Мик сидел на коленях у хозяина, и они смотрели какой-то мюзикл по визору. Землянин все время ощущал губы Кана, тихонько целующие его то за ушком, то в висок, то в затылок. Он млел от этих нежных прикосновений, на время забывая все, что ему пришлось пережить, хоть в этом и была немалая доля вины существа, которое сейчас его ласкало. Но влюбленное сердце предпочитало помнить то, что Кан прибежал спасать землянина от насильника, то, что заботился и выхаживал. И все-таки... только после инцидента с Декрисом Мик по-настоящему осознал, насколько он здесь бесправен и беззащитен. Раньше перспектива пойти по рукам маячила как что-то страшное, но пока далекое – такое, что возможно избежать или даже – не дожить. После каждой демонстрации покорности с его стороны, Кан становился все нежнее, все чаще шептал то, что Мик хотел слышать, ну, или землянину так казалось. Но вот он столкнулся с реальностью лицом к лицу и осознал всю глубину своей беспомощности перед ней. Кан вытащил его из этого кошмара, пусть немного опоздав, но все же вытащил. Однако, все, что Мик услышал потом... от Леризи и от самого капитана, все больше утверждало в мысли, что спасли его по ошибке. А в следующий раз... посмеет ли он хотя бы вякнуть в следующий раз?
Мик прерывисто вздохнул и, повернувшись, ткнулся лицом в плечо персилианина.
– Малыш, что случилось? – нахмурился капитан. Вчера он, было, порадовался, что вернулся его ласковый шуршик, но такое зверское насилие бесследно не проходит. Особенно для такого чувствительного и эмоционального существа. Кану хотелось сделать что-нибудь, чтобы маленький инопланетянин немедленно почувствовал себя в безопасности, но капитан не знал – что. Он и так обнимал его весь вечер... а парень вдруг сорвался.
– Я все время думаю, что вроде бы все уже понял, а потом оказывается, что ни шерца я не понимаю, – с надрывом заговорил Мик, – Может, я глупый, а может – бессознательно не хочу понимать такие вещи. Пожалуйста, скажи мне... мне только нужно знать, как себя вести, чего ждать, иначе я с ума сойду. Я, наверно, слишком много о себе возомнил, ты был прав, что я не чувствую себя вещью, и вот к чему это привело...
– Мик, это не твоя вина. Я вожак для Декриса и хозяин для тебя. Это Я за вас отвечаю. И эту ситуацию я допустил. Это моя ошибка!
– Кан... хозяин, просто скажи мне. В следующий раз... когда кто-то из твоей команды захочет меня... мною попользоваться, я не должен сопротивляться? Не должен ничего говорить, срывать браслет? Просто покорно позволить...
– Ми-ик, Микиме, – Кан крепче сжал объятия, прижимая землянина к себе, гладя по дрожащим плечам. – Никакого следующего раза я не допущу... ну, пока живой, во всяком случае. Но только ты пойми, малыш, этот ублюдок ведь убить тебя мог за то, что ты сопротивлялся. Это у него инстинкт самосохранения пересилил и, видимо, чувство того, что и так нарушает мой запрет. Ты же хрупкий такой, если бы он сорвался... Вадтойр, он ведь тебе бы шею со злости свернул и не заметил! – капитан ощутил, как сердце пропустило удар. И он вдруг осознал, что до этого эпизода с Декрисом еще не понимал, что он мог бы испытать, увидев этого маленького инопланетянина мертвым. – Я ему горло порву, – внезапно севшим голосом выдавил Кан.
– А если... если не он...
– Мик, не выходи из каюты, если я на вахте. Сюда они сунуться не посмеют, или это будет значить, что я проживу немногим дольше тебя или меньше. Если вдруг найдется еще один ублюдок, который тебя хоть пальцем тронет, дерни браслет. Только, Мик, не сопротивляйся... дождись меня живым. Но до этого не дойдет, слышишь? – он ткнулся губами в его волосы, прижимая голову землянина к себе. – Никто больше не посмеет меня ослушаться после того, как я этому дваку морду раскроил. Мик, Микиме, я буду тебя защищать. Я больше никому не позволю сделать тебе больно. Все будет хорошо, Микиме. Только плакать не надо. Тише-тише.
Кан заглянул ему в лицо и собрал губами скатившуюся из левого глаза Мика слезу.
– Ну что ты? Мм? – он взъерошил его вьющиеся волосы. Это существо вызывало у Кана столько нежности... Он даже и не предполагал, что на такое способен.
Ему захотелось окружить Мика заботой и лаской, чтобы тот, наконец, перестал думать о пережитом кошмаре. Кан легкими бережными поцелуями стал покрывать тонкую кожу шеи землянина, ощущая, как под его губами бьются необычайно близко расположенные к поверхности сосуды. Мик растаял от этой теплой, спокойной ласки и тихо сидел у него на руках, прикрыв глаза, но по мере того, как губы персилианина спускались ниже ключицы, явно направляясь к его левому соску, землянин задышал чаще. Кан улыбнулся ему в кожу и уложил его на постель. Он еще раз поцеловал у самого темного кружочка, который обладал удивительной чувствительностью, Кану казалось, что это больше на биосенсор похоже, чем на рудимент железы, по крайней мере – по эффекту от ласки. Персилианин принялся обводить по ареолу языком, сначала против часовой стрелки, потом в обратном направлении. Дыхание Мика стало еще более неровным. Кан начал сужать круги и услышал, как парень громко сглотнул. Он провел языком под самым основанием соска, задев лишь его кромку, и услышал шумный вздох. Еще больше таких вздохов Кан получил, когда втянул губами горошинку уже отвердевшей плоти и стал ее облизывать. Он нащупал рукой второй сосок и стал перекатывать его в пальцах. Мик замычал от этого острого ощущения, которое еще усиливалось оттого, что длинные волосы лорда щекотали ему грудь и живот. Кан раздвинул ему ноги коленом и почувствовал, как Мик немедленно начал тереться пахом о его бедро, тихонько постанывая. Персилианин отметил, что ощущение покрытого шелковистой кожей, но уже твердого члена, трущегося о его кожу, возбуждает его гораздо больше, чем покорно подставленный зад. Он оторвался от груди землянина и склонился к его губам, сжав мокрый от слюны сосок второй рукой. Кан дразняще коснулся языком изгиба приоткрытого рта, но Мик на это среагировал очень бурно, обхватив язык персилианина губами и заскользив по нему с такой страстью, что у Кана завибрировало в паху, мечтая оказаться в этом горячем рте.
– Мммм... Мик... о, шерц...
– Хочешь? – землянин улыбнулся пьянящей улыбкой.
Кан кивнул и подчинился толкнувшим его на постель рукам. Он запрокинул голову, тихо урча. Мик прокладывал быструю дорожку поцелуев от груди капитана к паху, щекоча языком биосенсоры. Горизонтальная складка между ног персилианина уже ожидала его приоткрытой. Он облизал края и медленно проскользнул внутрь, его язык едва успел проникнуть в уходящее в глубину отверстие, с нажимом обводя стенки, как его вытолкнул вибрирующий от возбуждения член. Мик втянул в себя сочащуюся кисло-сладким секретом плоть и задвигался с таким чувством, словно ему тоже доставляло острое физическое удовольствие каждое движение.
– Мик, Микиме, эмеш... лаинне... ошшш, – Кан бормотал что-то на незнакомом землянину наречии, теребя его волосы. – Мик, иди сюда... иди-иди сюда, малыш, – он приподнялся и заставил его развернуться, затащив его на себя. Мик стоял на четвереньках, обхватив коленями грудь персилианина, и продолжал ласкать ртом его член. Кан погладил его широко разведенные бедра, сжал ягодицы и скользнул большими пальцами к маленькому колечку упругих мышц. Он чуть нажал на края с двух сторон, заставляя их немного разойтись. Мик выгнулся, сбившись с ритма. Кан медленно погрузил в его тело оба пальца, все время чуть нажимая на мышечные стенки. Картина, которая сейчас была перед его глазами, заставляла его возбуждаться все больше, а Мик из-за его действий все время сбивался с ритма. Кан зарычал, массируя чувствительный бугорок внутри, Мик уже мог только беспорядочно облизывать его член, стонать и выгибаться. Кан убрал руки.
– Мик, я в тебя хочу.
Землянин слез с него и обернулся. Вид его распухших губ, перемазанных в смазке, побудил Кана притянуть парня к себе и впиться в его губы страстным поцелуем, ощущая собственный вкус.
– Кан, я люблю тебя, – простонал Мик, чувствуя, как тяжелая ладонь накрыла его член.
– Мальчик мой ласковый, я тебя хочу, я больше не могу, – персилианин оторвался от него и опрокинул его на постель, лицом вниз. Мик заерзал от нетерпения, но Кан, посмотрев на распростертое перед ним тело, подумал, что хочет чувствовать его глубже, и, соорудив из одеяла валик, поудобнее пристроил на него землянина. Тот уперся в постель ладонями и еще откровеннее приподнял таз.
– О, шерц! – Кан вошел в него, сожалея, что не может полностью загнать в него член. Но он не целиком выпустил орган, и поэтому все равно получилось – что до упора.
– Ка-а-ан! Ох, ну, пожалуйста!
Персилианин задвигался плавными, глубокими толчками. Он то запрокидывал голову, то опускал ее вниз, накрывая Мика сиреневым шлейфом волос. Землянин стонал в голос с каждым толчком, царапая ткань постели судорожно сжимавшимися пальцами.
– Мик, все хорошо? – Кан все еще боялся последствий изнасилования.
– Ммм, да я счас кончу! O, mon dieu!
Еще несколько коротких вскриков, и Мик забился под ним в судорогах оргазма.
– Да... да... да! – Кан также прерывисто толкался в его подрагивающее тело, ощущая, как его самого накрывает горячая волна, подхлестываемая мучительно сладким стоном землянина.
А потом они еще долго лежали, обнявшись, и Кан осторожно касался губами припухших губ Мика, шептавших его имя, и проклинал себя, за то, что не смог его защитить.
***
На заседании Сената ничего интересного не происходило, обсуждались вопросы, касающиеся Тенесуры, и наконец-то, утвердили план кислородного проекта для Фарезана. А Риель все время ловил себя на том, что ему хочется бросить взгляд на персилианский сектор. Мернль перебирал в пальцах затейливый браслет на запястье и сосредоточенно разглядывал россыпь кулончиков на его тонкой цепочке. И все время спрашивал себя – что же с ним происходит? После заседания он буквально сбежал к себе в номер. Благо, мерниокская делегация в этот раз состояла не только из него, и это не могло рассматриваться как недипломатичный жест. Риель забрался с ногами на мягкий диван и обхватил обеими ладонями керамическую кружку горячего отвара из местных трав, которую только что принес официант.
Мернль маленькими глотками пил обжигающий напиток. Так хотелось заснуть в чьих-нибудь объятьях! А Мериль так далеко! Да и молодой психолог не мягкая игрушка, чтобы зарываться в него от своих проблем! У него сейчас есть любимый человек... а что может дать ему он, Риель... снова загрузить своими комплексами?
Сенатор вздохнул, отставил пустую кружку и побрел в спальню. Там он забрался в постель, слишком широкую для его изящного тела. Риель обнял подушку и почувствовал, что действительно способен задремать... и тут же вспомнились прикосновения теплых пальцев к его рукам и шепот 'Вы уже засыпаете, мой хороший, отнести Вас в постель?'... а что, если бы он согласился? Удивительно, но эти мысли не спугнули сон, и Риель, к своему изумлению, проспал пару часов. Проснувшись, он почувствовал такую уютную теплоту во всем теле, что, пожалуй, после ужина он сможет снова заснуть на всю ночь. Чего бы там от него не хотел этот темноглазый персилианин, Риель был ему благодарен за избавление от бессонницы. Тоненько запищал зуммер на коммуникаторе.
– Да? – ответил мернль, даже не взглянув на определитель.
– Добрый вечер, Риель, – раздался из приемника знакомый вкрадчивый голос.
– Кир?
– Я Вас не разбудил?
– Нет, еще рано ведь.
– Да, но у Вас такой сонный голос, что я уже чувствую себя виноватым.
– Все нормально, Кир. Так что Вы хотели?
– Мне нужно с Вами поговорить об одном важном деле. Можно, я поднимусь к Вам в номер? Всего на несколько минут. Прошу Вас.
'Ну, вот, наконец-то. Он перестал ходить вокруг да около' – кивнул себе Риель, направляясь к выходу из номера. Все эти любезности, конечно же, были направлены на то, чтобы усыпить бдительность и расположить к себе мернля, а сейчас Кир, наконец, решил, что пришла пора высказать свои политические предложения. И ведь как подгадал! Словно знал, что Риель сейчас просто тает от благодарности за возможность в кои-то веки нормально выспаться! Эх, существо, измученное бессонницей и депрессией, так легко подкупить простыми радостями жизни...
– Кир, Вы всегда... – мернль в это время дошел до входной двери, распахнул ее и выглянул в коридор, – сначала делаете что-то, а потом просите на это разрешения. Добрый вечер!
Кир, стоявший у двери, попытался смущенно улыбнуться. Улыбка удалась на славу – в отличие от смущения.
– Прошу прощения за беспокойство, но дело не терпит отлагательств.
– Я и вчера готов был Вас выслушать.
– Но вчера я еще не был готов к этому, мой дорогой сенатор.
– Как все сложно и таинственно! – Риель скептически покачал головой. – И что такого случилось сегодня? Ведь на заседании мы обсуждали атмосферный проект для фарезанских колоний. И тенесурийские дела. Ничего, касающегося интересов Персиля.
– Ах, Риель, мое дело никакого отношения к политике не имеет. Вы вчера дали мне согласие на посещение Саэм-Пара. Я не сказал Вам об этом кое-чего.
– И чего же? – Риель нахмурился, тем более, что виноватый вид на этот раз темноглазому персилианину вполне удался.
– Туда нужна... эээ... специальная одежда.
– В смысле?! – мернль подозрительно прищурился.
– Публика как бы частично принимает участие в общем действе. У Вас ведь бывают на Мерниоке маскарады?
– Да.
– Ну вот, в Саэм-Пара тоже что-то вроде этого – костюмированное представление на заданную тему. Обычно назначается эпоха. Это исторический театральный клуб. Я понимаю, что Вы о персилианских эпохах ничего не знаете, но я обо всем уже позаботился. В вестибюле отеля ожидает девушка, чтобы снять с Вас мерки. Если Вы меня сейчас же на месте не убьете, я попрошу ее подняться, – персилианин снова изобразил улыбку, говорившую: 'Ну так получилось, я, честное слово, хотел как лучше'.
– Кир, об этом надо было сказать с самого начала. Это слишком...
– Ну, вот если бы я рассказал сразу, Вы решили бы, что это действительно слишком... мм... хлопотно и сразу отказались.
– Вам будет легче, если я откажусь не сразу? – Риель изо всех сил старался выглядеть неприступным – вот уж в такую авантюру он точно не даст себя затащить!
– Риель, подождите! Это будет весело! И что такого в костюме?! Напротив, можно будет еще надеть маску, смешаться с публикой и чувствовать себя гораздо свободнее.
– Смешаться с публикой? Как Вы себе это представляете – с моей-то комплекцией?! И потом...
– Ну, какая разница?! – перебил Кир, состроив умоляющий взгляд. – За персилианина Вы, конечно, не сойдете, но сейчас в столице полно тенесурийцев. Они – большие любители таких развлечений.
– Значит, там бывают не только персилиане?
– Туда часто кого-нибудь приглашают. В Саэм-Пара редко ходят в одиночестве.
– И что, я пойду туда в качестве... Вашей дамы?
– Оу, – Риелю, наконец, удалось увидеть смущение на лице темноглазого лорда. – Вообще-то, я приготовил Вам мужской костюм, но, если желаете, мы еще успеем сшить женский.
– Нет, я думаю, что в мужском мне будет удобнее.
– Значит, Вы согласны! – просиял Кир, тут же набирая номер на коммуникаторе.
Риель в очередной раз обреченно вздохнул.
Через несколько минут вокруг него порхала персилианка с лазерным измерителем и образцами ткани, а в руке у мернля имелся бокал с золотистым нектаром. Кир сидел в кресле и с довольной улыбкой любовался этой идиллической картиной.
***
В ожидании похода в театральный клуб Риель испытывал некоторую тревогу. Во-первых, его смущал сам факт необходимости специальной одежды, во-вторых, то, что выбор этой одежды он доверил персилианину. Сенатор опасался, что для него подберут что-нибудь чересчур открытое и сексуальное. И хотя Кир с самого начала задумал для него мужской костюм, Риель подозревал, что персилианин все-таки относится к нему, как к женщине, и не упустит шанс полюбоваться на мернля в чем-нибудь сильно отличающемся от его обычных балахонов. И ведь костюм Риель увидит только вечером перед отправлением в клуб, когда менять его будет уже поздно. А зная, как Кир умеет поворачивать ситуацию, отказ в последний момент точно будет выглядеть глупо. В общем, за эти дни Риель успел несколько раз пожалеть о том, что согласился на эту авантюру. И еще раздражало, что он думает об этом с большим волнением, чем о проекте по введению стандартов содержания рабов.
Однако Риеля ждал приятный сюрприз – все опасения оказались напрасными. Его нарядили в белоснежную рубашку из тонкого атласа, длинный жакет без рукавов из плотной, расшитой золотыми нитями ткани нежно-бежевого цвета, и бархатные бриджи на тон темнее. Мягкие белые полусапожки на небольшом каблуке завершали наряд.
Кир был одет в рубашку из тончайшего полупрозрачного оранжевого цинтекана. Все остальные детали его костюма имели глубокий черный цвет: длинный камзол, короткий жилет и брюки. Образ дополняли дорогие украшения – на пальцах перстни с драгоценными камнями, подобранными в тон одежде, на шее массивная цепь с крупным оранжевым камнем. Видимо, поход в этот клуб и правда был серьезным мероприятием. Риель разглядывал себя в зеркале и находил, что костюм ему подобрали со вкусом. Цветовая гамма прекрасно гармонировала с цветом волос и глаз, широкие рукава белоснежной рубашки подчеркивали изящность рук мернля, а хрупкости его плеч придавали оттенок чего-то трогательного.
– Вы похожи на принца, мой дорогой сенатор, – улыбнулся Кир, заходя к нему за спину, – но не хватает одной маленькой детали. В Саэм-Пара принято носить драгоценности. Позвольте, – он аккуратно приподнял Риелю волосы и обвил его шею ниткой бус из маленьких перламутровых шариков, едва заметно отливающих розовым оттенком.
– Что это?
– Это гармал – дары моря. Он сказочно подходит к Вашим чудесным волосам. Когда я в первый раз Вас увидел, я сразу подумал о розовом гармале.
– Кир, я не могу принять такой дорогой подарок.
– Но почему? Это подарок от чистого сердца. Дань моему уважению и восхищению Вами, Рихаиэле. Это не пошлые блестящие камни, это дар самого Персиля – слезы его моря.
– Это слишком, Кир. Действительно, слишком. Такой подарок заставляет чувствовать себя обязанным.
– Риель, Вы хотите меня обидеть? Единственное, чего я хочу, чтобы этот дар моря украшал Вас сегодняшним вечером, а позже напоминал Вам о Персиле и Вашем покорном слуге.
– Простите, Кир, но мы не в тех отношениях, чтобы Вы дарили мне такие подарки. Я не желаю никаких двусмысленностей.
– Хорошо, мой непреклонный сенатор, – Кир тяжело вздохнул, а Риель заметил, что он полностью закрылся от эмпатии, даже общий фон исчез. – Но наденьте его хотя бы сегодняшним вечером, не ставьте меня уж в совсем нелепое положение с моей глупой галантностью. А потом мы вернем гармал морю, ибо я не принимаю подарков обратно.
– Ладно, я надену его сегодня. И не дарите мне больше ничего.
– Этого я обещать не могу. Меня огорчает не то, что Вы не приняли мой подарок. А то, что Вы до сих пор предвзято ко мне относитесь.
– Кир, но и Вы все время ставите меня в неудобное положение.
– Если бы Вы мне больше доверяли, то ничего неудобного в моем обществе не чувствовали.
– Кир! – Риель повернулся на каблуках и обнаружил, что они стоят слишком близко, и это не самая удачная позиция для строгого разговора, но мернль непреклонно продолжал. – Объективно у меня нет причин Вам доверять. В политике доверие – вообще вещь неуместная. У каждого из нас свои интересы, где-то они пересекаются, но в основном, согласитесь, пути Персиля и Мерниока слишком разные, если не сказать противоположные.
– И еще, наверное, стоит вспомнить, что мернли привыкли иметь более четкое представление о намерениях своего собеседника, – сказал Кир, глядя Риелю в глаза таким взглядом, что мернль ощутил, как мурашки по коже побежали. – Отсутствие полной информации о моих эмоциях не дает Вам расслабиться в моем обществе.
– Я к этому и не стремлюсь – расслабиться в Вашем обществе. К тому же, у меня есть подозрения, что Вы владеете техникой эмоциональных масок, так что Ваши эмоции мне мало что дадут. Однако я и без этого могу понять Ваше желание иметь ручного мерниокского сенатора. Но этого не будет. Можете даже не стараться.
– Мне очень жаль, что Вы все это так воспринимаете...
Это было похоже на то, как если бы распахнуть дверь дома в холодный зимний день, а оттуда вдруг неожиданно вырвалось открытое пламя – Кир снял свои щиты. А потом пришло очень странное ощущение – словно он обвинил солнце в том, что оно греет его ради какой-то своей выгоды, и оно сейчас спрячется за тучу и весь мир погрузится в уныние. Это длилось всего несколько мгновений, но Риель понял – в словах Кира о том, что мернли будут падать к нему в объятья, лишь оказавшись в радиусе действия, была только доля шутки.
Риель стоял растерянный и ошеломленный, не зная, что сказать.
– Я не могу не держать щитов, Рихаиэле, – голос Кира показался немного печальным. – Мою ауру способны почувствовать даже персилиане. Мы тоже обладаем определенным спектром биосенсорных способностей.
– Я Вас обидел, – тихо проговорил Риель.
– Нет, на Вас я не в силах обижаться. Но я огорчен Вашим ко мне отношением.
– Кир, послушайте, я не знаю, кто Вы. И не хочу знать, если это, как Вы говорите, даст мне власть над Вами. Но я сам не понимаю, почему я провожу с Вами столько времени, иду с Вами в театр, почему вообще позволяю складываться впечатлению о каких-то отношениях... Это все без...
– Не беспокойтесь об этом, Риель. Я взял Вас под личную защиту, если помните. Вы сейчас на Персиле. Мне бы вообще не хотелось отпускать Вас ни на шаг. Ведь именно я настоял, чтобы этот Съезд был на Персиле, даже не смотря на то, что на Вас было совершено покушение.
– Ах, вот в чем дело... – Риель неожиданно осознал, что почему-то испытывает отнюдь не облегчение, и вдруг встретился взглядом с темными глазами, в которые вернулся лукавый блеск.
– А Вы думали, мой дорогой сенатор, что я пытаюсь Вас соблазнить? Мм, и как, получается? Ну-ну, не хмурьтесь. Рассматривайте меня просто как Вашего телохранителя... иначе как мне еще зазывать Вас на свидания... Все-все, идемте, нас ждет театр. Ваши перчатки! – он изысканным жестом протянул мернлю две полоски ткани.
Риель натянул перчатки, которые словно облили его руки тонким белым покровом. Только у основания большого пальца был небольшой треугольный вырез, обшитый золотыми нитками.
– А зачем здесь такая прорезь? – спросил мернль, разглядывая необычный для него предмет гардероба.
– Позвольте, я покажу, – Кир взял его за руку и коснулся губами небольшого участка открытой кожи. Риель вздрогнул от неожиданного ощущения – кроме побежавших от поцелуя мурашек, на секунду открылся эмпатический канал между щитами Кира.
– Так это женские перчатки? – спросил мернль, мягко отбирая руку.
– Нет. В древности руки целовали своим камблиэрэ, не зависимо от пола. Если, конечно, он или она позволят такую честь своему верному вассалу.
– Но вассалы, наверное, сначала испрашивали разрешение.
– Вы накажете меня за дерзость, нер камблиэрэ? – персилианин опустился перед Риелем на одно колено.
– О, Кир, опять Вы за свое! Ну, вставайте же! А то я начну жалеть, что согласился на эту авантюру!
– Риель, – он поднялся на ноги, – мы идем в исторический театральный клуб. Там все играют роли. Уверяю Вас, Вы увидите там немало подобных сцен.
– И какие роли у нас?
– Вы мой принц, я Ваш фет – приближенный лорд.
– Тогда почему Вам так не нравится, когда я зову вас лордом?
– Ну, вообще-то ни один камблиэрэ не назвал бы своего фета лордом, обычно использовалось что-нибудь типа 'мой мальчик', – усмехнулся Кир.
– Вы хотите, чтобы я Вас ТАК называл?! – ошеломленно спросил мернль
– Хм, на мальчика уже не тяну, да?
– Кир, идемте. Вы меня с ума сведете!
– О, я был бы счастлив свести Вас с ума, мой дорогой сенатор, – прошептал Кир, наклонившись к самому уху мернля и подхватив его под локоток.
Из груди Риеля вырвался очередной обреченный вздох. Он не мог бы себе объяснить, как могло так получиться, что из-за совершенно естественного желания отказаться от неуместного подарка и попытки поставить лорда на место, мернль почувствовал себя виноватым и в итоге начал позволять персилианину слишком многое.
***
Они подъехали к сверкающему подъезду с ковровой дорожкой. Кир протянул Риелю золотую маску, скрывающую верхнюю половину лица.
– И, пожалуйста, подыгрывайте мне, мы должны соблюдать этикет.
– Но я ничего не знаю. Вы должны были дать мне какие-то инструкции...
– Вам не нужно забивать голову всякой персилианской чепухой. Просто принимайте мои старомодные манеры, как должное.
– То есть Вы, пользуясь необычной ситуацией и моим неведеньем, будете целовать мне руки, а я только улыбаться в ответ?
– Ну, примерно так, – усмехнулся Кир и выскользнул из лимузина. Он открыл Риелю дверь и протянул руку.
– Прошу Вас, нер камблиэрэ. Вам понравится быть моим принцем.
Мернль вздохнул. Ладно, раньше надо было думать, до того, как согласился на эту авантюру. Он позволил помочь себе выбраться из машины. Кир не отпустил его руку и повел мернля по дорожке. Они прошли через вестибюль, полный старинных картин и высоких, под потолок, зеркал в витиеватых золоченых рамах. В конце виднелись резные двери, открытые в царство блеска, света и музыки. Но персилианин свернул в боковой коридор, оказавшийся узким и темным – освещение сводилось к редким напольным светильникам в виде керамических полусфер с голографической имитацией огня.
– Кир, а разве мы не пойдем в зал? Куда Вы меня ведете? – растерянно спросил Риель.
Лорд обернулся и неожиданно привлек его к себе:
– Я собираюсь Вас похитить, мой прекрасный сенатор и... соблазнить.
– Кир!
– Риель, мы идем в нашу ложу, – усмехнувшись, начал спокойно объяснять лорд. – В ложи отдельный вход, специально для тех, кто не хочет мелькать в толпе. Сюда есть и совсем отдельный ход прямо с улицы, но я решил, что такие предосторожности излишни.
– Ваши шуточки, Кирсагер! – Риель возмущенно высвободился.
– А зачем Вы мне такие вопросы задаете, будто я злодей из кино? Ну, простите меня, нер камблиэрэ, – Кир поймал его руку и притянул для поцелуя.
– И с чего я должен соблюдать этикет здесь, где нас никто не видит?
– Да, Вы правы, здесь этикет ни к чему, – бархат перчаток лорда скользнул по подбородку мерниокского сенатора.
– Ки-ир-р! – оказалось, что мернли умеют рычать.
– Идемте, а то пропустим начало, – персилианин быстро повернулся и последовал дальше по коридору, продолжая осторожно сжимать чуть напряженную кисть Риеля. Он толкнул одну из дверей с номером, и они вошли в ложу. Там были мягкие кресла, обитые дорогой тканью, с подлокотниками из полированного дерева. И столик из толстого темного стекла.
– Располагайтесь, мой принц. Кстати, над нашей ложей поднят полог, так что можете чувствовать себя совершенно свободно.
Ну да, совершенно свободно. Он наедине с Кирсагером в какой-то закрытой комнате с тайным ходом. В незнакомом заведении, полном персилианских лордов. И, кстати, ведь он никому не сказал, куда он уехал этой ночью. На плечи Риелю легли руки Кира, и он тут же ощутил мягкие теплые крылья, а вместе с ними обещание безопасности.
– Риель, Вы голодны? Будете ужинать или только коктейль? – спросил персилианин, слегка массируя ему плечи.
– Я поужинал в отеле.
– Тогда я закажу фруктовый десерт и еще два бокала, – он поставил на столик бутылочку зеленого хено.
– Хм, обычно мернли угощают этим персилиан, а не наоборот.
– Ничего страшного. В следующий раз хено с Вас, мой дорогой сенатор, – Кир продиктовал во встроенный в стену коммуникатор заказ и устроился в кресле.
Риель, наконец, расслабился и обратил внимание на вид, открывающийся из ложи.
Саэм-Пара был полон блестящей бархатно-золотой роскоши. Освещался он имитацией живого огня, над чашами светильников трепетали голографические огоньки, их отражали сотни граненых подвесок из цветного стекла. В глубине зала находилась сцена с декорациями ручной работы, под потолком располагался балкон с музыкантами. В зале на ступенчатых уровнях были расставлены маленькие столики, по стенам шли ряды лож, над многими из них трепетали голографические пологи в виде кусочков звездного неба. Пестро одетая публика еще не расселась на свои места, они гуляли по залу, здоровались, болтали. Одеты все были в костюмы, по крою похожие на те, что и у Кира с Риелем. Женщины в длинных, пышных платьях с оголенными плечами. У наиболее смелых дам был глубокий узкий вырез по центру спины, демонстрирующий красивый изгиб позвоночника, прикрытый лишь тонкой сеткой. У кого-то юбки были полупрозрачными, но благодаря большому количеству слоев с пышными оборками виден был лишь манящий силуэт. Риель подозревал, что это была современная интерпретация старинных нарядов. Многие были в масках, украшенных драгоценными камнями, перьями или мехом. Риель отметил, что ему еще довольно скромный наряд подобрали.
Официант тихонько проскользнул в ложу и поставил на столик вазу с засахаренными фруктами и два тонких бокала. Кир отпустил его без дальнейших указаний и сам разлил хено по бокалам.
– Выпьем за сегодняшний вечер, Риель. Я еще ни разу не был в Саэм-Пара в столь приятном обществе.
– Кир, теперь я понимаю, что в мое прошлое посещение Персиля мне не повезло с гидом. Я не был ни в одном из столь красивых мест.
– Рад Вам угодить, нер камблиэрэ, – он сделал глоток хено.
– А могу я еще кое о чем Вас попросить? – Риель тоже пригубил свой напиток.
– Несомненно, мой принц. Все, что пожелаете.
– А как насчет приглашения в Ваш марч?
– О, Риель, я буду счастлив Вас там видеть! – Кир повернулся в кресле, заглядывая мернлю в глаза. Даже сквозь щиты Риель ощутил весьма приятные для себя эмоции.
– Надеюсь, мои помощники с Мерниока не омрачат Вашего счастья настолько, что Вы передумаете? – усмехнулся он.
– А... – Кир покачал головой и рассмеялся. – Как я мог подумать, что Вы хоть ненадолго забудете о долге, мой дорогой сенатор! Хотите показать молодым мерниокским политикам, что такое рабовладелец?
– Вы очень хорошо меня поняли, Кир, – Риель отсалютовал своим бокалом.
– Конечно же, я буду рад видеть у себя всю мерниокскую делегацию. Мою скромную загородную резиденцию еще никогда не украшали сразу столько прекрасных сенаторов!
– Когда Вы сможете нас принять?
– В этот уикенд. Или Вы больше предпочитаете официальную программу?
– На официальную программу мы оставим Самиавэле. Я считаю, что экскурсия на марч будет интереснее.
– И полезнее. Договорились, мой дорогой сенатор. Я жду Вас и Ваших коллег в своей загородной резиденции в этот уикенд. Я за Вами аэромобиль пришлю через час после завтрака в отеле.
– Благодарю Вас, Кир, Вы очень добры.
В зале раздался высокий аккорд музыки, и все стали рассаживаться по местам. На сцену вышли актеры в богатых одеждах, зрители ответили ликующими криками. Актеры раздавали воздушные поцелуи и делали приветственные жесты, которые скорее подошли бы правителям, а не тем, кто развлекает публику. Они были сказочно красивыми, а театральный грим создавал дополнительные акценты в их потрясающей внешности. Мернль даже не смог определить, к какой из персильских рас они принадлежат. А потом они начали петь, и Риель на некоторое время забыл обо всем на свете, наслаждаясь чистотой и силой их голосов. Легкие мернлей были слабее и не могли производить настолько мощные звуки, Риель никогда не слышал ничего подобного. Они разыгрывали любовную историю. Девушка и юноша были обручены, но невесту похитил лорд. Он держал ее в своем замке и пел ей такие песни о любви, от которых трепетали сердца всех женщин в зрительном зале. Когда мужчина с темно-вишневыми волосами в черном камзоле с высоким воротником закончил очередную арию, к его ногам полетели бутоны алых цветов, которые принесли зрительницы в корзинках. Откуда-то из ложи на солиста опустился дождь из мелких розовых лепестков.
– Спокойнее, спокойнее, мои дорогие, – произнес он своим глубоким голосом. – Вы засыплете всю сцену, и мы не сможем продолжать представление!
В зале раздался веселый смех, и дождь из цветов прекратился. Мужчина поймал на лету последний полетевший к его ногам бутон и поцеловал его, вызвав в зале восхищенный женский вздох.
Актеры ушли на перерыв. На сцену вышли крипсы – убирать цветы и менять декорации.
– Это действительно потрясающее представление! – воскликнул мернль. – У них фантастические голоса.
– Заметьте, они поют без всяких технических эффектов. Этому зданию полторы тысячи лет, оно было построено гениальным архитектором. Здесь потрясающая акустика. Ну, конечно, здание регулярно реставрируется, и сюда провели энергокабели, сделали голографическое освещение. И механизмы для сценических эффектов современные.
– У нас тоже есть такие представления, но не в старинных зданиях, а с поставленным по современным технологиям звуком. И освещение не такое романтичное. И, знаете, мне кажется, что мернлей с подобными вокальными данными просто не бывает. У мерниокских актеров чистые, красивые голоса, но петь так, чтобы кожей вибрация ощущалась, они не могут. И еще мне кажется, что персилианские актеры излучают какую-то энергию. Зал просто с ума сходит, и даже я их понимаю.
– О, мой дорогой сенатор, Вы тоже подпали под чары прекрасного Дременсера?
– Это тот красивый солист с темными волосами?
– О, да, Дременсер делает выручку половине цветочных магазинов столицы. А уж сколько женских сердец разбилось о его фиолетовые глаза! Да и мне, кажется, уже пора ревновать, мой принц.
– Он Ваш... любовник?
– О, Риель, я совсем не это имел ввиду! У меня несколько другие предпочтения, да и у Дременсера тоже.
– Извините, это вообще не мое дело.
– Ах, мой дорогой сенатор, вот тут Вы ошибаетесь, – Кир подлил в бокал мернля еще хено.
Перерыв закончился. На сцену вышел несчастный жених и запел тоскливую песню о своей похищенной возлюбленной. На его белокурую голову тоже сыпались лепестки, а к ногам летели цветы. А когда пришел черед петь невесте, у сцены уже стояла толпа нарядно разодетых мужчин в масках с огромными букетами цветов. Они так и простояли у ее ног, не производя ни звука и ловя каждое слово актрисы. А когда она закончила и послала в толпу воздушные поцелуи, мужчины сложили на сцену букеты и с поклонами удалились на свои места.
– Это чудесно, – восхищенно вздохнул Риель. – Такое ощущение, что здесь зрители служат актерам, а не наоборот.
– Саэм-Пара – храм музыки, а певцы здесь боги, – улыбнулся в ответ Кир.
– Боги – это персонификация высших сил... Ага, я Вас понимаю. Они действительно похожи на сверхсуществ и имеют определенную власть над людьми.
Их ждал еще финальный поединок между женихом и коварным лордом. Они дрались на настоящих металлических клинках, двигаясь с танцующей грацией. Это было опасно и очень красиво. Жених выбил клинок у лорда, но тот сделал какой-то пасс рукой, фигуру жениха облил оранжевый свет, и он стал корчиться в этом свете и петь о страшном колдовстве.
– Что с ним происходит? – не понял Риель.
– Похититель оказался колдуном. Колдовство – это особые способности, которые колдун черпает из сил Зла. Это древние легенды Персиля. Я Вам потом расскажу.
Прибежала невеста, кинулась в ноги колдуну и стала умолять его пощадить ее возлюбленного. От ее мольбы могли заплакать даже камни. Лорд тоже упал на колени рядом с ней и запел о том, что он так ее любит, что ради нее готов на любые жертвы. Их дуэт был самым красивым, что когда-либо слышали уши мернля. Колдун отпустил возлюбленных и спел невероятно печальную арию. Зал стоя благодарил актеров. Их осыпали дождем из цветов, к их ногам летели бархатные бабочки с драгоценными камнями. Стены Саэм-Пара дрожали от восторженных криков.
– Это все? – вздохнул Риель. – О, прошло уже СТОЛЬКО времени!? – воскликнул он, взглянув на часы. – Я даже не заметил.
– Представление окончено, но еще будет музыка. В Саэм-Пара царит веселье всю ночь.
– Я, признаться, думал, что героиня выберет этого темноволосого лорда.
– Поверьте мне, о том же самом вздыхают все женские сердца в этом зале, сколько бы раз они не смотрели эту постановку. Но это не лорд. Это парис – представитель проклятой расы. Между ними не могло быть полноценного брака, она могла быть всего лишь его любовницей и арфети. Такие истории не раз случались в древности, только далеко не все парисы были бы настолько великодушны к лорду, посмевшему выступить против своего владыки. Это сказка. Красивая сказка, мой принц.
– Я не совсем понимаю все эти тонкости. А Вы обещали мне рассказать древние легенды, Кир.
– Ах, нер камблиэрэ, я готов рассказывать Вам сказки всю ночь. Тем более, в таком волшебном месте, – он улыбнулся, поднимая бокал.
Музыканты вновь заиграли. Зрители расселись за столики, но постепенно все больше пар выходили в центр зала и начинали танцевать.
– Риель, давайте потанцуем, – Кир поставил бокал на столик, поднялся с кресла и протянул мернлю руку. Ложа была достаточно просторной для этого.
– Я боюсь, что не знаю этого танца, – Риель взглянул вниз на пары, выписывающие сложные фигуры относительно друг друга. Правда, так поступали не все, некоторые просто кружились в такт музыке.
– Не беспокойтесь об этом. Я Вам все покажу. К тому же нас все равно никто не увидит.
Риель все еще колебался. Атмосфера Саэм-Пара опьяняла – чарующая музыка, веселье, смех. Она так и манила присоединиться к этому празднику жизни. Однако сенатор уже забыл, когда он последний раз делал что-либо подобное. Кроме того, сейчас... с этим темноглазым лордом... наедине...
– Нет, Кир, боюсь, это...
И тут со сцены раздался глубокий голос Дременсера.
– В честь прекрасной леди в голубом. Леди Ви. В день ее рождения.
И он запел. Его голос затрепетал по коже, словно крылья тысяч невесом бабочек, проник в душу и повелел всем покориться музыке.
– Идемте, мой дорогой сенатор, такое не каждый день случается. Танец в сопровождении волшебного голоса самого Дременсера.
Риель сдался и встал рядом с Киром.
– Я даже не представляю, как под это танцевать, – смущенно прошептал он.
– Просто следуйте за мной. Нет-нет, в глаза мне смотрите. Не важно, как Вы ставите ноги, мы не на экзамене по этикету.
Кир держал его за руку, ведя то ближе к себе, то дальше, то заставляя совершить поворот. Но Риелю казалось, что он двигается ужасно сковано и неуклюже.
– Риель, не напрягайтесь так. Я хочу, чтобы Вы удовольствие получали. Просто слушайте музыку. Ах, идите сюда!
Кир притянул его к себе, обвив рукой талию.
– Кир! Вы...
– Сейчас вообще просто отпустите себя, я буду Вас вести, – он закружил Риеля по небольшому танцполу ложи. – Слушайте музыку, мой дорогой сенатор, отдайтесь... этим прекрасным звукам, – его губы задвигались вслед песни Дременсера, беззвучно повторяя слова стихов о любви.
На этот раз это не было похоже на вырвавшееся пламя. Огромные горячие крылья мягко обволокли эмпатическое поле Риеля. Как передать словами ощущение, когда солнце наслаждается тем, что согревает Вас?
Дременсер закончил петь, из зала донеслись крики благодарности и мольбы о продолжении, но актер обвел зрителей широким жестом и сошел со сцены в зал, где его тут же окружила толпа поклонниц. Музыканты вновь заиграли. Риель без возражений позволил Киру вновь привлечь его к себе для следующего танца.
– Риель, давайте пойдем в общий зал. Там гораздо веселее. И многие танцуют так же, как мы. Сюда приходят развлекаться, и не у всех для этого есть время разучивать фигуры проманвела.
– Но мы оба в мужских костюмах. Не думаю, что на Персиле это принято.
– Это неважно, мой дорогой сенатор. К тому же, там полно женщин, одетых как юные принцы.
– Ну, хорошо.
– Я так рад, что Вам здесь нравится, – улыбнулся Кир, чуть сильнее сжимая руку мернля.
Они почти пробежали по коридору и вышли в общий зал. Волны всеобщей радости и восторга коснулись его эмпатического поля, и Риель окунулся в атмосферу праздника. Раньше он и не предполагал, что персилиане умеют так развлекаться. Кир был прав, ему удалось показать Персиль с другой стороны. И при этом они оба получили от этого море удовольствия. Руки Кира вновь обвили талию мернля и увлекли его в танец. Музыка стала тише, по залу засновали официанты с подносами. Кир нехотя разжал объятья, а затем протянул Риелю безалкогольный коктейль.
– О, лорд Кирсагер, Вы специально присылаете мне такие большие букеты, чтобы цветы от других поклонников просто не поместились в мою гримерку? – кокетливо спросил женский голос.
Персилианин обернулся. Голос принадлежал актрисе, игравшей невесту. Она была худенькой и хрупкой по персилианским меркам. Ее стройную фигуру подчеркивал корсет с пеной кружев до самого пола. На гладкой коже груди сверкала мериниевая цепочка с крупной слезой из серого гармала. По плечам рассыпались кудри нежно-голубого цвета.
– Драгоценная Ливианна, – Кир поцеловал ей руку. – Вы как всегда преувеличиваете.
– Я вижу, нам сегодня не стоит надеяться на Ваше общество, лорд Кирсагер, – она бросила многозначительный взгляд на мернля.
– Да, мой спутник первый раз в Саэм-Пара, я должен уделить ему максимум внимания.
– Спутник? Так это не женщина? О, Кириме, а я тут рассыпаюсь в титулах, – она расцвела и погрозила ему пальчиком в перламутровой перчатке. Риель понял, что Кир имел ввиду под другими предпочтениями, и почему-то это открытие его смутило.
– Тогда потанцуйте же со мной хотя бы один танец, несносный Вы лорд! – она рассмеялась и подхватила его под локоть.
– О, простите меня, драгоценная моя, но я вынужден отказаться от такой чести. Я обещал не оставлять своего спутника ни на минуту. Чем я могу загладить свою вину, несравненная Ливи? – он аккуратно снял ее руку со своего предплечья и, поцеловав, отступил к тихо наблюдавшему за этой сценой Риелю.
– Столиком в 'Арчелотто' в этот уикенд, – ответила Ливианна, украдкой разглядывая мернля в золотой маске.
– Ах, вот, что Вам от меня на самом деле нужно, меркантильная Вы моя, – усмехнулся Кир. – Этот уикенд?! Не требуйте от меня невозможного!
– Ах, Кир, для Вас нет ничего невозможного. Особенно в Арче. Ну, прошу Вас! Решается моя судьба!
– А в прошлый раз...
– И в прошлый раз тоже! Кир, ну пожалуйста, я же достала Вам на сегодня ложу!
– Хорошо. Мой личный столик Ваш на этот уикенд, драгоценная Ливи.
– О, спасибо! Я знала, что Вы меня не оставите, Кир! Я отблагодарю Вас, мой щедрый лорд! – она послала ему воздушный поцелуй и ускользнула в толпу.
– Давайте танцевать, мой принц, время здесь бежит слишком быстро! – и Риель вновь оказался в руках темноглазого лорда.
Вкус хено и фруктовых коктейлей. Запахи духов. Поражающие воображения наряды и маски. Сияние трепещущих огней и драгоценностей. Веселый смех и светлые радостные эмоции. Музыка и кружение в такт ее чарующим звукам. Блеск темных глаз, сильные руки, уверенно ведущие его в танце так, что он почти не чувствует пол под ногами. Время перестало существовать.
– Мне жаль, мой дорогой сенатор, но уже очень далеко за полночь, – голос Кира разорвал чары Саэм-Пара. – А у нас еще завтра заседание. Нам, наверное, уже пора.
– Еще один танец и идем, хорошо? – прошептал Риель.
– Я бы вообще остался здесь с Вами до утра, мой принц, но, боюсь, Вы мне не простите того, что проспите заседание.
– Для меня бессонная ночь привычное дело. Тем более, что последнее время я высыпаюсь, – Риель улыбнулся виновнику изменения его привычек. – Но Вы правы, надо хоть немного отдохнуть.
Танец завершился. Мернль вздохнул, но пора было уходить. Лимузин уже ждал их у входа.
Риель открыл глаза и обнаружил, что заснул в мобиле на плече у Кира.
– Ой, простите! – он сел прямо и смущенно посмотрел на персилианина.
– Ну, что Вы, мой дорогой сенатор, я уже хотел ехать прямо в отель, мне так не хотелось Вас будить.
– А мы где? – за окном машины было темно.
– Мы заехали на берег моря. Вы хотели вернуть гармал...
– Офхе, Вы действительно собрались выбросить его в море!? Не надо. Я передумал...
– Значит, Вы принимаете мой подарок?
– Да. Я лучше подарю Вам что-нибудь взамен.
– Этого прекрасного вечера вполне достаточно.
– Да и еще за этот прекрасный вечер...
– Едем в отель, простите, что я украл от Вашего сна лишнюю четверть часа.
– Пустяки, Вы подарили гораздо больше. Давайте выйдем на минутку к морю.
Риель выбрался из лимузина. Море серой громадой накатывало на берег и тут же, шелестя, отступало. С него дул холодный ветер и трепал широкие рукава, как крылья. Кир снял камзол и накинул мернлю на плечи. Риель обернулся и посмотрел на лорда, оставшегося в тоненькой прозрачной рубашке.
– Вы так не замерзнете?
– Так, – персилианин обнял Риеля, прижавшись к нему, – нет.
– Кир, что Вы делаете?
– Греюсь, – усмехнулся он, уткнувшись носом в волосы мернля.
– И что, от меня много тепла?
– Не представляете сколько, мой дорогой сенатор, – Кир потерся щекой о его макушку.
– Пойдемте, – Риель мягко, но настойчиво высвободился и, вернув камзол, забрался в лимузин.
– Ложитесь, поспите, – Кир похлопал ладонью по плечу.
– До отеля так далеко?
– Нет, всего минут пять, – с улыбкой вздохнул персилианин.
Лимузин стремительно пролетел по ночным улицам Драхады – древней столицы Персиля – и остановился возле огромного здания международного отеля.
– Кир, необязательно меня провожать.
– Очень даже обязательно, – отозвался персилианин, выходя из лимузина вслед за Риелем.
– Ах, ну да, хороший телохранитель ничего не упускает.
– Угу, а самый лучший провожает до постели... хм, и еще, пожалуй, должен охранять сон своего подопечного.
– С Вас хватит и хорошего, – категорично оборвал его измышления Риель.
– Мечтать не вредно.
– Все, Кир, спасибо огромное за такой прекрасный вечер, спокойной ночи, – сказал он у двери своего номера.
– Сладких снов, мой дорогой сенатор, – Кир привлек его к себе и прошептал ему это в висок, – сладких снов.
В номере Риель скинул с себя маскарадный костюм, осторожно сложил в перламутровый клубочек гармал и упал в постель, обняв подушку.
Дата добавления: 2015-09-12; просмотров: 15 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав |