|
Читайте также: |
Аманда села очень прямо и настороженно оглядела комнату. Туалетный столик, шифоньер, маленькое бюро – все вещи были на своих местах, где она впервые увидела их вчера. «Нет! – возопило ее сознание. – Этого не может быть!» Неужели она вправду сошла с ума? Неужели она впрямь угодила в ловушку этого кокона из розового шелка и ей суждено оставаться здесь до конца своих дней? Откинув одеяло, она бросилась к окну и выглянула на улицу. Орды уличных торговцев носились по булыжной мостовой, расхваливая свои товары. Вот точильщик налетел на молочницу, и та расплескала молоко из ведер, висевших на коромысле. Вот человек несет высоченную стопу плетеных корзин, балансирует ею, чтобы не развалилась, обгоняя другого, который согнулся вдвое под тяжестью своего груза в кожаных сумах, привязанных к поясу. Вот продавец горячих лепешек раздает злобные оплеухи ватаге мальчишек, которые, видно, хотели полакомиться на дармовщинку. И все это людское скопление издает оглушающий шум. «Боже правый, разве поспишь здесь после рассвета?» – подумала Аманда в полной растерянности. Подбежав к туалетному столику, глянула в зеркало и даже это простейшее деяние явило ей в отражении безупречный абрис лица молоденькой Аманды Бридж. Галлюцинация продолжалась во всей своей полноте. «Господи, что же мне делать?» Добрела до постели и зарылась в подушках. Мысли, словно зайцы, удирающие от гончих собак, бешено метались туда-сюда, в тщетных попытках найти хоть какую-то логическую нить в этой дикой ситуации. Существует ли всему этому еще какое-то объяснение, которое упущено по недосмотру? Существует ли вообще надежда – независимо от характера помрачения ума – найти путь в свою привычную среду? Быть может, расстроенному рассудку просто нужно больше времени, чтобы он сам пришел в норму. Или – Аманда даже села рывком – она сама должна подтолкнуть его, помочь ему прийти в норму. Часовня! Надо вернуться в часовню Гросвенор. Посидеть там в тишине и темноте, сосредоточиться и – вернуться туда, откуда прибыла. Никаких оснований, что этот план даст желаемый результат, не было, но она старалась успокоить себя хотя бы тем, что решила действовать, совершить какой-то поступок, пусть и незначительный.
Откинувшись на подушки, закрыла глаза и стала думать об обитателях своих видений. Любопытно, почему свои фантазии она заселила такими странными персонажами, как Бриджи и лорд Ашиндон? Будь она предельно честна перед собой, призналась бы, что его сиятельство соответствует хранимому в тайниках души представлению о желанном мужчине, хотя он и не похож на тех, к которым ее обычно влечет. Она не была склонна к девичьим мечтаниям, но если была бы, то выдумала бы кого-нибудь типа Мела Гибсона. Его сиятельство не того типа: слишком высок, да и заносчив не в меру, а уж про нос – и говорить нечего.
Вздохнула. Долго еще ей общаться с этими людьми? Галлюцинация затянулась дольше, чем она ожидала, хотя устанавливать временные пределы галлюцинациям – бессмысленное занятие. Еще одно соображение – однажды оно приходило ей в голову – опять закралось в сознание, и вновь его пришлось подавить. Глупо даже думать о том, что она каким-то образом перенеслась во времени и вселилась в тело молоденькой Аманды Бридж. Она, слава Богу, не обитает на страницах какого-нибудь научно-фантастического крутого чтива. Нет, рано или поздно, но она обязана вернуться в нормальное состояние, и приложит все силы, сделает все возможное, чтобы это случилось как можно раньше.
Поворачивалась и так и сяк, но ничего не выходило – не могла снова уснуть: мешал городской шум, который неуклонно нарастал.
Собралась встать, но в дверь тихо постучали и вошла Хатчингз с подносом, на котором стояли тарелка с парой сдобных изделий и чашка с пышущим паром горячим напитком.
– Что это? – спросила Аманда, подозрительно принюхиваясь, когда Хатчингз ставила поднос на столик у кровати.
– Как – что? Ваш утренний шоколад и бисквиты, мисс.
Аманда взяла чашку, сделала осторожный глоток и укоризненно посмотрела на служанку:
– Это разве шоколад?
Хатчингз нервно мотнула головой.
– Ты ошибаешься, Хатчингз. Это не шоколад. Пахнет шоколадом, но вид не тот, а вкус просто жуткий. Из чего ты это сделала?
– Как из чего, барышня? Наскоблила шоколада, залила горячей водой, добавила молока и немножко сахару – сделала так, как вы любите.
– Неправда, Хатчингз, я так не люблю. Ты в самом деле добавляла молоко? А сахару там меньше, чем можно больному диабетом, – Аманда сокрушенно вздохнула, а Хатчингз опять затрясла головой, ничего не понимая. – Ладно, не переживай. Лучше скажи – далеко отсюда до часовни Гросвенор? Вчера, когда меня везли сюда, я была не очень-то наблюдательна.
– Часовня Гросвенор, барышня? – переспросила Хатчингз, и ее простодушное лицо не смогло скрыть самых скверных предчувствий. – Ох, барышня, вы же не собираетесь...
– Как раз собираюсь. Хочу опять сходить туда. – От этих слов Хатчингз тихо застонала.
– Нельзя, барышня! Ваш батюшка... Ваша мамаша... Посадят вас под замок... Не выпустят, пока вам не стукнет лет тридцать... А меня выгонят! – закончила она, чуть не плача.
– Ничего подобного, – заверила ее Аманда. – Я же не собираюсь там встречаться с этим – как его?.. Просто пойду в часовню и... займусь там... ну... самосозерцанием.
– Самосозерцанием! – охнула Хатчингз и, наверно, представила себе, как ее госпожа сама раздевается донага посреди церковного придела.
– Да, – твердо произнесла Аманда, стараясь придать своему голову побольше уверенности. – Мне нужно спокойное, тихое место. Я что-то запуталась, Хатчингз, – продолжала она, а служанка совсем оторопела и стояла недвижно, словно приросла к полу. – Мне нужно восстановить память, вот я и пробую разные способы, – Аманда грустно улыбнулась, и Хатчингз немного расслабилась, приняв менее напряженную позу.
– Ох, горемычная вы моя... вот беда-то... Ладно, может, как-нибудь, – начала Хатчингз с сомнением в голосе, и вдруг лицо ее прояснилось: – Но в церковь-то не попасть, барышня, – выговорила она с явным облегчением, – потому как заперта.
– А как же вчера Аман... то есть я, туда попала?
Так это все мистер Саттерли устроил: заплатил церковному ключарю, а тот и отпер.
– Мистер Саттер... ах да, мой друг. Кстати, куда он пропал? Не помню, чтобы он был в церкви. И здесь, по-моему, не показывался, или был?
– Не был, барышня. Мистер Саттерли не смеет прийти сюда. Ваш батюшка еще несколько недель назад запретил ему приходить – сразу после того, как он просил вашей руки.
– А-а, – промолвила Аманда. – «Значит, пара несчастных влюбленных. Все та же мелодрама – словно по сценарию старомодного фильма. Златокудрую героиню принуждают выйти за нелюбого ей злодея, недобрый отец угрожающе щелкает плетью, злодей скалит зубы и подкручивает усы. За исключением того, что отец Аманды постоянно проявляет отцовскую заботу и доброту, а лорда Ашиндона из-за смуглого лица с грубыми чертами хотя и можно было бы взять на роль злодея, но у него нет усов и он настолько выдержан, что никогда не позволит себе скалить зубы».
– Ладно, все это неважно, – бросила Аманда. – Сами найдем ключаря, и он отопрет часовню.
Хатчингз, засомневавшись, насупилась:
– Не понравится это вашей мамаше.
– А ей незачем знать об этом. Согласна?
– По моему разумению, барышня, после вчерашнего, вам без ее ведома и в отхожее место на заднем дворе сходить не удастся.
Аманда вздохнула с тоской:
– Ну, а как насчет покупок? Аман... то есть я люблю пройтись по магазинам?
Хатчингз хмыкнула:
– А то! Вас хлебом не корми, только дай...
– Ну вот! Вместе с тобой и пойдем, а если мама нас поймает, мы ей скажем, что идем на... на...
– Оксфорд-стрит. Но все это не так-то просто, барышня. Вам сначала надо сойти вниз и позавтракать. Потом приказать подать карету, а еще послать вперед лакея, чтоб заранее растолкал да вытащил из постели ключаря. – Прекрасно. Вот ты и позаботься обо всем этом, а через час жди меня в холле.
Хатчингз еще долго сопротивлялась осуществлению задуманного плана, выискивая все новые причины, но, когда она обрядила свою госпожу в платье из светло-голубого люстрина, украшенное рядами кружевных рюшей по вороту и рукавам, Аманде удалось укротить поток возражений, и служанка нехотя согласилась помочь ей.
Аманда спустилась по длинной изогнутой лестнице вниз и вошла в столовую, где, к ее радости, никого не было, кроме лакея. Парень стоял «по стойке смирно» перед буфетом, уставленном горячими блюдами, от которых исходил вкусный пар. Он тут же наполнил для нее тарелку, налил кофе в чашку и предупредительно поставил кофейник поблизости на столе. Аманда позавтракала в тишине, поразмышляла – благо никто не мешал – и в назначенное время поспешила в холл, где ее уже дожидалась Хатчингз, держа в руках длинную мантилью, капор, перчатки и ридикюль. Спешно одевшись, Аманда бросилась к дверям и готова уже была переступить порог, но вдруг резкий окрик откуда-то сверху заставил ее замешкаться.
– Аманда! Что же ты делаешь?! Куда это ты собралась?!
Аманда обернулась и изобразила приветливую улыбку:
– Ох, мама! Доброе утро! Такой чудный денек! Вот решила пройтись по магазинам.
– По магазинам? – и мать подозрительно прищурилась. – Перестань хитрить, Аманда. Марш в свою комнату сию же минуту! И отдыхай там, пока у нас не начнутся визиты.
– Визиты?
– Разумеется, – удрученно вздохнула Серена. – Слуги наверняка уже все разболтали, и новость о твоем... недомогании уже гуляет по всему району Мейфэр. Поэтому не стоит сомневаться, что к нам вот-вот повалят визитеры и тебе придется принимать их.
– Но как же я буду это делать, если никого из них не знаю?
– Уверена, что, увидев их лица, ты всех узнаешь, да и я буду рядом с тобой – для моральной поддержки. В конце концов, ты же не можешь вечно прятаться.
Хотя Аманда и не очень надеялась, что будет прок от поддержки Серены, но поняла, что та в общем права. Ведь неизвестно, сколько еще продлится эта галлюцинация, и надо быть готовой встречать лицом к лицу все что угодно или кого угодно.
– Хорошо, мама, я скоро вернусь, и сама буду встречать всех. Кстати, когда начнется их наплыв?
– После ланча, не раньше, но...
– В таком случае у меня уйма времени, – и взмахнув на прощание рукой, Аманда вышла из дому.
– Аманда! Я требую, чтобы ты вернулась к себе в комнату! – понеслось ей вдогонку, но тщетно, потому что Аманда, схватив Хатчингз за руку, вытащила ее наружу и плотно закрыла дверь. Когда карета отъехала, Аманда обернулась и весело помахала Серене, выбежавшей на крыльцо. Во всех линиях пышного тела матери застыло замешательство оттого, что разгон, учиненный дочери, не возымел должного действия.
Через несколько минут Аманда уже стояла перед входом в часовню Гросвенор. Это оказалось довольно скромное, как все англиканские церкви, прямоугольное строение из кирпича, переходящее в высокую колокольню строгой пирамидальной формы, как у церквей в Новой Англии. Внутри часовни было вовсе не темно – белые стены и множество окон. По интерьеру она напоминала церковь прихода Брутон в Уильямсбурге. Опять в часовне никого не было. Велев Хатчингз и лакею подождать снаружи, Аманда прошла к скамье, на которой сидела тогда, когда с ней произошел тот самый «эпизод», как выражаются медики. Робко села на скамью, склонилась, прислонилась лбом к гладкой темной доске и закрыла глаза.
«Так, хорошо. Расслабься. Избавься от посторонних мыслей. Думай только о возвращении в то время и место, где надлежит тебе пребывать. Ты облако. Ты...»
Вдруг за спиной ее грохнула входная дверь, она испуганно открыла глаза, потом услышала как кто-то огромными шагами идет по боковому приделу.
– Ну, и за каким дьяволом вы снова здесь? – Аманда обернулась к говорящему и от изумления разинула рот.
– Лорд Ашиндон! – воскликнула она.
– Вам следует знать, что бесполезно передо мной разыгрывать святую простоту! – он оглядел церковь. – Опять он обманул ваши ожидания? – язвительно спросил граф.
Аманда, готовая уже приветливо улыбнуться ему и объяснить все, вскочила, как ужаленная:
– Да как вы смеете со мной так разговаривать, чурбан несносный! Куда я хожу и зачем – не ваше дело! А ну проваливайте отсюда!
Граф оторопел. Плесни она ему в лицо горячим кофе – он меньше был бы поражен. Но в мгновение ока он справился и с этим демаршем:
– Имею полное право так разговаривать с вами. Я ваш жених и...
– Наша помолвка не дает вам права бранить меня, вы мне не родитель. И вообще, как вы здесь оказались?
Он вымученно улыбнулся:
– Как? Просто – исполнял долг прилежного жениха, ехал к вам с утренним визитом. И был изумлен, узрев, как моя невеста стремглав уносится от дома. И был не меньше изумлен, когда понял, что она снова направляется на место условленной встречи.
– Вздор, – сухо заметила Аманда. – Не для того я здесь, чтобы с кем-то встречаться. Просто хотела заняться самосозер... то есть найти тихое и покойное место и попытаться привести в порядок мой... расстроенный рассудок.
От недоверия брови у лорда Ашиндона поднялись.
– Угу... Конечно, иной личности для уединения нужна именно незнакомая отдаленная церквушка, а не своя спальня или одинокая прогулка по парку.
– Да, нужна, – отпарировала Аманда. – Особенно, если эта личность пытается воссоздать ту обстановку, в которой впервые утратила здравый рассудок. А теперь, если вы покинете эту личность и оставите ее в покое, она вам будет очень признательна.
К ее удивлению, граф оглушительно хохотнул:
– Ну нет, и не подумаю! Судя по негодующему виду вашей мамы, застывшей на крыльце дома, вас ждет изрядная головомойка. Поэтому вам лучше вернуться в моем сопровождении, – и, не дожидаясь ответа, подсунул руку под локоть Аманды, приподнял ее и безо всяких усилий поставил на ноги, а потом невинным тоном спросил: – Кстати, вам удалось добиться седативного эффекта?
– Седатив... Ах, нет. Не удалось. Ведь я только села, как сразу ворвались вы. Поэтому благодарю вас за готовность сопровождать меня, но я еще не собираюсь домой. – Однако, заметив, как упрямо напряглись его скулы, уступила: – Ладно, будь по-вашему. Вижу – мне здесь покоя не будет. Придется уйти, но, простите, без вас. Хочу пройтись по магазинам.
– Великолепно, и я с вами пройдусь. – И не давая возможности ей воспротивиться, Аш выпроводил ее из церкви и усадил в свой экицаж. Распорядился, чтобы Хатчингз и лакей отправлялись домой и передали миссис Бридж, что ее дочь в надежных руках жениха, и тронул лошадей.
– Так куда едем? – спросил он.
– Понятия не имею, – резко ответила Аманда. – Среди всех известных мне своевольных зануд, которых я встречала немало, вы, несомненно, занимаете первое место, милорд.
– Зануд? – повторил Аш. – Мне незнакомо это слово, но думаю не стоит обольщаться, что это комплимент.
– Правильно думаете, – бросила Аманда.
Повернув с улицы Северная Одли-стрит на Оксфорд-стрит, Аш остановил лошадей.
– Поскольку у вас нет ничего на примете, предлагаю пройтись пешком. Поглазеем на витрины, как деревенские увальни; быть может, что-то поразит ваше воображение, тогда и будем думать о покупке.
– Хорошо, – вяло согласилась Аманда. – Но у меня нет денег.
Аш медленно смерил ее взглядом.
– Неужели? Дочь Толстосума Бриджа – с пустой сумочкой? – он вдруг умолк и стал помогать ей сойти на землю, крепко взяв за руки. – Извините меня, пожалуйста, – произнес он отрывисто. – Не понимаю, откуда у меня такая непростительная бестактность, – но Аш сознавал, что его голосом управляло скрытое недовольство самим собой, однако от этого произнесенные слова о Бридже не прозвучали менее обидно. К его удивлению, она нисколько не смутилась, а просто поежилась, стараясь высвободить руки из его стиснутых пальцев. Наконец вырвалась, вскрикнув.
– Значит, его именно так называют? – спросила она так холодно, будто водой окатила накал его терзаний. Он неохотно кивнул. – До чего же метко, – сказала она кратко, и Аш вытаращил глаза. Та Аманда, какую он знал, уже бы свалилась в обморок от приступа негодования, вызванного таким грубым оскорблением ее родителя.
Он повел ее к зданию с вывеской «Золото и серебро Пикетта».
– Это не самое шикарное заведение, – сказал он, – но, возможно, вам что-нибудь там и понравится. Правда, при этом вы рискуете столкнуться с еще большей бестактностью, – добавил он, испытывая едва уловимую потребность вывести ее из равновесия, – потому что у меня при себе есть кое-какие деньги – мои собственные. Я пока еще не воспользовался щедротами вашего папы.
Ее явно удивили эти слова, она глянула на него снизу вверх и вдруг расхохоталась от всей души, да так заразительно, что он не смог удержаться и тоже рассмеялся, а про себя с изумлением отметил, что впервые чувствует в себе способность относиться к своим затруднениям с юмором.
После внимательного осмотра украшений у Пикетта она выбрала короткое ожерелье в виде золотой пластины с вправленными в нее жемчужинами. Потом они ходили по другим магазинам, за ними по пятам следовала коляска, направляемая опытным грумом графа, и когда они собрались снова сесть в нее, у Аманды в руках была очаровательная фарфоровая пастушка, шарф из невесомого зефира и коробка засахареных фруктов.
Аш подал руку Аманде, чтобы помочь ей взобраться в экипаж, и в этот момент к ним подскочила крошечная старушонка:
– Фиалки, сударь! Купите вашей леди!
Аш небрежно отмахнулся, но цветочница не отстала:
– Купите, сударь! Негоже провожать леди домой без таких знаков внимания, – и она сунула букетик прямо ему под нос. Аманда, с любопытством наблюдавшая за этой сценой, вдруг вздрогнула – она где-то уже видела эту старуху! Оглядев ее повнимательней, отметила пряди седых волос, выбившиеся из-под ветхого чепчика, треснувшие очечки и кругленькие и тугие, как налитые яблочки, щечки – точная копия того старика в часовне!
Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 27 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |