Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

СУДЬБОСТРОИТЕЛЬ

 

Этот день ничем не отличался от всякого другого. Солнце жгло солончаки Агхору, дрожащий от жары воздух был таким же сухим, как и всегда. Горячий ветер, дувший с Горы, проносился по километровому церемониальному плацу и щелкал знаменами с изображением скарабеев и голов ястребов.

Пять братств Легиона, без малого шесть тысяч Астартес, торжественно замерли в красно-белых боевых бронекостюмах. У Тайных Скарабеев на груди блестели нефритовые изображения священного жука, а на шлемах-атефах[39]сверкали золотые гребни. Дешреты остальных воинов Легиона были гладко отполированы и украшены золотом и аметистами.

Это был такой же день, как и все остальные, за исключением одного.

Приближались Волки.

От капитана «Фотепа» поступило донесение о вынырнувшей из Великого Океана небольшой флотилии, которая с пугающей скоростью неслась к Агхору. Стремительные корабли, словно клинок сквозь воду, миновали окраинные участки системы и мчались к якорной стоянке Двадцать восьмой экспедиции. Сканирование при помощи ауспексов показало, что это корабли Космических Волков, но в Легионе Тысячи Сынов уже и так знали, кто их гости.

Магнус не проявил ни малейшего удивления, когда Ариман передал ему записанные Каллистой слова, а совершенно спокойно приказал капитанам подготовить к рассвету парад Легиона. Почувствовать приближение флотилии кораблей через варп должны были многие из Тысячи Сынов, но никто, кроме Магнуса, почему-то не имел ни малейшего понятия о приходе Космических Волков. Ариман хотел обсудить это с Магнусом, но примарх отмахнулся от его сомнений и заметил, что их способности считывать информацию в потоках эфира, где перемещаются звездные корабли, хотя и не знают себе равных, все же не являются непогрешимыми.

Его ответ не рассеял беспокойства Аримана.

Посмотреть на воссоединение братьев по оружию собрались многие слуги Легиона, но им пришлось наблюдать за процедурой встречи издалека. Даже летописцев, включая личного писца Магнуса, Махавасту Каллимака, не подпустили близко к плацу. Ариман ощущал присутствие Лемюэля, Камиллы и Каллисты в группе зрителей и не мог не отметить их мрачного настроя. Он опасался, что не до конца понял послание Каллисты Эриды, однако все его ночные попытки уловить в Великом Океане отголоски будущего вновь закончились неудачей.

Летописцы, лишенные возможности присутствовать при торжественной церемонии, не скрывали своего разочарования, но встреча Астартес двух Легионов была их внутренним делом. Каким бы радостным ни был этот день, строгие позы и преувеличенно четкие движения Тысячи Сынов свидетельствовали об огромном напряжении.

Это был не просто почетный караул, построенный ради встречи представителей братского Легиона, это была и демонстрация силы, и предостережение, и декларация намерений.

Примарх стоял под обширным тентом из белого шелка, который держали шестьдесят загорелых евнухов Легиона, за его спиной выстроился отряд из восьмидесяти одного терминатора Тайных Скарабеев. Магнус был в полных боевых доспехах, но отказался от многочисленных затейливых украшений, придерживаясь аскетизма, что больше соответствовало характеру Волков. С его золоченых наплечников свисала темная кольчужная мантия, плюмаж шлема колыхался в воздухе величественным гребнем, но книга, обычно висевшая на поясе, сегодня бы осталась в шатре примарха, под замком, который мог открыть только он сам.

Ариман взглянул вверх: огромный белый раскаленный диск готов был обрушиться на планету всем своим весом. Серо-стальные десантные капсулы невозможно увидеть, пока они не опустятся к самой поверхности, но он все равно продолжал следить за небом. Над головами Астартес мерцали переменчивые силуэты Хранителей, едва различимые из-за солнечных бликов на доспехах. Аэтпио то пропадал из виду, то появлялся снова, его осмотрительность вполне соответствовала его настороженности. Ютипа и Паэок держались ближе к своим хозяевам, а Сиода, красная как кровь, пульсировала в такт биению сердца Калофиса.

Хранитель Утизаара, Эфра, стала почти невидимой, превратившись в небольшой сгусток света, все больше сжимавшийся, как только приближался кто-либо из ее собратьев.

— Они так спешили сюда прилететь, а теперь не могут поторопиться, когда мы уже построились для встречи, — проворчал Фозис Т’Кар.

— Это характерно для Космических Волков, правда, Утизаар? — откликнулся Хатхор Маат.

Ариман заметил, что его приятель изменил свой облик, отказавшись от скульптурной изысканности древних статуй в пользу грубоватой воинственности.

Утизаар кивнул, даже не оглянувшись на Маата.

— Воины Русса непредсказуемы, за исключением тех случаев, когда дело касается боевых действий, — сказал он.

— Тебе лучше знать, — заметил Фозис Т’Кар. — Это ведь ты некоторое время служил с ними.

— Весьма недолго, — подчеркнул Утизаар. — Они... не слишком приветливы с посторонними.

— Ха! — гаркнул Фозис Т’Кар. — Совсем как мы. Они мне почти нравятся.

— Волки? Это же варвары! — к всеобщему удивлению, воскликнул Калофис.

Он даже ощетинился, словно доминирующий самец в стае хищников. Капитан Шестого братства славился своей агрессивностью, но в данном случае его возмущение было понятно Ариману. При всей своей склонности к насилию, Калофис никогда не проявлял ее без достаточно веской причины.

— Вы с ними родственные души, Калофис, — сказал Хатхор Маат. — Вы должны бы прекрасно поладить.

— Можешь болтать сколько угодно, Павонид, но не думай, что я не заметил изменений в твоем внешнем виде.

— Я просто учитываю обстоятельства, — насмешливо отозвался Хатхор Маат, а его Хранитель раздраженно вспыхнул.

— А почему ты называешь их варварами? — спросил Фозис Т’Кар. — Не обижайся, но и ты не отличаешься излишним мягкосердечием.

— Я тебя понял. Просто я изучал проведенные ими кампании. Это инструменты для ведения войны, не более. В их методах нет ни утонченности, ни мастерства, одно лишь бесконтрольное стремление к уничтожению. Когда Император спускает с поводка эту стаю, остальным надо стараться не попадаться у них на пути, потому что Волки не остановятся, пока все вокруг не обратится в прах. Вот воины Пертурабо отлично контролируют свою агрессию. Нам всем есть чему у них поучиться. Они наносят неотразимые удары в тщательно выбранных направлениях.

— На этот раз я не могу не согласиться с Калофисом, — произнес Ариман. — Наверное, я заболел.

Все рассмеялись, хотя, как заметил Ариман, Утизаар недовольно поморщился.

Частью обучения капитанов Тысячи Сынов была стажировка в других Легионах, с тем чтобы узнать их методы ведения войны и лучше понять ситуацию в Галактике. Калофис служил вместе с Железными Воинами и восторженно отзывался о них, ставя на второе место после Тысячи Сынов. Фозис Т’Кар сражался в рядах Лунных Волков и никогда не уставал хвастаться перед друзьями тесной дружбой с приближенными к примарху капитанами Хастуром Сейяном и Иезекилем Абаддоном.

Стажировка Хатхора Маата проходила в Легионе Детей Императора, в те далекие времена, когда они еще воевали вместе с Лунными Волками. По словам Хатхора, его безукоризненный внешний вид настолько понравился Фениксийцу, что примарх постоянно держал его поблизости. А самой ценной наградой Маата стала Клятва Фулгрима, которую он выгравировал на нагрудной броне перед возвращением на Просперо.

Стажировка Утизаара оказалась самой короткой и длилась меньше терранского года. Ариман так и не узнал, прекратилась ли она по инициативе самого Утизаара, или это Волки решили покончить с процессом обмена. Атенейцы всегда сторонились многолюдных собраний и тех, чьи мысли были слишком громкими, слишком грубыми и пронзительными.

Ариман провел пять лет среди Несущих Слово и многое узнал и о самом Легионе, и о его военной доктрине. Но те времена оставили не лучшие воспоминания в его жизни, поскольку в этом Легионе служили ревностные последователи Лоргара, чья преданность Повелителю Человечества доходила до фанатизма. Все Астартес, безусловно, были верны своему лорду и его делу, однако Несущие Слово жили и сражались с такой страстью, словно их вел божественный огонь.

Ауры Несущих Слово представляли собой пылающие колонны убежденности, которую Ариман считал необоснованной, поскольку в ней отсутствовали фундаментальные знания. Кое-кто называл это чувство верой, но Ариман считал его безнадежным невежеством. Из-за этой страсти, в которой не оставалось места для тех, кто ее не разделял, у него почти не появилось друзей в Семнадцатом Легионе, кроме воина по имени Эреб.

Легиону Лоргара достался злополучный номер, поскольку, если верить древнему гаданию на костях, цифра «семнадцать» приносила несчастье. Ее написание на готике содержало анаграмму, означавшую «я жил», из чего можно было сделать вывод: «я умер».

Безмолвное восклицание Аэтпио заставило Аримана прервать размышления и вернуться к действительности. Взглянув вверх, он увидел, что два массивных самолета несутся к поверхности с такой скоростью, как будто у них отказали двигатели. Они с воем рассекали воздух, и на передних кромках крыльев заплясали язычки пламени.

— Они спешат, — заметил Фозис Т’Кар.

— Это хорошо или плохо? — поинтересовался Ариман.

— Плохо, — ответил ему Утизаар, лицо которого, несмотря на загар, заметно побледнело. — Когда стая волков бежит тебе навстречу, нельзя ждать ничего хорошего.

— Ты можешь прочесть их мысли? — удивился Хатхор Маат. — На таком расстоянии?

— Я мог читать их мысли, когда они были еще на орбите, — заявил Утизаар, стараясь сохранять уверенный тон.

Наблюдая за снижением десантных судов, Ариман проследил векторы их движения и понял, что корабли не попадают на посадочную площадку.

— Что-то случилось, — сказал он. — Они промахнулись.

Десантные корабли мчались вниз пылающими метеорами. Еще мгновение, и они рухнут на солончаки, не оставив ничего, кроме огромного кратера. Видение на один миг мелькнуло в мозгу Аримана, и он не был уверен, то ли это плод разыгравшегося воображения, то ли отрывочный проблеск будущего.

Двигатели десантных кораблей включились в тот самый момент, когда Ариман решил, что уже слишком поздно замедлять падение. Но вот раздался рев маневровых двигателей, сравнимый с воем тысячи волков, корабли на мгновение зависли в воздухе, а затем ударили о землю лишь чуть-чуть правее навеса, под которым стоял Магнус. Во все стороны разлетелись облака выхлопных газов, потоки горячего воздуха и тучи раскаленных соляных кристаллов, — мускулистые евнухи с трудом удержали раздувавшееся полотнище тента.

Тучи дыма и пыли еще не успели рассеяться, как выдвинулись аппарели обоих кораблей и из-за плотной пелены появились фигуры в серо-стальной броне, по-волчьи поджарые и мускулистые, словно опасные хищники, предвкушающие близкую битву. Впереди них выступал воин в серой кожаной маске вместо шлема, всем своим существом излучавший неприкрытую агрессию.

Амлоди Скарссен Скарссенссон, лорд Пятой роты Космических Волков.

 

Ариман не знал, чего следует ожидать от Космических Волков. Утизаар не слишком много рассказывал о них после своей стажировки. Они не были близкими друзьями, чтобы расспрашивать о деталях, но Ариман подозревал, что красочные легенды и громкая слава, сопутствующие сынам Русса, были откровенным преувеличением рассказчиков.

Теперь он понял, что ошибался.

Перед Астартес, роняя из пасти капли слюны, бежали серые с белым волки. Под их шкурами перекатывались мощные мышцы, взгляды желтых сверкающих глаз сразу же устремились на Магнуса, из открытых ртов, словно кинжалы слоновой кости, показались чудовищные клыки.

Волки, рыча и огрызаясь, разбежались полукругом и стали поводить из стороны в сторону лохматыми головами, как будто решали, кого атаковать в первую очередь.

За хищниками следовали высокие воины в терминаторской броне цвета стали, а во главе шагал Амлоди Скарссен Скарссенссон. Он шел сквозь дым, слегка опустив плечи и наклонившись вперед, как будто преодолевал сопротивление сильнейшей бури. Изрядно побитая броня цветом напоминала грозовую тучу, спину прикрывала черная волчья шкура, закрепленная на шее костяной застежкой, а на правом плече красовался череп зверя, окруженный рядами клыков.

Вместо шлема на голове Скарссена была облегающая лакированная и украшенная камнями кожаная маска в виде какого-то ужасного существа — наполовину волка, наполовину демона. Из-под маски холодно блестели глаза, такие же серые, как и его броня, а за спиной торчал боевой топор с черным обсидиановым лезвием.

Сопровождавшие его воины имели не менее устрашающий вид, и их броня была украшена амулетами и фетишами из разных частей волчьих шкур. Эти неумолимые гиганты, одетые в керамит, так решительно шагали следом за своим лидером, что Ариману показалось, будто они не намерены останавливаться.

Столь откровенно вызывающее поведение разозлило Аримана до такой степени, что он был вынужден обратиться к Исчислениям. Но концентрации внимания помешал крик Аэтпио, тотчас укрывшегося в безопасности Великого Океана. Ариман оглянулся на ощетинившихся волков. На миг их силуэты затуманились перед его взором, а затем его встретили взгляды разумных существ, от которых по спине пробежал холодок.

В следующее мгновение он понял, что убежали все Хранители. Гнев мгновенно сменился растерянностью, и все взгляды обратились к Магнусу.

Успокаивающее присутствие примарха проявилось в тот же момент, и в голове капитанов прозвучали непроизнесенные вслух слова: «Держитесь, сыны мои. Это всего лишь демонстрация силы, ничего более».

Гигантские волки остановились, расположившись веером вокруг Тысячи Сынов и перепуганных евнухов, опустили головы и оскалились. Ариман с большим трудом сдерживался, чтобы не развернуть хеку и не послать в них импульс уничтожающей энергии.

— Магнус Красный, — заговорил Скарссен раскатистым и резким голосом настоящего убийцы. — Мое имя — Амлоди Скарссен Скарссенссон, лорд Пятой роты Космических Волков, и я прибыл, чтобы от имени Лемана Русса, Великого Волка Фенриса, призвать тебя к оружию. Тебе надлежит собрать свое войско и со всей поспешностью направляться в скопление Причал Ковчега. Таков приказ Короля Волков.

Столь бесцеремонного послания, продиктованного могущественному примарху, никто даже ожидать не мог. Ариман вдруг осознал, что его рука коснулась рукояти пистолета, хотя и не помнил, чтобы совершал какие-то движения. В аурах его собратьев-капитанов возникли бурлящие оранжевые всплески.

От прилива эфирной энергии у него даже задрожали руки, а тихий шелест потока вырос до рева сокрушительных бурунов, требующих освобождения. Хотя в данный момент возможности Корвидов и были ограниченны, Ариман вполне мог привлечь энергию Великого Океана, чтобы пустить в ход смертоносные силы.

Он продолжал накапливать энергию в своей плоти, и эфир вокруг покрылся зыбью. Вот это и есть настоящая жизнь — припасть к источнику Изначального Творца, а потом пустить эту энергию в ход с такой же ловкостью, с какой фехтовальщик пускает в ход свой клинок.

Энергетические потоки вихрями закручивались вокруг Скарссена и его воинов, но, свободно проходя сквозь Астартес Тысячи Сынов, они обтекали Космических Волков. Аура самого Скарссена была тусклой и мутной, словно восход солнца в зимней мгле.

Может ли Скарссен обладать защитой?

Это было маловероятно, хотя множество амулетов, украшавших его доспехи, вполне могли сыграть роль щита. Обереги играли ничтожно малую роль в защите объекта, но вера в их силы наделяла особым могуществом. Подумав об этом, Ариман в то же самое время обратил внимание на терминаторов, точнее, на одного из них, бородатого, в кожаном шлеме. Впечатление было такое, словно в темноте мелькнула еще более густая тень или в грохоте бури послышался шепот.

Он ощутил родственную силу, но уже через мгновение все пропало.

— Не смей говорить в таком тоне! — сердито бросил Фозис Т’Кар, и момент откровения миновал.

Капитан Второго братства шагнул вперед и стукнул о землю древком своей хеки:

— Если посмеешь и дальше так дерзить, клянусь Великим Океаном, я тебя уничтожу!

Надо отдать должное, Скарссен не дрогнул, что было бы неудивительно, учитывая накопленную Фозисом Т’Каром энергию, от которой яростно забурлила его аура.

Скарссен не сводил взгляда с Магнуса.

— Тебе понятно переданное мною послание? — спросил он.

— Понятно, — холодно ответил Магнус. — Сними маску.

Космический Волк качнулся, как от удара по лицу. Ариман ощутил мгновенное нарастание энергетического потока, а потом едва не вскрикнул: весь запас энергии, накопленный в его теле, в одно мгновение исчез, поглощенный разумом, намного превосходящим его собственный.

А Скарссен медленно, против своей воли, поднял дрожащие от напряжения руки, расстегнул застежки маски и снял ее. Открывшееся гладко выбритое лицо было суровым и покрыто морщинами, как обветренная штормами скала, на нем выделялись высокие скулы, а над бровью имелся ряд волчьих клыков, образующий нечто вроде короны. Нижнюю челюсть полностью покрывала татуировка, изображавшая зубастую волчью пасть. На виске Скарссена вздулась пульсирующая вена.

— Так-то лучше, — сказал Магнус. — Не люблю убивать людей, не увидев их лица.

Магнус как будто вырос и увеличился в объеме, но в то же время оставался таким же, как прежде. Волки взвыли, опустили головы и попятились от могущественного примарха, а Ариман отметил первые признаки... еще не страха, но сильного беспокойства зверей.

Скарссен прибыл с единственной целью — доставить Тысячу Сынов в скопление Причал Ковчега. И порученное ему послание он передал в самом недвусмысленном тоне, но Магнус не собирался уступать грубой силе Космических Волков.

— Если ты меня убьешь, тебе придется испытать всю ярость Великого Волка, — прошипел Скарссен.

— Тихо! — крикнул Магнус.

И мир замер по его приказу. Стихли все звуки, смолкло завывание ветра, и соляные кристаллы остались лежать без движения.

— Ты для меня ничто, Амлоди Скарссен Скарссенссон. Я могу убить тебя на месте, и ни один из твоих свирепых спутников даже шевельнуться не успеет, чтобы мне помешать. Одной лишь мыслью я могу превратить твои корабли в тучи обломков. Помни об этом и тщательно подбирай слова.

Ариман не мог отказать Скарссену в смелости, поскольку видел сильное возмущение в его ауре, вызванное дерзким ответом Магнуса. Но суровому воину хватило ума, чтобы понять, насколько он бессилен перед могуществом примарха. Он огляделся по сторонам и убедился, что мир застыл, знамена бессильно обвисли и все собравшиеся, за исключением Тысячи Сынов, как будто обратились в статуи.

Скарссен вздернул подбородок, открылась мощная шея, и Ариман не мог не оценить символизм этого жеста.

Магнус кивнул, и мир зажил своей обычной жизнью. Ветер задул с прежней силой, разворачивая шелковые знамена и поднимая в воздух тучи соляных кристаллов.

— Волк Скарссен, — заговорил Магнус, — мне понятно твое сообщение, но, прежде чем отправляться к твоему отцу, нам предстоит завершить важные дела на Агхору.

— Но ведь этот мир приведен к Согласию, разве не так? — спросил Скарссен, и его подобострастный тон вызвал среди Космических Волков настоящее смятение.

— Так, — согласился Магнус.

— Так что же здесь еще делать?! — воскликнул Скарссен. — Нам предстоит покорить еще множество миров, и для этого необходима сила твоего Легиона. Твои братья по оружию призывают тебя в бой, и долг воина — откликнуться на этот призыв.

— Вероятно, так принято в твоем мире, — возразил Магнус. — Но это не Фенрис. Где и когда будет сражаться Легион Тысячи Сынов, решать мне, а не Королю Волков и, уж конечно, не тебе. Это понятно?

— Понятно, лорд Магнус, но я поклялся на крови, что не вернусь без твоих воинов.

— Меня это не касается, и мы не станем обсуждать твои проблемы. — Магнус начал проявлять признаки нетерпения.

— Значит, мы оказались в тупике.

— Боюсь, что так, — согласился примарх Тысячи Сынов.

 

Ариман сосредоточился на тексте, и перо заскользило по плотной бумаге, внося в гримуар события минувшего утра. Конечно, будут и другие записи об этих событиях, но никто не сумеет изложить их с таким полным пониманием ситуации, как он. Ариман обратился к Исчислениям, позволил естественному ритму памяти и интуиции управлять процессом, и слова продолжали выливаться на бумагу уже без участия его сознания.

Закрыв глаза, он освободил свое световое тело и позволил ему выскользнуть из плоти. Потоки Великого Океана подхватили его, унося в темноту, и Ариман снова попытался рассмотреть отблески грядущих событий. И тотчас прогнал эту мысль. Если слишком сильно сосредоточиться в этом царстве эмоций, шансов на успех не останется.

Связь с материальным миром постепенно растаяла, вокруг Аримана забурлил Великий Океан, никогда не затихающий водоворот не существующих в природе цветов, не имеющих названия чувств и бессмысленных измерений.

Его подгоняли вперед случайные всплески чувств — яркие мысли, интенсивные эмоции и примитивные порывы. Злоба Космических Волков встала впереди ярко-красным рифом, неудержимая страсть двух совокуплявшихся летописцев отпечаталась пурпурным завитком противоречивых желаний. Страх одного из служителей, втиравшего лечебную мазь в воспалившуюся кожу, был отмечен зеленым, а замыслы другой служащей, мечтавшей улучшить свою карьеру, окрасились в тускло-желтую охру.

Все эти цветные завитки поднимались вместе с Ариманом, словно струйки дыма в храме, хотя понятия «верх» и «низ» не имели здесь никакого смысла. Со всех сторон непроницаемой пеленой его окружал клубящийся туман эмоций, переживаний и вероятностей. И его собственное присутствие накладывало отпечаток на ткань варпа, на потоки Великого Океана, формирующего и формируемого нефизической антиматерией, которая составляла это альтернативное измерение.

В этом и состояла суть Изначального Творца, источник происхождения всего сущего. Здесь не было ничего невозможного, поскольку это была кузница творения прошлого, настоящего и будущего.

Ариман продолжал полет, получая наслаждение и колоссальный заряд бодрости от купания в потоках энергии. После этой прогулки он будет чувствовать себя не хуже, чем смертный после полноценного ночного отдыха.

Разноцветный мир простирался во все стороны до бесконечности. Ариман отпустил свое сознание по течению, надеясь наткнуться на пласт событий, которым еще только предстоит произойти. Он сосредоточился на учении Корвидов и одновременно открыл разум навстречу безграничной пустоте сознания. Столь противоречивые действия, необходимые для чтения будущего, которые даже ему давались с трудом, для менее одаренного человека были почти невозможны.

Вскоре он ощутил первые признаки присутствия обитателей Великого Океана — бесформенных существ с неуемным аппетитом. Сначала им заинтересовались незначительные создания, проявившиеся лишь едва заметными проблесками энергии. Они собирались получить подпитку от его чувств, но Ариман разогнал стайку одним усилием мысли.

Эти только что появившиеся существа не представляли угрозы для Свободного Адепта его уровня, но в недрах Великого Океана плавали их старшие собратья, еще более голодные и злобные хищники, которые питались горячей, полной жизни энергией смертных странников. Ариман обладал определенной защитой, но не был неуязвимым.

Все началось с тихого шипения, словно по стеклу зашуршал мелкий дождик.

Ариман ощутил легкое, как прикосновение пера, притяжение и, не выказывая особого интереса, поплыл в том направлении. Стоит проявить поспешность, и ткань Великого Океана будет нарушена, его нетерпение мгновенно прогонит своенравные видения будущего.

Ариман подавил волнение и плавно совместил направление своего движения с тончайшим потоком, а затем открыл мысленное зрение навстречу живительной прохладе незафиксированных событий.

Он увидел гору из стекла, высокую и пустую внутри, но далеко не такую большую, как Гора Агхору. Все внутреннее пространство заливал желтоватый свет, словно в этом гигантском котле кипели противоречивые страсти, а над горой нависла грозовая туча, пронизываемая золотыми молниями.

Ариман сознавал огромное значение видения; картины в эфире создавались не только Великим Океаном, но и самим наблюдателем. Эта гора и эта гроза могли представлять реальную сцену, а могли быть аллегорией, где каждый аспект символизировал нечто большее. Адепт должен отделить одно от другого согласно собственному опыту и мастерству.

Его нематериальное тело охватило горячее облако волнения. Уже много лет никому из Корвидов не удавалось приоткрыть плотную завесу эфира и заглянуть в будущее. Возможно ли, что непостоянные течения Великого Океана сменили направление и его братство вернет былые преимущества?

Интенсивность этой мысли разошлась кругами по окружавшей Аримана жидкой пустоте. Видение дрогнуло и распалось на фрагменты, словно отражение в озере, нарушенное налетевшим ливнем. Ариман старался сохранить спокойствие, но слабая связь с потоком разрушилась. Стеклянная гора разбилась на тысячи фрагментов. Осколки осыпались, словно слезы, и в каждом отражался плачущий глаз, покрасневший и воспалившийся от страданий.

Ариман попытался задержать эти острые зазубренные осколки, но эфир взволновался, и все исчезло в волнах его собственного желания. Субстанция Великого Океана, словно под порывами урагана, яростно забурлила, отдаляя мысли от будущего, и против Аримана поднялись красные волны его разочарования.

Вместе с осознанием реального момента до него донеслись вибрации набежавших хищников варпа. Эти ненасытные концептуальные существа выслеживали странника по малейшему проявлению эмоций, а потом высасывали свет из его тонкого тела. Десятки хищников кружили возле Аримана, словно почуявшие кровь акулы. Он пробыл в Великом Океане слишком долго, намного дольше, чем позволяли требования безопасности.

Первый хищник вынырнул из кроваво-красного тумана. Это воплощение ненасытной жажды и инстинкта двигалось прямо на него, поблескивая гладким телом и острыми зубами, сформировавшимися от одной только нечаянной мысли.

Ариман отскочил с его пути, хищник изогнулся, меняя курс, а из-за пелены уже показался следующий враг. Невольная аналогия с акулами придала им форму, и на Аримана мчалось уже гладкое вытянутое туловище прирожденного убийцы. Он опустошил свои мысли, отбросив любые сравнения и метафоры, поскольку его противники могли ими воспользоваться.

Магистр храма Корвидов устремился в противоположную от стаи сторону, но стая успела почуять его запах. Более полудюжины существ амебообразной формы после встречи с какими-то другими световыми телами, рванулись следом. Один из хищников, огромных размеров, вырвался вперед и уже раскрыл пасть, намереваясь проглотить свою добычу целиком.

Ариман собрал энергию из окружающего эфира и запустил в преследователя волевой поток. Тело хищника взорвалось клочьями огня, и каждая частица мгновенно была проглочена его подоспевшими сородичами. В руках Аримана вспыхнули эфирным пламенем две хеки. Это оружие было необходимо, но вместе с тем и очень опасно. Яркий огонь привлечет других хищников, однако без оружия он наверняка здесь погибнет, оставив в своем шатре мертвую, бездушную оболочку.

Преследователи окружили его и пытались ухватить зубами, но взмахи посохов каждый раз отгоняли хищников. Ариман обратился к восьмому уровню Исчислений. Чтобы остаться в живых, ему придется проявить агрессивность, но это лишь разожжет аппетит зверей. Хищники ринулись на него всем скопом, но Ариман следил за их нараставшей яростью и встретил атаку взмахами пылающего оружия.

Ближайшее существо попало под удар, и его существование на этом закончилось. Второй хищник взорвался под натиском мысли, которая одолела его голод и рассеяла сущность. Следующий враг бросился вперед. Ариману пришлось отскочить в сторону, имматериальные зубы щелкнули очень близко к его духовной сущности, едва ее не порвав. Но удар хеки в голову уничтожил врага, оставив лишь следы его первобытной ярости и голода.

Стая охотников отступила, ошеломленная таким отпором, но не в силах отказаться от погони. Охотники варпа обладали сильнейшими инстинктами, требующими удовлетворения. Стая будет нападать снова и снова.

Хищники атаковали его еще трижды. Каждый раз они были вынуждены отступить, но их становилось все больше, а Ариман слабел, теряя энергию.

Он не сможет долго поддерживать такой темп битвы. Бои в эфирном пространстве изматывали сильнее, чем в мире физическом. Там Астартес могли сражаться без отдыха целыми неделями, а здесь их время ограничивалось минутами. Воин Тысячи Сынов высокого ранга был способен странствовать в эфире дольше многих других, но интенсивность этой схватки требовала от Аримана крайнего напряжения.

Огромная пасть устремилась на него снизу; то была алчность, получившая огромные формы благодаря чьим-то неосторожным мыслям. Зубы хищника сомкнулись вокруг ноги Аримана, впились в его свет, и непреодолимая боль рассыпалась искрами сверкающих бриллиантов. Но в чудовище тотчас врезался посох, и оно исчезло, не успев насладиться своим триумфом.

Ариман больше не в силах был продолжать борьбу, и хищники, казалось, это прекрасно понимали. В нетерпении они затеяли свалку, отталкивая друг друга, чтобы насладиться убийством и получить самый лакомый кусок.

Запас энергии подходил к концу, и одна огненная хека уже погасла.

«Как обидно погибать после такого волнующего проблеска будущего».

А потом Великий Океан расколол протяжный вой, преследователи дрогнули от этого яростного крика, а из бушующих волн Великого Океана появилось темное пятно. Потом показались клыки, похожие на мечи из льда, и начали рвать охотников варпа. Это было сочетание формы и воли, отточенное до остроты кинжала, стремящееся только к уничтожению и начисто лишенное милосердия. В гуще схватки постепенно стали проявляться желтые горящие глаза, лохматая черная шкура и белые клыки, с которых стекала слюна.

Облик еще не до конца оформился в мыслях Аримана, а он уже увидел призрачный силуэт волка, своими размерами и мощью превосходящего все виденные им живые существа. Чудовищный волк быстро расправился с хищниками варпа, сопровождая ужасным воем каждый смертоносный укус и каждый взмах когтистых лап.

Внутри волчьего тела Ариман успел заметить мимолетный проблеск воли, которая им управляла, — далекий блеск брони, но не черной, а темно-серой с металлическим отливом. Волк снова взвыл, и волны ничем не сдерживаемой ярости разошлись по Великому Океану, как круги по воде от брошенного камня. Хищники, напуганные более сильным зверем, разбежались.

И словно капли чернил на промокательной бумаге, растворились в темноте.

Волк повернулся к Ариману. Его тело трансформировалось подобно игрушке оригами, пока не остался только образ, замеченный в его сердце, — тонкое тело Астартес в темно-серой броне Космических Волков.

Волк подплыл к Ариману, и, чтобы заметить первобытную и грозную энергию, наполнявшую этого странника, не требовалось особое умение. Его жизненная сила казалась невероятной. Если Аримана можно было сравнить с управляемым реактором, то этот воин сиял с интенсивностью сверхновой звезды. Оба они излучали опасность, оба сияли ярким светом, но Ариман мог выбрать единственную жертву из миллиона, а Волк был способен умертвить миллион людей, лишь бы уничтожить свою жертву.

Грозный хищник исчез, но Ариман мог разглядеть его в глубине сердца Астартес.

— Нам надо уходить, брат. — Голос Волка напомнил скрежет столкнувшихся ледников. — Чем дольше мы задержимся, тем больше хищников сбежится попировать на нашей сущности.

— Я тебя видел, — сказал Ариман. — Ты прибыл со Скарссеном.

— С лордом Скарссеном, — поправил его воин. — Но ты прав, брат. Мое имя Охтхере Судьбостроитель, я рунный жрец Пятой роты Космических Волков, которой командует Амлоди Скарссен Скарссенссон.

— Азек Ариман, главный библиарий Тысячи Сынов.

— Я хорошо тебя знаю, Азек Ариман. — Судьбостроитель сопроводил эти слова хищной усмешкой. — И давно хотел с тобой встретиться.

 




Дата добавления: 2015-09-10; просмотров: 21 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

КОСМИЧЕСКИЕ ВОЛКИ | ДРУГИЕ ПЕРСОНАЖИ | НАБЛЮДАТЕЛИ | МЕСТО МЕРТВЕЦОВ | ТЫ ДОЛЖЕН ЕГО НАУЧИТЬ | ПРИГЛАШЕНИЕ | ПОБЕДИТЕЛЬ ТИТАНОВ | ЯЗЫК АНГЕЛОВ | ВРЕМЯ ПОКАЖЕТ | КОРОЛЬ ВОЛКОВ |


lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.02 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав