Читайте также:
|
«Так, может быть, я силен,
А может быть, безнадежен.
Может быть, я не прав, когда думаю,
Что слаб в том, когда стараюсь больше всего,
Но я чувствую, что мне пора двигаться дальше,
Так что, детка, я ушел…
Детка, я ушел…»
(Сергей Лазарев – I’m gone)
В один прекрасный момент начинаешь понимать, что твой миловидный тепленький мирок развалился по камешкам, и ты не имеешь ни малейшего представления, как его собрать. Потом ты думаешь: а в какой момент твой мир НАЧАЛ ломаться?
Я с трудом смог закрыть дверь, потому что руки словно одеревенели. Так где же была точка отсчета, в которой от моего мира откололся первый кусок?
Гермиона и Драко? А я думал, самые жуткие кошмары кончились с войной. Я шел по коридорам Министерства, чтобы банально куда-то идти. Голова соображала плохо, мозг просто отказывался верить увиденному. До боли хотелось ворваться к Малфою в кабинет и посмотреть на их ошарашенные лица, а главное, услышать, как они все это объяснят. И в то же самое время я знал, что не смог бы этого выдержать.
- Гарри! – Джинни кинулась мне на шею и крепко сжала в объятиях. Я не успел понять, как пришел, видимо, домой. – Как ты? Рон рассказал мне про Мэнор…
- Да, все… нормально, - ответил я бесцветным голосом. – У нас есть…? – я тяжело выдохнул, не решаясь закончить предложение.
Джинни отстранилась от меня. Но сразу поняла. Молча пошла на кухню, принесла бутылку огневиски и наполнила стакан. Сев на диван в гостиной, я залпом выпил жидкость. Алкоголь жег горло, с непривычки. Драко, наверное, такого уже не испытывал. При мысли о слизеринце по телу начала раскатываться горячая волна гнева, я с силой сжал стакан.
- Миссис Малфой… - робко начала подсевшая ко мне Джинни.
- Да, - коротко ответил я, потому что голова уже была занята совершенно другим.
- Как… Драко? - голос дрожал, она никогда не называла слизеринца по имени.
- Гермиона осталась его утешать, - жестко сказал я. – Я… скорее всего не приду сегодня ночевать.
Джинни кивнула. Она понимала. Точнее, думала, что понимала. «Поимка Пожирателей», - если что, мог оправдаться я, как обычно. И она, скрипя сердцем, отпускала меня, потому что я всегда возвращался. Но на сегодня планировался совершенно особенный рейд.
Мантия-невидимка уже с трудом скрывала меня всего, и я то и дело боялся, что кто-нибудь увидит ботинки. К счастью, «кого-нибудь» (особенно, кого-нибудь конкретного) на моем пути сегодня не было. Заглянув в Министерство и убедившись, что сладкая парочка уже покинула его стены, я отправился прямиком к Малфою в квартиру. Такой безалаберности от него никто, наверное, не ожидал: никакого антиаппарационного или защитного заклятия к квартире или хотя бы к замку от оной не прилагалось. Ничем не сдерживаемый, я осторожно просочился в прихожую. На пороге стояли обгоревшие тапочки Драко и аккуратные туфли Гермионы. Бесшумно я прошел в гостиную.
Они сидели на диване. Глаза слизеринца были закрыты, челюсти сжаты, ногти нещадно карябали обивку. Гермиона обеспокоенно примостилась рядом, нервно поглаживая его волосы.
- Драко, - тихо позвала она. – Может, хочешь принять душ?
Гермиона не отпускала его ладонь, будто боялась, что он уйдет и наделает глупостей, а пока она с ним, все вроде как в порядке.
Драко молча кивнул и открыл глаза. Великий Мерлин… белки были красными, а радужка из серой превратилась в почти черную. Гермиона помогла ему подняться и повела в ванную. Ногами слизеринец передвигал как тряпичная кукла.
Зашумела вода, и я изо всех сил пытался не представлять, что они там делают, но в голову лезли непрошенные картинки: вот Гермиона снимает с него одежду, бережно, аккуратно, словно он – фарфоровая статуэтка, раздевается сама, они вместе залазят в ванну. Она намыливает его голову, осторожно проходится мочалкой по каждому сантиметру его тела, нежно просит закрыть глаза, чтобы мыло не попало, заботливо смывает пену, обнимает его, целует, укутывает в полотенце.
Я так задумался, что не заметил, как в квартире стало тихо. Они не вернулись в гостиную, а сразу пошли в спальню, куда я, недолго думая, тоже переместился. Драко в белом теплом халате флегматично лежал на кровати, оперевшись о спинку, Гермиона, обернутая полотенцем, рачительно перекладывала подушки, помогая ему устроиться удобнее.
- Я на секунду, - она поцеловала его в лоб и вышла.
Появилась опять Гермиона действительно скоро, держа в руке стакан с мутноватой жидкостью.
- Выпей, - попросила она.
Малфой не сопротивлялся. Безразлично взял стакан, в несколько глотков поглотил содержимое и со стуком поставил емкость на прикроватный столик. Гермиона стянула с себя промокшее полотенце, что заставило меня немного смутиться и одновременно возбудиться, а Драко даже головы не повернул. Она и с него стащила халат, потом накрыла тело слизеринца одеялом и устроилась рядом. Я начал паниковать. Дверь в спальню подруга закрыла, то есть никакой возможности незаметно выскользнуть у меня уже не было. Аппарировать тоже нельзя – они точно услышат хлопок. И если они сейчас… Великий Мерлин, станут заниматься сексом, мне останется только сконфуженно отвернуться и зажать уши.
Но удача была на моей стороне. Гермиона положила его голову к себе на грудь и обняла за плечи.
- Спеть тебе колыбельную? – тихо спросила она, целуя его в лоб.
Драко только моргнул и слабо кивнул головой, оплетая ее талию руками.
Мягким голосом Гермиона затянула, пожалуй, самую известную колыбельную, Брамса. Тетя Петуния пела ее Дадли даже в годы полового созревания.
«Сейчас я спою тебе колыбельную,
А потом — спокойной ночи.
В небе ярко светят звезды,
Беспечные цветы,
Обвитые вокруг твоей головки,
Убаюкивают тебя до утра.
Сейчас — колыбельная,
А потом — спокойной ночи.
В небе ярко светят звезды,
Беспечные цветы,
Обвитые вокруг твоей головки,
Убаюкивают тебя до утра.
Закрой глаза и отдыхай,
Пускай благословенны будут эти часы.
Закрой глаза и отдыхай,
Пускай благословенны будут эти часы.
Спокойной ночи, милое дитя,
На белых простынях
Отдыхай,
Видя во сне небо.
Когда вернется день,
Ты снова проснешься.
Когда вернется день,
Ты снова проснешься.
Сейчас — колыбельная,
А потом — спокойной ночи.
В небе ярко светят звезды,
Беспечные цветы,
Обвитые вокруг твоей головки,
Убаюкивают тебя до утра».
(Brahm's lullaby, «Колыбельная Брамса», перевод – Наталья Василёнок)
Когда Гермиона закончила петь, Драко уже крепко спал.
- Все будет хорошо, любимый, все будет хорошо, - прошептала она и закрыла глаза.
Меня прошиб холодный пот. Гермиона Грейнджер назвала Драко Малфоя «любимым»… У них были… ОТНОШЕНИЯ. Я долго пытался понять, что же было между МНОЙ и Гермионой до того, как она потеряла память. Отношения? Едва ли секс каждые два-три дня можно назвать так. Встречаясь в затертых маггловских отелях, мы никогда не разговаривали, быстро снимали одежду, занимались быстрым сексом, быстро одевались и неловко расходились до следующего раза. И вот я смотрел на них… таких разных, людей, которые когда-то ненавидели друг друга, людей, которых, наверное, даже Луна не могла бы представить вместе. Людей, теперь любящих друг друга…
Последняя фраза звенела в ушах так, что я больше уже ничего не слышал. Даже не убедившись, что Гермиона спит достаточно крепко (за слизеринца волноваться не было нужды, наверняка, она дала ему зелье сна без сновидений), я аппарировал.
***
Сигнальное заклинание у Рона в квартире заверещало сразу, как я там появился. Через секунду на кухне появился мой заспанный друг собственной персоной.
- Кто здесь? – громко спросил он, не включая свет, но крепче сжимая вытянутую палочку.
Со светом он, пожалуй, был прав: лампа бы больше помогла мне, чем ему, но только потому, что я так и не скинул мантию-невидимку.
- Все нормально, это я, - серебристая ткань устало сползла с моих плеч, когда я зажег Люмос.
- Гарри! – Рон удивленно опустил палочку. – Час ночи, я думал, сегодня-то ты будешь с Джинни.
- Выпить есть? – хмуро спросил я и начал лазить по кухонным шкафчикам. Не знаю, с каких пор я начал решать проблемы алкоголем. Наверное, так было… проще. Хотя бы какое-то время не думать ни о чем… и выговориться.
- Нижний шкафчик слева, - подсказал Рон, потирая сонные глаза.
- А, точно, - я достал НЕТРОНУТУЮ бутылку огневиски.
Как-то внезапно оказалось, что Рон из нас троих самый сильный. По крайней мере, психологически. Его слезы я видел всего два раза в жизни: когда умер Фред и на его же похоронах. Не то, чтобы я ревел постоянно, но для Рона… все было иначе. Он был готов выстоять со своими родными и друзьями на поле боя. До самой смерти. Я же был сторонником концепции «умирать, так лучше одному», а все, кого я люблю, пусть будут подальше, в безопасности.
Взяв два стакана и бутылку я переместился в гостиную. Разлил огневиски и предложил Рону. Чокнулся с ним и залпом выпил алкоголь. Налил еще.
- Ты… в порядке? – Рон даже не пригубил.
Я выпил еще одну порцию и не поспешил закрыть бутылку.
- Переживаешь из-за миссис Малфой? – допытывался друг.
- Ты бы видел его глаза… - я собирался выпить снова, но, подумав, поставил стакан обратно на столик.
- Малфоя? – удивленно посмотрел на меня Рон, не веря, что я действительно могу сочувственно говорить о слизеринце.
- Как будто у него в жизни ничего не осталось… - я продолжал смотреть в одну точку.
- Ты о Драко Малфое, я правильно понял? – нажимал Рон.
Я посмотрел на друга и кивнул. Кажется, он собирался разразиться тирадой о том, что Малфой заслужил то, что имеет, и как я могу жалеть такого подонка, как он, но потом закрыл рот и потянулся за своим стаканом огневиски. Молча чокнулся со мной и залпом поглотил горячительную жидкость. Я знал, о чем Рон в этот момент подумал. О Молли и Артуре. Наверняка, вспомнил наш пятый курс, когда его отец дежурил в Министерстве, как его чуть не убили…
В любом случае, мы оба поняли, что Малфой потерял все… И дело было далеко не в особняке, фамильном состоянии, даже не в статусе, которого Драко лишился уже давно. Всем этим он перестал дорожить в тот самый момент, когда смотрел на меня в Малфой-Мэноре в кошмарную ночь смерти Добби. Жаль, что Слизеринский Принц так долго не мог понять, что для него действительно важно. И что для него важно теперь? Гермиона? Но как? Когда? И тут до меня дошло… Я вспомнил наш разговор в баре. Тогда мне не хватило одного шага до истины. Уже так давно… Но что случилось в Новый год? Мне хотелось расспросить Гермиону, и в то же время я знал, что нельзя этого делать. А может… может, так оно и лучше? Она хочет быть с ним, она поможет ему справиться, но… Твою же мать, почему все так сложно?!
- Рон, я останусь у тебя переночевать?
- Принесу одеяло, - друг кивнул головой.
Я откинулся на диванные подушки и снова погрузился в нелегкие размышления.
***
Министерство и так обычно стоит на ушах, но это утро было определенно особенным. Я хотел найти министра Говардса, но девушка, заменяющая Гермиону по ее же просьбе (и когда она успела?!), сказала, что тот будет занят. В общем-то, дальнейшая история меня не интересовала, покуда карьере подруги ничего не угрожало. Тогда я более или менее довольный отправился к себе в офис. И вот там нашел угрозу уже своей карьере. В кабинете меня ждал Бруствер.
- Здравствуй, Гарри, - слегка улыбнулся он.
Насколько я знал его, Кингсли никогда не станет кричать на меня или как-то отчитывать, но и так запросто появляться в моем офисе было не совсем в его стиле.
- Здравствуйте, - я приветственно кивнул и обратил внимание на свежую прессу, уже украшающую мой стол: на первой странице полыхал Малфой-Мэнор и прыгали буквы заголовка «Новое восстание приспешников Темного Лорда?».
- Как мистер Малфой? – Бруствер сосредоточенно сжал руки в замок.
- У него умерла мать, как Вы думаете? – неожиданно резко ответил я. Виной была частично еще не прошедшая злость на Драко и Гермиону и необходимость выместить ее, а также ноющая головная боль после изрядной дозы огневиски, выпитой уже после того, как Рон отчалил спать в свою комнату.
- Гарри, у нас проблемы, - конечно, Кингсли спустил мне все на тормоза. – То, что убили Роули… Короче… общественность недовольна. Никаких убийств, ну и… Мы должны убедиться, что это была самозащита, и так как Драко…
- Это была самозащита, - твердо отрезал я. И вообще-то не соврал.
Бруствер понимающе кивнул.
- Хорошо. Я уверен, суд поверит твоим словам. Удачно поработать, - Кингсли поднялся и ушел.
В дверном проеме я увидел беспокойно пробегающую мимо Гермиону.
- Привет! – призывно крикнул я, и она обернулась.
- Привет, - Гермиона неуверенно подошла к моему кабинету, кивнув Брустверу. Ее глаза встревожено бегали, словно она сама хотела сбежать отсюда подальше.
- Как… Драко? – напряженно спросил я, шире открывая дверь в надежде, что подруга войдет.
- Нор… - видимо, на автомате собиралась ответить она, но потом будто вспомнила, что со мной нет надобности притворяться и, грустно опустив голову, сказала: - Плохо. Не знаю, что делать… Он… его как будто нет…
Ее голос так сильно дрожал, что я едва мог разобрать слова. Она любит его. Эта мысль давила на мозг, и у меня почти уже не хватало сил, чтобы не высказать ей все напрямую. Я уже открыл рот, как…
- Гарри… - тихо сказала Гермиона, подняв на меня глаза, полные слез. Могу поклясться, что слышал, как мое сердце грохнулось на дно живота. – Я должна ему помочь…
Я только кивнул, отпуская ее. И Гермиона умчалась. К нему. Мне нужно было сдержаться и заниматься делами. Но ведь…
Мантия-невидимка серебристыми струями надежно укрыла меня с головой.
***
Шпионить, без разрешения шныряя по разным местам, мне было не в первой, но этот раз ни в какое сравнение не шел с предыдущими. Я опять пришел в квартиру Драко и смотрел на его неподвижное лицо. Гермиона вышла из кухни со стаканом апельсинового сока и тарелкой картошки фри и рыбы.
- Тебе нужно поесть, - тихо сказала она, садясь рядом со слизеринцем.
Тот никак не отреагировал, но послушно открыл рот, когда Гермиона поднесла к нему вилку. Он безразлично прожевал все содержимое тарелки и запил его соком. Она едва заметно улыбнулась, видимо, это был уже прогресс. Поцеловала его в щеку, приобняла за плечи. Потом поднялась с дивана и сняла с полки несколько книг.
- Знаешь, чтение позволяет отвлечься, - тихо сказала она, снова садясь рядом с Драко.
И опять никакой реакции. Я никогда не видел, чтобы человеку было настолько на все наплевать. Терять сложно, даже если не осознаешь потерю. Так было со мной и моими родителями. Я вроде как всегда знал, что иметь родителей – это норма, но самое странное, в основном сам факт моей «ненормальности» заставлял чувствовать себя несчастным. Мне хотелось того, чего я никогда не чувствовал: родительской теплоты, заботы. А Драко, так или иначе, знал, что это такое. Самое страшное – осознавать, что у тебя что-то БЫЛО, но уже не вернется.
Гермиона открыла толстенную книгу, так и не дождавшись ответа.
- 26 июля 1864 года по волнам Северного канала шла на всех парах при сильном норд-осте великолепная яхта. На ее фок-мачте развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот-мачты виднелись шитые золотом буквы «Э.» и «Г.». Яхта эта носила название «Дункан» и принадлежала лорду Эдуарду… *
- Хватит, - прервал ее Драко, резко встав с дивана и прожигающе посмотрев на Гермиону.
Она непонимающе подняла глаза.
- Уходи, - жестко велел он.
- Драко… - морщинки беспокойства заходили по ее лбу.
- Зачем ты вообще все это делаешь? – он с ненавистью смотрел ей в глаза. – ТЫ бросила меня, ушла, отомщенная. Да пожалуйста! А потом что?! Прониклась жалостью к несчастному мальчику и решила быть милосердной?! Знаешь, Грейнджер, мне к соплохвостам не нужно твое гребаное сострадание! Я многое пережил ОДИН, сейчас тоже справлюсь! Не желаю видеть твою мерзкую грязнокровную рожу рядом с собой! Так что вали отсюда, пока я не воспользовался палочкой!
Гермиона смотрела на него во все свои огромные от страха и обиды глаза, и я видел, что она вот-вот расплачется.
- Драко, я… - снова попыталась объясниться она.
Он подскочил к Гермионе и занес руку для удара. Я бросился к ним, собираясь остановить его. Уж этого я бы не спустил никому, даже Рону. К счастью для нас обоих, у слизеринца хватило воли сдержаться.
- КАТИСЬ. ОТСЮДА. К ДРАКЛАМ. ГРЕЙНДЖЕР! – сорвался он на нечеловеческий крик, выделяя голосом каждое слово.
Гермиона сглотнула, чтобы не разреветься и, отложив книгу, встала. Она умоляюще посмотрела на Драко, но он демонстративно отвернулся, так что я не видел выражения его лица. Зато видел ее. Как Гермиона ни подавляла свои чувства, по щекам потекли слезы. Она тихо сходила в спальню, забрала сумку и ушла, неслышно прикрыв за собой дверь. Со звуком щелкнувшего замка Драко повернулся к коридору и дернулся в его направлении, будто внутренний голос прокричал ему: «Идиот! Догони ее и извинись!». Но слизеринец гордо остановился, часто задышал и закрыл глаза. Его вырвало.**
___________________________________________________________________
* Жуль Габриэль Верн, «Дети капитана Гранта».
** Рвотный рефлекс может возникать в разных случаях: при ряде инфекций, отравлении, накоплении токсичных продуктов в крови, беременности, а также в связи с сильными волнениями и эмоциями отрицательного характера. (Прим. Автора)
***
- Почему мы вообще должны идти? – услышал я возмущенный голос Рона из соседней комнаты.
- Потому что он ваш коллега! – Джинни закончила поправлять галстук брата.
- Или потому что Гарри так сказал, - пробормотал Рон, когда я вошел в комнату, и тут же покраснел. – Идемте, - хмуро махнул он на дверь.
Честно говоря, я думал, на похоронах Нарциссы будет не протолкнуться. На удивление, рядом с Драко возле открытого гроба стоял только Блейз Забини. Он поддерживающе положил другу руку на плечо. Глаза Малфоя были закрыты, и мне начинало казаться, что слизеринец просто боится их открыть, потому что тогда придется жить с суровой правдой.
Драко медленно подошел к гробу, будто заставлял себя делать каждый шаг. Он заботливо поправил волосы матери и поцеловал ее в лоб. Потом достал из кармана палочку и вложил ее в руки Нарциссы. Дальше никто не смог смотреть на него: Блейз тактично опустил глаза, изучая свои ботинки, Джинни уткнулась в мое плечо, Рон стал наблюдать за чем-то невероятно интересным в небе. Даже я отвел взгляд в сторону раскидистого дуба.
Порывистый ветер нагло раскачивал оставшиеся на дереве сухие листья и… кору? Я сощурил глаза, чтобы приглядеться. На уровне человеческого роста от ствола отделялось несколько волнистых веточек. Но вот вслед за ними появилось и лицо. Гермиона пугливо пряталась за дубом, не решаясь выйти. Еще бы! После той сцены, что Драко ей закатил!
Полил дождь. Тоже мне, конец зимы! Может, сама погода проливала последние слезы по Нарциссе Малфой.
Драко повернулся к Блейзу, и тот сразу понял знак. Они одновременно подняли палочки, как бы беря гроб Нарциссы с двух концов, и погрузили его в начавшую заполняться водой яму. Когда ящик из дорого дерева был уже в полуметре от дна, раздался треск. Это рука Малфоя дрогнула, и гроб сорвался. Я дернулся было, чтобы помочь, но Забини отрицательно покачал головой и поддержал ящик.
Могилу быстро засыпали землей, а Драко по-прежнему безмолвно стоял у ее края. Блейз в последний раз похлопал друга по плечу и развернулся, кивком давая нам знак, что пора уходить.
Когда мы покидали фамильное кладбище Малфоев, так и оставшееся на пепелище, я смог узреть Гермиону во весь рост. Она все так же пряталась за стволом дерева. Ее плечи чуть подрагивали, когда она смотрела на слизеринца, а на щеках были капли. Отнюдь не от дождя.
***
Когда в твоей жизни часто случается что-то экстраординарное, ты быстро к этому привыкаешь, и оно становится обыденным. Учишься двигаться дальше, закрывая глаза, сжимая кулаки, не слушая ноющее сердце. Ведь мир не перестает крутиться только потому, что кого-то не стало.
Уже через две недели все вернулось к норме или, по крайней мере, к тому, что таковой считалось. Гермиона возилась с делами в Министерстве, но видел я ее все реже. Она была постоянно занята с министром Говардсом, как нарочно избегала Аврората, стараясь отправлять с поручениями на наш этаж кого-нибудь другого. Драко приходил на работу, даже почти трезвый, хотя иногда от него отчетливо несло алкоголем. Курил он, кажется, больше, а за прошедшие с похорон Нарциссы полтора месяца побледнел и еще сильнее осунулся. На заданиях был вялым и больше предпочитал разбираться с бумажками. Я закрывал на все это глаза. Увы, один я не мог его прикрыть.
Под вечер десятого марта ко мне в кабинет влетела записка. Я открыл ее и обмер.
«Уважаемый мистер Поттер!
13 марта сего года в 10.00 Вам надлежит явиться на слушание суда в качестве свидетеля по внутриведомственному делу об убийстве мистера Торфинна Роули, обвиняемый – мистер Драко Малфой.
Всего наилучшего,
Персеваль И. Уизли,
Старший помощник Отдела по правопорядку»
Дрожа от волнения, я бросился к Брустверу.
- Заходи, Гарри, - велел он, не поднимая головы, когда я появился в дверном проеме. – Полагаю, ты получил повестку?
- Но, мистер Бруствер… Это бессмыслица какая-то! Судить человека за убийство Пожирателя Смерти! Не подумайте, что я за смертные казни и все прочее, но…
- Я понимаю, Гарри, - Кингсли поднял на меня свои почему-то всегда успокаивающие глаза. – Все эти защитники прав волшебников, совсем у них мозги набекрень! Приехали из Штатов и лезут со своими «свободолюбивыми» взглядами, куда не надо! – я впервые услышал в речи начальника столько негодования. – Как бы то ни было… - Бруствер взял себя в руки, - сам министр заинтересовался этим делом, он тоже будет на слушании. Надеюсь, у него благосклонное отношение к Малфою… НО. В последнее время у Драко серьезные проблемы с… ну, ты понимаешь. И если он явится на заседание в нетрезвом состоянии, суд точно не встанет на его сторону несмотря ни на какие свидетельства в его пользу.
- Что я могу сделать? – с готовностью спросил я.
- Позаботься о том, чтобы Малфой пришел вовремя и чтобы он…
- Хорошо, - я кивнул головой и уже собрался уходить.
- Он до сих пор..?
- Думаю, да, - ответил я на и без окончания ясный вопрос и покинул кабинет.
Разговор с бывшим Слизеринским Принцем оказался проще, чем я ожидал, хотя он все время молчал и только кивал головой. Жалкое зрелище, скажу я вам: из заносчивого и гордого аристократа он превратился в несчастного мальчишку, которому нет ни до чего, включая себя, дела.
- Драко, - в последний раз позвал я, и он поднял на меня пустые глаза. – Не опаздывай, - еще один безразличный кивок с его стороны, и я удалился.
Уже на выходе из Министерства я натолкнулся на Гермиону.
- Привет! – она даже улыбнулась, когда обняла меня, натянуто, правда, но ничего, пока сойдет.
- Привет, как ты?
- Да… зашиваюсь, - Гермиона прятала глаза. – А ты?
- Примерно также, - кивнул я. – Слышала про дело Малфоя?
Она побледнела и нервно сглотнула.
- Ддда. Но оно основывается на каких-то сюрреалистических предположениях обвинения! Не знаю, на что они надеются, там и зацепиться не за что! – длинное нервное оправдание выдавало Гермиону с потрохами: наверняка, она изучила вдоль и поперек все листы, но все равно боялась, что что-то пойдет не так, поэтому теперь пыталась убедить всех окружающих в абсурдности ситуации.
- Я уверен, все будет нормально, - я успокаивающе положил руку на ее плечо. – Я был с ним в тот день в Мэноре, там преднамеренным убийством и не пахло.
Гермиона облегченно выдохнула и расслабилась. Без сомнения, она знала, что решение во многом будет зависеть от меня, и теперь, когда убедилась, что я все же на стороне защиты, была полностью уверена в своих словах.
- Ладно, Гарри, мне еще нужно поработать. Передавай привет Джинни, пока! – воодушевленная, Гермиона побежала к ближайшему лифту.
- Пока, - пробормотал я и отправился к камину.
***
В ночь перед заседанием я не мог уснуть. Вообще, я уже третью ночь не мог нормально уснуть и все думал о Гермионе и Драко. Внутреннее чутье подсказывало мне, что министр Говардс не просто так заинтересовался делом Малфоя, и моя подруга имела к этому непосредственное отношение. И вот эта связь меня жутко бесила! Того, что я видел, было достаточно, чтобы УМОЛЯТЬ Гермиону держаться подальше от слизеринца, но мне все больше казалось, что я не имею никакого права вмешиваться в их отношения.
- Джинни, - я надеялся, что она еще не спит.
- Мм? – тихо отозвалась моя жена.
- Мне нужно кое-что спросить.
Джинни обеспокоенно повернулась ко мне.
-Что случилось?
Она всегда четко задавала вопросы. Именно задавала вопросы, а не делала предположения.
- Ты ведь любишь Рона…
- Он бывает придурком, но он мой брат, - улыбнулась Джинни, и я почувствовал ее пронизывающий взгляд на себе.
- Представь, что он… связался с кем-то нехорошим.
- Например…
- Ну… Панси Паркинсон.
- Ха! Рон бы никогда не…
- Ну, просто представь. Если бы он влюбился в нее и все ради нее делал, а она смотрела бы на него, как на шавку какую-то.
- Убери сослагательное наклонение, и все ровно так и будет, - усмехнулась Джинни.
- Ты бы попыталась отговорить его от того, чтобы бегать за ней?
- Я бы сказала, что думаю об этом, но оставила выбор за ним. Влюбленные, как пьяные, - им море по колено.
- А если бы… если бы Рон тебе ничего не рассказал о Панси?
- Тогда как бы я узнала? – совсем перестала понимать Джинни.
- Увидела бы их случайно, - твердо ответил я.
- Гарри, что происходит? – мне не нужен был свет, чтобы знать, что она с беспокойством разглядывает мое лицо.
- Ничего, просто спросил.
- Гарри, - голос Джиневры Уизли-Поттер стал жестче. – Ты ведь знаешь, я всегда готова поддержать тебя и помочь. Что-то с Роном?
- Нет, с ним все в порядке.
- Тогда что?
- Все нормально, просто… Я разберусь.
- Гарри… - уже тихо позвала она, нежно беря меня за руку. – Пообещай мне одну вещь.
- Конечно, - я нервно сглотнул и молился Мерлину, чтобы Джинни этого не заметила.
- Если когда-нибудь что-нибудь между нами будет не так, ты расскажешь мне, просто чтобы мы могли поговорить об этом и все разрешить.
- Да, Джинни, обещаю, - я обнял ее и закрыл глаза. Все так и будет. С этого момента.
***
Без пяти десять. Где его черти носят?!
Драко лениво показался из-за угла. Черный костюм, черная рубашка, черный галстук, черные ботинки. Лицо его, кстати, прекрасно гармонировало с прикидом – под глазами темнели такие круги, что оставалось неясно, ложился ли он спать или просто успел с утра выкурить добрую пачку сигарет. Да, ими от него и несло, ладно хоть не огневиски.
- Не мог прийти пораньше? – не выдержал я.
- Нет, - хмуро ответил слизеринец, вообще не замечая моего раздражения.
Зал суда ни капли не изменился с того времени, как я был тут в последний раз. Выражение лица Драко, сидящего перед целой армией судей, оставалось настолько флегматичным, будто он выполнял какую-то безумно отупляющую однообразную работу. Слизеринец отвечал спокойно, откровенно показывая безразличие к происходящему.
Шоу началось, когда для допроса вызвали Гермиону. До этого момента они оба старательно избегали смотреть друг на друга, да и сейчас Малфой демонстративно уставился на стену, но моя подруга уже не могла прятать взгляд.
- Мисс Гермиона Джин Грейнджер, одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения, проживающая по адресу Лондон, улица Бейкер, дом восемнадцать, квартира три?
- Да, Ваша Честь.
- Вопросы сторон к свидетелю?
- Позвольте я начну, - поднялся адвокат защиты. - Расскажите нам, как бы Вы могли охарактеризовать моего подзащитного.
- С Драко… - Гермиона сглотнула, - то есть, с мистером Малфоем я знакома уже около тринадцати лет. Увы, шесть месяцев назад на меня было наложено неизвестное заклинание, блокирующее память, однако…
- Ваша Честь, я протестую! Не вижу смысла допроса свидетеля, который ничего не помнит! – усмехнулся обвинитель.
- Мисс Грейнджер может рассказать нам ценные сведения об изменении личности мистера Малфоя за последнее время, так как она находилась в непосредственной близости к нему, - не остался в стороне адвокат Драко.
- Протест отклонен, - главный судья ударил молотком по стойке перед собой. – Продолжайте, мисс Грейнджер.
- Благодарю, Ваша Честь. Как уже упоминал мистер Дантин, - Гермиона кивнула в сторону поддержавшего ее адвоката защиты, - последние месяцы я была очень близка с мистером Малфоем, - назвав его фамилию, голос подруги дрогнул, она метнула быстрый взгляд на слизеринца и с удивлением обнаружила, что он тоже смотрит на нее. – Дело в том, что он согласился обучать меня после того, как я потеряла память, что уже характеризует его как положительного человека. Он очень помог в моих изысканиях.
Судья кивнул.
- Сторона обвинения?
- У меня есть несколько вопросов, – с готовностью поднялся прокурор.
- Задавайте.
- Спасибо, Ваша Честь. Вы ведь магглорожденная? – начал издалека законник.
- Да, - с достоинством ответила Гермиона.
- Несмотря на потерю памяти Вам ведь известно, как мистер Малфой относится к таким, как Вы?
И здесь надо отдать должное Гермионе и ее способности держать себя в руках.
- Мне известно, как он к ним относИЛся, - гордо ответила она. – А вот к себе Вы, вероятно, можете употребить эту фразу в настоящем времени.
- Я не хотел Вас никак оскорбить, - обвинитель смутился, но, очевидно, вовсе не из-за того, как прозвучало предложение, а из-за того, что у девушки хватило смелости ответить. – Мистер Малфой не проявлял никаких признаков ненависти, неприязни к Вам?
На короткую секунду Гермиона замерла. Наверное, она вспомнила его едко брошенное «маленькая мерзкая грязнокровка», если это вообще случилось после нового года, как она мне рассказала.
- Нет, - мягко ответила она. – Мистер Малфой проявлял ко мне уважение, как подобает любому благовоспитанному магу. Но мне казалось, мы сейчас обсуждаем не его отношение к магглорожденным. Едва ли у Драко хватило бы мужества убить чистокровного Роули, даже в целях самозащиты, если бы он все так же придерживался взглядов своего отца! – под конец сорвалась Гермиона.
- Вы начинаете строить безосновательные предположения, что недопустимо в стенАх правосудия, - покровительственно улыбнулся законник, довольный тем, что заставил свидетельницу выйти из-под самоконтроля.
- У Вас тоже немного оснований для обвинения Драко, - жестко ответила подруга.
- Прекратить эти перепалки в зале суда! – главный судья снова призвал всех к порядку ударом молотка. – Есть еще вопросы к мисс Грейнджер?
- Нет, Ваша Честь, - обвинитель ухмыльнулся, как сытый кот, и опустился на стул.
- Нет, Ваша Честь, - повторил адвокат защиты.
- Тогда мы переходим к допросу еще одного свидетеля, мистера Гарри Джеймса Поттера.
Я с готовностью занял место Гермионы и уже собирался отвечать на вопросы, но на секунду повернулся в сторону подруги. Лучше бы я этого не делал! Мне без труда удалось проследить траекторию ее взгляда. С беспокойством я отметил, что слизеринец тоже смотрит на нее в упор.
- Да, Ваша Честь, - на автомате ответил я.
Слушать судью, обвинителя и адвоката у меня получалось только вполуха, точнее, вполглаза. Я рассказывал медленно, будто вдумчиво, но на самом деле просто не мог сосредоточиться на заранее заготовленной истории.
- Итак, мы выслушали всех свидетелей, - объявил судья. – Пора приступить к голосованию. Кто за то, что мистер Драко Люциус Малфой виновен в намеренном убийстве мистера Торфинна Роули, произошедшего двадцать девятого января сего года? – несколько человек подняли руки. – Кто против? – ладоней в воздухе было значительно больше. – Решением суда с мистера Драко Люциуса Малфоя снимаются все обвинения, - громко провозгласил судья, ударив молотком по стойке.
Гермиона облегченно вздохнула, Министр Говардс, самолично присутствовавший на разборе дела, довольно улыбнулся, а вот Драко не отреагировал никак. Не успел судья сказать «Заседание объявляю закрытым», как его уже не было в зале. Моя гордая некогда подруга сорвалась за слизеринцем. Мне же ничего не оставалось, как последовать за ней. Так мы и бежали через все Министерство, отчаянно переходя на торопливый шаг, стараясь не привлекать к себе внимания.
Я не сразу заметил, как мы оказались на улице, а затем и в маггловской кафешке. Гермиона наконец догнала Драко, и они не заметили, как я проскользнул в дверь и в направлении туалета, чтобы накинуть мантию-невидимку, которую носил с собой уже постоянно. Последнее, что я видел, когда скрывался в уборной, - непривычно разъяренное лицо Малфоя, обращенное к Гермионе.
Кажется, когда я вернулся, надежно укрытый, спектакль уже был разыгран: слизеринец твердыми шагами направлялся к выходу, а она стояла в ступоре у одного из столиков, уже готовая разреветься.
- Я люблю тебя! – сорвавшимся от отчаяния голосом закричала Гермиона, так что на нее обернулись чуть ли не все посетители и официантки.
Драко замер, не дойдя метра до входной двери. Я понял, что больше мне здесь делать нечего.
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 24 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |