Читайте также:
|
Как упоминалось, в трехчастную композицию входили бытовые детали, при этом основное содержание могло сохраняться. Но оно исчезало при изменении трактовки самих образов. На одном из олонецких полотенец с трехчастной композицией второго вида по-другому дано положение центральной женской фигуры: ей придана танцующая поза, одна рука уперта в бок, другая поднята, в них – цветки-розетки64. Первоначальный смысл сюжета исчез. На одной из тарногских вышивок с трехчастной композицией (с деревом в качестве центральной оси) много черт древнего извода: дерево на треугольном основании, ветки его отмечены крестами; кресты-розетки, птицы заполняют фон. Фигуры же всадниц даны в необычайных для древней традиции позах – они подбоченившись стоят на лошадях.
Мотив женской фигуры с деревом (или деревьями) в некоторых образцах явно переосмыслялся в бытовом плане. Женская фигура утрачивала прежнюю строгую торжественность позы, а деревья представлялись с пышной листвой. Исчезли знаки, отмечавшие особое значение антропоморфных изображений и дерева. Перед нами обычная прогулка по саду – мотив, столь близкий народу, отраженный во множестве песен: «Я ходила, я гуляла во зеленом саде...»65; «Я во садике была, во зеленом гуляла...»66 и т. д.
В традиционную схему вливалось новое содержание. Так, на одной из костромских вышивок (на полотенце) по сторонам дерева стоят женские фигуры; это горожанки (судя по платьям и вееру в одной руке). Они ни в какой мере не связаны с древними архаическими образами (КОК, № 5850).
Остановлюсь на некоторых составных частях сложных композиций. Геометрические мотивы теснейшим образом связаны с изображением людей и животных. Одна из основных геометрических фигур – ромб (простой, лучистый, с продленными сторонами, с крюками); иногда его заменяет квадрат, поставленный на угол.
Ромбы, как видно из представленных образцов, составляют головы антропоморфных фигур, помещаются цепочкой под конями всадников, входят в состав изображений дерева, нередко украшают туловища животных или размещаются в разных местах на фоне узора. Другие очень устойчивые геометрические элементы – крестообразная фигура (разных вариантов), круг, квадрат, розетка.
Мотив креста представлен в виде прямого равноконечного, иногда с ромбическими концами или же косого креста в разных вариантах.
В архаических сюжетах с антропоморфными фигурами мотив косого креста встречается, но реже, чем в узорах с зооморфными изображениями (особенно с оленями), и часто в подузоре. Характерно включение его в систему геометрических узоров (на оплечьях олонецких рубах, в вышивках Подвинья, Костромской, Тверской и других губерний). Весьма част он в ткачестве Подвинья, Пинежского края, бассейна Сухоны (на полотенцах, поясах), а если говорить о более южных областях, то наиболее характерен этот элемент узора для северо-восточной части Рязанщины, для Пензенской и Тамбовской губерний.
Мотив круга нередок в архаических сюжетах. Круг (ромб или шестигранник) с лучистым обрамлением (в виде четырех и более пар лучей с загнутыми концами) встречается в вышивках от Псковщины до Архангельской губернии. Этот мотив нередко выносили в подузор основного узора или в другую вышивку данного предмета (следует учитывать весь комплекс украшений предмета в целом). Сочетание их имело, по моему мнению, не только декоративное значение, но и несло смысловую нагрузку.
Мотив лучистого круга часто сочетался с изображением птицы. В узорах северодвинской вышивки женских нагрудников (передников) круги представлены с восемью ответвлениями – лучами. Они помещены в косой клетке, на которую разделено все поле ткани, а в местах пересечений линий сетки в квадраты заключены птицы. Низ нагрудника заполняет композиция из зооморфных и растительных мотивов. Круги здесь связаны со всем узором вышивки передника.
Круг часто становился основным, даже единственным мотивом узора. Весьма своеобразны узоры крупномасштабных кругов, характерные для олонецкой вышивки. В ремесленных заонежских изделиях круг занимает весь конец полотенца, выполненный тамбуром белыми нитками по кумачу или красными по холсту. С внутренней и внешней сторон основной узор обогащен растительными и геометрическими мотивами. Сходный узор из крупных, иногда незамкнутых кругов («круги», «месяцы») вышивали на кумачовых сарафанах, передниках, подзорах, полотенцах в крестьянском обиходе Кар-гополья в XIX – начале XX в. В центре каждого круга помещается крупный цветок, шесть лепестков которого чередуются с шестью деревцами-веточками («кудри»); выполнен узор тамбуром разноцветными хлопчатобумажными нитками.
В основе этого мотива – народный земледельческий месяцеслов в виде круга; лепестки розетки, чередующиеся с «кудрями», в количестве двенадцати, означают месяцы. Основные праздники земледельческого календаря отмечены кругами – колесами; спирали, петельки, сердцевидные и другие элементы указывают дни посева, уборки урожая, гадания об урожае67. Узор имеет верхний бордюр в виде цветочной гирлянды, а внизу можно различить контуры водоплавающих птиц. В некоторых селениях узор «месяцы» называли «календарем». Мотив этот, приобретая орнаментальность, постепенно терял связь с календарем. Это видно в карго-польских вышивках, а особенно в заонежских.
Розетка – необходимый элемент архаических композиций. Часто она сливается с крестом (крестообразная розетка), кругом или вписывается в ромб, заменяя головы антропоморфным изображениям, украшая одежду женщины, отмечая коней, всадников; розетки держат в руках основные персонажи композиций. Розетка имеет 4, 5 и особенно часто 8 закругленных или заостренных лепестков; она часто составляет основной мотив геометрических узоров, распространенных в вышивке как северных, так и южных русских областей, или помещается в подузорах сложных композиций. Розетка в сочетании с другими мотивами, по-видимому, послужила основой узора пряникам. Квадраты, именуемые пряниками, обычно чередуются с изображением женской фигуры или же составляют центр композиции с деревьями и птицами.
Квадрат – сложное построение: в нем заключен ромб или шестигранник с восьмиконечной звездой, розеткой внутри него. Он характерен для вышивки не только русских, но и карелов, вепсов Новгородской, Петербургской, Олонецкой губерний.
Геометрические фигуры архаических композиций – весьма древнего происхождения они имелись в искусстве восточных славян уже в X – XIII вв.68
Что касается мотива восьмиконечной звезды, то в лицевых вышивках он встречается сравнительно редко, но часто составляет основу геометрического орнамента (в вышивке оплечий олонецких рубах, тверских, новгородских полотенец, владимирских сорок и т. д.), особенно в тканых узорах. Известен он в орнаменте южных областей.
Сюжетная композиция, как правило, подчеркивалась узкой полоской узора, придававшей ей устойчивость. Иногда полосы узора протягивались и с боков или же создавалась рамка. Оформление орнаментальных дополнений и рамок очень разнообразно: в каждом регионе имелись свои излюбленные мотивы и приемы. Кроме зооморфных и антропоморфных мотивов можно отметить в бордюрах к основному узору наличие всех тех элементов, о которых говорилось выше: ромба, креста, розетки, круга, квадрата, s-образной фигуры и т. д. Обращают на себя внимание полоски волнообразных и зубчатых узоров, помещавшихся главным образом в нижних бордюрах.
Постепенно (в течение XVIII – XX вв.) в геометрическое окружение архаических сюжетов все более вливаются растительные формы – побег волнистой ветви с цветами или листьями и др.
Одним из компонентов сложных архаических сюжетов был мотив постройки, в которую иногда помещали человеческие или идолоподобные фигуры. Простейшими видами их был двускатный шалаш, представлявший как бы капище или легкое сооружение со стенками, ограничивающими слева и справа изображаемую сцену, а иногда с не полностью показанным двускатным покрытием. Абрис срубной постройки с двускатной крышей, иногда крытой «на три коня», улавливался в архаических сюжетах вышивок.
Выше упоминалось о мотиве дерева, заключенного как бы в часовню (на копьке ее крыши помещен крест), по сторонам которого изображены всадники. В основе сюжета – древний мотив, о чем свидетельствует находка бронзового игольника XI в. из костромского Поволжья с изображением постройки (по-видимому, ритуального назначения) с коньками по ее сторонам69. Довольно устойчив мотив храма с прямоугольным основанием, нередко с бочкообразным покрытием, а иногда еще с пятью главками-луковицами, напоминающими церковную архитектуру наших северных и центральных областей. Но вся композиция пронизана языческими символами – птицами, размещенными на главках храмов, в руках антропоморфных фигур (помещенных в храме) или парящими в воздухе. В этих узорах налицо слияние древнего извода с позднехристианской. Этот симбиоз языческого и христианского был отмечен Л. А. Динцесом70. Не исключена возможность влияния на композицию этой вышивки иконографии древнерусских фронтисписей, представлявших абрис храмовой постройки с пятью главками в виде луковиц71.
В некоторых вышивках женской фигуре придавалась архитектурная форма, как на одной из крестецких вышивок (накидка на подушку). Фигура женщины слилась с контурами часовни, а ее поднятые руки – с крестами по бокам крыши.
Антропоморфные персонажи в бытовых сюжетах. Начало интенсивного распространения бытовых мотивов в русском декоративно-прикладном искусстве исследователи относят к XVIII в.72, хотя светские бытовые сюжеты были известны и ранее, о них можно судить по отдельным дошедшим до нас образцам росписи, керамических изделий XVI – XVII вв.73
Эпоха петровских преобразований, внесшая изменения в общественный и бытовой уклад, оказала существенное влияние на народное искусство, в которое наряду с древними, стойко сохранившимися традиционными элементами интенсивно включаются новые черты, в частности усиливается значение сюжетов бытового содержания.
Этот процесс отмечался и в вышивке, обогатившейся, особенно во второй половине XVIII в.. бытовыми сюжетами, отображавшими обстановку, костюмы того времени.
В первой половине XIX в. интерес к реалистическим мотивам и сюжетам по сравнению с XVIII в. заметно возрос 74.
Во второй половине XIX – начале XX в. это направление усиливается и занимает значительное место в русском народном изобразительном искусстве. Процесс развития и распространения бытовой сюжетики протекал неравномерно – по-разному в различных областях и социальной среде. В частности, в крестьянской среде (преимущественно в районах земледельческих) он протекал медленнее, чем там, где вышивка стала ремеслом или промыслом.
Бытовые мотивы украшали полотенца, подзоры. В меньшей степени они были связаны с одеждой, а на головных уборах встречались как исключение. Эти мотивы выполнялись техникой строчки, тамбура, глади.
Реже бытовые сюжеты вышивали двусторонним швом и другими древними видами счетной техники (свойственными архаическим сюжетам), имевшими свои особенности, но сохранявшими, однако, органическую связь с вышивкой архаического типа.
Сложные бытовые сюжеты наиболее развернуто представлены на белых строчевых подзорах. При всем разнообразии и большой вариантности многие из них устойчиво повторяются в подзорах разных регионов и выполнены по известному художественному канону. Несомненно, что мастерицы, изготовлявшие подзоры, были знакомы с образцами работ из других регионов страны через изделия, продававшиеся на ярмарках, увиденные у скупщиц или хозяек-предпринимательниц.
Распространение белых строчевых вышивок с бытовыми сюжетами отражало общий процесс развития европейской вышивки75. Но русские вышивальщицы создали свой, своеобразный стиль в изображениях и орнаменте этих изделий. В сюжетах подзоров представлен быт разных социальных слоев общества. В некоторых образцах (часто петербургской работы) показаны придворный быт второй половины XVIII в., придворное празднество с фейерверком76 или бал-маскарад. Последний сюжет представлен в сложной двухъярусной композиции. Здесь и скрипачи, и флейтисты, и танцующие пары, люди в масках, а также гости в колясках и на парусных судах. Большое количество участников не мешало вышивальщицам давать стройную композицию и придавать выразительность отдельным персонажам. В узоре, выполненном настилом по плетеной сетке, фигуры людей (помещенные большей частью в проемах зданий с арочным перекрытием, что вообще характерно для подзоров) выглядят силуэтами на прозрачном фоне. Большой тонкостью и изяществом отличается как сама вышивка, так и плетеное сцепное кружево, украшающее край подзора 77.
Некоторые сюжеты связаны с усадебным бытом, на что обращали внимание В. С. Воронов и другие исследователи. Сцены развертываются на фоне архитектурных сооружений и парковых пейзажей. Изображают они дам и кавалеров, прогулки в экипажах, катанье на лодках и парусных судах, сцены охоты и т. д. Мастерицы-вышивальщицы, по-видимому, выполняли здесь определенный социальный заказ: подзоры использовались в быту господствующих классов в XVIII – начале XIX в.
Однако далеко не всегда бытовые сюжеты связывались с жизнью привилегированных слоев общества. П. Балов пишет следующее о строчевых подзорах, изготовлявшихся на продажу скромными труженицами Сольвычегодска: «Главные большие узоры представляли мужчин и женщин, более в китайских одеждах, и животных – бодрых коней и златорогих оленей и хищных птиц – величественного орла и, наконец, белокаменное палатье»78. Но, кроме как в «китайских одеждах», под которыми автор, видимо, подразумевает роброны XVIII в., уже вышедшие из моды, но долгое время еще изображавшиеся в вышивке, люди представлены и в русских традиционных нарядах.
Осмыслялись сюжеты подзоров по-своему. Подобно тому как в русских величальных песнях изображались идеальный хозяин, идеальная усадьба, двор «на семидесяти верстах да на восьмидесяти столбах»79, так и в вышивке подзоров вышивальщицы представляли идеальное хозяйство, приятную жизнь, что служило как бы добрым пожеланием на будущее. Орнамент нарядных подзоров оставлял ощущение праздничности, что соответствовало функциональной роли этих предметов в бытовом обиходе города и деревни.
Центром всей композиции бытовых подзоров чаще всего являлось «белокаменное палатье» – постройка (дом, терем, дворец), а по сторонам ее симметрично располагались во встречном направлении фигуры людей, всадников, коней, запряженных в карету, и т. д. Центральная часть представляла как бы финал всего повествования, которое развивалось одинаково по обе ее стороны. Иногда соблюдалась их полная симметрия, но часто она лишь относительная: основные компоненты симметричны, другие, дополнительные фигуры варьировали. Как правило, единый сюжет заполнял все полотнище подзора.
Но нередко композиция узора была фризовой: в ней повторялись, последовательно чередуясь, два-три мотива – постройка и дерево, карета и парусное судно и т. д.
В ряде случаев цельность сюжета нарушалась включением в композицию других мотивов, например крупной фигуры павы, симметрично вставленной с двух сторон центральной части узора, или же узор прерывался изображением цветка, двуглавого орла и т. д. Часто отдельные бытовые мотивы включались в иной по содержанию орнамент: растительный, зооморфный и т. д.
Один из наиболее распространенных сюжетов – свадьба. Часты изображения двух фигур – мужской и женской, взявшихся за руки, представляющих молодых, а также свадебного кортежа с постройкой в центре, где молодые как бы соединяются. Популярность этих сюжетов вполне естественна, если учесть, что нарядные подзоры предназначались главным образом для свадеб, убранства постели молодых.
Сюжет развивался в повествовательном плане. В нем последовательно рассказывалось о судьбе героя. Например, сначала изображен пастух, пасущий коров, затем он – всадник-богатырь, и, наконец, он же изображен во дворце со своей нареченной80. В другом узоре изображалось сражение героя с необычайными зверями, затем его победоносное приближение ко дворцу, в котором – две фигуры: он и освобожденная им девушка.
В этих сюжетах наличествуют фольклорные мотивы: образы и эпизоды русских народных сказок. Некоторые из них отражают конкретные сказочные сюжеты, например «Сказку о семи Симеонах»8l, о жар-птице и сером волке. Последний сюжет изображен на строчевом подзоре из Белозерского у.: справа – дерево с крупными птицами (напоминающими жар-птиц), под деревом – волк. Витязь берет приступом дворец, охраняемый отрядом воинов, в одном из помещений – женщина в богатом одеянии. Далее два парусных судна, как бы спешащие на помощь витязю, а морское чудовище, высунув оскаленную пасть, стремится преградить им путь. Взмахивающие крыльями птицы, летящие по небу, подчеркивают волнующий характер происходящих событий 82.
Стилистически, по технике выполнения, а также по бытовым чертам – архитектуре, костюмам (нередко отражавшим моды XVIII в.), по растительному и животному миру сказочные сюжеты близки к бытовым. Люди обычно изображаются фронтально. Профильные изображения людей сравнительно редки.
В числе иконографических источников, из которых вышивальщицы могли черпать некоторые образы, были, по-видимому, лубочные изображения героев сказок, переводных рыцарских романов, которые уже в конце XVII, а особенно в XVIII в. стали популярными в России. Раскрашенные картинки представляли славного витязя Бову-королевича, богатыря Еруслана Лазаревича, Петра Золотые Ключи, королеву Дружневну и пр.83 Иконография героев повествовательных сюжетов вышивки подчас близка к лубочным изображениям. Всадник по своей трактовке сходен с всадником-воином – богатырем – одним из центральных персонажей народного искусства петровской эпохи, в частности лубка и набойки84. Торс всадника также повернут почти фронтально, конь под ним в скачущей позе, в поднятой руке – оружие.
Сказочность содержания сюжетов проявилась и в окружающей героев среде – в роскошной растительности, фантастических животных: изображались жар-птицы, птица Сирин, единороги и т. д. Вместе с тем в бытовых сюжетах прослеживались и большие подробности в трактовке реальных животных и птиц: плавающих в пруду лебедей, летящих голубков, орлов и разнообразных домашних и диких животных. Круг зооморфных мотивов, как уже говорилось, по сравнению с узорами древнего извода гораздо шире. Архитектурные и растительные мотивы, составляя большей частью фон, иногда приобретали самодовлеющее значение: фигуры людей становились маленькими и как бы терялись в сложном архитектурном пейзаже или совсем исчезали.
Помимо строчевых подзоров, бытовые сюжеты вышивали на полотенцах. Иногда брали отдельный мотив из композиции на подзоре и помещали на конце полотенца: галантную сцену, архитектурное сооружение и т. п. На полотенцах бытовые сюжеты с изображениями людей очень разнообразны по стилю, технике выполнения и использованию тех или иных материалов. Здесь, особенно во второй половине XIX – начале XX в., все чаще представляли бытовые сцены из жизни народа. Центральная фигура сюжетов – человек: стоящие «барыни», «куклы», «солдаты», изображения сидящих людей, а также (очень часто) люди в танцующих позах. Танец, хоровод – один из излюбленных мотивов бытовых сюжетов. Фигуры даны в виде ровного ряда (что, вероятно, дало повод назвать их «солдатами»).
Вереницы женских фигур как бы в хороводе или в танце чаще всего представлены обобщенно, орнаментально. Но представлялись человеческие изображения и менее отвлеченно, стремились показать даже конкретные лица. Такова, например, вышивка из Мисковской вол. Костромской губ.85 Выполненная тамбуром и гладью разноцветным гарусом, она изображает гулянье дам и кавалеров – военных. Подпись гласит: «Ето гулянка в Екатинговском саду 15-го маIя» (т. е. в Екатерингофском парке в Петербурге, где с 1824 г. до середины XIX в. было место городских гуляний). Подписи поясняют, кто такие участники этой прогулки: «Граф Мурад и супруга его...». Вышивальщица попыталась выделить особенности каждого персонажа, обрисовать моды первой половины XIX в., некоторые бытовые детали (гуляющие держат на поводках собачек, в руках – зонтики). Бесспорно, автор был знаком с какими-то иконографическими образцами, изображениями военных форм, мод того времени.
Подмечена особенность народной вышивки в изображении быта привилегированных классов86: с одной стороны, он вызывал интерес, нередко восхищение (нарядными дамскими туалетами, архитектурными сооружениями), представлялся как некий идеал богатой, приятной жизни; с другой – видно несколько ироническое отношение к дворянскому и богатому городскому быту. Добродушная усмешка, например, сквозит в упомянутой выше вышивке «Ето гулянка». С юмором изображены в костромской вышивке две испуганные девушки в городских костюмах второй половины XIX в. с зонтиками; над каждой из них показана туча с молнией. Явно гротескный характер носят изображения галантной сцены в строчевой вышивке полотенца из Костромской губ. или барынь в пышных платьях с крошечными зонтиками (из Архангельского музея). Подчеркивалось то, что поражало и вызывало усмешку: слишком пышные платья, зонтик и веер.
В вышивке нашел отражение известный сатирический лубок XVIII в. – «рейтар на петухе», где высмеивался образ жизни господствовавших классов. Вышивка выполнялась разноцветной шерстью по холсту или кумачу тамбуром и односторонней гладью. Возможности вышивки более oграничены, чем лубка, функции ее также иные, поэтому здесь острый сатирический тон в значительной мере сглажен. Фигуры двух всадников на петухах представлены в привычной для вышивальщиц трехчастной композиции, центром которой является Сирин или Алконост. Фон украшают мелкие изображения животных и птиц. На одной из вышивок из Костромского музея (инв. № 5829) имеется дата – 1858 г.
В других видах народного изобразительного искусства критическая линия – юмор, насмешка – выражена более значительно, чем в вышивке, особенно в деревянной игрушке или глиняной скульптуре малых форм.
На вышивках полотенец, кроме танца, хоровода, прогулки, встречались мотивы двух стоящих рядом женских фигур в каком-то окружении, потерявшем (в процессе изменений) свой первоначальный облик (Псковская, Новгородская, Тверская губернии). Интересен мотив из двух женских фигур, сидящих на стульях (эта деталь видна ясно) друг против друга и держащих что-то в одной руке (бокал?). Этот мотив находим на Псковщине и Новгородчине на строчевых концах полотенец, в подзорах с богатой вышивкой крестом красной нитью, где фигуры помещены в великолепные дворцы, окруженные роскошными цветущими деревьями. Этот же мотив (двух сидящих женщин) на головном уборе представляет исключение из правила: бытовые сцены обычно не вышивали на головных уборах.
Вышивка золотой нитью по малиновому бархату87, которая является, по-видимому, частью убора из Кирилловского (или Белозерского) у. сохранила в орнаменте наслоения различных эпох: древний мотив – лебеди в лаконичной трактовке, изображение птицы Сирин и двуглавого орла (в центре); вверху и внизу жанровые сцены – одна стоящая и две сидящие женские фигуры.
К бытовым мотивам на полотенцах относятся: застолье, эпизоды свадьбы, выезд (в карете, возке, санях и пр.), корабль, терем и т. д. Сцены нередко были сложными, с участием многих персонажей, как, например, на занавесе – полотенце, которое развешивалось в переднем углу крестьянской избы в день свадьбы над молодыми (в Устюженском у.). Выполнялась вышивка стебельчатым швом и односторонней гладью по яркому кумачу или белой тонкой («кисейной») ткани разноцветными гарусами, и поэтому нередко вся занавеса называлась «гарус». Концы занавесы состоят из двух вышитых кусков кумача или «кисейной» ткани, соединенных прошивкой фабричного изделия. Край украшали также кружевом или «мысами» – вышитой тканью, вырезанной зубцами.
Стройная композиция узоров состоит из ряда горизонтальных поясов; в центральной, наиболее широкой, части располагается главный узор. Можно отметить два основных сюжета в разных вариантах (двух идентичных вышивок не встретилось). Один из них – гулянье в цветущем саду, где растут необычайные цветы-деревья, на их ветках и под ними – чудесные птицы, иногда изображены водоемы с рыбами; гуляющие – женщины, часто с детьми, на некоторых вышивках показаны всадники.
Второй сюжет, по-видимому, представляет один из свадебных эпизодов. Возможно, сватовство. Два всадника подъехали к высокому дому; те же две фигуры с третьим человеком показаны внутри дома, где изображено застолье. При всей условности и обобщенности образов этих вышивок в них немало реалистических подробностей: изображение высокой избы («высокие хоромы») с двускатным покрытием, которая так характерна для Устюженского у.; женские крестьянские костюмы, состоящие из рубахи с длинными рукавами и прямого сарафана на лямках, перехваченного поясом, типичны для сельского быта конца XIX в.
В вышивке немало черт, унаследованных от традиционного крестьянского искусства (верхний бордюр из геометризованных человеческих полуфигур и др.), но весь образный строй ее существенно отличается от образов древнего извода местной крестьянской вышивки по выметке. Видно в ней знакомство автора с лубком, старинной миниатюрой (повествовательность, прием изображения предметов, например стола с явствами сверху, а не в перспективе и т. д.). Выполняла ее специальная мастерица, по заказу. В ярких многокрасочных узорах как бы в преображенном виде представала окружающая действительность, создавалась особая приподнятость, праздничность настроения, что так соответствовало торжественности крестьянского свадебного ритуала.
Весьма устойчив мотив выезда, широко представленный в русской резьбе и росписи, нашедший отражение и в вышивке. Мотив кареты, как упоминалось, очень часто в сложных композициях подзоров и встречается как отдельный самостоятельный узор на полотенцах. Усадебный быт оказал здесь известное влияние. Об этом свидетельствуют изображения особого типа – подвесной (на ремнях) кареты XVIII в. с кучером и лакеем, а иногда и форейтором, пышные костюмы дам и мужчин и т. д. Одна из вышивок на полотенце, выполненная строчкой с разделкой разноцветным шелком, из Ярославского у. имеет надпись, определенно указывающую на изображение дворянского выезда. На одном конце полотенца вышиты слова: «Едет графина Орлова», на другом – «Мария Алексиивна».
Однако далеко не всегда мотив кареты в вышивке был связан с бытом господствовавших классов. В ярославской строчевой вышивке представлена то карета, напоминающая городской транспорт середины XIX в., то мотив кареты дан в крестьянской интерпретации – в виде крытого возка, который везет крестьянская лошадка. В ней две схематично обрисованные фигурки, а между ними деревцо, напоминающее елочку.
Несомненно, мотив выезда (кареты) часто связывался со свадебной поездкой. Это особенно хорошо видно в росписи северодвинских прялок, а в вышивке наиболее часто – в подзорах. Мотив кареты присутствует в свадебных величальных северных песнях:
Уж как по мосту – мосту,
Карета стучала,
Золотая бренчала,
Что в той во карете,
Во той золоченой
Ехала Поликсена,
Ехала Викторовна...88
Изображение кареты имело и различное значение. На вышивке из Чухломского у. Костромской губ. изображена городская извозчичья карета, без седоков: центральная и единственная человеческая фигура – возница, сидящий на козлах и как бы приглашающий сесть в экипаж. Этот сюжет связывается с занятием извозом, которое было распространено в Костромской и других губерниях.
К очень устойчивым в вышивках подзоров и полотенец относится мотив плывущего корабля. Большой парусный корабль в сказочных сюжетах увозит героев (как, например, в эпизоде «Сказки о семи Симеонах»)89. В нем «нос-корма возведены по-звериному», т. е. нос и корма корабля скульптурно обработаны в виде звериных голов. В бытовых сюжетах также нос судна нередко украшался резной головой зверя. Это имело вполне реальную основу. Украшенные резьбой и скульптурой расшивы баржи еще были на Руси в XVIII – первой половине XIX в., до развития пароходства. Богатая резьба украшала волжские суда, которая получила дальнейшее развитие в крестьянском жилище Поволжья90.
Корабль как поэтический образ присутствует в свадебных песнях Севера. В величальных песнях жених везет невесте корабль с золотом, серебром и жемчугом91. В одной из вологодских песен есть такие слова:
По синему по морю
Три суденышка плывут:
Первое суденышко с егерям,
Другое суденышко с атласом, с бархатом,
Третье суденышко с добрым молодцем 92.
По-видимому, такой корабль, символизировавший богатство, изображен на одной из устюженских вышивок, где он помещен в центре, а по сторонам его – мужская и женская фигуры.
Возможно, в вышивке нашли отображение эпизоды, имевшие некоторую историческую основу. В. Я. Яковлева в узоре ярославских подзоров (из г. Тутаева, б. Романова-Борисоглебска), где изображен парусный корабль с экипажем в костюмах XVIII в., находит отзвуки исторического события – постройки Петром I ботика на Переславском озере93.
Отдельные или парные изображения судов иногда, как упоминалось, помещались в вышивке. Мотив корабля, парусного судна (если он не был связан со сказочным сюжетом или свадебной символикой) чаще встречался в вышивках тех регионов, где были развиты судостроение, судоходство.
Бытовые сюжеты отличаются от сюжетов архаического типа изображением некоторых деталей обстановки. Наиболее важные бытовые реалии – это одежда и постройки.
Выше уже говорилось о костюмах XVIII в.: у женщин платья с узким лифом и широкой юбкой (нередко с фижмами), у мужчин – короткие панталоны, чулки и туфли, кафтаны, расширяющиеся от талии к низу, с широкими манжетами на рукавах и парики. Эти костюмы надолго утвердились, особенно в узорах ремесленной вышивки.
Дата добавления: 2015-09-11; просмотров: 30 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |