Читайте также:
|
Согласно статистическим данным работы районных судов Архангельской области, в структуре судебного контроля за досудебным производством главное место занимают такие его виды как избрание меры пресечения в виде заключения под стражу (21,2 %), продление срока содержания под стражей (15,7 %), дача разрешения на производство следственных действий (45,6 %), разрешение жалоб на процессуальные действия (бездействие) и решения должностных лиц, осуществляющих досудебное производство по делу (17 %) (приложение 2, таблица 8)[374].
Практика по применению норм УПК РФ, регулирующих контрольную деятельность судов, выявила немало проблемных вопросов реализации судебно-контрольных полномочий в досудебном производстве, некоторые из которых так или иначе освещались в юридической литературе или поднимаются в настоящее время[375]. Остановимся на наиболее существенных проблемах применения норм института судебного контроля, решение которых связано с уяснением ролевого назначения уголовного суда в процессе и общих принципов его функционирования.
Проблема установления пределов контрольной деятельности суда и пределов судебно-контрольных полномочий.
Некоторые отечественные процессуалисты, как будет показано ниже, ратуют за «беспробельный» контроль за деятельностью органов уголовного преследования, уповая, в частности, на возможность обжаловать в порядке ст.125 УПК РФ любые действия (бездействия) и решения прокурора и должностных лиц, производящих расследование уголовного дела. Однако, ознакомление с состоянием правового регулирования судебно-контрольной деятельности и практики ее реализации не оставляет сомнений в утопичности таких ожиданий. Вероятно, такого эффекта можно достичь при кардинальном, принципиальном реформировании предварительного расследования путем полного включения этой деятельности в компетенцию судебной власти и введения на досудебные стадии новой процессуальной фигуры - следственного судьи (судебного следователя), однако подобные предложения, раздающиеся в юридической среде, далеки от реального воплощения. В настоящий момент, как было отмечено в предыдущем параграфе, суд сплошной текущей ревизии досудебного производства по уголовным делам не осуществляет, и поэтому, вследствие недостатков правового регламентирования судебного контроля, остается актуальной проблема установления его пределов, имеющая несколько содержательных элементов (аспектов).
1) Основные виды и формы судебного контроля за досудебными этапами производства по делу (ч. 2 и ч. 3 ст. 29 УПК РФ) на судебных стадиях процесса не применяются.
Такой вывод следует из положений УПК РФ, в котором соответствующие нормы, регулирующие те или иные судебно-контрольные процедуры, размещены в разделах и главах, посвященных возбуждению уголовного дела и предварительному расследованию. Большинство судебно-контрольных производств реализуются в режиме предварительного, статутного контроля, инициируются только органом предварительного расследования в рамках уголовного дела, и поэтому их возбуждение и осуществление за пределами предварительного расследования невозможно ни при каких обстоятельствах. Проблема ограничения судебного контроля досудебными стадиями актуальна для такой его разновидности как последующий, диспозитивный контроль, осуществляемый в форме рассмотрения в порядке ст.125 УПК РФ жалоб на действия (бездействие) дознавателя, следователя, прокурора, и вызвана отсутствием в уголовно-процессуальном законе временных ограничений для подачи в суд таких жалоб.
На практике обозначенный пробел правового регулирования порождает судебные ошибки, заключающиеся в том, что районные суды нередко принимают и (или) рассматривают жалобы на действия (бездействие) и решения органов, осуществляющих уголовное преследование, в период, когда уголовное дело поступило в суд на рассмотрение по существу. В результате процессуальная деятельность органов предварительного расследования становилась одновременно предметом изучения и оценки разных судей или даже нескольких судебных органов, действующих в рамках различных судебных производств. Данная проблема, возникшая в правоприменительной практике судов различных регионов[376], по нашему мнению, должна решаться, исходя из следующего.
С учетом стадийного построения уголовного процесса проверка процессуальных актов и других материалов досудебного производства, по общему правилу, осуществляется судом в процессе судебного разбирательства при рассмотрении по существу поступившего с обвинительным заключением (обвинительным актом) уголовного дела, включая проверку законности действий и решений органов предварительного расследования, связанных с ограничением прав и свобод граждан. Такая проверка осуществляется судом помимо прочего и по жалобам (заявлениям, ходатайствам) заинтересованных участников уголовного судопроизводства, поданным в ходе судебного разбирательства.
Проверка же судом законности действий и решений органов предварительного расследования при рассмотрении жалобы, поданной в порядке ст. 125 УПК РФ, составляет суть конкретной формы (разновидности) судебного контроля, имеющей свои собственные задачи и предназначение, и не должна подменять собой проверку в ходе судебного рассмотрения уголовного дела, «смешиваться» с последней, дублировать ее. Конституционный Суд РФ в своих решениях неоднократно признавал недопустимым проведение такой проверки в рамках самостоятельной процедуры, предусмотренной ст. 125 УПК РФ, параллельно судебному разбирательству[377]. Аналогичный подход использован при разработке Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. № 1 «О применении судами норм главы 48 УПК РФ, регламентирующих производство в надзорной инстанции», в котором Верховный Суд разъяснил, что вступившие в законную силу судебные решения, вынесенные в ходе досудебного производства, могут быть пересмотрены в порядке надзора лишь до передачи уголовного дела в суд первой инстанции для рассмотрения по существу (п. 4)[378]. Данную позицию (о невозможности проверки отдельных процессуальных действий и решений органа расследования после поступления уголовного дела на рассмотрение в суд) Пленум Верховного Суда РФ подтвердил и в принятом 10 февраля 2009 г. Постановлении №1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ»[379].
Нормативно-правовая регламентация конкретных судебно-контрольных полномочий так же не позволяет распространять их на судебные стадии процесса. Согласно ч. 3 ст. 29 УПК РФ рассматривать жалобы в случаях и порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ, суд правомочен в ходе досудебного производства, которое, как известно, заканчивается с момента направления дела в суд для рассмотрения по существу. Установленное законодателем ограничение рассматриваемой судебной процедуры моментом перехода производства по делу от органов предварительного расследования к суду не означает ущемление гарантированного Конституцией РФ права на судебную защиту, поскольку на стадиях судебного производства участники уголовного процесса обладают иным комплексом процессуальных прав и правовых средств защиты своих интересов. Реализация этих прав осуществляется заинтересованным лицом в рамках судебных процедур, установленных законодателем для соответствующей стадии судебного производства.
Кроме того, удовлетворение жалобы не ограничивается признанием оспоренного процессуального акта незаконным или необоснованным, а согласно ч. 5 ст. 125 УПК РФ должно сопровождаться возложением на соответствующее должностное лицо обязанности устранить нарушение закона. Между тем, при поступлении дела в производство суда устранение нарушения закона путем реализации прокурором или руководителем следственного органа своих властных полномочий, предоставленных им на стадиях досудебного производства, становится невозможным, судебное решение остается не исполненным, а вся судебно-контрольная процедура в этом случае утрачивает свой смысл, поскольку заведомо не достигает поставленной перед ней правовосстановительной цели.
В русле рассматриваемой проблемы перед судом встает вопрос, как поступать (какое решение принимать) в случаях, когда жалоба в порядке ст. 125 УПК РФ подана после окончания предварительного расследования и направления дела в суд, либо когда производство по такой жалобе не завершено к моменту поступления дела на рассмотрение суда. Прямого ответа УПК РФ не содержит, а ч. 5 ст. 125 УПК РФ предусматривает только два вида судебных решений в рамках рассматриваемой судебной процедуры: 1) признание оспариваемого процессуального акта незаконным и 2) оставление жалобы без удовлетворения.
В Мурманской области жалобы, поданные в порядке ст. 125 УПК РФ по делам, поступившим на судебное рассмотрение, суды рассматривают в общем порядке и принимают по ним решения об отказе в удовлетворении жалобы с указанием, что «доводы заявителя о нарушении его права на досудебном производстве подлежат проверке в ходе судебного разбирательства»[380]. Такой вариант разрешения проблемы представляется не совсем правильным и корректным. Предлагаемый вид судебного решения подразумевает предварительное рассмотрение жалобы по существу и выносится, как гласит ч. 5 ст. 125 УПК РФ, по результатам рассмотрения жалобы. Однако, как мы установили, разрешение жалобы в этих случаях бессмысленно с точки зрения невозможности устранить средствами судебного контроля нарушение закона и восстановить нарушенное право, и недопустимо с позиции соблюдения требований закона о нераспространении данной формы судебного контроля на стадии производства по делу.
На основе анализа уголовно-процессуального законодательства и изучения судебной практики, автор пришел к выводу о невозможности начала или продолжения отдельного судебного производства по жалобе в указанных случаях, и о необходимости возвращения жалобы заявителю без рассмотрения, когда о переходе дела в судебную стадию известно на момент ее подачи, либо прекращении производства по уже принятой судом жалобе, если оно не окончено на момент поступления уголовного дела на рассмотрение суда[381]. Правильность изложенной позиции нашла подтверждение в упомянутом выше Постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ», в котором дано разъяснение о том, что в рассматриваемом случае, в зависимости от того, на какой стадии находится производство по жалобе, суду надлежит выносить постановление об отказе в принятии жалобы к рассмотрению или о прекращении производства по жалобе (п. 9 Постановления).
В то же время из общего круга процессуальных действий или решений должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование, следует выделять такие действия и решения, которые: 1) в ходе судебного разбирательства не могут являться предметом проверки суда при рассмотрении уголовного дела по существу вследствие установленных законом пределов судебного разбирательства (ст. 252 УПК РФ) либо 2) были направлены на собирание доказательств, не представленных суду стороной обвинения, но при этом сопровождались нарушением конституционных прав и свобод лиц, не являющихся участниками судебного разбирательства.
К первой группе относятся: постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, постановление о прекращении уголовного дела, постановление о прекращении уголовного преследования в части предъявленного ранее обвинения (по отдельному преступному деянию, по отдельной статье УК РФ) либо в отношении другого лица, по обвинению которого дело в суд не направлено, и т. п. Жалобы на такого рода решения допускаются судами к рассмотрению в порядке ст. 125 УПК РФ, и такая позиция представляется правомерной, т. к. судебные производства по одному и тому же предмету (правовому вопросу) в этом случае не дублируются, уголовное дело в части его прекращения либо в части прекращения уголовного преследования в судебные стадии не переходит, и поэтому при рассмотрении жалобы установленное ч. 3 ст. 29 УПК РФ ограничение контрольного правомочия суда не нарушается.
4 Прокуратурой Ломоносовского района г. Архангельска было расследовано и направлено в суд уголовное дело в отношении Семеренко, обвиняемого по ст. 105 ч. 1 и ст. 158 ч. 2 п. «в» УК РФ в убийстве Л. и краже его имущества. В ходе предварительного расследования уголовное преследование по ст. 105 ч. 1 и ст. 316 УК РФ в отношении Омельченко было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. Потерпевшая Л. обжаловала указанное постановление в Ломоносовский районный суд в период, когда уголовное дело в отношении Семеренко рассматривалось по существу этим же судом. Суд жалобу удовлетворил и признал постановление о прекращении уголовного преследования в отношении Омельченко необоснованным. Через некоторое время следователь по тем же основаниям вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Омельченко, которое снова было обжаловано потерпевшей. Хотя к этому времени суд по делу вынес приговор в отношении Семеренко, осудив его по ч. 1 ст. 105 УК РФ, Ломоносовский районный суд вновь принял жалобу потерпевшей к рассмотрению в порядке процедуры, предусмотренной ст. 125 УПК РФ, и удовлетворил ее, признав обжалованное процессуальное решение незаконным и необоснованным. Судебная коллегия по уголовным делам Архангельского областного суда отклонила представление прокурора и оставила постановление суда первой инстанции без изменения[382].
По второй группе действий и решений ситуация представляется сложнее. В этом случае заинтересованное лицо, не будучи участником судебного разбирательства (например, гражданин, в квартире которого произведен необоснованный обыск, не принесший никаких положительных результатов) не имеет иной возможности обжаловать процессуальное действие помимо как путем использования судебно-контрольной процедуры, предусмотренной ст. 125 УПК РФ. Судебной практике по данному вопросу еще предстоит сформироваться, но представляется, что, исходя из приоритетов защиты прав личности, указанная категория жалоб также должна приниматься и рассматриваться судом в порядке ст. 125 УПК РФ, несмотря на то, что производство по уголовному делу перешло в судебные стадии[383].
2) Пределы судебно-проверочной деятельности определяются объектом и предметом уголовно-процессуального судебного контроля, а это значит, что суд в рамках досудебных контрольных процедур правомочен проверять законность и обоснованность только процессуальных действий и решений органов предварительного расследования и только тех из них, которые затрагивают конституционные права и свободы личности.
В научной литературе дан достаточно глубокий и обстоятельный анализ крайних позиций в определении круга действий и решений органов уголовного преследования, которые могут быть охвачены судебным контролем в процессе возбуждении и расследования дела (от полного отрицания идеи судебного контроля на досудебном этапе до отстаивания его «беспробельности»), что позволяет автору без подробного изложения и дополнительного анализа этих позиций в настоящей работе согласиться с выводом Н. Н. Ковтуна об их несостоятельности[384].
Рассматриваемый вопрос (как и предыдущий) в виде правовой проблемы вновь встает только применительно к рассмотрению жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ и является для практики применения этой судебной процедуры наиболее важным и одновременно сложным в разрешении. По общему правилу, сформулированному в ст. 123 УПК РФ, действия (бездействие) и решения государственных органов и должностных лиц, осуществляющих производство по делу, могут быть обжалованы участниками уголовного судопроизводства, а так же иными лицами в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы. Данная уголовно-правовая норма носит общий характер. Судебный порядок обжалования решений и действий (бездействия) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора непосредственно регулируется ст. 125 УПК РФ, которая, по сути, значительно сужает в сравнении со ст. 123 УПК предмет обжалования и говорит не о любом действии (бездействии) и решении, затрагивающих чьи-либо интересы, а о тех из них, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.
Отдельные ученые-процессуалисты и практики предлагают допустить к обжалованию в судебном порядке любые процессуальные действия и решения субъектов, осуществляющих досудебное производство по делу,[385] но большинство ученых придерживается взвешенной позиции, согласно которой судебный контроль должен распространяться только на такие процессуальные действия, которые существенно ограничивают конституционные права и свободы человека и гражданина[386]. Такая точка зрения представляется обоснованной и с позиции анализа правового регулирования рассматриваемой судебной процедуры, и с позиции необходимости определить разумные пределы судебного контроля «при одновременном соблюдении судебной защиты прав и свобод граждан, а также самостоятельности органов следствия при расследовании уголовных дел»[387], иными словами, для обеспечения оптимального баланса интересов в уголовном процессе: как публичных интересов и связанного с ними стремления к эффективному расследованию дела, так и законных интересов лиц, вовлеченных в производство по делу.
Судебная практика многих судов общей юрисдикции (например, судов Архангельской, Мурманской и Псковской областей, а также республики Коми) развивается по пути отказа в рассмотрении тех жалоб на действия и решения органов предварительного расследования, которые не связаны непосредственно с нарушением или ограничением конституционных прав граждан[388].
Конституционный Суд РФ в ряде своих решений сформулировал дополнительный критерий относимости подаваемых жалоб к предмету разбирательства в рамках изучаемой судебно-контрольной процедуры[389]. Согласно позиции Конституционного Суда РФ, на стадии досудебного производства в судебном порядке могут быть обжалованы лишь такие решения и действия (бездействие), которые не только затрагивают собственно уголовно-процессуальные отношения, но и порождают последствия, выходящие за их рамки, существенно ограничивая при этом конституционные права и свободы личности, и при этом отложение проверки законности и обоснованности таких решений и действий (бездействия) до стадии судебного разбирательства может причинить ущерб, восполнение которого в дальнейшем окажется неосуществимым. Как считает Конституционный Суд РФ, решения и действия органов предварительного расследования, затрагивающие собственно уголовно-процессуальные отношения и не порождающие последствий, выходящих за их рамки (например, решения об отказе в удовлетворении ходатайств участников процесса об исключении из материалов уголовного дела доказательств, полученных с нарушением требований уголовно-процессуального закона, и о дополнении предварительного следствия), судебному обжалованию в порядке ст. 125 УПК РФ не подлежат. Проверка законности и обоснованности таких решений после завершения расследования (в стадии судебного разбирательства) достаточна для исправления ошибок следствия и не ограничивает конституционное право заинтересованных лиц на судебную защиту.
Таким образом, на основе комплексного анализа уголовно-процессуальных норм через призму правовых позиций Конституционного Суда РФ можно сделать вывод о том, что в порядке ст. 125 УПК РФ помимо постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела и о прекращении уголовного дела, прямо указанных в законе, судебному обжалованию подлежат процессуальные решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, затрудняющие доступ граждан к правосудию либо способные иным образом причинить такой ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства и иных лиц, который в ходе судебного разбирательства может оказаться невосполним в полном объеме. При этом судебная проверка законности и обоснованности таких решений и действий (бездействия) не должна быть связана с предрешением вопросов, затрагивающих существо уголовного дела, на что обратил внимание и Пленум Верховного Суда РФ[390].
Дальнейшая конкретизация предмета судебного контроля в форме судебного обжалования действий и решений органов уголовного преследования возможна по трем взятым в единстве направлениям (аспектам): по перечню должностных лиц, чьи действия и решения подлежат обжалованию, по видам самих действий и решений и по кругу субъектов обжалования[391].
Важным критерием относимости действий (бездействия) и решений должностных лиц к предмету обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ является их уголовно-процессуальный характер. Это значит, что судебному обжалованию подлежат лишь действия и решения, предусмотренные уголовно-процессуальным законом, и которые соответственно совершены или приняты в связи с производством по уголовному делу на стадиях досудебного производства. Иные действия и решения органов предварительного расследования и прокурора могут быть обжалованы только в общем порядке, предусмотренном гл. 25 Гражданского процессуального кодекса РФ.
4 Горбунцов обращался к прокурору Каргопольского района Архангельской области с заявлением о нарушении его конституционных прав со стороны ГУ БТИ, выразившемся во взимании платы за выдачу справок. Прокурор на заявление дал ответ об отсутствии в действиях работников указанного учреждения нарушений закона. Горбунцов, будучи не согласен с мнением прокурора, обжаловал его действия в суд. Суд в своем решении указал, что данная жалоба рассмотрению в порядке ст. 125 УПК РФ не подлежит, поскольку заявление Горбунцова не рассматривалось прокурором в порядке уголовного судопроизводства[392].
Результаты изучения судебной практики Архангельской области показали, что наиболее часто в суд обжалуются постановления следователей и дознавателей об отказе в возбуждении уголовного дела и о прекращении уголовного дела (66,2 % от общего числа жалоб), т. е. процессуальные решения, которые затрудняют заинтересованным лицам доступ к правосудию (приложение 3, таблица 5). Данные о преобладании жалоб такого рода получены и при анализе практики судов Самарской и Мурманской областей, республики Коми, а также в результате иных научных исследований[393].
По буквальному толкованию ч. 1 ст. 125 УПК РФ суд вправе принимать к рассмотрению жалобы на нарушение прав лишь участников уголовного судопроизводства, а от иных лиц – только в случае, если обжалованное действие (бездействие) или решение затрудняет им доступ к правосудию. Однако на практике суды Архангельской области не руководствуются этим ограничением, а исходят из положений общей нормы, содержащейся в ст. 123 УПК РФ, распространяя право обжалования процессуальных действий и решений органов, осуществляющих уголовное преследование, на любых лиц, в том числе юридических, чьи права и законные интересы нарушались либо могли быть нарушены обжалованным процессуальным актом. Такое расширение предмета судебного контроля по кругу субъектов обжалования представляется правомерным, поскольку основано на положениях ст. 46 Конституции РФ, гарантирующей каждому судебную защиту его прав и свобод в полном объеме, независимо от того, является ли он формально участником уголовного судопроизводства (перечислены в гл. 6–8 УПК РФ), а также на положениях ч. 1 ст. 56 Конституции РФ, не допускающей возможности ограничения предусмотренного ст. 46 права гражданина на судебную защиту. Сложившаяся судебная практика согласуется с позицией Конституционного Суда РФ[394] и Верховного Суда РФ[395] по данному вопросу и не позволяет признать приемлемым предложение некоторых авторов нормативно запретить судам рассматривать в порядке ст. 125 УПК РФ жалобы заинтересованных лиц, не являющихся участниками уголовного судопроизводства[396]. В ходе проведенного автором исследования установлено, что к защите своих прав посредством судебного контроля чаще прибегают лица, заявлявшие о совершенном в отношении них преступлении, которые обжалуют постановления об отказе в возбуждении уголовного дела (42,2 %), а также обвиняемые (подозреваемые) по уголовному делу и их защитники (22,4 %) (приложение 3, таблица 6).
Недостаток (нечеткость) правовой регламентации предмета судебного контроля проявился так же применительно к такой его форме как рассмотрение ходатайств о производстве процессуально-следственных действий, ограничивающих конституционные права и свободы личности. Так, ст. 165 УПК РФ в качестве лица, уполномоченного возбуждать перед судом ходатайство о производстве следственного действия, называет только следователя. Между тем анализ норм уголовно-процессуального права, в частности содержащихся в ст. 39, 40, 40.1, 41, 223 УПК РФ, позволяет однозначно утверждать, что постановление о возбуждении перед судом ходатайства на производство следственного действия вправе выносить не только следователь, но и любое иное лицо, наделенное уголовно-процессуальным законом полномочиями производить предварительное расследование по уголовному делу, а именно: следователь-криминалист, дознаватель, руководитель следственного органа и начальник подразделения дознания, а также их заместители[397]. На практике суды в порядке ст. 165 УПК РФ проверяют законность и обоснованность ходатайств не только следователей, но и других расследующих уголовное дело лиц. По изученным нами делам в суды за разрешением на производство следственного действия обращались в 92,5 % случаев следователи (включая начальников следственных отделов и их заместителей, исполнявших по конкретным делам полномочия следователей), а в 7,5 % случаев – дознаватели.
3) При осуществлении контрольных полномочий в рамках любой из форм судебного контроля судья обязан проверить законность и обоснованность оспоренных или запрашиваемых процессуальных действий и решений органов, ведущих досудебное производство по делу (пределы познания).
Такое обращенное к суду требование прямо содержится в процессуальных нормах, регламентирующих некоторые формы судебного контроля (ст. 125 и 463 УПК РФ), но не конкретизировано применительно к другим судебно-контрольным процедурам (ст. 107, 108, 109, 114, 115, 118, 165, 203, 448 УПК РФ). Однако в наличии этой обязанности легко убедиться на основе системного анализа действующего уголовно-процессуального законодательства.
Принцип законности уголовного судопроизводства предписывает строгое соблюдение всеми публичными процессуальными органами требований закона в ходе производства по делу, в том числе положений УПК РФ. Уголовно-процессуальным законом для каждого процессуального действия и решения предусмотрены конкретные юридические основания, условия и процессуальная форма. В силу требований ч. 4 ст. 7 УПК РФ любое процессуальное решение суда (судьи), прокурора, следователя, дознавателя должно быть законным, обоснованным и мотивированным. Поскольку судебное решение в рамках судебно-контрольного производства принимается не по инициативе суда и основано не на собственно полученных данных, а на процессуальном решении органа уголовного преследования и представленных им материалах, законность и обоснованность судебного решения зависят от качества проверки и правильности оценки законности и обоснованности проверяемого процессуального акта. Как неоднократно отмечал в своих решения Конституционный Суд РФ, обязанность проверять законность и обоснованность обжалованного решения предполагает установление как юридических, так и фактических оснований, обуславливающих принятие процессуальных решений, связанных с ограничением прав и свобод граждан[398].
В начале действия нового УПК распространенной, в том числе и среди судей, была точка зрения о том, что при разрешении производства следственного действия суд может и должен ограничиваться проверкой формальной стороны принятого следователем решения, т. е. установлением факта соблюдения процессуального закона в части процедуры возбуждения ходатайства и требований к его форме и содержанию. В процессе совершенствования практики рассмотрения судебных дел в порядке ст. 165 УПК РФ окончательно возобладала позиция, согласно которой суд, прежде чем дать разрешение на производство следственного действия, ограничивающего права и свободы человека и гражданина, обязан проверить не только законность, но и обоснованность ходатайства следователя, убедиться в наличии как юридических, так и фактических оснований для проведения требуемого следственного действия[399].
Проверка законности вынесенного решения или совершенного (запрашиваемого) действия подразумевает их оценку на предмет соблюдения следственными органами всей совокупности уголовно-процессуальных норм, регламентирующих порядок и условия проведения процессуального (следственного) действия, применения меры процессуального принуждения или принятия иного процессуального решения, ограничивающего конституционные права и свободы личности. Контроль за обоснованностью действий и решений предполагает проверку и оценку наличия по делу достаточных сведений (фактических данных), которые подтверждают реальность предусмотренных процессуальным законом юридических оснований для производства процессуально-следственного действия или принятия процессуального решения в условиях конкретного уголовного дела. Необходимые же суду для проверки обоснованности процессуального акта фактические данные (сведения) содержатся, прежде всего, в собранных по делу доказательствах, поэтому при осуществлении контрольно-проверочной деятельности суд не может избежать их оценки. Е. Н. Никифоров считает недопустимым оценку доказательств либо обстоятельств по делу при рассмотрении жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ, смешивая, на наш взгляд, контроль за обоснованностью действия и решения с контролем за доброкачественностью полученного в результате следственного действия доказательства[400].
Следует согласиться с мнением М. Селезнева и Н. Н. Ковтуна о том, что пределами оценки доказательственного материала, послужившего или могущего послужить основанием для принятия процессуального решения, ограничивающего права личности в процессе, охватывается оценка доказательств на предмет относимости, допустимости и достаточности содержащихся в них сведений[401]. При этом следует уточнить, что в рамках судебно-контрольной деятельности суд оценивает доказательства только с позиции проверки наличия фактических оснований для оспариваемого (запрашиваемого) действия или решения и только в объеме, требуемом для правильного разрешения жалобы (ходатайства). По смыслу закона суд на данной стадии процесса не должен вникать в вопросы о степени доказанности самого факта преступления, причастности к преступлению, виновности или невиновности подозреваемого (обвиняемого), т. е. всех тех вопросов, которые подлежат разрешению при рассмотрении уголовного дела по существу в суде первой инстанции.
Разъяснение Пленума Верховного Суда РФ о том, что при рассмотрении ходатайства об избрании подозреваемому, обвиняемому в качестве меры пресечения заключения под стражу, судья не вправе входить в обсуждение вопроса о виновности лица в инкриминируемом ему преступлении (п. 19 Постановления Пленума ВС РФ от 29 октября 2009 г. №22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста»[402]), вполне распространимо и на все другие формы судебного контроля за досудебным производством. Не случайно в п.1 Постановления от 10 февраля 2009 г. № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ» Пленум Верховного Суда РФ констатировал, что, разрешая жалобу, судья не вправе делать выводы о фактических обстоятельствах дела, оценке доказательств и квалификации деяния. Судебная практика по данному вопросу достаточно устойчива и однообразна: предрешение в актах судебного контроля вопросов виновности расценивается как нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену судебного решения.
4 Приговором Котласского городского суда Архангельской области в отношении Ломыги и Гусева был постановлен обвинительный приговор. Однако председательствующий по делу судья в ходе предварительного расследования избирал меру пресечения в виде заключения под стражу указанным лицам, при этом в постановлениях высказался о наличии их вины в инкриминируемом преступлении. Данное обстоятельство явилось основанием для отмены приговора судом кассационной инстанции[403].
По нашему мнению, суд не должен оценивать совершенное или запланированное следователем следственное действие (принятое решение) с точки зрения его необходимости, целесообразности и эффективности (результативности). В литературе высказано и иное мнение по этому вопросу. Например, Е. Н. Викторова и Л. Н. Викторова считают, что судья должен проверять, не является ли обыск «избыточным» следственным действием, когда для подтверждения искомого факта по делу уже собраны достаточные доказательства, и убедиться, что другие способы получения объектов неэффективны[404]. Однако следование этим рекомндациям означало бы необоснованное ограничение свободы действий следователя (дознавателя), вмешательство в его полномочия, выполнение судом деятельности, присущей должностным лицам (прокурору, руководителю следственного органа, начальнику подразделения дознания), осуществляющим функции уголовного преследования и руководства предварительным расследованием, надзора и процессуального контроля за его проведением. Кроме того, подобная практика вовлекала бы суд в преждевременное разрешение правовых вопросов (о достаточности и достоверности доказательств), являющихся предметом судебного исследования на стадии судебного разбирательства дела. Как показало изучение судебно-контрольных дел, суды не допускают неправомерного вмешательства в компетенцию следователей (в рамках проведенного исследования таких фактов не выявлено).
В случаях, предусмотренных ч. 5 ст. 165 УПК РФ, следователь помимо уведомления о производстве следственного действия, являющегося актом информационного характера, направляет в суд свое постановление о производстве следственного действия без получения судебного решения. Именно законность и обоснованность принятия данного постановления подлежат судебной проверке прежде всего, т. к. от результатов этой проверки зависит вывод по главному вопросу, стоящему перед судом: на законных ли основаниях ограничены конституционные права и свободы человека и гражданина при производстве следственного действия? В дополнение к кругу обстоятельств, обычно подлежащих выяснению при рассмотрении ходатайства о производстве следственного действия, суд, очевидно, должен проверить наличие данных, указывающих на исключительную безотлагательность производства следственного действия и не позволивших получить судебное разрешение на его проведение в обычном порядке. Для правильного разрешения всех обозначенных вопросов суду явно недостаточно тех процессуальных документов (уведомление, постановление о производстве следственного действия и протокол следственного действия), которые указаны в ч. 5 ст. 165 УПК РФ как обязательные для представления в суд. На практике судьи не довольствуются приведенным в законе перечнем, а следователи, следуя предъявляемым судами требованиям, направляют в судебные органы и другие материалы, необходимые для правильной оценки законности и обоснованности произведенного вне предварительного судебного контроля следственного действия. Из 102 поступивших во втором полугодии 2004 г. в районные суды Архангельской области таких материалов лишь в 24 случаях (22,2 %) следователи ограничивались направлением в суд уведомления, постановления о производстве следственного действия и соответствующего протокола, во всех остальных представили и другие процессуальные документы и материалы. В тех случаях, когда в трех вышеназванных процессуальных документах не отражены все необходимые фактические данные для вывода суда о законности и обоснованности следственного действия, суды признают такое следственное действие незаконным.
4) В силу действия принципа состязательности уголовного судопроизводства масштаб и пределы контроля по конкретному ходатайству (представлению, жалобе) определяются также требованиями сторон.
В статутных формах контроля орган расследования изначально решает, какое конкретно следственное действие необходимо совершить либо какую из мер принуждения необходимо применить для достижения целей расследования, и это решение (волеизъявление) фиксируется в соответствующем обращении – процессуальном акте (ходатайстве, представлении, постановлении о возбуждении ходатайства). При рассмотрении такого обращения суд связан волей (инициативой) органа обвинения, не вправе «корректировать» его намерение, не правомочен разрешать производство иного, не требуемого органом обвинения процессуально-следственного действия, принимая на себя инициативу по сбору доказательств обвинения, и также не вправе применять меру принуждения, о которой сторона обвинения не просит. Поскольку направление предварительного расследования всецело находятся в компетенции следователя (дознавателя), у суда нет правовых оснований своим решением самостоятельно изменять вид следственного действия (вместо выемки разрешить обыск), его содержательные компоненты (изменить место проведения, заменить лиц, чьи конституционные права и свободы ограничиваются), а также расширить объем следственных действий в сравнении с тем, как их определил следователь (дознаватель).
Исключение составляет процедура рассмотрения ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, в рамках которой предусмотрено правомочие суда, в случае отказа заключить обвиняемого (подозреваемого) под стражу, избрать по собственной инициативе при наличии предусмотренных законом условий и оснований другую меру пресечения: в виде залога или домашнего ареста (ч. 7.1 ст. 108 УПК РФ). Однако данное отступление от состязательных основ судопроизводства является во всех отношениях исключением, подтверждающим общее правило. Судебная практика свидетельствует, что суды крайне редко реализуют указанное правомочие (например, в практике судов Архангельской области со времени введения последнего УПК РФ таких случаев до 2008 г. не наблюдалось).
В диспозитивных формах реализации судебного контроля (ст. 125 УПК РФ) его пределы зависят от усмотрения заявителя (заинтересованного лица), который волен определять какие действия или решения ему обжаловать, и суд не вправе выходить за пределы требований жалобы и проверять законность и обоснованность других процессуальных актов, хотя бы они и нарушали (со всей очевидностью для суда) конституционные права заявителя либо других лиц.
Судебная практика показывает, что распространенным фактом является содержание в жалобе просьб о совершении судом действий или принятии решений, не входящих в компетенцию суда и не предусмотренных ст. 125 УПК РФ. Зачастую податели жалоб просят суд отменить обжалуемое решение, возбудить уголовное дело или возобновить производство по делу, побудить органы уголовного преследования совершить те или иные процессуальные действия или принять нужное заявителю процессуальное решение и т. п.
Районные суды Архангельской области в большинстве случаев, принимая такие жалобы к производству, «не обращали внимания» на не подлежащую удовлетворению просьбу, не считали препятствием признать обжалуемое действие или решение незаконным или необоснованным отсутствие такой просьбы в жалобе заявителя, а рассматривали жалобу по существу, разрешая вопрос о законности и обоснованности предмета обжалования. Между тем правильным представляется своевременное разъяснение заявителю (например, в судебном заседании) полномочий суда по разрешению жалобы и уточнение содержащихся в жалобе требований. Такой подход в большей степени согласуется с ролью суда в состязательном судопроизводстве и его обязанностью обеспечить реальную возможность и создать необходимые условия для реализации сторонами их процессуальных прав и обязанностей, в том числе путем разъяснения положений процессуального закона.
4 Именно таким образом поступил Северодвинский городской суд при рассмотрении жалобы АКБ «Московский Индустриальный Банк» на постановление оперуполномоченного ОБЭП КМ УВД г. Северодвинска об отказе в возбуждении уголовного дела. Жалоба содержала просьбу отменить постановление и возбудить уголовное дело. В судебном заседании представитель заявителя уточнил свои требования и попросил суд признать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела незаконным и необоснованным. Изменение требований жалобы в соответствии с законом суд принял, рассмотрел жалобу по существу и удовлетворил ее[405].
Последовательное претворение состязательного начала в судебном разбирательстве любого судебного дела подразумевает ограничение пределов контрольной деятельности не только требованиями сторон (разрешить конкретное процессуальное действие либо признать уже состоявшееся конкретное действие или решение незаконным), за которые, как показывает практика, суды, как правило, не выходят, но и доводами и мотивами, содержащимися в адресованном суду обращении. По утверждению Н. Н. Ковтуна, субъективное усмотрение судьи о пределах проверки возможно «лишь в плане формирования внутреннего убеждения о достаточности (доказанности) фактических и правовых оснований для подобного (законного и обоснованного) ограничения прав личности либо от отсутствии такого основания»[406]. С позиции теоретической концепции состязательного построения процесса с этим мнением сложно спорить, однако на практике дело обстоит несколько иначе.
Ограничение пределов проверки обжалованного в порядке ст. 125 УПК РФ процессуального акта доводами жалобы на практике означает, что суд, придя к выводу о необоснованности, ошибочности или юридической несостоятельности доводов заявителя, обязан оставить жалобу без удовлетворения, несмотря на то, что имеются иные причины и основания для признания действия (бездействия) или решения незаконным или необоснованным, на которые заявитель не ссылается в своей жалобе и которые не приводит в своих объяснениях по ходу судебного заседания. Анализ судебной практики показал, что районные суды не ограничивают проверку действий и решений доводами жалобы, а исследуют их на предмет соответствия всем требованиям закона, в том числе и тем, о нарушении которых в жалобе не указано. Судебная коллегия по уголовным делам Архангельского областного суда также придерживается позиции, что при рассмотрении жалобы суд не связан ее доводами и вправе проверить законность и обоснованность обжалованного действия или решения в полном объеме. Ни по одному из дел, по которым при проверке законности и обоснованности обжалованного действия (бездействия) или решения суды выходили за пределы доводов жалобы, кассационная инстанция не указывала данное обстоятельство в качестве основания для отмены судебного решения.
Занятая судами позиция, хотя и противоречит изложенному в ст. 15 УПК РФ принципу осуществления судопроизводства на основе состязательности сторон в его общепринятом (классическом) понимании, но отвечает интересам заявителей, которые вследствие недостаточной юридической грамотности нередко испытывают затруднения при аргументации жалобы, и поэтому оправдана с точки зрения достижения цели данной судебной процедуры, которая заключается в восстановлении незаконно нарушенных прав и защите интересов лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства.
Результаты проведенного нами исследования также свидетельствуют, что суды позитивно относятся к расширению заявителем или его представителем доводов жалобы в судебном заседании и при разрешении жалобы принимают во внимание любое дополнительное ее обоснование, излагаемое в устных выступлениях в ходе судебного заседания.
Нечто похожее происходит и в рамках другой судебно-контрольной процедуры – даче разрешения на производство следственного действия, ограничивающего конституционные права и свободы личности. На практике перед судами возник вопрос, связан ли суд мотивами и обстоятельствами, указанными в ходатайстве следователя или вправе самостоятельно по собственной инициативе устанавливать (фиксировать в своем решении) действительные, упущенные следователем из виду фактические обстоятельства, а также дополнительные обстоятельства, недостающие для признания следственного действия законным и обоснованным, упуская те приведенные в ходатайстве сведения, которые не имеют значения для его разрешения? Суды заняли позицию, согласно которой, если следователь ошибочно сослался на данные, которые не подтверждают наличие предусмотренного законом юридического основания производства следственного действия, либо указал не все необходимые данные, но при этом такие отсутствующие или недостающие данные содержатся в материалах, представленных суду и исследованных в судебном заседании в установленном порядке, суд вправе привести их в своем постановлении в обоснование вывода о наличии основания для производства следственного действия. Иллюстрацией служит следующий пример из судебной практики.
4 Подозреваемый в краже Г. показал, что похищенное имущество оставлено им по его прежнему месту жительства, где в настоящее время проживает Л. В описательно-мотивировочной части направленного в суд постановления следователь указал лишь то, что Г. совершил хищение, и имущество потерпевшей не возвращено, а в результативной части изложил ходатайство о производстве обыска в жилище Л. Таким образом, постановление следователя не отражало фактические основания для производства обыска в жилище Л., хотя согласно представленным материалам в действительности они имели место. Приняв данные обстоятельства во внимание, Исакогорский районный суд г. Архангельска разрешил производство обыска[407].
В приведенных правовых ситуациях мы вновь наблюдаем корректировку «чистой модели» состязательности в пользу удовлетворения публичных интересов в соответствии с правозащитными целями суда и уголовного судопроизводства в целом, которые в подавляющем большинстве случаев невозможно достичь при абсолютно пассивной роли суда в процессе.
Дата добавления: 2015-09-09; просмотров: 33 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |