Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Теории психической реальности как доминанты «мягкой силы». Сравнительный анализ.

Читайте также:
  1. I. Общая теория и функции систематической теории
  2. III. Попытки создания общей теории социальной системы
  3. IV. Очерк структурно-функциональной теории социальных систем
  4. IV. Применимость теории Хорни
  5. Teсm для проверки реальности соединения с высшим Я
  6. А) Взаимно противоположные тенденции в психической жизни и диалектика их движения
  7. А) Естественнонаучные теории как исходные модели
  8. Актуальные проблемы теории и практики воспитания и образования.
  9. Анализ «Экономической таблицы» Кенэ, сделанный К. Марксом («Теории прибавочной стоимости» т.1, гл. 6, стр. 305).
  10. Барьер психической адаптации и этиопатогенетическая сущность пограничных состояний. 1 страница

Приведенные выше данные говорят о том, что сегодня стратегические противники России, представляющие, главным образом, капиталистическую цивилизацию Запада, обладают практически полным преимуществом в области «мягкой силы». Это преимущество является более весомым, чем, скажем, господство немецкой авиации в первые месяцы Великой Отечественной войны, и, сравнимо, быть может, лишь с бомбардировками Югославии и Ливии. Есть ли у России (и других государств-цивилизаций) в данной ситуации шансы на достойное сопротивление? Для того чтобы дать научно обоснованный ответ на данный вопрос, нам необходимо обратиться к исследованию основ того самого, бессознательного слоя психической реальности, воздействие на который и составляет собой сущность «мягкой силы». Дело в том, что навязывание тех или иных «смыслов» в любом случае основано на актуализации тех или иных движущих психической реальностью человека (масс и индивидуумов) сил. Каковы же эти силы?

Начнем с общепринятого утверждения о том, что психическая реальность как отдельного человека, так и человеческих сообществ, подчиняется общим для всех людей законам (при этом антитеза «объективно-субъективно» в данном случае не имеет смысла, так как закономерности психической реальности одновременно и субъективны, и объективны), т.е. архетипична.

Объективная психическая реальность существует по своим законам, которые не становятся менее значимыми от того, что они известны, прежде всего, специалистам: «Существует некая особая реальность, отличная от прочих видов реальности, которая может быть изучена с помощью научных методов» писал о психической реальности В. Н. Дружинин («Психология 21 века», М, 2003). К.Г. Юнг, касательно того же явления, отмечал: «Чем "психичнее" состояние, тем оно сложнее, тем в большей мере соотносится оно с целым. <…> сфера доминант высокой сложности образует <...> полюс психики. У него есть своя энергия, которая в иных случаях многократно превосходит энергию физиологически обусловленной психики» («Психотерапия и мировоззрение», М, 1996).

В своей книге «Психология и религия» известный психолог К.Г. Юнг пишет: «Но что же в таком случае представляет собой психика? Материалистический предрассудок относит ее к простым эпифеноменам органических процессов мозга. С этой точки зрения, всякое психическое затруднение должно быть следствием органического или физического нарушения, которое не обнаруживается лишь в силу несовершенства наших диагностических средств. Несомненная связь между психикой и мозгом в известной мере подкрепляет эту точку зрения, но не настолько, чтобы сделать ее непоколебимой истиной. До тех пор, пока точно не установлено, имелись ли в случае невроза действительные нарушения в органических процессах мозга, невозможно ответить на вопрос, являются ли имеющиеся эндокринные нарушения причиной или следствием.

С другой стороны, не вызывает сомнений тот факт, что подлинные причины неврозов по своему происхождению являются психологическими. Очень трудно себе представить, что для излечения органического или физического нарушения может быть достаточно просто исповеди. Но я был свидетелем случая истерической лихорадки (с температурой 102), исчезнувшей через несколько минут после исповеди, в которой человек рассказал о психологической причине заболевания. Как же объяснить случаи явно физических заболеваний, когда облегчение, а то и исцеление, приходят в результате простого обсуждения болезнетворных психических конфликтов? Я наблюдал псориаз, покрывший практически все тело, который уменьшился в размерах в десять раз за несколько недель психологического лечения. В другом случае пациент незадолго перенес операцию по поводу расширения толстой кишки (было удалено до сорока сантиметров ткани), но вскоре последовало еще большее расширение. Пациент был в отчаянии и отказался от вторичной операции, хотя хирург считал ее неизбежной. После обсуждения с психологом нескольких интимных фактов у пациента все пришло в норму.

Подобного рода опыт - а он не является чем-то из ряда вон выходящим - заставляет отказаться от мысли, будто психика - ничто, а продукты воображения нереальны. Только реальность психики не там, где ее ищут по близорукости: психика существует, но не в физической форме. Смехотворным предрассудком выглядит мнение о том, будто существование может быть только физическим. На деле же единственная непосредственно нам известная форма существования - это психическая форма. И наоборот, мы могли бы сказать, что физическое существование только подразумевается, поскольку материя познается лишь посредством воспринимаемых нами психических образов, переданных нашему сознанию органами чувств.

Мы заблуждаемся, когда забываем эту простую, но фундаментальную истину. Даже если у невроза нет иной причины, кроме воображения, она остается вполне реальной. Если некто вообразит, что я его смертельный враг и убьет меня, то я стану жертвой простого воображения. Образы, созданные воображением, существуют, они могут быть столь же реальными - а в равной степени столь же вредоносными и опасными, - как физические обстоятельства. Я даже думаю, что психические опасности куда страшней эпидемий и землетрясений. Средневековые эпидемии бубонной чумы или черной оспы не смогли унести столько жизней, сколько их унесли, например, различия во взглядах на устройство мира в 1914г. или борьба за политические идеалы в России» (http://jungland.net/node/1807).

Понимание психической реальности, определение ее сущности существенно различается в зависимости от выбранной исследователями системы отсчета. Существует поговорка: «Как говорим, так и живем». Воздействия со стороны акторов «мягкой силы» направлены на выгодные этим акторам комплексы психической реальности атакуемого объекта, и при этом очень важно, какие именно структуры психики культивируются в системе социализации подвергаемого воздействию общества. Как отметил выдающийся русский философ А. Зиновьев, Великую Отечественную войну выиграл советский десятиклассник, которого воспитывали в соответствии с такой концепцией исторической реальности, в которой национальный патриотизм играл очень важную роль (отвергнутая же Сталиным концепция профессора Покровского вычеркивала национальный патриотизм из перечня жизненно важных психологических явлений). С этой точки зрения доминирующие в обществе психологические теории являются настоящей лакмусовой бумажкой и именно системой координат как для субъектов «мягкой силы», так и для акторов сопротивления ее влиянию.

Прежде всего, обратимся к принятой в отечественной психологии концепции психической реальности. На протяжении большей части политической жизни СССР в советской психологии официально доминировала так называемая теория деятельности. С точки зрения данной теории психическая реальность человека является некой результирующей от его социально опосредованных деятельностей. Особенно четко такая методология понимания психической реальности представлена в концепции известного московского психолога А. Н. Леонтьева. Эту концепцию можно достаточно четко выразить в следующем утверждении Леонтьева «Мы привыкли думать, что человек представляет собой центр, в котором фокусируются внешние воздействия и из которого расходятся линии его связей, его интеракций с внешним миром, что этот центр, наделенный сознанием, и есть его «я». Дело, однако, обстоит вовсе не так <…>. Многообразные деятельности субъекта пересекаются между собой и связываются в узлы объективными, общественными по своей природе отношениями, в которые он необходимо вступает. Эти узлы, их иерархии и образуют тот таинственный «центр личности», который мы называем «я»; иначе говоря, центр этот лежит не в индивиде, не за поверхностью его кожи, а в его бытии» («Деятельность. Сознание. Личность». М, Политздат, 1975). При этом, «личность создается общественными отношениями, в которые индивид вступает в своей предметной деятельности» (там же).

Огромный интерес в сфере исследования личности представляет собой культурно-историческая школа Л. С. Выготского, продолжением которой по сути и стала школа Леонтьева. Согласно культурно-исторической концепции, «всякая функция в культурном развитии ребенка появляется на сцену дважды, в двух планах, сперва — социальном, потом — психологическом, сперва между людьми, как категория интерпсихическая, затем внутри ребенка, как категория интрапсихическая. Таким образом, с точки зрения Выготского развитие человека как индивида и личности, означает диалектическое взаимодействие социального и естественного начал, при главенстве начала социального: «психологическая природа человека представляет совокупность общественных отношений, перенесенных внутрь и ставших функциями личности и формами ее структуры» («Психология развития человека», М, 2004))

В представленных выше концепциях личность рассматривается и «в единстве <...> индивидуальных свойств и <…> социальных ролей», и «как социальное свойство индивида, как совокупность интегрированных в нем социально значимых черт, образовавшихся в прямом и косвенном взаимодействии данного лица с другими людьми и делающих его, в свою очередь, субъектом труда, познания и общения". (И. Кон «Социология личности». — М.: Политиздат, 1967).

Отметим, что социокультурные модели личности предполагают существование бытия-за-пределом-я, то есть трансперсональности личности. Правда, опираясь на них, трудно понять, в чем причина этой трансперсональности, и кто, как действующее лицо (субъект) находится, например, в «вынесенных за пределы» «узлах деятельности» по А. Н. Леонтьеву. Именно здесь, на наш взгляд, находится причина практической, прикладной слабости наиболее известной части советской психологической школы в контексте «мягкой силы»: без осмысленного переживания единства с Другим как личностью и сакральности этого процесса «деятельности» субъекта лишаются идейно-энергетического архетипического заряда, обращая индивидуума к безликому «обществу». Другими словами, такая психология не учитывает врожденный духовный инстинкт человека, его потребность в освящающих жизнь символах, но не предлагает и деструктивное притягательное «утешение», который несет с собой психоанализ, ориентированный на культ эго и «низших влечений». Другими словами, официальная психологическая теория в СССР признавала факт «вынесенности» человека как личности за пределы самого себя (за пределы того же «эго»), но отвергая сакральность бытия и борясь с «религиозными предрассудками», отсекала человека от «религиозной функции» его психики (К.Г. Юнг). А ведь русский человек (советские люди были людьми, прежде всего, русской советской культуры) не может жить ради материальных потребностей и абстрактного «общества». В нашей статье «КПРФ, ВСД «Русский Лад» и евразийская интеграция» мы писали: «…под «нашей цивилизацией» Медведев понимает именно западную, капиталистическую цивилизацию. Что же угрожает интересам этой цивилизации, по мнению Медведева? Отказ жить в условиях культа эгоизма и потребительства. Как мы отметили выше, русский по духу человек либо живет в ладу с миром, общиной, со-вестью, либо впадает в состояние омраченности, пускается «во все тяжкие» или медленно умирает» (http://kprf.ru/rusk/118762.html). Именно поэтому «мягкая сила» Запада оказалась столь действенной при психологической атаке на население Советского Союза, которое, устав после одухотворенного и страшного «сталинского порыва», не понимало, зачем создавать материальные ценности, то есть не было защищено здоровым развитием религиозной функции психики, и оказалось уязвимо перед психоаналитической стратегией развращения.

Мы уже говорили о психоанализе как об основе «мягкой силы» Запада, и подробнее остановимся здесь на этом вопросе.

Согласно динамической структуре личности в классическом психоанализе в результате процессов вытесения человека делится на сознание, подсознание и бессознательное. Бессознательное по Фрейду - это вместилище вытесненных, травматичных содержаний, которые, тем не менее, представляют собой постоянную часть человеческой реальности (без вытеснения, согласно психоанализу нет развития). Это - динамическая модель психоанализа. Борьба и «взаимопереплетение» влечения к смерти и эротичекого влечения, как постулировал «поздний» Фрейд, приводят к структурированию психической реальности в соответствии с моделью «рака, лебедя и щуки». Согласно структурной модели психики фундаментом психической реальности является Оно, т.е. область влечений, инстинктивных импульсов. В Оно царствуют «чистая» деструкция и «концентрированная» психосексуальность. Суперэго является продуктом отождествления с образами отца и матери (Фрейд мало говорил об архаическом суперэго, но его последователи устранили данный пробел). Суперэго – внутренний тормоз, запрещающий человеку бесконтрольно следовать влечениям (ведь это приводит к дисбалансу и чрезмерной боли) и приводящий к компромиссному их выражению. Отметим, что по Фрейду (во всяком случае. позднему), суперэго — это не результат влияния культуры как чего-то внешнего, а врожденная, интрапсихическая структур. Э го же вынуждено «служить двум господам», и данный факт означает, что человек никогда не может быть счастлив по настоящему. Поэтому, согласно Фрейду, развитие личности подразумевает необходимость стремиться к тому, чтобы максимально безболезненно умереть (фактически, являясь западным аналогом буддизма, психоанализ предлагает добраться до эмоциональных основ нашей жизнедеятельности и грамотно их разрушать, постепенно «умеряя страсть» и продвигаясь к равнодушию). Более того, данные переживания он связывал с взаимоотношениями ребенка и его родителей. Фрейд полагал, что, будучи «разорванным» и желающим вернуться к единству (с матерью) ребенок ненавидит своего отца как образ сепарации (т.е. желает вернуться в единство, которое иллюзорно) и нуждается в нем как в объекте отождествления. «Согласно известной точке зрения, отцеубийство - основное и древнейшее преступление как человечества, так и отдельного человека. Во всяком случае, оно - главный источник чувства вины <...> Отношение мальчика к отцу, как мы говорим, амбивалентно. Помимо ненависти, из-за которой хотелось бы устранить отца в качестве соперника, обычно имеется и некоторая доля привязанности к нему» (З. Фрейд, «Достоевский и самоубийство». М, 2008). Быть «слитым» с матерью – значит не быть собой, т.е. фактически умереть. «Ребенок понимает, что он вынужден допустить кастрацию, если хочет быть любимым отцом как женщина. В результате подвергаются вытеснению оба побуждения: ненависть к отцу и влюбленность в него. Определенное психологическое различие между ними состоит в том, что от ненависти к отцу отказываются вследствие страха перед внешней опасностью (кастрация); а от влюбленности в отца исцеляются под влиянием опасения внутреннего влечения, по существу, снова превращающегося в упомянутую внешнюю опасность» (З. Фрейд, «Художник и фантазирование», М, 2010). Таким образом, ребенок ненавидит того, кто является основой для развития его «я», для его адаптации в мире. «Именно страх перед отцом делает неприемлемой ненависть к нему; кастрация же ужасна и в качестве наказания, и в качестве платы за любовь». Это и называется эдиповым комплексом и, одновременно, согласно психоанализу основой развития личности на основе идентификации с родительскими фигурами. Следует отметить, что эдипов комплекс относится как к мальчикам, так и к девочкам. Различны лишь пути его разрешения. Разрешение эдипова комплекса для мальчика происходит тогда, когда он полноценно отождествляется со своим отцом, принимает его в себя. При этом принципиальный конфликт (расщепление) не исчезает, но становится выносимым. «Отождествление с отцом все же завоевывает себе прочное место в Я. Оно поглощается нашим Я, но как особая инстанция противостоит остальному содержанию Я. Мы называем эту инстанцию Сверх-Я и приписываем ей, наследнице родительского влияния, важнейшие функции» («Достоевский и самоубийство»). Еще раз подчеркнем, что по Фрейду человек есть существо, разрываемое эротическим влечением и влечением к смерти (причем влечение к смерти является доминирующим) каждое из которых нивелирует воздействие другого, но, одновременно, внутренне схоже со своим «визави»). Психоанализ Фрейда можно выразить фразой из книги А.Ф. Лосева «Жизнь». Представим себе, что Фрейд это «Юрка» и обратимся к словам психоаналитика: – «…Вот именно, вот именно, – подтвердил мою мысль Юрка. – Вот именно, жизнь сама себя губит. А я тебе прямо скажу: жизнь – это и есть смерть. Сама же себя порождает, сама же себя и пожирает…» (Жизнь: Повести, рассказы, письма. Спб.: Издательство АО «Комплект», 1993).

.

Из современных последователей З. Фрейда следует выделить уже упомянутую нами выше концепцию Ж. Лакана.

Описывая личность человека, Лакан говорил о «внутреннем зеркале» («альтер-эго», двойнике) формирующемся в человеке как воображаемая замена иллюзорного единства с матерью. Таким образом, личность для Лакана становится функцией напряжения, посредством которого человек осознает свое конечность, смертность, иллюзорность своего существования, выстраивая внутреннего двойника как основу для человеческого бытия и, в то же время, знак пустоты («Великого Господина Смерти»). В этом плане Лакан действительно развил и довел до логического завершения фрейдовскую концепцию личности (и в динамическом, и в структурном ее аспектах).

Существуют множество дериватов классического психоаналитического подхода: от «солидных» теорий (например, подхода Э. Берна с его пониманием личности через три базовые состояния (родитель, ребенок, взролслый) человека и взаимоналожение этих состояний); социокультурная по форме, но биологическая по сути, теория личности Карен Хорни с ее акцентом на чувстве безопасности (базовое доверие по Э.Эриксону), гештальт-психологря Ф. Перлза с акцентом на гармоничную смену фигуры и фона и т.д.) до полумистичесикх идей С. Фанти, автора «микропсихоанализа». Во всех этих дериватах ключевой является идея исходной и основополагающей для развития оторванности личности (и как индивида, и как субъекта, и как индивидуальности) от Иного, от Другого, от мира других личностей.

Итак, в «биологическо-психоаналитическом» подходе к пониманию личности (имеется в виду «глубинно биологический подход»), можно выделить, прежде всего, идею изначального разрыва личности человека, расщепления его субъективного начала, причем такого расщепления, которое отрицает непосредственную и полноценную возможность выхода за пределы себя, трансценденции. При этом расщепляющийся человек «выигрывает» возможность пойти на «компромисс» с влечением к смерти, отказаться от веры в Святое, и «с умеренностью» отдаться «Танатосу и Эросу». Понятие души здесь по определению исчезает как таковое: невозможно верить в единство с отцом, и принимать как естественное и необходимое желание ( а не болезненное, пусть и влияющее на человека побуждение) «убить и (или) кастрировать отца», «изнасиловать и съесть мать», пусть и в символическом варианте такого убийства. Как мы вновь можем убедиться, это полностью соответствует «требованию» Туатайла к современным личностям: привыкнуть к жизни в расщепленном состоянии, сделать расщепленность нормой жизни, «потерять душу». Психоанализ появляется и проявляется там, где теряется сакральность и диалектическая целостность переживания бытия ( именно поэтому американская «мягкая сила» столь эффективно воздействовала на советских граждан 80х годов 20 века ). При этом психоанализ актуализирует реально существующие побуждения, и в том смысле представляет сбой крайне мощную «мягкую силу», символы которой пронизывают картины Голливуда, произведения многих и многих западных художников и их доморощенных последователей типа М. Гельмана.

 

 

Так или иначе, мы видим, что и «социально-биологическая» (официальная советская модель), и «биолого-социальная» (психоанализ) парадигмы описания психологической реальности оказываются недостаточными для объяснения сущности личности: в первом случае «повисает в воздухе» источник социальных взаимоотношений, социального мира вообще (откуда он берется, если не из «биологии?»), а во втором случае становится непонятно, откуда же берется имманентное знание о Другом, если человек изначально — это «клоака влечений».

Можно ли разрешить это противоречие?

Рассмотрим с психологической точки зрения процесс становления человеческого «я». В научном мире давно ведется ожесточенный спор о том, обладает ли человек «я» уже в момент зарождения, однако абсолютное большинство ученых согласны, что в начальный период своего развития (т.е. в эмбриональный период и во время первых трех-четырех месяцев после рождения) ребенок психологически «слит» с матерью (опекуном).

Для младенца первых месяцев жизни весь мир – это одно громадное и безбрежное целое. Однако многие авторы считают, что человек изначально испытывает потребность в проявлении себя, в выражении своего «я», в самостоятельном существовании. «Индивид изначально (а не когда-то потом) является социальным», ведь абсурдно утверждать, что «изначально «до-психическая» и «не-психическая» деятельность порождает затем само психическое» пишет известный русский советской психолог А.В.Брушлинский («Психология личности в трудах отечественных психологов», СПб, 2001). "...Уже в утробе матери человек живет и душевной жизнью, пусть бессознательной — а было бы нелепо полагать, что душа начинает работать только в момент рождения..." (Ференци Ш. «Теория и практика психоанализа». - СПб.: Университетская книга, 2000). Первый базовый психический факт относится к самой сущности человека. ""Я" - изначально, ни из чего не выводимо и ни к чему не сводимо. Когда я говорю "я", я не высказываю и не предполагаю никакого философского учения. <…> не я существую потому, что мыслю, а я мыслю потому, что существую" (Бердяев Н., «Я и мир объектов», 1990). И эта сущность "Я" представлена нам в двух данностях: чувства нашей собственной самости (истинного «я», self), т.е. чувства себя и чувства Другого. Как писал советский психолог В.В. Столин: «Выделение в человеке биологического и социального начал само по себе вполне правомерная научная абстракция, так как человек принадлежит одновременно и к миру природы, и к социальной общности» («Самосознание личности», Москва, 1983).

То есть внутри человека изначально заложено чувство и знание о Другом (прежде всего, бытие в целом), единство с которым дает ощущение себя самого в целостности, полноте.

Можно согласиться с тем, что первым из непосредственно данных взрослому человеку психических фактов является факт существования его собственного «я» (Я мыслю (ощущаю)– значит, я существую»), то есть себя, как субъекта и, одновременно, себя, как эго. «Понимая нечто, субъект понимает самого себя и, лишь понимая себя, способен понять нечто" (А.В. Брушлинский). [

О естественной дуалистичности человека как личности по своему говорит и филология: «Отдельный акт речи, речевой акт, в нормальных случаях представляет собой двусторонний процесс, охватывающий говорение и протекающие параллельно и одновременно слуховое восприятие и понимание услышанного.. В речевом акте создается текст…Во внутренней речи создается «внутренний текст…»» (Маслов «Введение в языкознание», М, 1995). То есть речевой акт, то есть, по сути, процесс общения (), для нас – это интер и, одновременно, интрапсихический текст, в котором существует человек как обладающее психикой существо. «Быть человеком – значит быть направленным не на себя, а на что-то другое» (В. Франкл, «Человек в поисках смысла, М, 1993)). Об этом же по сути дела писал ученик Л. Выготского Д.Б.Эльконин, говоря о психическом развитии человека: "высшие и конечные формы " этого развития "вовсе не даны изначально, а только заданы, т. е. существуют объективно в идеальной форме как общественные их образцы». <...> Получается, что процесс психического развития происходит как бы сверху, путем взаимодействия идеальной формы и развивающего процесса" (Эльконин Д. Б. Избранные психологические труды. М., 19892)

То же самое говорит, в частности, А.В. Брушлинский: «"Для данной теории не психическое и не бытие сами по себе, а субъект, находящийся внутри бытия и обладающий психикой, творит историю" («Психология личнсоти в трудах отечественных психологов»). Другими словами, «субъект, находящийся внутри бытия и обладающий психикой, - вот та "точка схождения" идеального и материального, в которой реально осуществляется детерминация поведения и развития психики» (Знаков В.В.Психология понимания правды. СПб., 1990). Ведь как может субъект находится и внутри, и вовне, не соединяя «внутреннее» и «внешнее», материальное и идеальное, а, соединяя, не иметь в себе же источник, вынесенный за пределы самого же себя? Соответственно, именно в психо-социальном пространстве между различными «узловыми» точками проявления субъекта находятся характеристики индивида как личности.

Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод: при анализе тех или иных психологических и социально-психологических феноменов, следует исходить из следующих психических фактов и закономерностей: развитие человека как личности обусловлено качеством формирования чувства осознанной сопричастности его «я» и Другого в противовес чувству пустоты, причем именно это чувство представляет собой основу базового доверия и побудительную силу развития человека. Негативные явления, такие как нарушения развития, представляют собой нарушение развития чувства сопричастности и проявление чувства расщепленности. Именно об этом говорит концепция психической реальности, в которой, на наш взгляд, до определенной степени разрешаются постулированные выше противоречия.




Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 22 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

Введение | Мягкая сила и психоанализ: истоки и современность. Дж. Най и его мягкая сила | Мягкая сила западной цивилизации в действии. | Критическая геополитика, расколотая реальность и сравнительная концепция защитных механизмом психики | Концепция «сетевого сообщества»: Мануэль Кастельс | Система систем» Уильяма Оуэнса и другие наработки Пентагона | Мягкая сила Запада, масс-медиа и киноискусство | Мягкая сила» русской советской цивилизации | Социально-психологическая безопасность российского общества: анализ «сообщений», исходящих из подростковой субкультуры | А. Борьба на уровне «низового» противодействия либеральным метастазам во властных структурах |


lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.009 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав