также: |
ЭВОЛЮЦИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ СУДОВ
Практику третейского разбирательства - это первое, несовершенное проявление идеи международного суда - мы можем проследить до глубокой древности, когда едва начало слагаться само государство. По некоторым дошедшим до нас примерам мы видим, что она была известна даже деспотам Древнего Востока (По смерти Дария Гистаспа между его сыновьями Ксерксом и Ариаменом возник спор о престолонаследии, который по их желанию был решен в 486 г. до Р. X. их дядею Артабаном или Артаферном, действовавшим, по словам Юстина, в качестве домашнего судьи (veluti domesticus judex). Он высказался в пользу Ксеркса. (Barbeyrac. Histoire des anciens traitйs. 1739. I, art. 107, p. 86).- Ксенофонт упоминает о том, что Кир в одной распре с царем ассирийским обратился к посредничеству одного из князей Индии)
Много примеров третейских решений представляет нам история Греции. Хотя по временам и относительно некоторых споров они прерывали ту вечную войну, в которой жили греки не только по отношению к "варварам" или иностранцам, но и между собою. В третейские судьи чаще всего избирались, особенно в более древнюю эпоху, власти религиозные. Между ними первое место занимают амфиктионии. В Греции существовало несколько амфиктионий, но самая важная была пилейско-делъфийская, на обязанности которой лежало охранение двух святилищ: Деметры в Антеле, у Фермопил, и Аполлона в Дельфах. Около них два раза в году собирались депутаты почти всей Греции. Будучи учреждением главным образом религиозным, дельфийская амфиктиония никогда не обладала большим политическим значением и силою. Несмотря, однако, на все это, ее существование не прошло совершенно бесплодно. Важно уже то, что, хотя в религиозной области, она воспитала чувство духовного родства между греческими племенами. Под ее охраною находилось одно из главных их святилищ. Собираясь около него для общих молитв и жертвоприношений, греки должны были вследствие этого на время прекращать свои раздоры и делать общие потребности и желания предметом своих обсуждений. Вот почему дельфийская амфиктиония, при всей своей политической слабости, пользовалась однако, особенно в начале греческой истории, некоторым международным значением. Она предписывала своим членам более человеколюбивое обращение с врагами на войне и действовала во всем, что имело отношение к ней, как судебная инстанция, а по добровольному выбору сторон - и в качестве третейского суда. Деятельность последнего рода проявлялась, вероятно, нередко, хотя достоверного мы знаем о ней очень мало. Исторически наиболее известен так называемый "Делийский процесс" между афинянами и делийцами около 345 или 343 г. до Р. X. из-за обладания храмом Аполлона на острове Делосе. Представителем делийцев был его сторонник Эйфикрат из Олинфа, а афинян - сперва Эсхин, а потом, по удалении его ареопагом, Гиперид. Решение произошло, кажется, в пользу афинян, которые продолжали и после этого владеть храмом.
Другим посредником в распрях между греческими республиками, независимо от амфиктионии, являлся дельфийский оракул. Влияние его в политическом отношении было значительно, но оно проявлялось косвенным путем. Лишенный права инициативы, он мог только давать ответы на предлагавшиеся ему вопросы, советовать, но не руководить самостоятельно политическою жизнью. Преданные большею частью интересам дня, а не служению правде, жрецы давали ответы темные и сбивчивые, или такие, которые были желательны для сильных мира сего. Но с другой стороны мы, не должны забывать, что в некоторых, правда редких, случаях дельфийский оракул возвышал голос в пользу мира и угнетенных, что к нему обращались за советом страны Востока и Запада и что он впервые, в ответе Мелею, назвал всю землю нашим отечеством (Цицерон величает его оракулом вселенной (oraculum orbis)). Иногда же оракул просто обозначал место, в котором надо искать третейского судью. В споре между царями Киренеи (около 550 г. до Р. X.) он посоветовал избрать в такового - гражданина из Мантинеи, вследствие чего спор этот и был решен мантинейцем Демонаксом. В третейские судьи греки избирали нередко дружественный город (рьлйтЭччлзфпт) или частных лиц, чем-либо заслуживших к себе доверие. Иногда их выбор падал на мудрецов и даже на счастливых победителей в Олимпийских играх (Напр., к такому победителю Питгалу обратились аркадийцы и элейцы в одном споре о границах).
Дела, подвергавшиеся такого рода разбирательству, конечно не отличались важностью в политическом отношении. Это были споры религиозные, торговые, из-за границ и т. п. (Вот некоторые примеры: спор между Афинами и Митиленой о Сигейском мысе решен Периандром в пользу первых; между Коринфом и Керкирой о лейкадском полуострове - Фемистоклом: он присудил Коринф к уплате 20 талантов, после чего стороны должны были владеть полуостровом сообща; между Афинами и Мегарой об острове Саламине - Спартою, назначившею для этого комиссию из пяти членов) Насколько нам позволяют судить дошедшие до нас отрывочные сведения, мы видим, что делопроизводство пред третейскими судьями было облечено в процессуальные формы: судья, назначенный сторонами, в силу особого договора, определял время и место разбирательства. Стороны посылали своих комиссаров, которые излагали и защищали их претензии. Решение судьи изготовлялось в двух экземплярах и хранилось обыкновенно в храмах или в иных публичных местах. Стороны обязывались клятвенно подчиняться ему.
Наконец, при заключении мира (который, заметим, подписывался греками всегда лишь на определенный срок) нередко делалась оговорка, что могущие возникнуть между контрагентами несогласия должны быть решены не оружием, а приговором третейского судьи, о выборе которого они обязываются согласиться впоследствии (Мы находим это, напр., в условиях Периклова мира (444 г. до Р. X); в одном союзном договоре между Спартою и Афинами). Выше мы заметили, что третейским разбирательством оканчивались дела маловажные. Иначе не могло и быть при неопределенности этого способа разбирательства, а еще более при глубокой вражде, которая не переставала существовать между греческими государствами. К спорам же с иностранными правительствами оно вовсе не прилагалось. Кроме того, сведения, дошедшие до нас об этом, так отрывочны и сбивчивы, что в большинстве случаев трудно отличить собственно третейское постановление от простого посредничества. Да и в тех случаях, когда по форме и существу такое решение было постановлено, оно мало имело значения в практической жизни: сторона, считавшая себя ими обиженною и приписывавшая себе военное превосходство над противником, не исполняла это решение под тем или иным предлогом, который всегда очень легко найти для недобросовестного.
Еще гораздо менее значения имел третейский суд для римлян. Стремясь к всемирному владычеству и, подобно грекам, ставя себя несравненно выше всех иностранцев, они расширили пределы своего государства благодаря столько же своим легионам, сколько и чрезвычайно искусной дипломатии. Договоры, которые они заключали с другими народами, были, в сущности, не что иное, как сети, закинутые против них и опутывавшие их все крепче и крепче до той поры, когда они становились подданными Рима. При таких условиях римлянам нечего было обращаться даже к посредникам в своих спорах с другими государствами: это лишь задержало бы их на пути порабощения последних. Но иногда к ним обращались соседи с просьбою о посредничестве. Сосредоточивая в своих руках всю внешнюю политику Рима, сенат бывал посредником между иностранными правительствами, а между союзниками Рима (socii) третейским судьей. В делах же уголовных он обыкновенно присваивал себе верховную юрисдикцию не только над союзниками, но и над перегринами, независимо от того, было ли преступление совершено в Италии или вне ее.
Споры этого рода разбирались либо самим сенатом, либо особыми комиссарами, которых он отправлял на место (споре между городами Луной и Пизой сенат послал 5 комиссаров). Нечего говорить о том, что римляне, по самому характеру своей внешней политики, не годились в посредники. Им недоставало главного для этого условия: беспристрастия. Действительно, не один пример их вероломства сохранила для нас история (В 445 г. до P. X. жители Арицины и Ардеи, в споре о границах, избрали в третейские судьи римский народ, который, вопреки протесту сената и консула, поддался обольщениям некоего Сканция и присоединил спорную территорию себе.- В другом споре, также о границах между городами Нолой и Неаполем, около 180 г. до Р. X., посланный сенатом комиссар дал сторонам совет не расширять, а сократить свои владения и затем, образовавшуюся таким образом между ними нейтральную полосу, присудил римскому народу. Уже Цицерон называет этот поступок не судебным решением, а обманом: Decipere hoc quidem est, non judicare. Известно также, как пристрастно держали себя римляне в спорах Масиниссы, их союзника, с Карфагеном).
Но говоря о Риме, мы должны остановиться несколько подробнее на одном, весьма интересном учреждении, о котором, к сожалению, мы знаем очень мало: мы подразумеваем рекуперацию (recuperatio).
Под этим словом разумели установление между независимыми государствами, на основании договоров, такого юридического порядка, в силу которого особые суды (judicia recuperatoria) были призваны защищать права граждан договаривающихся государств.
Эти суды не были постоянными установлениями, но учреждались по мере надобности. Им не были подсудны собственно политические споры между государствами (это относилось к ведомству дипломатии, а последние попытки предупредить войну исходили от фециалов), но они судили преступления и гражданские правонарушения как римлян против перегрин, так и наоборот, и даже одних перегрин между собою. Договоры о рекуперации Рим заключал чаще всего с соседними народами Италии; но таковые встречаются иногда и с отдаленными государствами и странами: с Карфагеном, с Филиппом Македонским, с Антиохом.
О способе назначения рекуператоров мы точных известий не имеем: по общему правилу их было несколько, чаще всего три. Выбор их принадлежал сторонам, но когда они не могли или не хотели прийти на этот счет к соглашению, рекуператоры предлагались им сановником, причем они, не мотивируя свой поступок, могли отвергать предложенных им лиц до тех пор, пока выбор не падал наконец на таких, которые пользовались их общим доверием.
В делах уголовных лицо потерпевшее должно было обращаться к фециалам, которые, участвуя в заключении союзных договоров о рекуперации, считались и их главными охранителями. Когда они находили жалобу справедливою и известный договор нарушенным, они заботились о выдаче преступника потерпевшему, в силу древнего правила, что преступления судятся в стране потерпевшего. По теории это правило соблюдалось не только по отношению к перегринам, но и к римлянам. В последнем случае отечество потерпевшего посылало в Рим посланников (oratores), по требованию которых жалоба передавалась сенатом на рассмотрение фециалов.
Что касается до гражданских правонарушений, то прилагались начала либо forum contractas, либо forum domicilii. Делопроизводство в рекуператорских судах отличалось с формальной стороны большею скоростью и практичностью, а с материальной большею мягкостью. Скорость эта достигалась тем, что судебные сроки для разбирательства (dies status cum hoste) назначались всегда самые короткие; им давалось преимущество пред сроками во всех других, чисто римских процессах (постановление, введенное еще XII таблицами); praetor peregrinus не был связан предписаниями о dies nefasti; число свидетелей было ограничено до 10 и т. д. Важнее еще большая мягкость этих судов сравнительно с чисто римскими. Это обусловливалось теми нормами, которыми должны были руководиться рекуператоры. Очевидно, они не могли брать их из одного римского права. Но с другой стороны, еще менее можно допустить, чтобы рекуператоры прилагали одни иностранные законы. Оставался, таким образом, третий путь, средний между обоими указанными направлениями. Нормы, которыми руководились рекуператоры, были смешанные, взятые отчасти из римских законов, отчасти из отечественных законов перегринов, которые судились. При этом рекуператоры должны были прежде всего следовать началам, высказанным в самом союзном акте о рекуперации, в силу которого они судили известное дело, а затем им предоставлялась большая свобода судить по внутренней правде (aequitas) и по конкретным условиям каждого отдельного спора. В этом отношении их деятельность, как и претора для иностранцев, носила не только судебный, но и некоторый законодательный характер. Мало-помалу из потребностей жизни выработалась, таким образом, новая система права (jus gentium).
Исторические судьбы изучаемого нами учреждения не менее интересны: по мере того, как росли завоевания Рима и все большее число иностранцев получало права римского гражданства, рекуператорские суды исчезают между жителями Италии и действуют только по отношению к провинциям. Этот переворот совершился к концу Республики. В позднейшее время они судят споры между колонистами и жителями провинций или между последними и римлянами (особенно в случаях crimen repetundarum). Но в то же время около эпохи Цицерона суды рекуператорские обращаются в чисто римские. Наконец при императорах они исчезают совершенно вследствие дарования, с одной стороны (при Каракалле), всем жителям провинций права римского гражданства, а с другой - вследствие сосредоточения всей судебной власти в руках чиновников и повсеместного введения cognitiones extraordinariae.
Дата добавления: 2015-04-20; просмотров: 24 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |