Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Книга говорит правду

Читайте также:
  1. I.2. Кому адресована эта книга
  2. J своей скромности могу говорить часами!
  3. Quot;Книга".
  4. V. Мальчик, который не умел говорить 1 страница
  5. V. Мальчик, который не умел говорить 2 страница
  6. V. Мальчик, который не умел говорить 3 страница
  7. V. Мальчик, который не умел говорить 4 страница
  8. V. Мальчик, который не умел говорить 5 страница
  9. V. Мальчик, который не умел говорить 6 страница
  10. XVII. Попытка отговорить от ставки

 

Прошло несколько спокойных дней. Необычная для Беранды полоса частых посещений ее различными судами миновала, и она опять впала в прежнее свое одиночество. Шелдон погрузился в свои хозяйственные дела: он следил за работами, расчищал заросли, сажал кокосовые пальмы, сушил копру, строил мост и разъезжал верхом на присланных Джен лошадях. О самой Джен не было ни слуху ни духу. Суда, производившие вербовку на Малаите, не заглядывали в Пунга‑Пунга, и только однажды на закате солнца к Беранде подошел самоанский вербовщик Клэнсмен. Шкипер его зашел к Шелдону поболтать, и рассказал ему, что среди туземцев Спо носятся слухи о стычке, происшедшей в Пунга‑Пунга. Но полагаться на это известие трудно, ибо слухи эти, прежде чем дойти сюда, должны были обойти сперва целый большой остров.

Пароход «Каммамбо», возвращаясь из Сиднея, прервал спокойствие Беранды всего только на один час. Он выгрузил почту, припасы, а также деревья и семена, выписанные Джен.

«Минерва», шедшая на мыс Марей, доставила двух коров из Ноги; а «Апостол», спешивший в Тулаги, чтобы перехватить сиднейский пароход, отрядил на берег шлюпку с апельсиновыми и лимонными саженцами из Юлавы. В течение этих нескольких недель все время стояла прекрасная погода.

Под конец выпало несколько дней полнейшего штиля, и только легкий ветерок порой морщил зеркальную поверхность моря. Впрочем, береговые бризы регулярно поднимались по вечерам, и случайно проходившие мимо катеры и кетчи спешили воспользоваться ими, минуя Беранду.

Наконец, задул давно ожидаемый норд‑вест. В течение восьми дней он положительно свирепствовал. Время от времени он только слегка изменял направление и немного затихал, а потом опять принимался бушевать с удвоенной силой.

Шелдон принял все необходимые меры предосторожности для защиты построек от бурно разлившейся Бейльсуны и послал всех своих рабочих отстаивать наиболее угрожаемую часть берега, относительно которой его предупреждала Джен.

Когда миновали ненастные дни, Шелдон поставил своих рабочих на обычные полевые работы, а сам оседлал коня и поехал охотиться на голубей. Не успел он провести и двух часов на охоте, как к нему прибежал запыхавшийся слуга с известием, что прибыли «Марта», «Флибберти» и «Эмилия». Они уже становятся на якорь.

Подъезжая к усадьбе с задней стороны ограды, Шелдон не мог ничего увидеть, пока не завернул за угол дома. Потом он увидел все сразу: блеск моря, огромный корпус «Марты», возвышавшийся над стоявшими рядом с нею катером и кетчем, которым «Марта» обязана была своим спасением, и, наконец, двор перед верандой и на нем толпу вновь доставленных людоедов. Заметив, что на них были новые белоснежные пояса, Шелдон понял, что все они – вновь завербованные рабочие. Последний, которого вызвали по списку, всходил на ступеньки веранды. Он узнал голос Джен, и приостановил свою лошадь. Джен сидела за столом наверху в обществе Мюнстера и его белого штурмана. Они втроем проверяли список. Джен вызывала чернокожих, задавала им вопросы и записывала ответы в толстую конторскую книгу.

– Имя? – вопрошала она чернокожего, стоявшего на ступеньках.

– Тэгари, – отвечал дикарь, тараща глаза и раздвигая рот до ушей.

Первый раз в жизни он видел дом белого человека.

– Откуда?

– Бэнгура.

Никем еще не замеченный, Шелдон продолжал наблюдать эту сцену. Показания чернокожего расходились с отметками в списках, но Мюнстер выяснил недоразумение и положил конец возникшему было спору.

– Бэнгура? – сказал он. – Это маленькая коса у входа в залив Лэтта. В списке он отнесен к туземцам Лэтты. Смотрите, тут так и записано: Тэгари, Лэтта.

– Куда пойдешь, когда отслужишь срок у белого мастера? – спросила Джен.

– Бэнгура, – ответил тот, и Джен занесла его в книгу.

– Огу! – вызвала Джен.

Тэгари отошел в сторону, а другой дикарь занял его место. Но Тэгари еще не успел сойти с последней ступеньки, как заметил Шелдона. Он впервые видел лошадь и, взвизгнув от ужаса, повернул назад и, как полоумный, бросился опять вверх по ступенькам. В ту же секунду и вся толпа чернокожих отшатнулась от страшного всадника.

Слуги со смехом стали уговаривать их не бояться, и чернокожие новобранцы мало‑помалу успокоились. Панический страх уступил место любопытству. Они жались друг к другу, разглядывая издали невиданное дотоле страшилище.

– Хелло! – крикнула Джен. – Что это вы вздумали пугать моих новых рабочих? Идите сюда!

– Ну, как вам нравятся эти молодцы? – спросила она, пожимая ему руку.

– И как вам нравится вот это? – добавила она, указывая рукою на «Марту». – Я уже думала, что вы сбежали с плантации, и сама собиралась отправлять этих негров в бараки. Красавчики, а? Взгляните вон на того, с расплющенным носом. Изо всей партии он только один не из Пунга‑Пунга; а они уверяли, что с Пунга‑Пунга никого не заманишь. Полюбуйтесь же на них и поздравьте меня. Среди них нет ни одного малыша или подростка. Они все до единого взрослые люди. У меня много набралось чего вам рассказать, но не знаю, с чего начать, да и не хочу начинать, пока мы не кончим нашего дела и пока не услышу от вас, что вы не сердитесь на меня.

– Огу, ты откуда? – продолжала она свою перекличку.

Но Огу был совсем дикий бушмен, не понимавший почти ни слова из универсального английского жаргона, и окружавшие его сотоварищи всячески старались втолковать ему суть дела.

– Таких у нас не более двух или трех, – сказал Джен Шелдону. – Ну, вот мы и покончили с ними! А вы все еще не ответили мне на вопрос: вы сердитесь на меня или нет?

Шелдон посмотрел в ее глаза. Светлый холодный блеск этих глаз угрожал принять вызывающее выражение. А он смотрел на нее и думал о том, что ему никогда и в голову не приходило, что он так обрадуется ее возвращению.

– Я сердился, – сказал он, пытаясь придать своему лицу суровость. – Я и до сих пор сержусь на вас, очень сержусь! – Тут он заметил, что в ее глазах забегали подозрительные огоньки, и вздрогнул. – Но я простил вам, я все вам прощаю. Хотя все же полагаю…

– Что мне нужна старая нянька, – перебила она его. – Но этого вы никогда не добьетесь. Слава Богу, я совершеннолетняя и в праве вести дела по своему усмотрению. Но вернемся к делу: как вам нравятся мои американские приемы быстроты и натиска?

– Мистер Рафф, насколько я слышал, не очарован ими, – уклончиво ответил Шелдон. – Во всяком случае, вы задали им встряску. Но любопытно знать, однако, многим ли американцам удается столь же успешно вершить дела, как вам?

– Счастливая случайность. Мне просто повезло, – скромно пояснила Джен. Но в то же время глаза ее заблестели от удовольствия, и он понял, что его деликатная похвала необыкновенно польстила ее мальчишескому тщеславию.

– Да, повезло, нечего сказать! – отозвался долговязый штурман Спэррохоук, с лицом, просиявшим от восхищения. – Признаться, пришлось нам попотеть. Не даром достались нам денежки. Она просто нас замучила работой. А тут еще напала на нас лихорадка. Но она не поддалась лихорадке и все нас подбадривала. Право слово, она истый рабовладелец. «Понатужьтесь еще немножко, пожалуйста, мистер Спэррохоук, и после того ложитесь себе в постель хоть на целую неделю», – подъезжала она ко мне, а я шатаюсь, как полумертвый, и в глазах у меня желто‑зеленые огоньки, а голова, как котел. Что с меня взять? Но я все‑таки крепился, честное и благородное слово, и исполнял кое‑как ее просьбу.

«Еще одно маленькое усилие, мистер Спэррохоук, еще маленькое», – приставала она опять. Можете себе представить, она каким‑то чудом даже старого Кипа‑Кипа заставила себя полюбить. Провались я на этом месте!

Он укоризненно покачал головой и засмеялся тихим смешком, как будто в горле у него что‑то заклокотало.

– Он дряхлее и безобразнее самого Теленасса, – заметила Джен, обращаясь к Шелдону, – и, я уверена, еще гораздо зловреднее, нежели тот. Но пора покончить со списками.

Она обратилась к чернокожему, остановившемуся на ступеньках.

– Огу, кончишь срок у мастера, у белого человека, пойдешь в Нот‑Нот. Ну‑ка, Тэнгари, растолкуй этому фелла Огу: когда выйдет срок, он отправится в Нот‑Нот. Записали, мистер Мюнстер?

– Однако, вы поступили противозаконно, – сказал Шелдон, когда новобранцев‑негров отвели в бараки. – Таким судам, как «Флибберти» и «Эмилия», не разрешается вербовать столь большое количество дикарей – целых полтораста человек. Как мог это допустить Вернет?

– Он их всех пропустил, уверяю вас, – ответила она. – Не обошлось, разумеется, без некоторых пререканий. Капитан Мюнстер расскажет вам, как было дело. А я побегу умываться. Прибыли мои заказы из Сиднея?

– Ваши вещи у вас, – сказал Шелдон. – Поторопитесь, пожалуйста, завтрак уже на столе! Отдайте мне вашу шляпу и кольт. Позвольте, пожалуйста. Я знаю, куда их надо повесить.

Она обожгла его испытующим взором, в котором как будто промелькнуло на этот раз нечто женственное, и вздохнула с облегчением, снимая с себя и опуская ему на руки свой тяжелый кольт.

– Кажется, я больше никогда не захочу таскать на себе револьвер, – пожаловалась она. – Он мне надоел до смерти. Я и не воображала, что он может до такой степени мне наскучить!

Шелдон проводил ее глазами до нижней ступеньки лестницы; тут она обернулась и прокричала ему:

– О, если бы вы только знали, как приятно вернуться к себе домой.

И в то время, как он задумчиво смотрел ей вслед, ему внезапно пришла в голову поразившая его мысль, что Беранда и эта маленькая соломенная беседка, куда она пробирается через двор усадьбы, являются единственным в мире местом, где она может чувствовать себя вполне «дома».

– А Вернет говорит: «Извините, говорит, мисс Лэкленд, но будь я проклят, если вы не нарушили правил вербовки; впрочем, вы, разумеется, сделали это не предумышленно».

Капитан Мюнстер рассказывал, как было дело. Они сидели с Шелдоном, потягивая виски, и поджидали Джен.

– А она говорит ему: «Мистер Вернет! Разве существует закон, запрещающий снимать пассажиров с корабля, засевшего на рифах?» «Но этот закон не имеет никакого отношения к данному случаю», – говорит он. «Очень даже имеет, – возражает она, – зарубите себе это на носу и пропустите моих рабочих. Вы можете донести на меня главному комиссару. Но здесь целых три судна ожидают вашего пропуска, и если вы их долго продержите, то главному комиссару будет также послано вслед и другое донесение». «Ответственность ляжет на вас, капитан Мюнстер», – обращается он ко мне, доведенный до белого каления. «Отнюдь нет, – говорит она – „Эмилия“ зафрахтована мною, и капитан Мюнстер действует по моему распоряжению». Что тут прикажете делать? Вернет взял да и пропустил всех полтораста человек, хотя «Эмилия» имела право принять не более сорока, а «Флибберти‑Джиббет» – не более тридцати пяти.

– Но я все‑таки не понимаю, – сказал Шелдон.

– Вот как она обработала все это дело: когда «Марту» сняли с камней, нам пришлось подвести ее ближе к берегу у входа в залив, и пока производился ремонт, пока налаживали новый руль, ставили паруса, отбирали у негров разграбленные части, мисс Лэкленд поручила Спэррохоуку отправиться на «Флибберти» вместе с Куртасом, отрядила ко мне Брамса взамен Спэррохоука, и мы отправились на двух судах вербовать дикарей. После неудачи «Шотландских Героев» никто не решался заглядывать в эти места для набора; а мы там нагнали такого страха, что негры на всем побережье присмирели, как овцы. Набрав полную партию, мы вернулись назад поглядеть, как идет дело с «Мартой».

– И собрались уже возвращаться с ними восвояси, – ввернул Спэррохоук, – но не тут‑то было! Мисс Лэкленд и этого было мало. «Я их возьму на „Марту“, – говорит она, – а вы езжайте обратно и наберите еще столько же».

– Но я объяснил ей, что это невозможно, – продолжал рассказывать Мюнстер. – Я объяснил ей, что у «Марты» нет необходимого свидетельства на право вербовки. «О, – сказала она, – так этого нельзя сделать?» и впала в непродолжительное раздумье.

– Я уже знаю, чего надо ждать, когда она этак задумывается, – вскричал Спэррохоук, – значит, дело выгорит наверняка.

Мюнстер закурил папиросу и начал рассказывать дальше.

– «Посмотрите в ту сторону, – говорит она мне. – Эту отмель, там, где легкая рябь, огибают встречные течения. Видите, вот там, где вздымаются белые барашки? Погода хорошая и наступает штиль. Устройте так, чтобы оба ваши судна немного задели друг друга. Стоит только вовремя не повернуть, и течение отнесет вас обоих помаленьку на мель».

– «Волнение там такое ничтожное, вы отделаетесь, вероятно, одной – двумя царапинами медной обшивки. А я подберу ваших чернокожих и увезу их отсюда; ведь просто, не правда ли?» – говорит она, – продолжал Мюнстер. – «Один прилив вы переждете, а следующий будет посильнее, и вы сниметесь с мели и отправитесь вербовать новую партию. Нет такого закона, который запрещал бы вербовать свободным судам». «Но они подохнут с голоду! – возразил я. – Ведь вы же знаете сами, что у нас не осталось припасов на борту, да и на „Марте“ тоже ни крошки».

– Мы уже и без того кормились все время только тем, что доставали на берегу у туземцев, – сказал Спэррохоук.

– «Не сокрушайтесь на счет припасов, капитан Мюнстер, – говорит она. – Если я сумею прокормить восемьдесят четыре рта на „Марте“, то, без сомнения, вы тоже ухитритесь как‑нибудь достать съестного, располагая двумя судами. Итак, поспешите, пока не поднялся бриз, а то наш маневр не удастся. Как только вы столкнетесь друг с другом, я вышлю к вам шлюпку. В добрый час, господа!»

– И мы послушались и все так и сделали, – промолвил торжественно Спэррохоук, и вновь разразился клокочущим смехом. – Мы пошли правым галсом, и я прижал «Эмилию» к отмели. «Отходи! – заорал капитан Мюнстер, – отходи же, такой‑сякой!» Он стал ругаться на чем свет стоит. Но я не обращал никакого внимания на его любезные окрики и не повернул оверштаг; само собой разумеется, «Флибберти» сдрейфила и задела «Эмилию», после чего нас обоих отнесло к берегу, и мы преспокойно уселись на мель, как на стол. Мисс Лэкленд переправила на «Марту» своих новобранцев, и трюк наш удался как нельзя лучше.

– Но где же она была, когда поднялся норд‑вест? – спросил Шелдон.

– В Пунга‑Пунга. Она укрылась туда, когда он начался, и провела там целую неделю, выторговывая у негров съестные припасы. Когда мы пришли в Тулаги, она была уже там и отчаянно препиралась с Бернетом. Уверяю вас, мистер Шелдон, эта барышня – просто чудо, дивная барышня, да и только!

Мюнстер снова наполнил стакан, а Шелдон поглядывал с нетерпением в сторону соломенной хижины, ожидая увидеть Джен. Спэррохоук возобновил прерванный рассказ.

– Решительная особа! Таких отважных к нам на Соломоновы острова еще ни разу не заносило ни женщин, ни мужчин. Посмотрели бы вы, что творилось в Пунга‑Пунга в то прекрасное утро, когда мы туда показались. Спайдеры палили с берега из‑за манговых деревьев, в лесу воинственно гремели какие‑то барабаны и со всех сторон поднимались сигнальные дымки. «Всех взбаламутила», – говорит капитан Мюнстер.

– Да, я это сказал, – подтвердил почтенный моряк. – Они, в самом деле, все поднялись. Это было и видно и слышно.

– «Вы похожи на старую бабу», – говорит она ему, – засмеялся Спэррохоук. – «Мы еще не доехали, а уже вы на попятный. Бросьте якорь сначала, а потом можете куда‑нибудь спрятаться».

– Можете себе представить, она так и сказала мне, – поддакнул Мюнстер. – Я, разумеется, взбесился, махнул рукой на все: будь что будет! Мы пытались выслать шлюпку на берег для переговоров, но по ней дали залп. Да и все время они продолжали палить в нас из‑за манговых деревьев.

– Мы стояли от них на расстоянии не более четверти мили, – перебил Спэррохоук, – и нам, черт возьми, пришлось очень солоно. «Не отвечайте им, покуда не полезут на абордаж», – приказала мисс Лэкленд; но черномазые черти не лезли на абордаж. Они залегли в кустах и осыпали нас пулями. Вечером мы держали военный совет в каюте «Флибберти». «Нам нужно заложника. – сказала мисс Лэкленд, – вот что нам нужно!»

– «Так пишут в книжках», – сказал я, рассчитывая поднять ее на смех, – вставил Мюнстер. – «Верно, – говорит она, – а разве вы не знаете, что книги часто говорят правду?» Я кивнул в ответ головой. «Так поучитесь, ваше время еще не ушло», – говорит она. «Я знаю только одно, – говорю я, – это то, что от меня останется только мокрое место, если вы меня пошлете ночью ловить негров на этом пагубном берегу».

– Вы выразились не так; вы сказали: «Будь я проклят, если я пойду красть негров», – поправил его Спэррохоук.

– Ну да, но я так ведь и думал!

– «Никто вас и не посылает на берег», – подхватила она, – ухмыльнулся Спэррохоук. – И прибавила кое‑что еще почище этого. Она сказала: «А если вы куда‑нибудь затеете высадиться без моего приказания, то вам за это достанется, понимаете, капитан?»

– Да кто же, черт подери, будет рассказывать, вы или я? – обозлился сконфуженный шкипер.

– Так ведь она же именно так и сказала; разве я лгу? – настаивал неугомонный штурман.

– Ну, сказала, так что же? Но уж если на то пошло, так вы расскажите и про то, что она и вам залепила, когда вы отказывались от набора в Пунга‑Пунга хотя бы за двойное жалование!

Загорелое, бронзовое лицо Спэррохоука заметно побагровело, хотя он всячески старался скрыть свое смущение разными гримасами, ужимками и клокочущим смехом.

– Продолжайте, продолжайте, – торопил рассказчика Шелдон, и Мюнстер стал рассказывать дальше:

– «Нам нужно действовать смело, – говорит она, – иначе мы с ними ничего не поделаем; мы с самого начала должны проявить решительность. Я высажусь ночью на берег и притащу к вам на борт самого Кипа‑Кипа, и не буду вызывать охотников на это дело, потому что я уже придумала, кому что надо делать. С собой я возьму своих матросов и одного белого». «Разумеется, вы возьмете с собой меня», – сказал я, так как опять совсем очумел и до того разошелся, что готов был сойти в преисподнюю. «Ну, нет, – говорит она, – вовсе это не разумеется. Вы отправитесь на шлюпке для прикрытия отступления. Куртас будет стоять в лодке у берега. Со мной пойдет Фоулер. Брамс возьмет команду на „Флибберти“, а Спэррохоук на „Эмилии“. Мы отправимся после полуночи».

Невесело, признаюсь, мне было сидеть в этой шлюпке, предназначенной для прикрытия. Никогда я не думал, что мне придется ввязаться в такое щекотливое дело и очутиться в таком гнусном положении. Мы остановились саженях в сорока с лишком от берега и следили за пробиравшейся к самому берегу лодкой. За манговыми деревьями стояла густая тьма и ничего не было видно. Вы помните, Шелдон, этого маленького негра, похожего на мартышку, который служил на «Флибберти» поваром? Так вот этот самый повар лет двадцать тому назад служил лакеем на «Шотландских Героях», а после того как этих «Героев» растащили, он попал в плен и был долго рабом в Пунга‑Пунга. Мисс Лэкленд пронюхала эту историю и взяла его с собой в качестве проводника. За это она ему посулила пол‑ящика табаку.

– И напугала его до смерти, пока уговорила ехать с нею, – заметил Спэррохоук.

– Да, я никогда в своей жизни не видел ничего чернее этих манговых деревьев. Я всматривался в них так пристально, что глаза мои чуть не лопнули. Потом я глядел на звезды и прислушивался к шуму прибоя. И вдруг слышу собачий лай. Помните эту собачку, Спэррохоук? Я чуть не умер от разрыва сердца, когда это животное в первый раз тявкнуло. Значит, лаяла не на наших. После этого водворилась мертвая тишина, манговые великаны как будто еще больше почернели, и я с трудом удерживался от искушения перекликнуться с Куртасом, стоявшим в лодке у самого берега, чтобы осязательно убедиться, что я не один изо всех наших белых остался в живых.

И вдруг поднялся ужасный гвалт. Этого надо было ожидать, к этому надо было быть готовым, и все‑таки я содрогнулся. Такого дикого концерта, раздирающих душу воплей и визгов я в жизни своей не слыхал. Негры, видимо, бросились врассыпную в кусты, а верные таитяне палили в воздух, драли горло и разгоняли перепуганных негров, как зайцев. После этого сразу опять наступила неожиданная тишина, прерываемая писком покинутых ребятишек, заблудившихся в зарослях и жалобно призывавших своих матерей.

Наконец, я услышал шум раздвигаемых зарослей, стук весла о планшир, смех мисс Лэкленд и понял, что все сошло благополучно. Мы отошли от берега без единого выстрела. И, клянусь честью, она доказала, что книги говорят правду, ибо на нашем судне очутился не кто другой, как старикашка Кипа‑Кипа, которого мы без всяких церемоний переправили через борт. Он дрожал, как осиновый лист, и щелкал зубами, как перепутанная обезьяна. После этого наше дело пошло на лад. Слово Кипа‑Кипа было для дикарей законом, а он нас боялся до смерти. Пока мы стояли в Пунга‑Пунга, он все время оставался у нас в плену и отдавал своим подданным, распоряжения.

Этот удачный маневр оказался полезным и в других отношениях. Мисс Лэкленд заставила Кипа‑Кипа приказать дикарям, чтобы они возвратили нам все корабельные принадлежности, снятые с «Марты». Каждый день они доставляли разные вещи: компас, блоки и тали, паруса, канатные бухты, медикаменты, сигнальные флаги, словом, все, кроме съестных припасов и консервов, которые они уже того… сожрали. Разумеется, для поощрения она им всем раздавала пачки табаку.

– Да, да, – вставил Спэррохоук, – она подарила этим бродягам штуку коленкора за нижний парус грот‑мачты [40], два ящика табаку за хронометр, финский нож (стоящий одиннадцать с половиною пенсов) за девяносто саженей пятидюймового троса. Все это она достала потому, что имела в руках этого старикашку Кипа‑Кипа. А вот и она сама!

Шелдон обомлел от удивления, увидев перед собою совершенно преобразившуюся Джен. Пока тянулся рассказ о ее похождениях на Пунга‑Пунга, он все время представлял ее себе, как всегда, плохо одетой, в платье, сшитом из оконных занавесок, в рубашке мужского фасона вместо кофточки, в соломенных сандалиях, в стэтсоновской шляпе и с неизбежным револьвером у пояса. Готовое платье, выписанное из Сиднея, совершенно преобразило ее. Простенькая юбка и кофточка из легкой материи придавали ее стройной фигурке элегантный, чисто женственный вид, дотоле ему незнакомый. Ему бросились в глаза также цветные туфли и ажурные чулки, когда он смотрел на нее, проходившую через двор. Необычайный для нее наряд придал ей вид настоящей женщины, и ее дикие приключения, как будто из «Тысячи и одной ночи», показались ему вдвойне чудесными.

Он заметил, когда они пошли завтракать, что Мюнстер и Спэррохоук были поражены не менее его самого ее видом и раскрыли рты от удивления. Они перестали обращаться с ней запросто, по‑товарищески, и как будто сразу прониклись глубочайшим почтением и уважением к ее особе.

– Я открыла новое место для вербовки, – сказала она, принимаясь разливать кофе. – Старик Кипа‑Кипа, я уверена, никогда меня не забудет, и отныне я имею возможность сколько угодно вербовать там рабочих, когда захочу. В Гувуту я виделась с Морганом. Он готов заключить контракт на доставку тысячи рабочих по сорока шиллингов с головы. Говорила я вам или нет, что получила разрешение вербовать чернокожих на «Марте»? Я выправила свидетельство, дающее мне право набирать по восьмидесяти чернокожих в каждую поездку на «Марте».

Шелдон с горечью улыбнулся. Изящная женщина в европейском костюме куда‑то исчезла, и вместо нее перед ним очутился опять своенравный, авантюристически настроенный мальчик.

 




Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 20 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

Отчаянные головорезы | Местный колорит | Разность полов | Записка от Баучера | Нашествие из Порт‑Адамса | Мистер Морган и мистер Рафф | Логика молодости | Глава XIV | Разговор о благовоспитанности | Девочка, которая еще не выросла |


lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.012 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав