Беатрис рванулась, чтобы встать между мужем и незнакомцем, но Кристофер отодвинул её к себе за спину. Тяжело дыша от изумления и страха, она выглянула из–за его плеча.
Одежда мешком висела на исхудавшем теле Беннетта. Он был высок, широкоплеч и выглядел так, будто не спал и не ел уже много месяцев. Тёмные космы явно нуждались в стрижке. Он смотрел диким, пугающим взглядом умалишённого. И всё же несмотря на это, было ясно, что когда–то он считался красавцем. Теперь же превратился в живую развалину. Молодой человек с лицом старика и безумными глазами.
– Я вернулся с того света, – хрипло проговорил Беннетт. – Ты думал, я не смогу, а?
– Беннетт... Марк... – Кристофер говорил, а Беатрис чувствовала, как его тело сотрясает мелкая, едва различимая дрожь. – Я не знал, что с тобой тогда стало.
– Конечно, нет, – револьвер дрожал в руке Беннетта. – Ты был слишком занят! Спасал Фенвика.
– Беннетт, опусти эту чёртову штуку. Я... тихо, Альберт... я до смерти не хотел оставлять тебя там.
– Но оставил. И с той минуты моя жизнь превратилась в ад. Я гнил и голодал, а ты стал великим героем Англии. Ты предатель! Сукин ты сын... – он направил пистолет в грудь Кристофера. Беатрис вскрикнула и прижалась к спине мужа.
– Я должен был сперва спасти Фенвика, – Кристофер говорил спокойно, хотя в висках у него стучало. – У меня не было выбора.
– Чёрта с два! Тебе просто захотелось славы, вот ты и спас старшего офицера.
– Я думал, что ты умираешь. А если бы схватили Фенвика, из него вытащили бы все наши секреты.
– Так надо было его пристрелить, а меня забрать с собой.
– Ты с ума сошёл! – рявкнул Кристофер. Возможно, не самое разумное, что можно сказать человеку в подобном состоянии, но Беатрис отлично понимала мужа. – Хладнокровно убить безоружного? Ни за что. Даже Фенвика. Если ты хочешь меня за это пристрелить, чёрт с тобой, валяй. Но попробуй только хоть пальцем тронуть мою жену, и ты отправишься в ад вместе со мной. И Альберта не смей трогать, его ранило, когда он тебя охранял.
– Там не было Альберта.
– Я оставил его с тобой. Когда же вернулся, он истекал кровью от штыковой раны, у него было почти срезано одно ухо. А ты исчез.
Беннетт моргнул и бросил на них неуверенный взгляд. Потом посмотрел на Альберта. И неожиданно для Беатрис сел на корточки и махнул собаке рукой:
– Иди сюда, парень.
Альберт не двинулся с места.
– Он знает, что такое пистолет, – подсказал Кристофер. – Он подойдёт, только если ты отложишь оружие в сторону.
Беннетт заколебался. И медленно положил пистолет на землю.
– Ко мне, – позвал он снова. Пёс неуверенно заскулил.
– Иди, малыш, – тихо подбодрил Кристофер.
Альберт нерешительно приблизился к Беннетту, виляя хвостом. Беннетт почесал кудлатую голову, пощекотал шею. Альберт весело вывалил язык и лизнул его руку.
Беатрис прижималась к спине мужа и чувствовала, как напряжение потихоньку покидает его.
– Альберт действительно был там, – совсем другим голосом произнёс Беннетт. – Я помню, он лизал мне лицо.
– Неужели ты думаешь, я оставил бы его с тобой, если бы не собирался вернуться? – спросил Кристофер.
– Это неважно. Я на твоём месте застрелил бы Фенвика и спас тебя.
– Нет, ты бы этого не сделал.
– Обязательно сделал бы, – хоть и неуверенно, но продолжал упорствовать Беннетт. – Я не такой как ты, чёртов ты благородный сукин кот. – Он уселся на землю и зарылся лицом Альберту в шерсть. Голос его звучал приглушённо. – Мог по крайней мере прикончить меня, чтобы я не попал в плен.
– Я не сделал этого. И ты выжил.
– Цена, знаешь ли, слишком высока. Ты не представляешь, через что я прошёл. Я, чёрт возьми, не могу с этим жить! – Беннет отпустил Альберта и устремил свой измученный взгляд на лежащий рядом револьвер.
Но до того как Беннетт успел до него дотянуться, Беатрис произнесла:
– Альберт, принеси!
Пёс тут же схватил револьвер и принёс ей.
– Хороший пёсик! – она аккуратно взяла оружие и потрепала Альберта по голове.
Беннет обнял колени руками и зарылся в них лицом – поза сломленного человека, так хорошо знакомая Беатрис. Он что–то пробормотал.
Кристофер подошёл к нему, присел на корточки и положил руку на спину Марка.
– Послушай меня. Ты не одинок. У тебя есть друзья. Чёрт возьми, Беннетт... пойдём с нами. Ты расскажешь мне, что тебе пришлось вынести. Я выслушаю. А потом мы как–нибудь придумаем, как тебе жить с этим дальше. Тогда я не смог тебе помочь. Так позволь мне сделать это сейчас.
Они привели Беннета в дом, и там он потерял сознание от усталости, голода и нервного истощения. Не успел Кристофер открыть рот, чтобы отдать необходимые распоряжения миссис Клокер, как она уже всё поняла и принялась раздавать указания слугам. В этом доме привыкли к болезням и увечьям. Слуги нагрели воды, приготовили комнату и целый поднос простой и питательной пищи. Когда Беннета вымыли и покормили, миссис Клокер дала ему принять укрепляющий напиток и лауданум.
Кристофер стоял у постели Беннета и вглядывался в почти неузнаваемые черты старого друга. Страдания изменили того и духовно, и физически. Но он оправится. Уж Кристофер–то об этом позаботится.
И тут Кристофер почувствовал, что вместе с надеждой и ощущением нужности к нему пришло новое, хрупкое чувство. Прощение. Беннет не умер. У него на совести множество грехов, но по крайней мере этот камень с души можно снять.
Бенетт вяло поднял на Кристофера взгляд прежде таких ярких и живых, а теперь смотревших тускло и бессмысленно, глаз.
– Ты останешься с нами, пока не поправишься, – сказал Кристофер. – Ты ведь не попытаешься сбежать, правда?
– Мне некуда идти, – пробормотал Беннет и провалился в сон.
Кристофер вышел из комнаты, аккуратно затворил дверь и медленно пошёл в другое крыло дома.
Ежиха Медуза не спеша брела вдоль коридора. Почувствовав приближение Кристофера, она остановилась. Он слабо улыбнулся. Наклонился и взял её так, как учила Беатрис, подведя ладонь под живот. Он поднял её к лицу и иголки ежихи опустились. Она разглядывала его со спокойным любопытством, улыбаясь своей неизменной ежиной улыбкой.
– Медуза, – тихо прошептал он, – Я бы не советовал тебе выбираться ночью из корзинки. Знаешь, что может случиться, если тебя найдёт горничная? Тебя вполне могут отправить на кухню драить котлы.
Он отнёс Медузу в верхнюю гостиную и положил в корзинку.
Кристофер шёл в комнату Беатрис и думал, что она отнеслась к бедняге Беннету, как к очередной раненой зверюшке. И ни минуты не сомневалась, стоит ли приглашать его в дом. От Беатрис ничего иного и ожидать не стоило.
Он тихо вошёл в комнату и увидел, что жена сидит за туалетным столиком и аккуратно подрезает коготки на оставшихся лапках Лаки. Кошка, скучая, смотрела на хозяйку и лениво подергивала хвостом.
–...и держись подальше от диванных подушек, – приговаривала Беатрис, – а то миссис Клокер нам с тобой головы поотрывает.
Кристофер оглядел её изящную фигурку, ясно вырисовывающуюся в свете лампы под муслиновой сорочкой.
Почувствовав присутствие Кристофера, Беатрис встала и подошла к нему с естественной, неосознанной грацией.
– Голова болит? – озабоченно спросила она, поднимая руку и слегка касаясь его виска. Пока устраивали Беннета, в доме царила суета, и им так и не удалось поговорить с глазу на глаз.
Он наклонился и легко поцеловал её в губы.
– Нет. У меня такая крепкая голова, что пули просто отскакивают.
Она провела ладонью по его щеке:
– Что произошло, когда ты говорил с полковником Фенвиком? Он тоже пытался застрелить тебя?
Кристофер покачал головой:
– Нет, что ты. Это исключительно привилегия друзей.
Беатрис слабо улыбнулась, потом посерьёзнела:
– Знаешь, лейтенант Беннетт не сумасшедший. Он поправится, ему нужен только отдых. И время.
– Надеюсь.
Она пыталась поймать его взгляд.
– Ты винишь в этом себя, да?
Он кивнул.
– Я сделал лучшее, что мог в той ситуации. Но от этого знания мне ничуть не легче выносить последствия своих решений.
Беатрис на мгновение застыла, словно задумалась. Затем отвернулась и направилась к туалетному столику.
– У меня для тебя кое–что есть, – она озабоченно порылась в маленьком ящичке и вынула сложенный лист бумаги.
– Это письмо.
Он посмотрел на неё тепло и насмешливо:
– От тебя?
Беатрис покачала головой.
– От Джона, – она подала мужу листок. – Он написал его перед смертью. Одри не очень хотела отдавать его тебе, но думаю, тебе пора его прочесть.
Кристофер не стал брать письмо, только обнял жену и крепко прижал к себе. Потом взял в ладонь прядь её волос и нежно потёр их о щёку.
– Прочти мне его.
Они вместе подошли к постели и сели на матрац. Кристофер, не отрываясь, смотрел на профиль Беатрис, а она развернула письмо и начала читать.
Дорогой Кристофер!
Похоже, мне отпущено меньше времени, чем я надеялся. Удивительно, какой короткой оказалась жизнь. Оглядываясь назад, я понимаю, что слишком много времени провёл, гоняясь за второстепенным, и слишком мало внимания уделял тому, что действительно важно. А ещё я вижу, что мне повезло гораздо больше, чем большинству людей. Мне нет нужды просить тебя позаботиться об Одри и о маме. Я знаю, что ты и так станешь заботиться о них так ревностно, как они только позволят.
Ты читаешь это письмо, а значит, ты вернулся с войны и теперь столкнулся с необходимостью принять на себя ответственность, к которой тебя никогда не готовили. Позволь мне дать тебе совет. Я наблюдал за тобой всю жизнь... ты не знаешь покоя и ни в чём не находишь удовлетворения. Ты возносишь любимых людей на пьедестал, а потом неизбежно разочаровываешься в них. И то же самое ты проделываешь с самим собой. Дорогой мой братишка, ты – твой самый страшный враг. Если бы ты научился не ждать невозможного совершенства от себя и от других, ты смог бы, наконец, стать счастливым.
Прости меня за то, что я не смог выжить... и прости себя, за то, что ты выжил.
Эта жизнь предназначена тебе судьбой. Не теряй ни дня.
Джон.
Кристофер долго молчал, чувствуя стеснение в груди. Он словно услышал голос брата... его любящий, слегка наставительный тон.
– Как же я по нему скучаю, – прошептал Крис. – Он отлично знал меня.
– Он знал, каким ты был, – ответила Беатрис. – Но думаю, ты изменился. Ты больше не ищешь совершенства. Иначе, как объяснить твою привязанность ко мне?
Кристофер нежно взял её лицо в ладони:
– Ты для меня – само совершенство, Беатрис Элоиза.
Она наклонилась вперёд, так что они соприкоснулись носами.
– Ты простил себя? – тихо спросила она. – За то, что выжил?
– Я стараюсь.
Близость её теплого едва прикрытого тела оказалась слишком большим искушением. Он скользнул ладонью ей на затылок и поцеловал в шею. Она слегка вздрогнула. Он аккуратно раздел её, стараясь сдержать рвущееся наружу желание. Он старался, чтобы его движения были нежными, лёгкими, хотя всё его тело ныло от яростной необходимости обладать ею. Его руки скользили по её коже, обводя очертания того, что он так недавно облёк в слова. Заниматься любовью, рождать любовь, позволить чувствам затопить их обоих. Эмоции превратились в движения. Движения превратились в наслаждение.
Он неторопливо исследовал языком её рот и одновременно вошёл в неё, сжав руками текучий тёмный шёлк её волос. Она тоже хотела двигаться, но он крепко держал её, снова и снова даря ей удовольствие, пока каждый её вздох не превратился в стон и её не охватила неостановимая дрожь.
Беатрис зарылась ступнями в простыни, её ногти вонзились ему в спину. Он любовно вглядывался в потерянный, зачарованный взгляд жены и ему даже нравилась эта лёгкая боль. Она вот–вот начнёт биться под ним от наслаждения, по всей её бархатной коже уже разливался акварельно–нежный румянец. Но ему пока не хотелось, чтобы всё заканчивалось, несмотря на то, что самого его грыз отчаянный голод. Неимоверным усилием он заставил себя замереть у неё внутри.
Беа вскрикнула и подняла бёдра:
– Кристофер, пожалуйста...
– Тсссс...
Он заставил её опуститься, поцеловал в шею, медленно провел по груди. Потом взял в рот её сосок и начал гладить его зубами и языком, оставляя за собой влажный, горячий след. Из горла её начали вырываться тихие хриплые звуки, а мускулы у неё внутри безудержно сжимались и разжимались. Он послушался этого ритма, проникая глубже и позволяя ей сжимать себя, и снова выходя.
– Посмотри на меня, – прошептал он, и она, подняв ресницы, распахнула глаза, открывая ему свою душу.
Он подхватил её ладонью под затылок, приник к её губам и вошёл в неё так глубоко, как не входил никогда прежде. Она приняла его, обвила его руками и ногами, цепляясь за него всем телом. Ритм стал жёстким, быстрым, диким, необузданным, он подчинялся стремительному жадному движению её бёдер. Она выгнулась дугой, и её забила дрожь, её плоть сжимала его в конвульсиях долгожданного, изматывающего освобождения.
Некоторое время они не могли двигаться. Кристофера переполняло чувство удивительной открытости, незащищённости. Его рука блуждала по телу жены, ведомая не желанием, но благоговением. Беатрис потянулась и обвила ногой его бёдра, положила ему руку на грудь. Потом приподнялась и потёрлась губами и носом о волосы на его груди. Он лежал неподвижно, позволяя ей играть и исследовать его, как ей вздумается.
Когда они наконец встали с постели, их одолела эйфория. Кристофер настоял на том, чтобы лично искупать её, вытереть и расчесать ей волосы. Она сходила за его халатом и сидела рядом с ванной, пока он купался сам, время от времени наклоняясь, чтобы украсть его поцелуй. Они придумывали друг для друга ласковые прозвища. Мелочи семейной жизни, бессмысленные и вместе с тем исполненные глубочайшего смысла. Они собирали их, точно так же, как собирали слова или воспоминания – всё, что казалось им особенным.
Беатрис потушила все лампы, кроме одной, на ночном столике.
– Пора спать, – прошептала она.
Кристофер стоял на пороге и наблюдал, как его жена укрывается одеялом, а слабо заплетённая коса змеится у неё по плечу. Она смотрела на него взглядом, который успел уже стать для него привычным... терпеливым и ободряющим. Взглядом Беатрис.
Даже целая жизнь рядом с такой женщиной – это пугающе мало.
Кристофер глубоко вздохнул и решился.
– Я лягу слева, – сказал он и погасил последнюю лампу.
Лёг в постель рядом со своей женой и обнял её.
И они спали вместе до самого утра.
Эпилог
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 9 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |