Вниз по улице от полицейского участка на Парламент Стрит находилась аптека, и Мердок первым делом отправился туда. Колокольчик звякнул, когда он открыл дверь и вошел в темное помещение. Внутри пахло камфарой. Фармацевт стоял за конторкой, заставленной бутылками, наполненными разноцветными жидкостями. У него были большие, оттопыренные уши, и он скорее походил на эльфа среди диких цветов. Он приветливо улыбнулся, как улыбается торговец, у которого этим утром было немного покупателей. Табличка на конторке гласила: «мистер Брайт».
- Чем могу служить, сэр?
- Я Уильям Мердок, детектив из 4 полицейского управления. Могу ли я задать вам пару вопросов?
Улыбка мистера Брайта слегка поблекла. Значит, это не клиент. Однако любопытство немного подняло его настроение.
- Спрашивайте. Я буду только рад вам помочь.
Мердок достал из кармана конверт и протянул его фармацевту.
- Возможно, вы могли бы сказать мне, что это такое.
Мистер Брайт высыпал немного вещества на ладонь. Осторожно принюхался, отвернулся в сторону, чтобы немного подышать, затем снова понюхал вещество. Он осторожно взял щепотку, растер между пальцами и попробовал. Повторил свои действия. Наконец, он взял увеличительное стекло из ящика и исследовал травы. Он нахмурился.
- Могу ли я узнать, зачем вам эта информация?
- Я расследую серьезное криминальное дело.
Брайт мрачно кивнул:
- Могу представить. – Он отряхнул ладонь. – Я уловил намек на запах лакрицы, это говорит о том, что мы имеем дело с мятой болотной. Древесные кусочки – это, судя по виду, кора тополя, а зеленые щепки – это пижма. Мне необходимо провести некоторые тесты, если вы хотите, чтобы я поклялся под присягой, но я бы сказал, что я прав.
Мердок так и подозревал. Это было средство для прерывания беременности.
- Насколько легко найти все эти ингредиенты?
- Легко, как розы. Такую микстуру можно заказать по каталогу Сирс или вырастить самому. Конечно, нужно знать необходимые пропорции, но найдется немало таких, кто с радостью вам все расскажет за свои тридцать серебряников.
Мердок спрашивал себя, не были ли эти травы причиной позднего прихода к Долли того посетителя. И имело ли снадобье какое-то отношения к найденным у нее деньгам.
- Спасибо, мистер Брайт. Вы очень помогли.
На мгновенье фармацевт помрачнел.
- Трагично, когда молодые женщины вынуждены прибегать к таким мерам.
- Вы правы.
Он оставил человека наедине со своими мыслями и отправился к Дерби.
Таверна располагалась в узком трехэтажном здании на углу Куин Стрит и Парламент, как раз на нужном расстоянии от больших магазинов, чтобы не загораживать их. Налево на Куин Стрит находилась литейная, из труб которой вырывались черные клубы ядовитого дыма, словно предвестник фейерверка. Посетители таверны, похоже, игнорировали такие тревожные знаки: подойдя к заведению, Мердок услышал хриплое пение.
- Дэйзи, Дэйзи, дай мне свой ответ
Любовь к тебе сводит меня с ума…
Все окна таврены были распахнуты и клубы табачного дыма валили на улицу. Он переехал через бордюр под незаинтересованными взглядами мужчин, стоявших вокруг входа. Они нехотя расступились, когда он протолкался в таверну. Плотный туман, который окутал его, заставил его закашляться, в глазах защипало. Зал был переполнен, в основном рабочими. Шеренга певцов стояла на скамьях, сцепившись локтями, держа в руках кружки с пивом и трубки. Они раскачивались из стороны в сторону и пели во всю силу легких:
- Свадьба будет скромной
Карету я себе позволить не могу…
Толпа была такой плотной, что пройти вглубь зала было невозможно, но можно было разглядеть сцену в дальнем конце, где два прожектора освещали молодую женщину, стоящую на стремянке. Плакат справа от сцены сообщал, что это мисс Энни Броган, всемирно известная певица. Была ли она хорошей певицей, Мердок сказать не мог, так как ее голос полностью заглушался пением ее аудитории:
- Карету я себе позволить не могу…
Мисс Броган, ступенька за ступенькой, спустилась с вершины лестницы. Ее юбка приподнялась достаточно, чтобы показать изящный белый сапог и край кружевных чулок. Она подошла к краю сцены и нагнулась вперед, демонстрируя обнаженные изгибы, выступающие над хорошо подогнанным корсажем. Ее обнаженные руки сияли в белом свете софитов.
- Продолжайте, - крикнула она.
- Ты так красиво смотришься на двухместном велосипеде…
Мердок стал проталкиваться сквозь толпу ближе к сцене.
- Ей ты, где твой билет?
Крупный мужчина в рубашке с коротким рукавом, который занимал пост возле входа, схватил его за руку.
- У меня его нет, - сказал Мердок.
- Тридцать пять центов.
Он мог бы вытащить свое удостоверение, но решил, что лучше не стоит. Сначала надо разобраться, что к чему. Когда люди узнавали, что он детектив, их поведение менялось.
Он вытащил деньги из кармана и протянул их привратнику. Они стояли так близко, что их носы разделяло всего пара миллиметров.
- Вот, держи. Не плевать и не лезть на сцену, если не попросят.
Похоже, никто в зале не следовал этим правилам. Устланный соломой пол был липким от пролитого пива и оплеван жевательным табаком, и Мердок заметил двух молодых рабочих в полосатых свитерах, которые пытались влезть на сцену. Их заметил и вышибала, издав гневный рык, он стал прокладывать себе путь к сцене. Он был большим и сильным и яростно расталкивал посетителей. Мердок последовал за ним словно шлюпка за траулером. Когда они достигли сцены, вышибала схватил одного из молодых парней за ногу и стянул назад в зал. Тот издал крик боли, но был благополучно поставлен на ноги кем-то из аудитории. Второй молодой парень с бледной кожей банковского клерка нетвердо стоял перед стремянкой, жадно глядя на Энни Броган, которая спешно поднялась повыше. Она сладко улыбнулась и предостерегающе погрозила пальцем, одновременно поднимаясь вверх. Управляющий поднялся на сцену, схватил парня и сбросил со сцены в зал, словно мешок с углем.
Зал снова затянул «Дейзи», но Энни подняла вверх руку, требуя тишины. Пианино резко замолчало, и постепенно зал успокоился. Когда стало достаточно тихо, чтобы быть услышаной, Энни сказала:
- Эта Дейзи может продолжать бесконечно. Они никогда не закончат, верно?
Эта шутка вызвала взрыв смеха. Низкий, худой человек в старомодной высокой шляпе выкрикнул дрожащим голосом:
- Эй, Энни, я видел твое фото в «Новостях». Ты знаменитость.
Она демонстративно склонила голову.
- Преподобный Уиттакер обвинил меня в нескромности. Именно меня… Должно быть, у него что-то со зрением, не знаю даже почему. – Она подождала, пока смех снова утих. – Ну ладно, господа, у меня для вас загадка. Я всего лишь хочу знать, в форме ли вы сегодня. Готовы?
Оглушающие крики сотрясли зал, а кое-кто дополнил их неприличными жестами.
- Готовы? Что общего у американца, петуха и старухи?
- Что, Энни, что? – закричали мужчины.
Она дерзко глянула на толпу:
- Американец говорит «янки дудали ду», петух «дудл дудл ду», старуха «любой член сгодиться»[3]. Нет, подождите. Подождите! Я хотела сказать, любой парень сгодится. – Ее последние слова потонули в хохоте. Она снова попросила тишины.
- А теперь моя любимая часть вечера… и ваша….
Она подала знак пианисту, который начал едва слышно перебирать клавиши пианино. Она изящно спустилась со стремянки, подошла к краю сцены и наклонилась вперед, чтобы поговорить с мужчинами в первом ряду.
- Вы, сэр. Вы, в коричневой шляпе. Как вас зовут?
- Арчи, мисс.
Это был невысокий человек с всклокоченными волосами и чумазым лицом, которое, казалось, никогда и не отмывалось до конца.
- Чем ты занимаешься, Чарли?
Тот смущенно уставился в пол.
- Он пасечник, - крикнул его товарищ. Послышались возгласы, стоящие сзади мужчины демонстративно отшатнулись.
Энни отступила назад:
- О боже! Наичестнейшая профессия, только, боюсь, слишком сладкая на мой вкус.
Она окинула взглядом мужчин, сгрудившихся перед ней.
- Я! Я! – Они тянули вверх руки, словно школьники на уроке. Энни указала на одного из них, мужчину в льняном костюме бежевого цвета, на вид из тех подержанных вещей, которыми торгуют на Куин Стрит. Но у него были широкие плечи, он выглядел силачом даже в слишком большом для него пиджаке.
- А ты прелесть. Чем ты занимаешься?
Тот сказал, запинаясь:
- Я лесоруб, мисс.
- О, вот это да. Но я не знаю, могу ли я снова верить лесорубам.
- Почему, Энни? – выкрикнули из зала.
Она нахмурилась:
- Лесоруб совратил мою сестру.
- О нет!
Она начала рассказывать истории, раскачиваясь взад-вперед:
- Моя сестра милая, очень милая девушка. Мягкосердечная как… Ну в общем очень мягкосердечная. Однажды ее навестил один лесоруб. Он весь размяк. – Волна смешков. – Я его настроение имею в виду, вы, противные мужланы. Он сказал, что боится потерять работу. О боже, говорит эта глупая девчонка, могу ли я что-то сделать для тебя. Кое-что можешь, говорит Чарли. Видишь ли, дровосек должен очень хорошо обращаться со своим топором. Он не должен застревать в бревнах, а иногда он входит так плотно, что ты просто не можешь… - Взрыв хохота. Энни изобразила удивление. – Не знаю, что вы в этом нашли смешного. Дайте мне досказать мою историю. Все, что мне нужно, - это немного практики, говорит он моей сестре, девушке со слишком мягким сердцем, головой и… ну в общем, не важно. Короче, она позволяла этому дровосеку практиковаться все лето со своим длинным, длинным, длинным топором. И вы знаете что?
- Что, Энни? - выкрикнул зал хором.
- Когда пришла зима, он полностью избавился от своей проблемы и с радостью отправился на свою вырубку… и теперь у моей сестры большие неприятности.
Взрывы смеха. Мердок, хоть и чувствовал себя виноватым, тоже не смог удержаться от улыбки.
Энни подняла руку.
- Надеюсь, я могу верить тебе, Чарли. И не забудь, на мне мои новые сапожки.
Она подняла юбку, чтобы их продемонстрировать. Крики стали еще громче. Мердока прижали к сцене. Жара была невыносимая, пот лился градом. Ясно чувствовался запах бесчисленных прижимавшихся к нему тел.
Пианист начал играть следующую песню.
- У меня была славная птичка…
Лесоруб влез на сцену и неловко обнял Энни. Они закружились в вальсе по сцене, причем рука дровосека двигалась вверх-вниз, словно качая насос. Она выдержала всего два тура, а потом отстранилась и отвела мужчину со сцены.
- Это было прекрасно, - сказала она, скривившись и потирая руку. – Разогнали кровь. Кто следующий?
Мердок не стал медлить. Он бесцеремонно оттолкнул пасечника и бросился к сцене. С разных сторон полетели оскорбления. Игнорируя их, он вежливо поклонился Энни. Она присела в ответном реверансе, и Мердок поднял руки в танцевальной позиции, как его учил профессор Отранто.
Энни улыбнулась:
- Ага, танцор, как я посмотрю.
- Именно так, - сказал Мердок. Он не стал добавлять, что до сих пор его единственным партнером был его учитель. Это должен был быть его первый настоящий танец.
Энни грациозно приблизилась к нему. С такого близкого расстояния можно было заметить, как сильно было накрашено ее лицо. Неестественно ровная и белая кожа, нарумяненные щеки, накрашенные губы. Одну руку она положила ему на плечо, другую – вложила в его собственную. Она улыбнулась ему, но это была безличная улыбка профессионалки. Он уловил аромат фиалок в ее дыхании. Ее глаза неестественно сияли, и пока она готовилась к танцу, можно было почувствовать легкую неуверенность в ее движениях. Да она едва держится на ногах, подумал он.
Пианист заиграл снова, зал запел:
- У меня была славная птичка
Она пела чик-чирик…
Красное перо, торчащее из ее волос, щекотало ему нос. Они начали вальсировать, причем Мердок старался уделять внимание как ей, так и ее ногам. Он считал про себя. Раз-два-три, раз-два-три.
- Чем же ты занимаешься, когда не танцуешь, Чарли?
Он выполнил сложное па. Она легко последовала за ним.
- Я офицер полиции. Детектив Уильям Мердок.
Даже сквозь плотный неподатливый корсет он почувствовал, как резко напряглась ее спина. В ее глазах мелькнул страх, но его место тут же заняло веселое выражение.
- Надеюсь, вы здесь неофициально, мистер Мердок.
- Она пела чик-чирик…
- Честно говоря, как раз наоборот. Мне нужно с вами поговорить.
В этот момент гармония между ними нарушилась, и он наступил ей на ногу. Она выпустила его руку и вскрикнула, отшатнувшись в сторону.
- Слезай со сцены, олух! – Мужчины кричали на него, показывали неприличные жесты, причем некоторые – с пьяной непосредственностью.
В голове у Мердока промелькнула мысль, что, не оплошай он, их ревность была бы куда сильнее. Он остался стоять, где стоял, хоть и заметил краем глаза, как управляющий подходит к лестнице на сцену, готовый подняться. Он шагнул к Энни.
- Когда? – спросил он.
Она сделала пируэт.
- После закрытия, в моей гримерке.
Вышибалы были уже на сцене и шли к нему. Мердок сам спрыгнул вниз.
Энни вызвала следующего танцора, хорошо одетого мужчину с темными волосами и загорелой обветренной кожей. Когда они закружились по сцене, Мердок с удовлетворением отметил, что тот был слабым танцором. Он, конечно, знал нужные па, но двигался так скованно, словно механизм. Однако Энни улыбнулась ему, и хоть Мердок знал, что это часть игры, он почувствовал укол ревности.
На этом он начал проталкиваться к выходу через плотную толпу и, наконец, выбрался наружу. Воздух был освежающе холодным, он прислонился к стене и вытер вспотевшие лицо и шею носовым платком. Его рука после контакта с перчаткой Энни сохранила смутный аромат ее духов, и его невольно передернуло, когда он вспомнил это белое дрожащее тело так близко от своего.
Дата добавления: 2015-09-11; просмотров: 20 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |