Студопедия  
Главная страница | Контакты | Случайная страница

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 14 2 страница

Мик сполз на пол, упав на колени. Горячие соленые капли беззвучно катились из его глаз. Вчерашняя боль от возможности скорой разлуки на десятки лет показалась незначительной. Смерть лишает надежды, за ней уже больше ничего нет – в эту минуту он не верил ни в рай, ни в ад – разве что только в ад и на этом свете. У него еще оставалась возможность не закончить жизнь самоубийством, попробовать пройти все уготованные ему ужасы, надеясь на какое-нибудь чудо. Кан не станет раздумывать, мешкать, он хладнокровно воткнет себе в горло нож, чтобы сохранить какую-то там свою честь лорда. Мику не оставалось даже крошечной надежды на чудесное спасение капитана, на то, что Кан продержится до прилета полиции, или что-нибудь еще случится. Все будет кончено – четко и быстро.

– Но он же еще вчера не собирался умирать! Еще вчера он верил, что мы, может быть, даже встретимся после каторги! Еще вчера... а я даже не смог сказать, что пойду за ним хоть на край света! И уже больше не будет возможности сказать... – Мик ударил кулаком по полу, – Почему?! Почему все так?! Почему я должен вечно терять всех, кого я люблю?! Я что, проклят?!

Хотелось биться головой об пол от бессилия что-либо сделать. Он должен будет сидеть здесь в полутьме и ждать – умрет ли Кан – чтобы немедленно последовать за ним.

Мик поднялся и, шатаясь, добрел до постели, где он отыскал нож. В блестящем клинке отражались огоньки аварийного освещения, словно гирлянды в елочном украшении. 'Пожалуйста, пусть он вернется!' – беззвучно шептали губы. Мик сидел и смотрел на лезвие, пока не помутнело в глазах. Получится ли у него вогнать нож себе в горло? О самоубийстве было просто размышлять в качестве утешения, если жизнь в будущем окажется, хуже смерти. А сейчас ему придется принимать решение за секунды. Мик дернул за ворот рубашки, грудь словно сдавливало обручем, и дышать было тяжело. Сердце ломилось сквозь ребра. Землянину было страшно настолько, что это было едва выносимо. Мик не мог бы с точностью определить, чего он так сильно боялся. Но скорее не смерти, а того, что придется очень быстро решаться на это, и чего может стоить ему промедление. Но самым страшным моментом ему казался тот миг, когда в каюту войдет кто-то, кроме Кана, и Мик осознает, что это означает.

 

***

 

Кан шел по коридору, лицо словно окаменело, и по нему нельзя было прочесть даже тени эмоций. Он не позволял себе думать ни о чем, кроме задачи, которую предстояло решить. Он лорд, высшая раса, он из тех, кто побеждает. Он холоднокровный хищник, лидер, вожак. Его рассудок холоден и безжалостен... И сейчас он должен забыть о том, что в его каюте готовится умереть мальчик, который ничем этого не заслужил. Мальчик, который за свою жизнь, наверное, не обидел ни одного живого существа. Мальчик, который виноват только в том, что достаточно нежный и хорошенький, чтобы понравиться инопланетному извращенцу. И этому извращенцу к тому же не хватило мозгов не трепаться о том, что мальчик еще и ласковый. И теперь маленький безобидный шуршик должен будет воткнуть себе в горло нож, потому что достался неудачнику, неспособному его защитить. Кан обнаружил, что его руки сжаты в кулаки. Он заставил себя расслабиться и ровно дышать. У непогрешимого лорда появилось слабое место – плохо, очень плохо. Кан пообещал себе кое-что, если ему удастся вытащить их обоих живыми, и усилием воли выкинул из головы все лишнее.

 

У входа в кают-компанию его встречал Фарфадес, выражение его лица подтверждало самые худшие опасения.

– Кан, там Декрис...

Капитан остановил его, вскинув руку.

– Я и так все понял. Я освобождаю тебя. Возвращаю тебе твою жизнь, Фар. Ты мне больше ничего не должен.

– Это нечестно, мой капитан, – покачал головой пират.

– Нечестно бессмысленно губить жизнь, которую я не за этим спасал. Так что мой последний приказ тебе, Фар, это выжить. Разговор окончен.

Капитан твердой походкой вошел в кают-компанию и оглядел присутствующих. Народу набилось немало. Никто не сидел, все стояли и нервно переминались с ноги на ногу. Ближе к центру стояли члены команды, непосредственно управляющие кораблем. Декрис конечно тоже там был и не скрывал мрачного торжества на искалеченном лице. И судя по недовольным физиономиям остальных, ничего хорошего капитана не ожидало.

– О, кэп... а ты чего без доспехов? – нарушил Карс напряженную тишину.

– А я не на вахту иду, и драться вроде ни с кем не собираюсь, – негромко ответил Кан, он медленно обводил взглядом присутствующих, глядя в глаза то одному, то другому, – Карс сказал, есть разговор, – продолжил капитан, – Но прежде, чем вы скажете то, о чем потом пожалеете, советую сначала меня послушать.

– Мы уже тебя послушали! И где мы теперь? – выкрикнул Декрис. По толпе прокатилась волна подтверждения, пока еще малочисленная и неуверенная.

– Тихо, Дек, у тебя с ним личные счеты, а мы хотим послушать, что он скажет! – осадил его Гвидерс и, выйдя немного вперед, посмотрел на капитана в упор.

– Да, я совершил ошибку, – кивнул Кан, – но я пытался спасти и ваши задницы тоже. Мы пираты, в конце концов, а не трусливая шпана, ворующая мелочь по кабакам! Я не привык поднимать лапы перед полицаями. С таким грузом на борту нас ждал трудовой лагерь и это без вариантов. А сейчас мы просто сможем уничтожить товар и запустить сигнал о помощи. Патруль его услышит, и нас отсюда заберут. От того, что мы скрылись от полиции, мы как-нибудь отмажемся. Они не успели представиться и потребовать стыковки. У их корабля была новая конструкция, мы могли неправильно истолковать их намерения или вообще не понять, что это полицейский корабль. Уж на адвокатов мне денег хватит – за бегство от патрулей имущество не конфискуют. Отделаемся штрафами и пожертвованиями на нужды полиции. Я смогу организовать эвакуацию корабля, а это значит, что за следующую экспедицию мы все отобьем. Ведь теперь мы знаем путь к планете, где полно неплохого товара, неспособного оказать сопротивление. Нам не придется долго мотаться по космосу. Экспедиция займет не больше года, – он выдал многозначительную улыбку: все навигационные расчеты делал капитан, добраться до планеты за несколько месяцев сможет только он сам.

– И своего парня ты тоже выкинешь? – спросил Декрис, и яда в его словах было столько, что можно было удивляться, как он не капает с клыков.

Кан знал, что этот вопрос ему зададут, и ответить на него что-нибудь, кроме равнодушного 'да' попахивало самоубийством, но лорд не сможет взять назад свое слово...

– Личные рабы это не товар, от них нет нужды избавляться, – Кан словно со стороны услышал собственный голос, загоняющий его в столь очевидно расставленную ловушку, – Но если это будет общее решение – уничтожить всех инопланетян из той системы, я, естественно, его поддержу.

– Так я и знал! – торжествующе взревел Декрис, мстительно глядя в глаза капитану, – Этот инопланетный щенок ему дороже команды! Это из-за него он рисковал нашими жизнями! Какого хеша вы его вообще слушаете?! Избавиться от товара и вызвать помощь, мы и сами можем! Не настолько тупы, как думает о нас лорд! Вам мало того, что он нас чуть не угробил?! Нам что, впервой в трудовой лагерь?! Это он не хотел сдавать своего двака! И из-за этого инопланетного щенка он чуть не порешил всю команду! Молитесь еще, что патруль вообще захочет лезть в астероидное поле, чтобы нас отсюда вытаскивать!? За борт эту прогнившую шуску!

Капитан смотрел на Декриса и внешне спокойно слушал его вопли, а потом губы лорда прорезала жутковатая усмешка. Это обескуражило всех пиратов, те, кто было уже открыл рот, чтобы подтвердить правоту обвинений, снова его закрыли. Лорды все-таки не зря были правящей расой. Такие клыкастые усмешки действовали на крипсов почти гипнотически. Кан не выглядел загнанным в угол, он пришел на сборище без доспехов и оружия, и сам признал свою ошибку, а потом предложил решение и весьма толковое решение. И пираты склонны были его выслушать, прежде чем ляпнуть, что он предатель. Если большинство решит подтвердить присягу лорду, никто из тех, кто посмеет сейчас обвинить его, долго не протянут.

– Умничка, Декрис, – голос капитана был тихим и мягким, так разговаривают с бешеной тварью, чтобы отвлечь перед тем, как прибить, – В одном ты прав, патруль на ваш сигнал о помощи может и не ответить. Давайте, вышвырните меня за борт, и оставайтесь тут с Декрисом, уж он-то вам не даст скучать, пока вы будете здесь тупо подыхать, смирясь с судьбой. Да-а, измельчали нынче пираты, разучились драться за свою честь! Трудная ситуация и вы уже готовы поднимать бессмысленный бунт, чтобы вытеснить свое бессилие на капитане, а потом покорно ждать, пока за вами прилетят полицаи и утрут вам сопли! Но ведь у них могут найтись дела поважнее, чем нянчиться с таким сбродом! Валяйте, можете убить меня! Я и сам не желаю быть капитаном слабаков и неудачников!

– Заткни пасть, Декрис! – рявкнул Гвидерс, – Вместо того, чтобы гавкать на лорда, из-за того, что он рожу тебе раскроил, и, может, правильно раскроил, шерц возьми, предложил бы что-нибудь дельное! Кан, мы не устраиваем бунта, мы хотим разобраться. Согласись, в словах Декриса, есть доля истины. Ты завел нас в скверную дыру! Но если ты знаешь, как нас отсюда вытащить, мы готовы рискнуть и готовы бороться. Но только если в этом будет смысл. Мы не собираемся умирать из-за того, что ты хочешь спасти свою шкуру и твоего щенка в придачу. Мы не слабаки, но и не дураки.

– У меня есть план, который дает шанс сохранить и добычу, и корабль, и обойтись без полицаев, – ответил Кан, – Но я не хочу попусту сотрясать воздух. Я хочу выдать вам более аргументированное решение, но для этого мне надо посмотреть отчет об исследовании световых накопителей.

– Да он же просто головы нам морочит и тянет время! – не унимался Декрис.

– Дек, ты хочешь лишить парней шансов на спасение и достойное возвращение только из-за личной мести?! – 'примирительно' спросил Кан, – Или может тебе не дает покоя то, что ты, ползая на коленях, отдал мне свою кровь и теперь не можешь убить меня собственными руками?! Пытаешься найти дураков, которые сделают за тебя столь опасную работу? Прекрати, видишь, ты недооценил мою команду, они умнее, чем ты думал. Они хотят вернуться домой с добычей, а не сдаваться полиции только потому, что ты хочешь мне насолить, – Кан с удовлетворением отметил несколько презрительных взглядов, брошенных в сторону Декриса окружающими. – Давай избавим ребят от этих дрязг, Декрис. Когда я сделаю все, что смогу, для спасения команды, я вызову тебя на поединок и дам тебе шанс со мной расправиться лично. Я думаю, это будет честно по отношению ко всем. Ну а вам, парни, я хочу еще раз сказать, да, я виноват, я признаю это. Но виноват я только в том, что не рассчитал возможности корабля, сунувшись в астероидное поле на такой скорости. Единственное, ради чего я это сделал, это наша пиратская честь. Я хотел, чтобы мы вернулись с этой экспедиции с добычей, а не стали нищими каторжниками! И до сих пор хочу! Дайте мне попытаться, а потом можете делать со мной все, что хотите. Я готов отвечать за свои ошибки перед своими братьями.

Все притихли, слушая капитана, и только Декрис, скрипя зубами, что-то шипел.

– Декрис, заткнись, пока я сам тебя не заткнул, – предупреждающим тоном бросил Гвидерс, когда тот снова открыл пасть, – Потом разберетесь, сейчас надо решить, как нам выбраться из этой дыры. Карс, покажи, что там притащили роботы.

Помощник капитана по терминалу связался с главным компьютером и вывел на экран в кают-компании отчеты ремонтных роботов. Оба крыла световых накопителей были разбиты. Одно на шестьдесят процентов, другое на тридцать.

– Их нельзя починить, Кан, – Карс развел руками.

– Оба нет, – согласился лорд, – Но нам хватит и одного, чтобы накопить энергии. Из двух полу разбитых крыльев, мы можем собрать одно полноценное. Целые части перекрывают друг друга на десять процентов. Это возможно. Карс, посчитай, сколько времени понадобится для накопления энергии одним крылом для взлета.

– Примерно две недели, – отозвался помощник, пробежав пальцами по сенсорной панели местного терминала.

– Ну, главное нам собрать крыло, а там у нас пойдет приток энергии и будет время.

– Шерц! Кэп, у нас должно получиться! – хлопнул в ладоши Джеш, – Я не знаю, кто тут как, но я хочу вернуться домой с добычей! Если нам удастся отсюда убраться, я, шерц возьми, за то, чтобы уходить от патруля во что бы то ни стало! Мы пираты! Пираты! И мы будем оставлять полицаев с носом!

– Тогда работаем! – Кан мысленно поставил себе высший бал за грамотное разруливание почти безнадежной ситуации, – Карс, запусти роботов еще раз, пусть отснимут все мерки с разбитых накопителей еще подробнее. Мне нужны уцелевшие контуры и контуры того, что погибло.

– Есть, кэп, уже запускаю!

– Отлично. Как только поступят отчеты, вызывай меня. Если мы все решили, то я вернусь в свою каюту и займусь расчетами, – он вопросительно оглядел свою команду.

– Давай, кэп, – кивнул Гвидерс и повернулся к недовольно рычащему Декрису, – Декрис, еще слово, и я добавлю украшений на твою морду!

 

***

 

Кан позволил себе перевести дух, только когда добрался до каюты.

– Мик, это я, Кан. Все в порядке, – сказал он с порога.

Землянин отшвырнул нож, который сжимал в руках и бросился к капитану. Ему просто необходимо было его обнять, чтобы поверить в то, что тот жив. Весь этот страшный час перед его глазами мелькал навязчивый образ, как капитан вонзает нож себе в горло, как в дверях каюты появляются другие пираты и землянин понимает, что Кан мертв.

Персилианин подхватил на руки, повисшее у него на шее создание и нашел его мягкие губы.

– Все-все, успокойся, шуршик, – шептал он в перерывах между поцелуями, – Я здесь, малыш. Пока я жив, я больше никому не позволю причинить тебе боль.

– Все будет хорошо? – спросил Мик, когда Кан дал ему перевести дух.

– Не могу обещать, малыш. Но я сделаю все, чтобы нас отсюда вытащить.

– Но... ты... твоей жизни больше ничего не угрожает?

– Моя команда по-прежнему верит мне больше, чем этому ублюдку, Декрису. Но я больше не имею права их подвести.

– О, mon dieu, я так за тебя боялся!

Кан провел по его волосам, вглядываясь в осунувшееся лицо маленького инопланетянина, тот прикрыл глаза, словно рука персилианина снимала измучившие его страх и отчаяние.

– Je t'aime, – прошептал землянин, ловя его ладонь и прижимаясь к ней губами.

Капитан отнес его в постель, и они так долго просидели в полутьме – Мик обнимал его, а Кан успокаивающе гладил маленького инопланетянина по хрупким плечам, целуя в висок. Время, казалось, остановилось. Мик ни о чем не хотел думать, а Кан гонял по кругу тяжелые мысли о том, что его план выглядел продуманным только для недалеких крипсов. Но присутствие маленького нежного существа, доверчиво льнувшего к нему, отзывалось внутри уютным теплом, хоть немного разгоняющим мрак сыпавшихся одной за другой неудач.

 

Передышка оказалась недолгой. Через пару часов позвонил Карс и вызвал Кана в блок управления. Рыжий помощник капитана ждал его один, сидя за монитором главного компьютера. Никого на 'мостике' больше не было, пираты не считали нужным нести вахту в обездвиженном корабле.

– Ну, отчеты я тебе подготовил, – со вздохом объявил Карс, повернувшись в кресле, навстречу вошедшему лорду, – Но, Кан, у нас нет программы, которая способна такое рассчитать! Наши роботы умеют латать трещины, заменить пару разбитых зеркал, но собрать из двух крыльев одно! Я даже не представляю, как программу команд составлять!

– Значит, будем собирать вручную, – сказал Кан, присаживаясь в ближайшее кресло, – Даже я умею приваривать зеркала. Шерц, как тэка хочется! Может, врубить нагреватели на кухне, а?

– Выпей лучше двика, кэп, – Карс дотянулся до бутылки, стоящей рядом с сенсорной панелью компьютера, и, плеснув в свой стакан, протянул его лорду, – Мы тут, может, надолго застряли, – сам он приложился к бутылке прямо из горла.

Кан молча кивнул и отхлебнул двика.

– Вручную мы, конечно, можем попробовать собрать крыло, – без особого энтузиазма продолжал пират, – Но ведь там геометрия, Кан! Помнишь, однажды сегмент целый вылетел? И мы подбирали комбинацию, в которой правильная кривизна замкнется. Но там было всего четыре зеркала! А тут – больше сотни! Мы и за год не сможем подобрать все правильно.

– Шерц! – Кан потер лоб, – У нас должны быть какие-то программы в бортовом компьютере.

– Я искал, но ничего не нашел. Там навигация, основные сведения по устройству корабля, но геометрические расчеты это хешовина делать не умеет! Кан, я никому этого не скажу, но дело дрянь. Я тебя прикрою, но до бесконечности это скрывать не получится. Тебе нужно придумать что-то еще. И поторопись, рот этой скотине Декрису, я заткнуть не в силах. Если ребята решат... я не пойду против команды.

– Спасибо, Карс. Спасибо, дружище, – Кан залпом допил алкоголь, – Давай-ка я все-таки сам посмотрю, что у нас там в компьютере.

– Посмотри, – Карс уступил ему свое место, – Я пойду передохну.

– Давай. И еще раз спасибо, – Кан хлопнул его по плечу, провожая.

Оставшись один, Кан несколько минут просидел перед монитором, обхватив голову руками. Должен быть какой-то выход! Должен!

Он заставил себя набрать запрос к информационной системе корабля и начать поиск. Два часа ничего не дали. Система упрямо выдавала, что при таких повреждениях необходим ремонт в сервисном центре. Программы действий и расчетов, содержащиеся в ее памяти, были разработаны для стандартных ситуаций. Батареи межпланетных двигателей, обычно подзаряжались от побочных излучений гамалеев. И энергии, накопленной во время межзвездных перелетов, обычно хватало на маневры внутри планетарных систем. Предполагалось, что торможение до приемлемых скоростей происходит на гамалеях, а потом переключаются на более простые двигатели. Световые накопители служили резервным источником энергии, их использовали крайне редко, и их крылья обычно были скрыты внутри корпуса корабля. В астероидном поле их выпустила автоматика, когда заряд батарей при такой скорости и отключенных гамалеях упал ниже 30%. По расчетам конструкторов световые накопители не входили в число основных и жизненно-важных систем корабля, они были добавлены на всякий случай и считались устаревающей технологией. Не было в памяти компьютера никакой подробной информации об их починке. Все, чего Кан смог добиться, это составление подробной схемы крыльев накопителей, на которой были помечены уцелевшие и поврежденные сегменты. Это была головоломка из геометрических фигур, искривленных в трех плоскостях. У Кана уже рябило в глазах от попыток собрать из двух полуразрушенных мозаик одну целую.

– Шерц! – он потер глаза. Кан в совершенстве знал навигационные расчеты и неплохо соображал в устройстве корабля, но он понятия не имел, как решить эту геометрическую задачку. Когда-то он что-то подобное изучал в высшей школе, но это было более полувека назад. Если бы у него был учебник, то он может быть смог это рассчитать, но сейчас он ни одной формулы даже не помнил.

– Вот зараза! Ну, дай мне хоть что-нибудь! Справочник какой-нибудь! – он снова принялся рыться в памяти компьютера. Куча справочной информации по навигации, звездные каталоги, устройство гамалеев и межпланетных двигателей, медицинские атласы всех известных рас, атмосферы, флора, фауна... но ни одного учебника по каким-нибудь элементарным наукам. Таблицы только каких-то констант и все.

Кан почувствовал свинцовую тяжесть в голове и решил, что пора прерваться. И маленький инопланетянин, должно быть, сидит там, в темноте, один и беспокоится, да еще и голодный, наверное. Кан посмотрел на монитор с часами, по корабельному времени сейчас была глубокая ночь. Вот и хорошо, сейчас он выспится, а утром на свежую голову что-нибудь придумает.

 

***

 

Мик не спал, когда капитан вернулся. Они поужинали салатом с консервами и легли в постель. Капитан, видимо, очень устал, он лег на спину, чуть запрокинув голову, и только рука привычным жестом обвила плечи льнувшего к нему землянина. Мик потерся щекой о гладкую и упругую до твердости кожу, провел ладонью по этому совершенному монолиту. Персилиане были удивительными созданиями, вызывавшими ассоциации с античными богами, чьи мраморные статуи так и вставали перед глазами для сравнения. Мик никак не мог насытиться этим скользящим под его пальцами твердым атласом, это ощущение хотелось запомнить навсегда, и в этот момент разлука казалась чем-то невыносимым.

Кан полностью расслабился и медленно проваливался в сон, рассеяно гладя своего шуршика по спинке. Ощущение теплых прикосновений заставило его улыбнуться и подтянуть Мика к себе на уровень лица, сминая податливые губы настойчивым поцелуем. Губы с готовностью приоткрылись, пропуская требовательный язык персилианина. Маленький инопланетянин издал при этом какой-то сладкий и беспомощный звук, от которого у Кана завибрировало в паху. Он прервал поцелуй и обвел подушечкой пальца чуть припухшие губы. Мик прерывисто вздохнул, ощущая, как ему чуть раздвинули ягодицы. Персилианин погладил плотно сжатые края отверстия. Пальцы, ласкающие губы землянина, сдвинулись на подбородок, Кан чуть сжал его, заставляя маленького инопланетянина шире открыть рот. Мик ахнул, когда в его тело медленно проник кончик пальца, чуть оттягивая вниз мышечное колечко. Кан накрыл его раскрытые губы жестким поцелуем, толкая язык в покорно принимающий его рот, и одновременно глубоко проникая пальцем в горячую тесную глубину. Мик замычал от обжигающе острого желания. После изнасилования Кан с ним обращался, как с хрустальным, и землянин уже успел забыть, как ему на самом деле нравятся бесцеремонные, чуть грубоватые ласки хозяина. Когда Кан смог добавить уже третий палец, он, наконец, дал почти задыхающемуся парню вздохнуть, и тут же опрокинул его на спину. Действуя на грани грубости, он широко развел землянину ноги, подхватив под коленки.

– Кан... ммм... Пожалуйста, – Мик пробормотал что-то еще, столь же невразумительное, царапая ногтями постель. Капитан усмехнулся, его шуршик по-прежнему был очень чувствителен и нетерпелив, разжигая в лорде неподобающую хозяину страсть.

Персилианин резко вошел в него, заполнив горячей вибрацией, из-за которой Мик никогда не мог сдержать стонов.

Кан прикрыл глаза, полностью отдаваясь удовольствию, которое дарило ему это хрупкое нежное тело. Из головы, наконец, вылетели все тревожные мысли, осталось только быстро нарастающее наслаждение и ритмичные стоны маленького инопланетянина. Разрядка пришла быстро, Кан не стал ее оттягивать, сегодня на него столько всего свалилось, что он просто хотел расслабиться и не заботился о любовнике. Но когда он открыл глаза и выровнял дыхание, выяснилось, что никакой заботы и не требовалось. На животе землянина блестели вязкие капли спермы.

– Воду теперь тоже надо беречь, шуршик, очистители требуют энергии. Придется обойтись салфетками, – Кан выпустил его из своих рук, позволив добраться до ящика с салфетками.

Капитан снова лег на спину, чуть запрокинув голову. Была в этой позе какая-то измученность, Мик несколько секунд смотрел на него, уговаривая себя, что Кан просто устал, что все хорошо, все по-прежнему. Землянин осторожно пристроился под бок, но Кан даже не обнял его, видимо, провалившись в сон. Мик не мог не заметить, как мрачен и сосредоточен капитан, и в постели он сегодня словно только наполовину присутствовал, по крайней мере, никаких особых ласк ни до, ни после землянин не дождался. Но расспрашивать лорда о чем-либо Мик по-прежнему боялся. Да и не знал, имеет ли он на это право. Он совершенно запутался в их отношениях. Раньше, когда Кан унижал его, он хотя бы не сомневался в отношении к нему персилианина. А сейчас... тот защищал его, успокаивал, заботился, был порою так нежен, что Мику безостановочно хотелось шептать о любви. Из циничного развратного варвара, он превратился в нежного и внимательного любовника. И вчера, когда он пришел после аварии, Мику показалось, что Кан открылся перед ним, и в его словах сквозили сожаление и горечь от скорой разлуки... А Мик не смог сказать ему, что пойдет с ним хоть на край света. Но разве такие слова говорят поработителю?!

Разве он рожден рабом, чтобы как преданный пес следовать за хозяином, добровольно отказываясь от свободы? Да и оценит ли это хозяин?! Это пока землянин молод, он для Кана желанная игрушка в постели... а что будет лет через десять?! Мик горько усмехнулся – что-то он совсем забылся, замахнулся на такие сроки... может, он надоест Кану уже через пару лет... Если они, конечно, вообще отсюда выберутся. Мику так хотелось поверить в то, что небезразличие хозяина к своему так глупо влюбившемуся рабу переросло в... в нечто большее. Но несмотря ни на что, он все-таки оставался рабом, и ни слова признания ни разу не сорвалось с твердых губ лорда. Может, это была всего лишь жалость и благодарность в ответ на беспомощный лепет о любви со стороны маленького жалкого инопланетянина. Может, даже любовь, ведь игрушки, доставляющие особенное удовольствие, тоже любят, об избитых щенках тоже трепетно заботятся и тоже приходят в ужас и ярость, видя жестокие измывательства над беззащитными зверьками. Да и в постели Кан с самого начала был достаточно нежен, разве что сейчас перестал говорить непристойности и ставить в унизительные позы. Впрочем, Мик был так жалок и настолько сломлен изнасилованием, что о каком-либо установлении статуса вспоминать было просто нелепо. Даже если и есть между ними что-то похожее на взаимную любовь, она никогда не станет равной, это милость господина к ласковому рабу. Просто Кан неплохой человек, просто в его сердце есть место жалости, а он, Мик, превратился в безвольную жалкую тряпку, на которую разве что у полного отморозка рука поднимется. Впрочем, он всегда ею был. Мик крепче прижался к уже глубоко спящему персилианину, ему так отчаянно захотелось спрятаться от всего на свете в теплых и сильных объятиях. И забыть... Забыть... Забыть... Чтобы можно было ни о чем не думать, ничего не решать, не делать, не бояться. Двадцать лет. Ему было всего двадцать лет... может, даже еще и этого-то не было... он потерял счет времени на корабле. А сколько он уже успел хлебнуть за эти годы! Сил больше не было бесконечно падать из одной бездны отчаяния и одиночества в другую. Там, на Земле, он еще находил в себе силы никого близко к себе не подпускать, чтобы не испить новую чашу горечи потери, как было с его родителями и так быстро забывшими странного замкнутого мальчика друзьями на ставшей далекой и чужой родине. Дэннис пытался разбить эти крепкие стены, насколько мог, насколько позволял имидж настоящего мачо и беззаботного прожигателя жизни. А Кан их смял, как карточный домик, ворвавшись в крошечный пыльный мирок, пытавшийся укрыться от всего на свете, не пустить то, что неминуемо уйдет, оставив пустоту и боль. Смял, не спрашивая, заполнил собой, не давая спрятаться, отгородиться, оставить себе хоть жалкие остатки чего-то личного. И Мик в придачу ко всем своим бесконечным бедам познал унизительную любовь раба к своему господину. А ему было всего двадцать лет. И с детства он узнал, как выглядит смерть, испытал на себе беспомощность перед жестокостью мира, где человеческая жизнь всего лишь разменная монета в играх хищников. И сегодня он снова готовился умереть, просидел несколько вечностей в темной каюте с ножом, приставленным к горлу собственными дрожащими пальцами. Хватило бы ему решимости убить себя? Или ему пришлось бы пройти через новый мучительный и долгий ужас?! Но Кан вернулся. Снова спас его, снова вырвал из кошмара, хотя кто ж его в этот кошмар-то и затащил?! И Мик опять повис на шее у того, кто когда-то его унижал, того, кто сделал рабом, но сейчас был защитником, единственным, кто мог прошептать так необходимое "все будет хорошо, малыш, я никому больше не позволю причинить тебе боль". И пусть сам он когда-то ее причинял, пусть однажды позволил другому, пусть раньше без сожаления бы отдал его этому другому за чуть большее неповиновение. Но Мик не мог, не хотел об этом вспоминать, он снова и снова повторял его имя, и ласкал, и отдавался, и шептал о своей нелепой, жалкой, невозможной любви к существу, лишившему его свободы. И сейчас, когда появился шанс ее вновь обрести, он прижимается к своему поработителю, ищет его ласки, и так боится, что это их последние дни. И в глубине души он хочет, чтобы все осталось по-прежнему, чтобы снова можно было забывать обо всем на свете в сильных объятиях, где от него ничего-ничего не зависит.

Что бы подумал о нем Дэннис, знай, он, о чем плачет Мик, узнав какой ценой может достаться землянам свобода?! Наверняка бы презрительно сплюнул и сказал: "Я всегда знал, что ты пидор, но что еще и шлюха..." Мик зарылся лицом в бок персилианина. "Я устал, я не могу больше! Я не могу больше все это выносить!" Кан шевельнулся во сне и повернулся, заключая землянина в объятия и утыкаясь носом ему в макушку. Мик прерывисто вздохнул, осознавая, насколько ему это было необходимо.

 

***

 

Утро не принесло никаких новых идей. Кан перетащил данные о накопителях энергии на свой персональный компьютер и сейчас, сидя в своей каюте, снова смотрел, как перед его глазами вертятся в трехмерном пространстве голографического экрана мозаичные крылья. Хотелось выпить тэка, но горячее теперь было недоступно. Двик тоже нельзя, потому что нужна ясная голова. 'Надо посмотреть на накопители собственными глазами', – решил Кан, – 'Может, это не так уж сложно, подобрать сегменты на глаз'. Кан погасил экран и поднялся.

– Мик, я иду наружу смотреть, что у нас там с кораблем. Не выходи из каюты, пока я не вернусь, – на всякий случай напомнил он.




Дата добавления: 2015-09-12; просмотров: 20 | Поможем написать вашу работу | Нарушение авторских прав

Глава 4 | Глава 5 | Глава 6 | Глава 7 | Глава 8 | Глава 9 | Глава 10 | Глава 11 | Глава 12 | Глава 13 |


lektsii.net - Лекции.Нет - 2014-2024 год. (0.016 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав