Читайте также:
|
Робинтон, мастер арфистов Перна, накинул свою новую куртку: прикосновение мягкой ткани к коже было таким же приятным, как и ее глубокий, радующий глаз зеленый цвет. Арфист повернулся то одним, то другим боком перед зеркалом, проверяя, как лежит одежда на плечах и груди, и остался доволен. Видимо, мастер портных Зург учел его склонность сутулиться – край куртки не спускался слишком низко и не задирался вверх. Позолоченный пояс и нож отлично гармонировали с новым платьем.
– Ножи! Ох уж эти поясные ножи! – Недовольная гримаса Робинтона выдала какие‑то неприятные воспоминания. Он пригладил волосы и шагнул назад, чтобы обозреть штаны. Да, мастер дубильщиков Белесден превзошел себя! Грубая и неяркая кожа дикого стража была тонко выделана и окрашена зеленым – точно под цвет куртки. Оттенок сапог был темнее; обувь мягко обнимали ступни и икры арфиста.
Зеленый! Робинтон усмехнулся про себя. Этот цвет не был в почете ни у Зурга, ни у Белесдена, хотя получить соответствующий краситель не составляло труда. «Со временем мы избавимся от таких нелепых суеверий», – подумал Робинтон.
Он выглянул в окно, проверяя, высоко ли поднялось солнце. Сейчас оно стояло прямо над хребтом Форта. Следовательно, в Телгаре наступил полдень, и гости уже начали собираться. Оставалось дождаться появления обещанного всадника. Т'тон из Форт Вейра неохотно согласился выполнить просьбу Робинтона, хотя по традиции, освященной сотнями Оборотов, глава арфистов мог требовать помощь от любого Вейра.
На севере небосклона появился дракон.
Робинтон схватил теплый плащ – в нарядной куртке он не вынес бы леденящего холода Промежутка – и перчатки. Кроме того, он взял свою лучшую гитару в войлочном чехле. Насчет нее он испытывал некоторые колебания. У Чейда в Телгаре была превосходная гитара… С другой стороны, вряд ли мгновенный холод Промежутка повредит отличное дерево и струны его собственного инструмента. В конце концов, дерево не столь уязвимо, как слабая плоть человека.
Проходя мимо окна, он заметил, что к холду снижается второй дракон, и очень удивился.
Выйдя в небольшой дворик зала арфистов, Робинтон невольно издал возглас изумления. На востоке показался третий дракон!
Арфист вздохнул. Кажется, в этот день сложности начались слишком рано; он надеялся, что его оставят в покое хотя бы до Телгара.
Итак, зеленый, голубой и… о‑о‑о! – бронзовый!
Крылья драконов сверкали в лучах утреннего солнца.
– Сибел, Тальмор, Брудеган. Тагетарл! Надевайте лучшие тряпки и берите инструменты! Торопитесь, или я спущу с вас шкуры, а из кишок наделаю струн! – Громовой голос Робинтона проник в каждую комнату зданий, окружавших двор.
Две головы вынырнули из верхнего окна дома, где жили ученики.
– Сейчас, мастер!
– Идем!
– Одну минуточку!
Значит, четверо его арфистов да трое телгарских… у них будет прекрасный большой ансамбль! Робинтон набросил на плечи плащ, позабыв, что может измять великолепный наряд, и иронически усмехнулся, рассматривая снижавшихся драконов. Еще немного – и он узнает, чем вызваны подобные почести.
Ему нужно выбрать голубого из Вейра Телгар – он появился первым… Однако зеленого дракона прислал Форт, с которым у главной мастерской арфистов существовала долгая и прочная связь… С другой стороны, Бенден оказал наибольшее уважение, прислав бронзового…
«Выберу того, кто приземлится первым», – решил Робинтон и тут же озадаченно представил себе, как все три дракона одновременно касаются земли. Он покинул двор, замкнутый четырехугольником строений, и вышел в расстилавшиеся перед ним поля. Крылатые звери могли спуститься только здесь.
Бронзовый приземлился последним, что исключало возможность отдать ему предпочтение беспристрастно. Три всадника сошлись на середине поля, в нескольких длинах дракона от озадаченного арфиста, и тут же вступили в спор. Когда стало ясно, что голубой и зеленый нападают на бронзового, Робинтон почувствовал, что должен вмешаться.
– Он под защитой Форт Вейра, – негодующе говорил зеленый всадник. – Мы имеем право…
– Он гость холда Телгар, – перебил голубой. – Лорд Ларад потребовал, чтобы…
Бронзовый всадник, в котором мастер арфистов узнал Н'тона, одного из первых юношей простого звания, прошедших несколько Оборотов назад Запечатление с драконом в Бендене, был терпелив и спокоен. Он отвесил вежливый поклон Робинтону и произнес:
– Достойный мастер сам разберется, кто прав. Остальные обожгли его возмущенными взглядами, но спор прекратили.
– Не вижу проблемы, – заявил Робинтон твердым, непререкаемым тоном, который использовал крайне редко – лишь в тех случаях, когда давал понять, что склоки бесполезны.
Двое спорщиков повернулись к арфисту, один – угрюмый, второй – негодующий.
– Для нашего цеха большая честь, что вы соперничаете из‑за возможности послужить ему. – Робинтон сопроводил свои слова двумя шутливыми поклонами. – К счастью, мне нужны все три дракона. Пользуясь такой счастливой оказией, я намерен взять с собой в Телгар еще четырех арфистов. – Он подчеркнул слово «счастливой», заметив взгляды, которыми обменялись голубой и зеленый всадники. У молодого Н'тона не дрогнул ни один мускул. Превосходные манеры у парня, хоть он и родился в мастерской!
– Мне велели привезти тебя, – кисло заметил всадник из Форта.
– И выполнить поручение с таким усердием, чтобы я весь день чувствовал себя счастливым, – с живостью подхватил Робинтон. Заметив, как голубой всадник довольно ухмыльнулся, арфист продолжил: – Несмотря на то, что я высоко ценю внимание Р'марта – хотя у него, кажется, были недавно какие‑то трудности в холде Телгар? – я поеду на драконе из Бендена. Его посланец, по крайней мере, оставил выбор за мной. Помощники Робинтона уже выскочили из ворот и торопливо шли по полю, прижимая к груди инструменты; с их плеч свисали тяжелые плащи. Когда юноши, побледневшие от волнения, запыхавшиеся, но счастливые, выстроились в ряд перед мастером, он внимательно осмотрел каждого. Сибелу было приказано подтянуть штаны. Тальмору – застегнуть болтавшийся ремень. Тагетарлу – пригладить взлохмаченные волосы. Внешний вид Брудегана оказался безупречным, и мастер довольно кивнул. – Мы готовы, мои господа, – объявил он и шагнул в сторону Н'тона, слегка поклонившись остальным всадникам.
– Я не могу сообразить… – начал зеленый всадник.
– Это заметно, – обрезал Робинтон: голос его стал холоднее ледяного дыхания Промежутка. – Брудеган, Тагетарл, поедете на голубом. Сибел, Тальмор – с ним, – арфист кивнул на спорщика из Форт Вейра.
Брудеган, сохраняя невозмутимое спокойствие на лице, вежливым жестом предложил всадникам. проследовать к драконам. Те подчинились без дальнейших возражений. Как все периниты, они немного побаивались арфистов. Никто не хотел в один прекрасный день стать героем какой‑нибудь развеселой песенки, которая вмиг облетит всю землю – от океана до океана.
* * *
Бронзовый Н'тона, несший на себе арфиста, появился в воздухе прямо над утесом, в толще которого был вырублен внутренний холд Телгара. Быстрая река, начинавшаяся на склонах восточного хребта, рассекла мягкий камень, образовав ущелье, которое постепенно ширилось, переходя в долину Телгара. Напоминая гигантскую лестницу, горный склон падал здесь вниз уступами, на одном из которых и располагался холд Телгар. Сотня окон пяти его уровней была обращена и югу, благодаря чему внешние помещения холда были всегда хорошо освещены. Все она закрывались тяжелыми бронзовыми ставнями – отличительный признак Телгара, подчеркивающий его богатство.
Сегодня над стенами Великого Телгара пестрели радугой знамена всех лордов Перна, чья кровь когда‑либо смешивалась с благородной кровью телгарских властителей. Сами стены огромного двора были увиты благоухавшими ветвями и крупными цветами лунного дерева: их аромат смешивался с аппетитными запахами, доносившимися из кухонь. Если судить по числу длинноногих скакунов, которые паслись среди стад скота по берегам реки, гости прибывали уже в течение нескольких часов. В эту ночь все комнаты в древнем Телгаре будут заняты, и Робинтон порадовался, что его ранг давал право на достойное место. Возможно, придется потесниться, так как он привез с собой помощников. Они могут оказаться лишними: в этот день сюда наверняка устремились музыканты со всей округи. Впрочем, счастливой оказией нельзя пренебрегать.
«Я должен думать о радостном, счастливом», – размышлял Робинтон, вспоминая слова Фандарела. Он коснулся ладонью плеча всадника.
– Ты остаешься, Н'тон?
Молодой человек с улыбкой обернулся к арфисту, но глаза его были серьезными.
– Лиоту и мне следовало отправиться в другое место, мастер Робинтон, – сказал он, ласково похлопав шею бронзового. – Но я хотел увидеть Телгар и, когда лорд Асгенар попросил привезти тебя сюда, был рад оказать эту услугу.
– Я рад не меньше, – произнес на прощание Робинтон, соскальзывая с плеча дракона на землю. – Спасибо тебе, Лиот, за приятное путешествие. «Арфисту достаточно только попросить.»
Пораженный, Робинтон бросил взгляд на Н'тона, но юноша рассматривал группу ярко одетых молодых женщин, подымавшихся с пастбища. Мастер арфистов повернулся к Лиоту, чьи огромные глаза сверкали в нескольких шагах от него. Дракон расправил крылья, и Робинтон поспешно отступил назад, все еще не в силах поверить, что слышал его слова. Однако другого объяснения не существовало. Да, этот день, несомненно, полон сюрпризов!
– Мастер? – почтительно окликнул его Брудеган.
– А? Все в порядке, парни, – он улыбнулся юношам. Тальмор никогда раньше не летал, и глаза мальчика остекленели. – Брудеган, ты знаешь дорогу. Веди их в помещение арфистов, и пусть хорошенько запомнят путь. Возьми мой инструмент. Пока не начнется пир, гитара мне не нужна. Во время торжества вы должны смешаться с толпой, играть, рассказывать и слушать. Вы знаете свои обязанности, мы не раз их повторяли. Работайте. Прислушивайтесь к сообщениям, что передают барабаны, и старайтесь разобраться в них. Брудеган, возьми с собой Сибела, это его первое выступление… Нет, Сибел, если бы я сомневался в твоих способностях, тебя сегодня не было бы с нами… Тальмор, следи за ритмом. Тагетарл, дождись конца пира, прежде чем бросаться очаровывать девушек… Скоро ты станешь настоящим арфистом… Не подвергай опасности добро хозяев. И всем вам повторяю – выбросьте из головы мысли о вине.
Закончив наставления, он покинул юношей и двинулся вверх, к большому двору Телгара, кланяясь и улыбаясь тем, кого узнавал среди пестрой толпы обитателей холдов, ремесленников и нарядных женщин.
* * *
Ларад, лорд Телгарский, облаченный в желтое, и жених, Асгенар Лемосский в сверкающем одеянии цвета ночного неба стояли у огромных металлических дверей главного зала холда. Женщины Телгара были в белом – кроме Фамиры, невесты, сводной сестры Ларада. Ее белокурые волосы спадали на пышный воротник традиционного свадебного платья, переливавшегося всеми оттенками красного.
Робинтон на минуту остановился около ворот в тени правой башни и разглядывал гостей, уже разбившихся на небольшие группы посреди просторного, празднично украшенного двора. У конюшен он заметил Согрейни, Главного мастера скотоводов, и удивленно приподнял брови. На свадьбе человек не должен выглядеть так, словно от его соседей разит чем‑то неприятным. Вероятно, Согрейни хотел показать, что не одобряет пустую трату времени. Мастер ткачей Зург и его суетливая жена переходили от группы к группе; Робинтон не удивился бы, узнав, что они проверяют качество тканей. Хотя… трудно сказать. Возможно, мастер Зург и его супруга с доброжелательной беспристрастностью хотели одарить каждого кивком и улыбкой.
Мастер горняков Никат был погружен в беседу с мастером дубильщиков Белесденом и мастером земледельцев Андемоном: рядом, сбившись тесной кучкой, совещались их жены. Корман, владетель Керуна, с важным видом поучал десяток юношей, окруживших его – явно сыновей и кровных родственников: их носы были точной копией клюва, украшавшего физиономию старого лорда. По‑видимому, они только что прибыли. Дождавшись конца речи, молодежь чинно последовала вслед за родителем. Лорд Рейд Бенденский наставлял своих; заметив приближение клана Кормана, он поклонился и вежливо отступил в сторону, освободив дорогу.
Лорд Сайфер из Битры махнул Рейду рукой, приглашая присоединиться к компании владетелей малых холдов, беседовавших около лестницы, что вела на наблюдательную башню. Других лордов – Мерона Наболского, Гроха из Форта, Сэнджела из Болла и Нессела Кромского – Робинтон нигде не мог обнаружить.
В вышине затрубили драконы, и несколько десятков крылатых зверей начали по спирали спускаться к широкому полю, на котором приземлился Робинтон. Бронзовые, голубые… О! Даже пять золотых королев! Доставив гостей, большинство драконов опять взмыли в воздух, направляясь к нависавшим над холдом утесам.
Прежде чем вновь прибывшие поднялись по крутой дороге к воротам большого двора, Робинтон подошел к хозяину Телгара.
Ларад приветствовал арфиста с искренним радушием, за которым едва проступала внутренняя тревога. Беспокойство мелькало в голубых глазах лорда, когда он осматривал просторный двор. Властелин Телгара был представительным мужчиной, и его приятное лицо лишь отдаленно напоминало черты Килары, его единственной родной сестры. Очевидно, она полностью и безраздельно унаследовала родовую спесь. «К счастью для Ларада», – отметил Робинтон.
– Добро пожаловать, мастер Робинтон! Мы все с нетерпением ждем твоих веселых песен! – сказал Ларад, почтительно кланяясь арфисту.
– Наши песни будут соответствовать значительности события и места, – ответил Робинтон, широко улыбаясь. До них долетели первые звуки музыки – в толпе гостей появились молодые арфисты.
Свист огромных крыльев, рассекавших воздух, заставил их поднять глаза. Со стороны солнца летели драконы, их тени скользили по двору. На мгновение все разговоры затихли, затем возобновились с прежним оживлением.
Робинтон шагнул вперед, приветствуя первую леди Телгара и единственную любовь его повелителя. Ларад отличался постоянством и не приближал к себе других женщин. Затем арфист повернулся к жениху.
– Лорд Асгенар, прими мои поздравления. Леди Фамира, я желаю, чтобы счастью было тесно в твоем доме.
Девушка зарделась, бросив робкий взгляд на Асгенара. Глаза у нее были голубые, как и у сводного брата. Она давно знала своего суженого. Ларад и Асгенар вместе воспитывались в Керуне, у лорда Кормана; правда, Ларад раньше принял сан повелителя холда. Так что с этой свадьбой не возникало никаких проблем, хотя Конклав лордов должен был утвердить брак – ведь в будущем потомство этой молодой четы могло претендовать на Телгар или Лемос. Если человек был повелителем холда, он широко разбрасывал свое семя. Он имел много сыновей – в надежде, что один из них окажется приемлемой кандидатурой для Конклава, когда возникнет вопрос о наследовании. Мудрый властитель никогда не отказывался воспитывать детей других лордов и с охотой отдавал на воспитание своих сыновей. Подобные связи обеспечивали ему поддержку в Конклаве.
Робинтон лавировал в толпе, заполнившей двор. Он то прислушивался к разговорам, то вступал в беседу, роняя острое словцо или потешая гостей забавной историей. Между делом он подкрепился пригоршней колбасок и кружкой сидра; легкое угощение было выставлено на длинных столах около кухни. Настоящий пир начнется только после захода солнца. Вначале лорды и владетели малых холдов соберут Конклав. Робинтон надеялся проникнуть туда с помощью Чейда, телгарского мастера‑арфиста. Наверняка там будут обсуждаться не только вопросы о слиянии родовых линий Телгара и Лемоса.
Так он бродил по обширному двору, внимательный, настороженный, стараясь уловить и взвесить каждый намек, жест, взгляд, каждую улыбку и перемену выражений лиц. Он мог наблюдать здесь весь Перн – Перн, состоящий из множества групп, объединявших людей либо по месту обитания, либо по профессиональной принадлежности и рангу. Внезапно он понял, что в пестрой толпе нет ни Фандарела, ни Терри – вообще ни единого человека из цеха кузнецов. Это удивило Робинтона. Закончил ли Фандарел свой прибор для передачи сообщений? Арфист бросил взгляд на склон горы – там, как ему объяснили, должна была идти линия столбов. Но он не мог ее обнаружить. В задумчивости Робинтон прикусил нижнюю губу.
С горных высот, вздымавшихся над холдом, донесся трубный клич драконов. Робинтон усмехнулся. Что за звуки! Если бы он мог общаться с ними – какой бы получился дивный аккомпанемент к его новой балладе!
– Досточтимый мастер, ты видел Ф'лара или Фандарела? – спросил у арфиста Лайтол, подходя к нему вместе с юным лордом Джексомом.
– Еще нет.
Лайтол нахмурился и, повернувшись к мальчику, сказал, что ему не мешало бы познакомиться с благородными юношами Телгара. Затем управляющий отвел Робинтона подальше от толпы гостей.
– Как ты думаешь, какое впечатление на лордов произведет Мерон Наболский?
– Впечатление? – Робинтон насмешливо фыркнул. – Я полагаю, его просто проигнорируют… Нельзя сказать, что его мнение совсем ничего не значит для Конклава, но…
– Речь не об этом. Я имел в виду огненных ящериц, которых он раздобыл… – Лайтол остановился и пристально посмотрел на арфиста. – Так ты ничего не слышал? Вчера в Руат прибыл посланец – он направлялся в Форт холд и в мастерскую арфистов. – Может быть, он еще не прибыл… или его новости являются секретом?
– Для меня – нет. Кажется, я внушил ему доверие.
– Огненные ящерицы… гм‑м… Когда‑то я потратил много дней, пытаясь поймать файра. Конечно, ничего не вышло. И, пожалуй, я никогда не слыхал, чтобы это кому‑нибудь удалось. Что за хитрость придумал Мерон?
Лайтол скривил губы, щека его начала подергиваться.
– Они способны к Запечатлению. В старину ходили слухи, что огненные ящерицы – предки драконов. – И Мерону Наболскому удалось Запечатление одной из них?
Лайтол невесело усмехнулся.
– Трудно поверить, да? Если это правда, то файры проявили прискорбное отсутствие вкуса… Но можно быть уверенным в одном – Мерон не стал бы тратить времени на ящериц, если бы не рассчитывал извлечь из этого какую‑то пользу для себя.
Робинтон задумался над этим утверждением, затем пожал плечами.
– Не думаю, что эта история представляет большой интерес. Но каким образом файры попали в Набол? И как удалось их Запечатление? Я думал, это свойство присуще только драконам.
– То, как он заполучил файров, беспокоит меня больше всего, – сердито сказал Лайтол. – Килара из Южного Вейра принесла ему целую кладку. Конечно, они потеряли почти всех вылупившихся ящериц, но те, что выжили, произвели в Наболе настоящий переполох. Посланец видел одну, и когда парень рассказывал о ней, глаза его сверкали. «Настоящий маленький дракон», – так он сказал, и я понял, что ему не терпится попытать счастья на песчаных пляжах Южного Болла или Форт холда.
– Настоящий маленький дракон. Ха! – Робинтон начал понимать значение произошедшего, и ситуация ему явно не понравилась.
Не было на Перне мальчишки, который не мечтал бы пройти обряд Запечатления и стать всадником. Получить власть над огромным существом, способным почти мгновенно очутиться в любом месте планеты и своим огненным дыханием защитить всадника от любого врага… Лишь немногие представляли истинную суть этой связи – как и то, что драконы применяли огонь только против Нитей и никогда не трогали людей. В отличие от суровой реальности, жизнь в пещерах Вейра представлялась полной очарования: всадники не гнули спину на полях и в мастерских, они были высокими, сильными, носили великолепные кожаные куртки и казались высшими существами. Стать лордами, повелителями холдов, могли только те юноши, которые принадлежали к благородным семьям, но шанс однажды быть выбранным и увезенным в Вейр для Запечатления был у каждого перинита. Эта надежда жила в поколениях. И поколения мальчишек тщетно пытались поймать огненную ящерицу – символ их мечты.
А теперь «настоящий маленький дракон» находится в руках пронырливого, скрытного, вечно недовольного Мерона Наболского, ненавидящего всадников… Да, это могло создать затруднения для Ф'лара… Как минимум, затруднения, а в худшем случае – нарушить все планы, связанные с сегодняшним торжеством.
– Ну, если Килара привезла яйца файров в Набол, то Ф'лар должен знать об этом, – сказал арфист обеспокоенному Лайтолу. – Он присматривает за этой женщиной.
Лайтол хмуро глянул из‑под нависших бровей.
– Надеюсь, что так. Мерон Наболский не упустит случая преподнести Ф'лару неприятный сюрприз… Но где же Ф'лар?
Оба с надеждой обежали глазами двор. Затем Робинтон заметил знакомое лицо и седую гриву направлявшегося к ним лорда Рейда.
– Кстати, о Бендене. Лайтол… Сюда идет лорд Рейд, и, кажется, я знаю, чего он хочет… Нет, эту балладу о повелителях холдов я петь не буду… Прости, Лайтол…
Арфист скользнул в толпу и быстро двинулся вперед, лавируя между группами гостей и стараясь держаться подальше от властителя Бендена. Он питал отвращение к любимой балладе Рейда, но если лорд загонит его в угол, выбора не останется. Робинтон не чувствовал угрызений совести, оставляя Лайтола на растерзание назойливому и претенциозному бенденскому лорду. Лайтол добился как минимум равного положения с повелителями холдов. Лорды не знали, как относиться к нему – бывшему всаднику и ткачу, ставшему наконец управляющим Руата, который процветал под его правлением. Такой человек мог справиться с Рейдом. Мастер арфистов остановился там, откуда мог видеть верхушки утесов, вздымавшихся над холдом. Среди сидевших на скалах драконов он попытался разглядеть Рамоту или Мнемента.
Огненные ящерицы? Как мог Мерон использовать огненную ящерицу? Разве что сам факт их появления в Наболе… то, что он получил их из рук Госпожи Южного Вейра… Да, это могло посеять на Перне еще больший раздор. Несомненно, каждый лорд захочет получить файра – хотя бы для того, чтобы быть равным Мерону. На них не напасешься яиц… А Мерон… Если он вспомнит неосуществившиеся мечты юности, то раздражение против всадников вспыхнет в нем с новой силой.
Робинтон ощутил тяжесть в желудке; пожалуй, он переусердствовал с колбасками. Внезапно в толпе на него наткнулся Брудеган. Юноша поклонился с виноватой улыбкой, словно мастер заставил его исполнять песню, которой он не выучил.
– Чувствуется какое‑то напряжение, – сказал молодой арфист, извлекая унылую мелодию из своего инструмента. – Хотя вроде бы все до одного решили как следует повеселиться. Но есть нечто странное в разговорах… Дело не в словах, а в том, как говорят… в намеках… – Юноша вспыхнул, когда Робинтон одобрительно кивнул. – Например, упоминают Предводителя Вейра, причем имеют в виду те Вейры, с которыми связаны их ходы… Но Предводителем Вейра всегда называли Ф'лара Бенденского. Предводитель сказал, Предводитель решил… «Она» – раньше это означало «Лесса». Теперь подразумевается Госпожа их собственного Вейра. Интересно, да?
– Очаровательно. Что говорят о Нитях?
Брудеган склонился над своей гитарой и тронул струны. Его пальцы пробежали по всем восьми, извлекая резкие диссонирующие звуки, от которых по спине Робинтона пробежал озноб. Затем юноша повернулся, затянул веселую песню и двинулся прочь.
Когда же прибудут Ф'лар и Лесса? Арфист еще раз оглядел двор и заметил Предводителя Вейра Иста Д'рама, что‑то серьезно обсуждавшего с Г'неришем, вождем Айгена. Робинтону нравилась эта пара, он считал их лучшими из Древних. Г'нериш был достаточно молод и гибок, чтобы измениться в соответствии с ситуацией, а Д'рам – слишком честен, чтобы отрицать истину, с которой столкнулся нос к носу. Правда, он редко совал нос в дела, прямо не касавшиеся Вейра Иста.
Вокруг собеседников ощущалось некое напряжение – и не только напряжение, но и что‑то еще, едва уловимое. Кольцо пустого пространства, окружавшее их, казалось зримым воплощением этого почти неощутимого отчуждения.
Всадники приветствовали Робинтона с заметным облегчением. Арфист кивнул в ответ:
– Да, сегодня мне повезло – и вот я здесь вместе со своими учениками. – Д'рам и Г'нериш обменялись удивленными взглядами, но арфист не стал вдаваться в подробности утреннего происшествия. Вместо этого он спросил: – Вы что‑нибудь слышали о Ф'ларе?
– О Ф'ларе? – повторил Г'нериш, явно встревожившись. – А что, есть новые известия о Нитях?
– Насколько мне известно, нет.
– Ты видел Т'тона или Т'кула? Мы только что прибыли.
– Не видел. Кажется, с запада вообще никого нет, кроме Лайтола из Руата.
Д'рам стиснул зубы.
– Р'март Телгарский не придет, – пробормотал он. – Его сильно обожгло… Плохая рана! – Всадник покачал головой.
– Я слышал, ему пришлось тяжело над Кромом, – с сочувствием сказал Робинтон. – Кто знал, что там начнется атака – в такое время!
– Однако ее отразили. Я вижу здесь лорда Нессела Кромского и его людей – все в добром здравии, – горько заметил Д'рам.
– Своим отсутствием он нанес бы оскорбление Лараду, ты же знаешь… Но как дела в Вейре Телгар? И если Р'март настолько плох, то кто его заменил?
Сердитый взгляд Д'рама дал понять арфисту, что он задал неуместный вопрос. Но Г'нериш ответил ему:
– Пока – командир второго Крыла, М'рек. Но Вейр настолько обессилен, что мы с Д'рамом говорили сейчас о необходимости послать подкрепление. У нас достаточно молодых драконов, которые только начали жевать камень… Из них можно сформировать Крыло. – Г'нериш посмотрел на старшего всадника, внезапно сообразив, что обсуждает дела Вейра с посторонним. Он пожал плечами. – Поддержка очень важна… и для Вейра, и для жителей Крома, которые уже близки к панике. Мы всегда поступали так в старые времена. Я сам еще юношей отправился из Бендена в Айген. – Я уверен, что холды Кром и Телгар высоко оценят вашу помощь, Предводители, – церемонно произнес Робинтон. Затем он обратился ко Г'неришу: – Скажи, тебе удавалось когда‑нибудь осуществить Запечатление огненной ящерицы? Айген и Иста – подходящие земли для охоты на них.
– Запечатление огненных ящериц? – Д'рам презрительно фыркнул.
– Должно быть, это непросто, – рассмеялся Г'нериш. Потом он взглянул вверх. – Смотри, появились Рамота и Мнемент!
Ошибиться было невозможно. Вероятно, огромные звери уже высадили своих всадников и теперь планировали к скалистым вершинам Телгара, выбирая место для отдыха.
– Впервые… – начал Г'нериш и внезапно замолчал. Словно дуновение ветра пронеслось по двору, прерывая разговоры. Наступила тишина, которую нарушали только шелест одежды и скрип сапог – люди поворачивались к воротам.
Робинтон с гордостью следил, как Лесса и Ф'лар поднимались по ступенькам навстречу хозяевам. Арфист готов был зааплодировать цвету их одеяний – зеленых, словно молодая весенняя листва. Однако он сдержался и, кивнув собеседникам, стал пробираться сквозь толпу поближе ко вновь прибывшим. Внезапно в небе возник еще один дракон: он ринулся прямо к воротам, снижаясь так быстро, что это могло грозить опасностью. Золотые крылья сверкнули над внешней стеной двора, порыв ветра поднял пыль и песок, осыпав нарядные платья стоявших у ворот дам. Дракон плавно развернулся и направился к месту посадки, оставив позади возмущенные крики пострадавших, постепенно переходящие в недовольный ропот.
Робинтон, которому высокий рост давал преимущество, увидел, как лорд Ларад нерешительно кланяется Лессе. Асгенар и стоявшие на крыльце женщины вытягивали шеи, пытаясь разглядеть что‑то у ворот.
Раздраженный, что пропустил нечто важное, Робинтон энергично устремился вперед. Он достиг лестницы, ведшей на крыльцо, в два прыжка одолел четыре ступеньки, обернулся и замер.
Облаченная в красное, с золотыми волосами, распущенными, словно у юной девушки, ко входу в главный зал приближалась Килара; на лице ее застыла улыбка злобного торжества. Правая ладонь женщины лежала на руке лорда Мерона Наболского, чья красная туника слишком отливала оранжевым, чтобы находиться в полной гармонии с одеянием его дамы. Придет время – и Робинтон еще вспомнит эту деталь. Теперь же он видел только двух огненных ящериц, распростерших крылья, чтобы сохранить равновесие – золотую на левой руке Килары и бронзовую на плече Мерона. Настоящие маленькие драконы, прекрасные, как детская мечта… они вызвали у арфиста острое чувство зависти и желание обладать подобным чудом. Он с трудом подавил столь недостойные мысли.
В толпе поднялся восхищенный и завистливый шепот.
– Клянусь Золотым Яйцом, они заполучили огненных ящериц! – взревел лорд Корман Керунский.
Расталкивая людей, он выскочил из толпы в свободный проход, который вел к главному залу, и уставился на приближавшуюся пару. При его внезапном появлении золотая ящерица издала недовольный крик, а маленький бронзовый тревожно зашипел.
Тень раздражения мелькнула на лице Мерона.
– Ты не знаешь, как Мерону удалось поймать файра? – раздался возбужденный шепот Д'рама над плечом арфиста. Робинтон поднял руку, призывая к молчанию.
– А теперь сюда прибыли Килара из Южного Вейра и лорд Мерон Наболский вместе с этими замечательными созданиями. Наши наилучшие пожелания счастливой паре, – голос Ф'лара прорезал поднявшийся шум. Полная тишина повисла над толпой, когда Лесса и Предводитель Бендена вручили лорду Асгенару и его невесте два небольших узелка, в которых содержалось что‑то округлое, тщательно упакованное в войлок и мягкую ткань.
– Скорлупа уже достаточно затвердела, – громко сказал Ф'лар, перекрывая поднявшийся шепот. – Их надо держать в теплом песке до тех пор, пока файры не вылупятся. Я имею удовольствие подарить их вам, благодаря щедрости Торика, молодого моряка из Южного Вейра, который нашел кладку всего несколько часов назад. Предводитель Т'бор привез мне эти яйца.
Робинтон бросил взгляд на Килару. Ее пылавшее лицо соперничало цветом с туникой Мерона; а сам лорд Набола, казалось, был готов прикончить любого, кто подвернется под руку. Лесса снисходительно улыбнулась и повернулась к Киларе:
– Ф'лар рассказал мне о твоем маленьком забавном зверьке…
– Забавный зверек! – сердито воскликнула Килара. – Она съела Нить вчера на Плоскогорье и…
Все, что она еще собиралась сказать, было заглушено поднявшимся в толпе ропотом. «Съела Нить, съела Нить», – эхом путешествовало от одной группы к другой. Хриплые вопли обеих ящериц добавились ко всеобщей какофонии; Килара и Мерон принялись успокаивать раздраженных файров. Робинтону все уже было ясно: чего бы ни пытался добиться повелитель Набола, планы его рухнули. Он не останется единственным лордом, владеющим «настоящим маленьким драконом».
Двое правителей малых холдов – из Нерата, судя по эмблемам на одежде – прицепились с расспросами к Д'раму и Г'неришу.
– Вы любите драконов, поэтому предполагается, что вам все известно про огненных ящериц, – усмехнувшись, заявил Робинтон всадникам.
Д'рам запротестовал, но надоедливые лорды обрушили на него новый град вопросов. Их интересовало, как поймать файра – такого же, как у Мерона. К удивлению арфиста, Г'нериш отвечал с большим самообладанием, чем старший всадник.
Покинув их, Робинтон начал шаг за шагом подниматься по лестнице, касаясь ладонью монолитной каменной стены. Он с трудом проталкивался сквозь толпу женщин, окруживших Ф'лара, леди Фамиру и ее жениха.
– Лорды холдов, великих и малых, вас просят пожаловать в зал Совета, – громогласно провозгласил капитан стражи Телгара. В вышине раздался крик драконов, подобный грохоту медных литавр; затем наступила тишина. Капитан повторил приглашение, и лорды начали выбираться из толпы, устремляясь к крыльцу.
Асгенар передал Фамире свой сверток с яйцом файра и что‑то шепнул на ухо. Затем молодой лорд отступил в сторону, склонился в поклоне и плавным жестом указал на вход в главный зал. Лесса и Фамира шагнули внутрь; плотная группа властителей больших и малых холдов, теснясь на ступеньках лестницы, последовала за ними. Робинтон попытался привлечь внимание Ф'лара, но вождь Бендена пробирался сквозь толпу вниз, к Киларе. Она стояла у крыльца и о чем‑то ожесточенно спорила с Мероном; наконец лорд Набора сердито пожал плечами, покинул женщину и стал грубо проталкиваться ко входу в зал.
Взглянув вниз, Робинтон заметил, что возле кухни собралась другая группа гостей – мастера цехов со своими людьми. Идти ему за Ф'ларом или стоит попытаться проникнуть в зал? Арфист был готов повернуть к дверям, когда в голове у него прозвучало:
«Ты нужен Ф'лару».
Робинтон изумленно оглянулся, не понимая, кто говорит и каким образом слова, произнесенные так тихо, могли достигнуть его ушей в царившем вокруг гаме. Затем он уловил резкий, диссонансный звук струн и, встревоженно обернувшись на этот сигнал, увидел Брудегана и Чейда. Оба музыканта стояли на вершине стены около башни с воротами – там, где находилась площадка для часовых. Робинтон вспомнил, что Чейд, старший арфист Телгара, должен был найти способ провести его на Конклав. Когда Робинтон повернул к ведшей на стену лестнице, дорогу ему преградил молодой всадник.
Арфист, подняв голову, посмотрел на своих помощников – те делали ему знаки, словно просили поторопиться. Робинтон заколебался. И в этот миг раздалось:
«Иди. Лесса следит».
– Что ты сказал? – Робинтон резко повернулся к юному всаднику.
– Ф'лар просит тебя встретиться с ним. Это важно.
Арфист посмотрел на драконов, сидевших на скалах, и увидел, как Мнемент поднял и опустил свою огромную голову. Будто повторяя этот недвусмысленный жест, Робинтон тоже кивнул головой, едва справляясь с шоком. Поистине, это утро полно удивительных событий! Сверху донесся пронзительный свист Брудегана.
Робинтон вытянул губы и просвистел несколько тактов сигнала «идти вперед», расцветив мелодию вариациями в тоне «доложить позже». Брудеган, коснувшись струн гитары, извлек аккорд «понял». Чейд был явно не согласен с юношей.
«Пожалуй, надо поддержать молодого», – решил Робинтон и просвистел резкую трель «исполнять». Ему пришло в голову, что арфистам не помешало бы иметь столь же гибкий код, как разработанный им для связного устройства Фандарела. Кстати, где же он?
Человека такого роста нельзя было не заметить в толпе, но Робинтон, следуя за всадником, нигде не видел кузнеца. Пожалуй, демонстрация прибора, позволявшего беседовать на расстоянии, могла бы в какой‑то степени сгладить впечатление, которое произвели файры. Робинтон почувствовал обиду за Фандарела, придумавшего столь превосходное устройство, которое теперь оттеснено на второй план поедающими Нити крохотными драконами – существами, которые могли проходить Запечатление с обычными людьми, а не только с народом Вейра. На среднего перинита это производило гораздо больше впечатления, чем любые механические игрушки.
Всадник привел его в правую сторожевую башню. Переступая порог, Робинтон обернулся и бросил взгляд на стену: Брудеган и Чейд исчезли. Нижний этаж башни представлял собой одно большое помещение, в дальнем конце которого находилась ведущая на стену лестница; там обычно стояли часовые. В углу была навалена груда шкур – в ожидании гостей, которые, возможно, устроятся здесь на ночь. Скудный свет падал из двух узких, похожих на щели, окон, прорезанных в противоположных стенах комнаты. Когда арфист вошел, Г'нериш, Предводитель Айгена, зажигал подвешенный к потолку светильник. Справа от него стояла Килара и сверлила Т'бора яростным взглядом.
– Да, я отправилась за своим файром в Набол! И хорошо сделала – за Большим Хребтом Плоскогорья Придита почуяла Нити! – Теперь внимание всех присутствующих было обращено на женщину. Робинтон заметил, как гордо она выпрямилась; глаза ее сверкали, в голосе больше не слышались обычные сварливо‑раздраженные нотки. Килара выглядела великолепно, но что‑то жестокое, безжалостное в выражении ее лица отталкивало арфиста. – Я немедленно полетела к Т'кулу, – губы Килары сердито сжались. – Разве можно считать его всадником? Он отказался поверить мне! Мне! Как будто Госпожа Вейра не может различить признаки падения Нитей! Он даже не послал патруль на разведку к хребту – только упорно настаивал, что если Нити падали шесть дней назад над Тиллеком, то они не могут так скоро появиться над Плоскогорьем. Тогда я сказала ему, что атаки Нитей стали непредсказуемыми – как было на севере Лемоса и в болотах Южного материка. Однако он по‑прежнему не хотел меня слушать и… – Но Вейр все же поднялся? – холодно перебил женщину Ф'лар. – Конечно! – Килара гордо вздернула подбородок. – Я попросила Придиту поднять тревогу, и Т'кул был вынужден действовать. Ведь королева не может лгать! И ни один дракон, пока он жив, не ослушается ее!
Ф'лар скрипнул зубами, глубоко втянув воздух. Вождь Вейра Плоскогорья был угрюмым циником, мрачным и усталым. Пожалуй, Килара действовала несколько прямолинейно, без должной дипломатичности… Ну, что ж, в любом случае Т'кул теперь конченый человек. Ф'лар поднял глаза на Предводителей Исты и Айгена, пытаясь определить, какое впечатление произвели на них слова Килары. Оба всадника держались напряженно.
– Ты поступила правильно, Килара, – так, как подобает Госпоже Вейра, – произнес Ф'лар с такой убежденностью, что по липу женщины расплылась самодовольная улыбка. Она заносчиво вскинула голову.
– Ну, и что же ты собираешься делать с этим Т'кулом? Мы не можем допустить, чтобы наш мир погиб из‑за его капризов…
Ф'лар ждал, надеясь, что первым заговорит Д'рам. Если один из Древних вымолвит слово осуждения… Килара, не спуская глаз с Предводителя Бендена, нетерпеливо постукивала носком по полу.
– Пожалуй, пора созвать Совет, – сказал наконец Ф'лар. – Нужно известить Т'тона… И на этот раз лучше собраться в Вейре Телгар, чтобы выслушать мнение Р'марта.
– Мнение? – со злостью воскликнула Килара. – Ты хочешь собрать Совет, когда Т'кул и так уже уличен в вопиющей небрежности и …
– И что же, Килара? – спросил Ф'лар, когда она внезапно замолчала.
– Ну… я думаю… надо сделать что‑то немедленно. Возникала ли раньше подобная ситуация? Ф'лар бросил вопросительный взгляд на Д'рама и Г'нериша.
– Вы должны что‑то сделать! – требовательно повторила Килара, кивнув в сторону Предводителей Древних Вейров. – По традиции все Вейры полностью независимы…
– Прекрасная возможность, Д'рам, чтобы спрятаться за чужой спиной…
– Сейчас об этом не может быть и речи, – голос Д'рама стал резким. – Несомненно, следует что‑то предпринять! Но по нашему общему решению. Мы подождем Т'тона.
«Пытается протянуть время? – мелькнуло в голове у Ф'лара. – Знать бы ему наверняка!» Он повернулся к Госпоже Южного и сказал:
– Килара, ты упоминала, что огненная ящерица может поедать Нити. – Эта тема казалась Ф'лару гораздо более занимательной, чем препирательства из‑за поведения Т'кула. – Могу я поинтересоваться, как ты узнала, что твой файр в Наболе?
– Придита сказала мне. Ящерица вылупилась в Наболе и вернулась туда, когда ты ее напугал!
– Она была с тобой в Вейре Плоскогорья?
– Нет. Я же говорила, что отправилась к Т'кулу, как только заметила следы Нитей за Главным Хребтом… Я сделала это сразу же! Потом, когда Вейр поднялся, я поняла, что Нити могут достичь Набола, и отправилась проверить.
– Ты сказала Мерону, что ожидается неурочная атака?
– Конечно!
– И затем?
– Я забрала своего файра. Не хотелось, знаешь ли, снова его потерять. – Ф'лар не обратил внимания на скрытый намек, и женщина продолжала: – Затем вернулась в Вейр и взяла огнемет – ведь я отправилась с Крылом Мерики. Не много благодарности я получила от нее за помощь!
«Она говорит правду, – понял Ф'лар, – и волнение служит тому доказательством.»
– Когда моя ящерица увидела падающие Нити, она словно обезумела. Я не могла ее сдержать. Она ринулась к ближайшему клубку, и… и она их ела!
– Ты давала ей огненный камень? – спросил Д'рам, в глазах которого вспыхнул огонек неподдельного интереса.
– Я ничего ей не давала. Я хочу, чтобы у нее было потомство. – По губам Килары скользнула улыбка; женщина погладила спинку зверька, сидевшего у нее на плече. – Она даже залезла в нору, – продолжала Килара, похваляясь способностями своей любимицы. – Люди из наземной команды сказали мне, что видели, как она заползала в нору.
– Над холдом Плоскогорье тоже падали Нити?
Килара равнодушно пожала плечами.
– Не думаю, иначе мы услышали бы об этом.
– Сколько времени продолжалась атака? Удалось ли тебе определить границу падения?
– Она длилась около трех часов. Немного меньше, мне кажется. Считая от времени, когда Крылья наконец вылетели, – добавила женщина с язвительной улыбкой. – Край выпадения Нитей проходил по Главному Хребту, они сыпались на скалы и снег. Я пролетела в сторону Набола, но там мы с Придитой не заметили ничего.
– Ты все сделала превосходно, Килара, и мы благодарим тебя, – сказал Ф'лар, и остальные вожди согласно склонили головы. На губах Килары расплылась довольная улыбка; она поворачивалась то к одному, то к другому всаднику, глаза ее сверкали торжеством.
– Теперь мы знаем о пяти внеочередных атаках, – серьезно начал Ф'лар. Он обвел пристальным взглядом Предводителей Вейров, пытаясь определить, готовы ли собеседники выслушать его. Было заметно, что халатность Т'кула глубоко потрясла вождя Исты. Что касается Т'тона, то Ф'лар не мог предвидеть его реакцию. Если Предводитель Форт Вейра окажется в меньшинстве, согласится ли он с мнением остальных четырех вождей? Встанет ли на сторону Ф'лара? Одобрит ли действия, направленные против Т'кула? Ф'лар покачал головой и продолжал: – Итак, холд Тиллек, восемь дней назад; Верхний Кром, пять дней; север Лемоса, три дня; Южный Вейр, западные болота, два дня, и наконец Плоскогорье. Несомненно, Нити падали и в Западный океан; значит, атаки стали более частыми и время между ними сокращается. Больше ни одна область Перна не может считаться даже относительно безопасной. Ни один Вейр не может существовать в ритме традиционного шестидневного цикла. – Он угрюмо усмехнулся: – Традиции!
Казалось, Д'рам готов был возразить, но Ф'лар пристально посмотрел на него, и пожилой всадник медленно опустил голову.
– Но все же, что ты собираешься делать с Т'кулом? И с Т'тоном? – Килара видела только одно: больше никто не обращает на нее внимания. – Т'тон такой упрямый! Он не верит, что время атак изменилось. Даже когда Мардра…
Распахнулась дверь, и в проеме появилась огромная фигура Фандарела.
– Мы здесь, Ф'лар, и у нас все готово.
Ф'лар огорченно потер ладонью висок… Как некстати прерывается этот разговор!
– Лорды сейчас совещаются, – начал он, – и к тому же тут возникли кое‑какие непредвиденные обстоятельства…
Фандарел кивнул на огненную ящерицу, восседавшую на плече Килары.
– Я слышал о них. Конечно, есть много способов бороться с Нитями, но не все они достаточно эффективны. Посмотрим, на что способны эти существа.
– На что способны… – начала Килара, готовая взорваться от ярости. Робинтон придвинулся к ней и что‑то зашептал в ухо. Воспользовавшись этим, Ф'лар повернулся к кузнецу, стоявшему у двери, ожидая, когда всадники последуют за ним. У Ф'лара пропало желание показывать устройство Фандарела. Вряд ли прибор поразит теперь воображение людей холдов, лордов и всадников. Прибор больше говорил здравому смыслу, чем чувствам, и не мог сравниться с этими дивными ящерицами. Тем более, что они оказались способными пожирать Нити…
Ф'лар обернулся на пороге, бросив взгляд на Килару и стоявшего рядом с ней арфиста. Робинтон смотрел на Предводителя Бендена.
Словно прочитав мысли всадника, мастер арфистов почтительно склонился к Киларе, на губах его застыла восхищенная улыбка. Наверное, ему приходилось нелегко: ой не выносил Килару.
– Ф'лар, пожалуй, Киларе не стоит идти с вами, – произнес хитроумный арфист. – Такая толпа… Ящерица может опять испугаться.
– Но я хочу есть, – запротестовала женщина. – И там музыка, песни…
– Словно подтверждая ее слова, снаружи раздался звон гитарных струн.
– Похоже, это Тагетарл, – усмехнулся арфист. – Сейчас я позову его и попрошу принести чего‑нибудь съедобного с кухни. Так будет гораздо лучше, нежели толкаться среди всякого сброда, уверяю тебя.
С подобающей куртуазностью он усадил женщину в кресло и, повернувшись спиной к Ф'лару, сделал ему незаметный знак, который можно было истолковать только как «Исчезай поскорее!»
Выйдя во двор, на яркий свет послеполуденного солнца, всадники очутились в шумном людском водовороте. Ф'лар увидел парня с веселой физиономией, в руках у него была гитара. Юноша коснулся струн, звонким аккордом ответив на призывный свист своего мастера. Итак, есть надежда, что Робинтон скоро присоединится к ним – Килара, конечно, отдаст предпочтение более молодому музыканту.
Фандарел расставил оборудование в дальнем конце двора – там, где наружная стена холда примыкала к поверхности утеса. Трое подмастерьев, оседлавших верх стены, что‑то осторожно спускали на каменные плиты; остальные суетились возле приборов. Пока Предводители Вейров шли за огромным кузнецом, уверенно прокладывавшим путь сквозь толпу, Ф'лар уловил немало косых взглядов и обрывков разговоров. – Теперь многое переменится, – молодой человек, носивший цвета одного из малых холдов, склонился к соседу. – Только подумай, всадники даже н а с не подпускали близко к яйцам…
– Ты имеешь в виду владетелей холдов? – осведомился собеседник. Он покачал головой. – Забавно, как все поверили этому выскочке из Набола… Да… Клянусь Золотым Яйцом!
«Теперь каждый на Перне сможет заполучить файра, – подумал Ф'лар. – Разрешит ли это проблемы? Утихнет ли древняя кастовая неприязнь?»
В небе появились драконы. Он посмотрел вверх и узнал бронзового Т'тона и Лорант, золотую Мардры. Ф'лар вздохнул. Прежде чем обращаться к Т'тону, ему хотелось узнать, каким образом Фандарел собирается явить свое устройство.
«Мнемент, что в главном зале?»
«Болтовня. Они ждут еще двух лордов.»
Ф'лар попытался разглядеть, привез ли Т'тон отсутствующих владетелей – Гроха из Форта и Сэнджела из Южного Болла. Эти двое не обрадуются, если Конклав начнется без них. Но если лорд Грох узнает о последних событиях на Плоскогорье… Ф'лар внутренне содрогнулся, одновременно пытаясь выдавить вежливую улыбку. Бормоча извинения, он проталкивался сквозь группу владетелей малых холдов – слишком малых, чтобы участвовать в Конклаве. Кажется, эти люди упорно не хотели его замечать.
Неподалеку от помощников Фандарела, возившихся с приборами, стайкой сгрудились всадницы. Их интерес к работе кузнецов явно не был искренним: даже Надира, прекрасная подруга Г'нериша, обладавшая на редкость добрым нравом, выглядела обеспокоенной. Биделла, Госпожа Вейра Телгар, была совершенно растерянна: правда, такое случалось с ней нередко – она не отличалась большой сообразительностью.
Наконец, из толпы гостей вынырнула Мардра и сразу пожелала узнать, что случилось. Т'кул и Мерика уже прибыли? Почему тогда их не встречают хозяева холда? Нынешних лордов не упрекнешь в излишней вежливости. Конечно, она не претендует на прием в духе старых добрых традиций, но все же…
В этот момент до ушей Ф'лара долетел звон стали о сталь. Обернувшись, он увидел лорда Гроха, который молотил в дверь главного зала рукояткой своего ножа. Его суровое лицо покраснело от гнева. Сзади стоял тощий, мрачный Сэнджел. Дверь чуть‑чуть приоткрылась, затем распахнулась пошире – ровно настолько, чтобы два лорда могли пройти в зал. Судя по выражению лиц, им требовалось немалое время, чтобы успокоиться.
– Что еще осталось сделать? – спросил Ф'лар у кузнеца. Он старательно вспоминал, как выглядел тот прибор для передачи сообщений на расстояние, который Фандарел показывал ему в мастерской. Мешанина труб и проволоки, нагроможденная в углу двора, выглядела впечатляюще.
– Нужно только закрепить этот провод. вот сюда, – сказал кузнец, одновременно с удивительной ловкостью работая своими толстыми пальцами. – Так. Теперь я переставлю эту рукоятку – и мы готовы послать сообщение в мастерскую, чтобы проверить аппарат. – Фандарел склонился над своей конструкцией с такой же осторожностью, как королева драконов над золотым яйцом.
Ф'лар почувствовал, что сзади кто‑то стоит; резко обернувшись, он поймал внимательный взгляд Робинтона. Арфист кивнул ему.
Фандарел, осторожно нажимая на рукоятку, кодировал послание. Из аппарата ползла полоска серой бумаги, испещренная красными штрихами неравной длины.
«Сборка закончена вовремя, – зашептал Робинтон в ухо Ф'лару. – Все в порядке. Будьте наготове.» Закончив перевод, арфист произнес, хохотнув: – Как всегда, наш друг работает без осечек.
Кузнец повернул переключатель и выжидающе посмотрел на Ф'лара. Внезапно с высоты раздался звенящий крик Мнемента. Драконы начали расправлять крылья, затмевая солнце, спускавшееся к утесам Телгара: тени покрыли огромный двор холда.
«Грох рассказал лордам, что Т'тон обнаружил в Форте прибор для дальновидения. Он рассматривал через него Алую Звезду. Лорды ошеломлены. Будь внимательней», – передал Мнемент.
Двери главного зала широко распахнулись, и владетели холдов повалили на крыльцо. Одного взгляда на Гроха было достаточно, чтобы убедиться в истинности доклада Мнемента. Лорды плотными рядами заполнили ступени, сверля взглядами всадников, собравшихся в углу двора. Грох поднял руку, ткнул пальцем в сторону Ф'лара и раскрыл рот. В этот миг резкое стрекотание аппарата Фандарела прервало напряженную тишину.
– Смотрите! – вскричал кузнец, хватая полоску бумаги. Люди, заполнившие двор и крыльцо холда, уставились на непонятный механизм. – Послание из холда Айген! «Нити падают…» и передача прервана на середине слова!
– Что за чепуха! – заревел Грох. Багровое лицо лорда покраснело еще больше, когда возглас Фандарела прервал речь, которую он был намерен произнести. – Нити падали на Плоскогорье вчера в полдень. Как могут они сегодня вечером появиться над Айгеном? Во имя Яйца, что это значит?
– Ничего не понимаю, – громко сказал Г'нериш, взглянув на айгенского лорда Лоуди, который в ужасе замер на ступенях лестницы. – Я же разослал патрули…
Драконы затрубили на скалах. Внезапно над самым двором, словно вспышка пламени, возник зеленый. Спасаясь от пыли, поднятой огромными крыльями, толпа с воплями ринулась под защиту стен.
«Нити падают на юго‑востоке Айгена», – сообщение драконов было четким и ясным. Всадники повторили его для столпившихся во дворе людей.
– Куда ты идешь, Ф'лар? – крикнул Грох, когда вождь Бендена двинулся вслед за Г'неришем к воротам. Воздух был заполнен свистом крыльев, испуганными воплями женщин и проклятиями мужчин.
– Сражаться с Нитями в Айгене, конечно, – бросил Ф'лар через плечо.
– Это мои проблемы, – сказал Г'нериш, обернувшись и протянув руку ладонью вперед, словно хотел остановить Ф'лара. Но в этом жесте не было гнева: скорее – удивление и благодарность.
– Г'нериш, подожди! Я с тобой! – Лорд Лоуди оттолкнул с дороги разгневанного Гроха и бросился вслед за Предводителем Айгена.
– А что с Истой? Остров тоже в опасности? – с дрожью в голосе спросил лорд Уорбрет.
– Пойдем и проверим, – предложил ему Д'рам.
Он взял лорда под руку и подтолкнул к воротам.
– С каких это пор дела Айгена и Исты стали касаться Вейра Бенден? – возникший в воротах Т'тон заступил дорогу Ф'лару. Эти слова, произнесенные угрожающим тоном, донеслись до крыльца. Всадники остановились.
Ф'лар нахмурился.
– На юге падают Нити. Вспомни, когда Вейру Телгар понадобилась помощь, Айген и Иста послали туда своих людей. Можем ли мы пировать, когда другие сражаются?
– Иста и Айген могут справиться сами!
Вдруг в вышине раздался крик Рамоты, ей ответили другие королевы. Никто не знал, что означал этот трубный призыв, но внезапно Рамота исчезла, растворившись в предзакатном небе. Ф'лар даже не успел удивиться, что она вошла в Промежуток без Лессы: его внимание было приковано к Т'тону, ладонь которого легла на рукоятку висевшего у пояса кинжала.
– Нам лучше продолжить этот спор в другой раз, Т'тон! И наедине. А сейчас… Нити падают, всадник!
Снаружи начали приземляться бронзовые, стараясь сесть поближе к воротам. Зеленый всадник из Айгена направил своего зверя к правой надвратной башне. Когда когти дракона царапнули каменный парапет, он закричал, повторяя послание. Люди, сбившись в тесную группу, молча выслушали гонца.
Но Т'тон не собирался останавливаться.
– Значит, Нити падают, Ф'лар? И благородный вождь Бендена опять всех спасет? Даже тех, кто не просит его об этом? – Он язвительно расхохотался.
– Хватит! – Д'рам решительно шагнул вперед и отодвинул Т'тона в сторону. Резким взмахом руки он велел вождю Форт Вейра замолчать. Т'тон не обратил внимания на этот призыв и оттолкнул Д'рама с такой яростью, что тот пошатнулся.
– Я сыт Бенденом по горло! Нотациями Бендена! Благородством Бендена! Помощью Бендена! И вождем Бендена тоже…
С этим гневным выкриком Т'тон метнулся к Ф'лару: его обнаженный клинок, занесенный для смертельного удара, сверкнул на солнце.
Плотные ряды зрителей в ужасе откачнулись назад. Ф'лар не двигался, пока оставалась хоть какая‑то надежда, что вождь Форт Вейра сдержит ярость. Затем он уклонился от удара и вырвал из ножен свой кинжал.
Это был новый клинок, подарок Лессы. Стальное лезвие еще не коснулось ни мяса, ни хлеба, а теперь его окрестит человеческая кровь. Лишь смерть могла быть исходом этого поединка, от которого зависела судьба Перна.
Ф'лар пригнулся, стиснул пальцы на рукояти и слегка покачал клинок, чтобы ощутить его балансировку. Слишком многое зависело теперь от этого ножа, на пол‑ладони уступавшего длиной кинжалу Т'тона. Вождь Форт Вейра уже мог достать Ф'лара; вдобавок полетное кожаное одеяние служило гораздо лучшей защитой, чем легкое облачение Ф'лара. Глаза Предводителя Бендена впились в лицо противника. Он ощущал тепло солнечных лучей на затылке, шероховатость камней под ногами и повисшую над огромным дворцом напряженную, тяжелую тишину; чувствовал аромат цветущих лоз, которыми были увиты стены, запах пищи, пота… и страха. С легкостью и быстротой, поразительной для его возраста и сложения, Т'тон снова ринулся вперед. Ф'лар дал ему приблизиться, спокойно наблюдая, как противник скользящим движением обогнул его слева, пытаясь вывести из равновесия серией ложных выпадов. Нехитрая тактика. Ф'лар почувствовал облегчение. Если это все, на что способен Т'тон… Через миг Древний был рядом. Со сверхъестественной скоростью он перебросил нож в левую руку – так быстро, что за этим движением невозможно было уследить. Его правая ладонь поднялась, затем опустилась в рубящем ударе, парализовавшем запястье Ф'лара. Бенденец отпрянул назад, чтобы избежать острого, футовой длины клинка – рука онемела, сознание смертельной опасности окатило его, словно ледяной водопад.
Как показалось Ф'лару, для человека, ослепленного яростью, Т'тон слишком хорошо контролировал свои действия. Чего он добивался? Почему затеял ссору – здесь и в такое время? Зачем, намеренно передергивая слова, пытался втянуть Ф'лара в схватку? Ведь ни Д'рам, ни Г'нериш не были обижены, когда вождь Бендена предложил им помощь. Значит, Т'тон хотел этого поединка. Но почему?
Внезапно Ф'лар понял все. Предводителю Форта уже известно о преступной небрежности Т'кула, и он ясно представляет, что остальные вожди Древних Вейров не захотят замять дело. Во всяком случае, до тех пор, пока в Совет входит Ф'лар Бенденский, который, конечно, потребует заменить Предводителя Вейра Плоскогорья. Если сейчас Т'тон убьет Ф'лара, то сможет навязать свою волю остальным. К тому же с гибелью Ф'лара лорды потеряют сильного заступника; как в глубокой древности, Вейры опять станут доминировать над холдами и мастерскими.
Т'тон надвигался, готовясь атаковать. Ф'лар отступал. Глаза его были прикованы к груди противника, не к лицу, не к руке, сжимавшей нож, – к груди! Здесь находилась точка, выдававшая намерения врага – надо только уметь видеть! Слова старого К'гана, погибшего семь Оборотов назад! Слова К'гана, обучавшего юных всадников Бендена, всплыли в памяти Ф'лара. Да, К'ган был хорошим наставником… Но мог ли он вообразить, что преподанное им искусство защитит вождя Вейра в схватке с другим вождем – во имя спасения Перна?
Ф'лар резко вздернул голову, прогоняя непрошеные мысли. Предаваться воспоминаниям – не лучший способ выжить в поединке.
Вдруг Т'тон сделал стремительный выпад: бенденец почти инстинктивно отпрянул назад, уклоняясь от сверкающего лезвия. Вздох пронесся по рядам зрителей, когда послышался треск разрезаемой ткани. Ф'лар ощутил острую боль в подбрюшье – такую внезапную, резкую, что вначале ему показалось, будто клинок Т'тона оставил лишь царапину. Однако в следующий миг его затопила волна дурноты.
– Неплохой удар, Форт. Но ты действовал слишком медленно, – услыхал Ф'лар собственный голос, чувствуя, как губы его растягиваются в недоброй усмешке. Он пригнулся, отметив, что кожаный пояс по‑прежнему стягивает его талию – лишь клок ткани, свисавший над ремнем, трепетал в такт дыханию.
Т'тон недоверчиво уставился на противника. Взгляд его скользнул по фигуре Ф'лара, задержавшись на клочке ткани; затем он посмотрел на лезвие своего ножа. Оно было чистым, незапятнанным. Т'тон ударил снова, но судорога раздражения, скользнувшая по его лицу, подсказала Ф'лару, что вождь Форта разочарован явным провалом своей атаки. Он рассчитывал нанести противнику серьезную рану.
Ф'лар отпрянул в сторону, с презрительным безразличием избежав сверкнувшего рядом клинка, и ответил серией молниеносных ложных выпадов, проверяя прочность обороны Древнего. Он не сомневался, что с Т'тоном нужно кончать быстро: нараставшая боль в животе подсказывала, что у него осталось не так много времени.
– Да, Древний, – насмешливо произнес Ф'лар, стараясь, чтобы учащенное дыхание не выдало его, – дела Исты и Айгена касаются Вейра Бенден. Как и дела холдов Набол, Телгар, Кром и других. Потому что всадники Бендена не забыли, что Нити сжигают все и всех – и рожденных в Вейрах, и простых жителей холдов. Запомни, Древний: если Вейру Бенден придется встать одному против Нитей, то он встанет.
Ф'лар бросился к Т'тону и нанес удар в грудь, молясь, чтобы лезвие ножа оказалось достаточно острым – проколоть задубевшую кожу полетного одеяния было нелегко. Усилие вызвало новую волну боли. Отскочив назад, Ф'лар глубоко вздохнул и, глядя в потное, налившееся кровью лицо вождя Форта, заставил себя усмехнуться.
– Ты тянешь время, Т'тон, не так ли? Не спешишь прикончить меня? Конечно, с Нитями иметь дело опасней.
Т'тон с яростью выдохнул воздух. Он приближался, опустив руку с клинком, с явным намерением нанести удар снизу вверх. Ф'лар отступал – слегка согнувшись, готовый отразить выпад. Кожа под ребрами стала влажной. Что это – пот, кровь? Если Т'тон заметит…
– Ну что, Т'тон, утомился? Слишком много пил или начинает сказываться легкая жизнь? А может быть, возраст? Ведь ж твоим сорока пяти Оборотам нужно добавить еще четыре сотни. Кажется, ты уже не способен двигаться побыстрее…
Из горла Т'тона вырвалось рычание. На мгновение он обрел прежнюю быстроту и рванулся вперед, нацелившись клинком в горло Ф'лара. Рука бенденца с зажатым в ней ножом обрушилась сверху на запястье противника, парируя удар; затем кончик лезвия задел шею Т'тона – там, где над воротом белела полоска кожи. В вышине раздался пронзительный крик дракона. В толпе послышались возбужденные выкрики. В следующий миг Ф'лар содрогнулся от боли – кулак Предводителя Форта врезался ему в живот. Он отбил удар Древнего и с неожиданным приливом энергии скользнул в сторону, уклоняясь от сверкающего клинка. Затем, сжав обеими руками свой нож, Ф'лар сделал стремительный выпад. Лезвие проткнуло защитную толстую кожу: он давил на рукоятку, пока не почувствовал, что клинок прошел меж ребер противника.
Ф'лар, покачнувшись, отступил назад. Он видел, как Т'тон зашатался; глаза его выкатились от боли; губы беззвучно шевелились; рукоятка ножа, искрившаяся драгоценными камнями, торчала в боку. Вождь Форта тяжело упал на колени, затем медленно осел на каменные плиты двора. Ф'лару показалось, что эта сцена растянулась на часы. Судорожный вздох вырвался из его горла, отдавшись болью в груди: он пытался удержаться на ногах – сейчас он не мог, не должен был терять сознание. – Бенден моложе, и это время – наше время, Форт! – прохрипел он. Потом повернулся лицом ж толпе, глаза и разинутые в крике рты плыли перед ним, как в тумане. – Но Нити падают на Айген! Нити падают!
Ф'лар шагнул к распростертому на камнях телу. Внезапно он сообразил, что не может идти в бой в рваном и слишком легком платье. Но на Т'тоне была кожаная одежда… Он с трудом опустился на колено и дернул пряжку поясного ремня, не обращая внимания на кровь, что сочилась из‑под клинка. Позади кто‑то вскрикнул, тонкие пальцы уцепились за его локоть. Мардра.
– Ты убил его! Чего ты хочешь еще? Оставь его в покое!
Нахмурившись, Ф'лар посмотрел на женщину.
– Т'тон жив. Ведь Фидрант не ушел в Промежуток! – Вдруг ему стало легче: все же на этот раз он не убил человека. – Эй, кто‑нибудь, дайте вина! И позовите врача!
Ф'лар расстегнул пряжку и освободил правый рукав, когда чьи‑то руки начали помогать ему.
– Мне нужно это.. нужно, чтобы сражаться… – пробормотал он. Кто‑то протянул ему чистую тряпку. Ф'лар схватил ее и, задержав дыхание, выдернул нож. Секунду он смотрел на покрытый кровью клинок, затем отшвырнул его прочь. Металл зазвенел по камню, толпа отшатнулась. Ему подали полетное одеяние. Ф'лар поднялся на ноги и надел его. Т'тон был крупным мужчиной: одежда оказалась слишком велика. Он туго стянул ее ремнем и внезапно осознал, что над огромным двором повисла тишина, полная благоговейного страха. Ф'лар обвел пристальным взглядом белые пятна замерших в ожидании лиц.
– Ну? Теперь вы готовы поддерживать Бенден? – воскликнул он.
Мгновение длилось напряженное молчание. Толпа, словно многоглавый зверь, повернулась к ступеням, где стояли владетели холдов. – Те, кто не согласен, пусть лучше скроются в глубинах своих холдов!
– шагнув вниз, провозгласил лорд Ларад Телгарский. Теперь он стоял на одной ступеньке с Грохом и Сэнджелом, с вызовом сжимая рукоятку кинжала.
– Кузнецы всегда держали сторону Вейра Бенден! – раздался рокочущий бас Фандарела.
– И арфисты тоже! – крикнул Робинтон.
– Горняки!
– Ткачи!
– Кожевенники!
Лорды начали называть свои имена, стараясь перекричать друг друга, словно их громкие вопли могли искупить былые грехи. Шум, поднявшийся во дворе, мгновенно стих, когда Ф'лар повернулся к остальным вождям Вейров. – Иста! – хрипло, почти угрожающе взревел Д'рам.
Ему вторили ликующие крики: «Айген!» Г'нериша и «Южный! Южный!» Т'бора.
– Что мы должны делать? – спросил лорд Асгенар, шагнув к Ф'лару. – Может быть, Лемосу стоит направить в Айген землекопов и каменщиков? Ф'лар потуже стянул ремень, надеясь, что боль в ране утихнет.
– Сегодня день твоей свадьбы, лорд! И пусть он принесет тебе радость. – Ф'лар повернулся к всадникам. – Д'рам, мы последуем за тобой. Рамота уже вызвала все Крылья Бендена. Т'бор, приведи своих. Всех – каждого мужчину и женщину, способных сесть на дракона!
Молодой всадник нерешительно покачал головой:
«Общий сбор! Привести всех… не только бойцов…»
Ф'лар почувствовал, как на плечи ему легли женские руки:
– Лесса. – Он нежно освободился и кивнул в сторону Мардры: – Помоги ей… Робинтон, для тебя тоже найдется дело. Да будет известно, – он пристально посмотрел на Мардру, – что каждый всадник Форт Вейра, который не захочет последовать примеру Бендена, будет изгнан в Южный. – Он отвел взгляд прежде, чем с губ Мардры успел сорваться протестующий возглас. – И это касается любого ремесленника, жителя холда или лорда – как и людей Вейров. Нити редко падают на Южный материк, так что изгнанники смогут жить там в покое. А их равнодушие к судьбе Перна не будет представлять опасности для остальных.
Дата добавления: 2015-09-11; просмотров: 57 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |