Я никогда не устану восхвалять Луиса Арагонеса. Он – самая очевидная демонстрация коллективного триумфа во всех смыслах. Имея харизматическую личность, он не снимал штаны ни перед чем и ни перед кем, и я имею в виду не только вопрос с Раулем. Он просто был таким; когда он видел, что что-то может не так повлиять на коллектив, то зарубал это на корню. Когда что-то не работало или не приносило пользу команде, он пресекал это. Они давили на Луиса, хотели его уничтожить, выкинуть из сборной Испании и ничего не смогли с ним поделать… Говорили, что он стар, что у него старческое слабоумие, что он ни черта не смыслит… Но Луис заставил замолчать весь мир. Он – исключительный человек, у которого я многому научился. Говорить о Луисе Арагонесе словно говорить о сущности футбола.
Я думаю, что был для него как сын. По крайней мере, он заставлял меня чувствовать это. Я был привязан к Луису, потому что видел, что он привязан ко мне. Тот факт, что он сам играл на позиции центрального полузащитника, заставлял нас еще лучше понимать друг друга на тренировках. Луис всегда говорил мне: «Бери свою шоколадку и отплати тем, чем должен». Что он хотел этим сказать? Возможно, это означало: получи мяч, отдай его, снова получи и опять отдай пас, и так снова и снова. Он отпускал просто замечательные комментарии. Например, когда мы тренировали пробитие штрафных, и ему не нравилось, как мы это делали. Тогда мы в шутку предлагали попробовать пробить ему самому, и он брал мяч, но ему не везло, потому что он запускал его либо в ограждение, либо бил так слабо, что тот даже не долетал до ворот. «Черт подери, когда я был молод, я клал их ворота по спирали с помощью ганчо Моргана*, и никто не мог его остановить», – произносил он такую тираду и оставался в таком же задиристом расположении духа. Или однажды, когда он подошел ко мне и сказал: «Вам нужно загипнотизироваться». Я посмотрел на него и спросил: «Что это значит?». «Чтобы пробить штрафной, Вам нужно загипнотизироваться». И я не знал, что ответить. «Вы хотите мне сказать, что Вы в своем возрасте не знаете, что такое загипнотизироваться?», и я смущенно отвечал: «Ну, думаю, что нет, к сожалению». И тогда он мне объяснил, что загипнотизироваться означает «вернуться в прошлое и подумать о штрафном, забитом в дальнюю девятку, и представить, чтобы в этот раз получилось так же». Потрясающе! И всю эту беседу он сопровождал экспрессивными жестами и даже швырял манишку, как будто пробивал с помощью нее штрафной, и далеко не один журналист из тех, кто сопровождал сборную, думал, что назревает крепкая ссора.
Луис был таким. Человек без комплексов. Он говорил нам: «Сегодня восстановительная тренировка, работаем спокойно». Мы выходили на поле и начинали работать с мячом, и через пять минут он уже кричал на нас: «Давайте, давайте живее, интенсивнее». Но мы-то думали, что это будет спокойная тренировка, удивлялись, но всем приходилось бежать по свистку. У него не было тормозов. Он даже мог пробежаться нами, приговаривая, «если я захочу, я смогу».
Нападающим Луис говорил: «Вы не должны волноваться, потому что полоса везения придет сама по себе». И одно из его любимых выражений: «Чем больше работаешь, тем больше тебе везет». Он повторял его по четыре — пять раз в день.
Луис Арагонес стал ключом к нашему успеху на Чемпионате Европы. Для начала он поверил в нас. Когда закончился Мундиаль, он собрал нас и сказал, что он уверен, что мы сможем сделать нечто важное, что он чувствует это изнутри. Поэтому он попросил Испанскую Федерацию Футбола дать ему поработать еще два года с этой командой, потому что видел, что она может сотворить нечто великое. Он был уверен, что Испания войдет через парадные двери в мир футбола. Но поначалу казалось, что факты говорили об обратном. Мы начали отборочный турнир к чемпионату Европы, проиграв Северной Ирландии и Швеции. Критика в нашу сторону начинала усиливаться, и это заставило нас сплотиться под руководством нашего тренера. Ему удалось создать нерушимую целостность коллектива.
Очевидно, что решение не вызывать Рауля в сборную, не добавило спокойствия вокруг команды. В любом случае нужно признать, что это было одно из самых отважных решений в футболе, которые я когда-либо видел, потому что Луис выступил против идола своей страны, который кроме того был футболистом «Реала Мадрид», капитаном своей сборной, игроком, который чаще всего надевал футболку Ла Рохи после Субисарреты и который забил больше всего голов за Испанию. Честно говоря, я очень сочувствовал Раулю, потому что он был моим другом и примером профессионализма, но произошел ряд событий, о которых знали только Луис и Рауль. Факт состоит в том, что он больше не вызывался в сборную.
И вот мы опять играем на Чемпионате Европы. Мистер оценил всех соперников, с которыми мы должны были встретиться, как «быков Миура»**. «Сеньоры, команда с которой нам предстоит встретиться – это очень сильная команда, они настоящие быки Миура, но вы лучше, и вы это продемонстрируете». И так матч за матчем.
Против Италии в ¼ финала мы буквально кожей чувствовали, что действительно означают эти слова «быки Миура». Мы играли дополнительное время, видели итальянскую скамейку запасных, и там некоторые улыбались и даже шутили. «Черт!» – думаешь ты, эти парни чувствуют себя весьма комфортно. Мы тут чуть ли с ума не сходим, а эти все такие расслабленные. Потом наступила серия пенальти, сердце делало 180 ударов в минуту, мне казалось, что я вот-вот взорвусь, и я смотрел на итальянцев, и все это как будто происходило не с ними. Италия привычна к пребыванию в подобном состоянии, между инь и ян, между белым и черным, и в большинстве случаев они выходят победителями из таких ситуаций, но в этот раз удача была на нашей стороне.
В полуфинале мы опять встретились с Россией. На групповом этапе мы обыграли ее со счетом 4-1, но тренер напомнил нам, что это – команда, значительно улучшившая свою игру, которая в начале Чемпионата Европы вызывала множество сомнений, но потом приобрела уверенность в собственных силах, и у которой были два опаснейших игрока на острие: Аршавин и Павлюченко. «Еще один бык Миура впереди, но мы лучшие. Доминируй в центре поля, бери свою шоколадку и отплати тем, чем должен», – говорил он нам. И нам действительно нужно было выйти на поле с улыбкой на лице и уверенностью в том, что мы победим.
В финале против Германии, Луис произнес одну из фраз, которая лучше всего записалась на жестком диске моей спортивной карьеры. Мы все собрались перед матчем, и он произнес: «Ребята, финалы не играются, финалы выигрываются». Так просто, без лишних слов. Мы ясно поняли, что чем проигрывать финал, лучше было остановиться в полуфинале.
И мы его выиграли! К концу матча меня переполняли эмоции, и по лицу потекли слезы, также как когда мы выигрывали Ла Лигу или Лигу чемпионов. Я просто плакал от футбольного счастья. Меня переполняли эмоции при мысли о моих партнерах, при мысли о том, через что мы прошли, о том, чего нам это стоило, обо всей критике, также о тех, кто не был с нами, но, тем не менее, помог нам, о Рауле, Пабло Ибаньесе, Альбельде, Антонио Лопесе, о тех, на кого было вылито много грязи. Они действительно были хорошими людьми, но в итоге Луис решил их не вызывать в сборную. Нельзя описать словами ту радость, которая тебя наполняет. Подошел Фернандо Торрес и обнял меня, потом Пуйоль, Марчена, физиотерапевты… как смог я подошел к Луису и поздравил его: «Вы это заслужили, мистер». И он ответил мне почти осипшим голосом: «Нет, это вы заслужили это». Бедняга в тот день ему досталось больше, чем когда-либо в его жизни, потому что, несмотря на его возраст, мы продолжали его качать, обнимать, хлопать и постоянно толпились вокруг него.
Луис Арагонес был и останется родным для меня человеком. Исходя из моего футбольного опыта, очень трудно сделать так, чтобы все говорили хорошо о ком-то, и кого бы вы ни спросили из игроков, которые принимали участие в Чемпионате Европы, никто не скажет ничего плохого в адрес мистера. 
Но Чемпионат Европы преподнес мне еще один сюрприз. Я пошел спать весь такой «помятый» из-за празднований в Австрии, и меня разбудили больше двадцати звонков на мобильный и несколько десятков сообщений. Я начал их просматривать и увидел, что они от моих братьев и друзей, поздравляющих меня со званием лучшего игрока Чемпионата Европы. «Обалдеть!», – подумал я, сильно удивившись, потому что казалось, что все сговорились по очереди пошутить надо мной. Я вышел из своего номера почти на ощупь и столкнулся в коридоре с Пуйолем, который стал искренне поздравлять меня. Потом Сеск сделал то же самое. И я понял, что шутка – это реальность. Определенно, что Чемпионат Европы стал для меня сплошным оргазмом впечатлений.
Потом настал черед празднований в Мадриде, где Пепе Рейна выступил в качестве «дирижера» всяких церемоний, и было мое «Да здравствует Испания!», которое задело чувства многих. Сейчас я думаю, что было бы лучше, чтобы я ничего не говорил, потому что, к сожалению, люди смешивают футбол с политикой. Я их тех, кто полагает, что футбол – это футбол, и у него нет ничего общего с политикой, но, по всей видимости, люди так не считают. Нас спрашивают: «За кого бы ты играл, если бы существовала сборная Каталонии?». И я всегда отвечаю: «У меня нет такого выбора, потому что его не существует». С одной стороны мне очень нравится играть в товарищеских матчах, с другой – соревноваться на высшем уровне. На данный момент действительность состоит в том, что если я хочу играть на Чемпионатах Европы и мира, я должен играть за Испанию.
В тот момент, когда вырвалось это восклицание, я выпил уже достаточно пива. Это не извинение, это реальность. Я был в умывальной комнате с Пуйолем, когда услышал, что Карлос Латре произносит мое имя. Я выскочил на помост и не знал, что сказать. Начал произносить относительно неплохую речь, подбадриваемый тем, что не запинался и в самом конце выпалил: «Да здравствует Испания!». Партнеры приняли это за шутку, потому что в команде всегда подтрунивают над тем, что каталонцы никогда не говорят об Испании. Действительно, это была в большей степени шутка, чем что-то иное. Я не собирался смешивать политику со спортом. Нужно было сказать: «Да здравствует сборная Испании!», и ничего бы не произошло. На самом деле, я сказал то, что хотел сказать и не думал в тот момент об Испании как о неделимой нации. Я ничего не отстаивал в своей речи, просто был горд за нашу сборную. Я не пытался быть политиком, ни на что не претендовал, я просто был 28-летним парнем, празднующим завоевание важнейшего титула в своей жизни. В любом случае, Эльза была первой, кто заметил всю значительность того, что произошло, и сразу позвонила мне, чтобы предупредить о том, что я допустил оплошность. Ко всему прочему я плохо ее слышал, потому что в тот момент во всю громкость звучал Маноло Эскобар и его «Да здравствует Испания!». Ее слова меня немного обеспокоили. Через несколько минут она мне перезвонила, чтобы успокоить меня и заверить, что не нужно придавать этому такое уж значение. Я понял, что рассердил многих в Каталонии, но хочу, чтобы было ясно, что я не хотел никого обидеть.
В любом случае хочу отметить, что очень благодарен сборной Испании, так как своими хорошими отношениями с прессой обязан Ла Рохе. Когда я приезжаю в сборную, то чувствую себя как дома, потому что все, начиная от различных руководителей до президента, очень приветливы и хорошо обо мне отзываются в прессе. Понятно, что лучше было ничего не говорить вообще, чем порождать все эти толки и пересуды. Говорят, что людям свойственно ошибаться, богам – учиться на ошибках…
* Ганчо – «крюк», мах под ногу (колено) партнёру(ше) в танго
** Миура – самая известная «ганадерия» (ферма по выращиванию быков), быки которой знамениты своей агрессивностью
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 33 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |